- И оставили осадок. Да, наверное. Но, черт побери, это было так давно! Конечно, мы туда пойдем. И сами руины живописны, и вид оттуда открывается невероятно величественный.
- Но если тебя всерьез тревожат привидения…
- Забудь об этом, дорогая! Я не суеверен.
А потом мы приземлились возле дома и в самом деле обо всем забыли.
Дом был выстроен в монастырском стиле - белые стены, красная черепичная крыша, закрытый двор с фонтаном… Но там был еще и сад, полный зелени и цветов - красных, пурпурных, золотых… И мы были совсем одни. В саду работали элементали земли и воды, так что в управляющем и садовнике дом не нуждался; другие элементали поддерживали ровную температуру в самом доме, а еще на дом были наложены очень дорогие чары чистоты. Поскольку Джинни временно выбыла из игры как маг, она взялась за приготовление мексиканского ленча из тех припасов, что мы привезли с собой. Джинни была так прекрасна в коротком домашнем сарафанчике и фартуке, что у меня не хватило духу сказать, что готовить она совсем не умеет. А потом Джинни просто визжала от восторга, глядя на грязные тарелки, которые сами полетели обратно на кухню и принялись плескаться в мыльной воде.
- Вот это автоматика! - кричала Джинни.
Днем мы купались и загорали, а перед закатом поднялись по ступеням, высеченным в скале, - назад, домой, и я приготовил бифштексы на древесном угле. Потом мы вышли в патио, из которого открывался вид на море. Там мы уселись в шезлонги и сидели, держась за руки и глядя на высыпавшие в небе звезды.
- Давай превратимся в лунном свете и устроим хорошую прогулку, - предложил я. - Из тебя выйдет восхитительная волчица!
Она покачала головой:
- Я не могу, Стив.
- Уверен, можешь. Конечно, тебе понадобятся Т-чары, но…
- Не в этом дело. У тебя есть гены оборотня, и все, что тебе нужно, - это поляризованный свет. Но для меня это серьезная трансформация, и… я не знаю… я не ощущаю в себе сил для этого. Я даже не помню формул. Похоже, я утратила все способности. Все мои знания разлетелись, как пух, я и сама не ожидала… Мне придется пройти курсы обучения самым элементарным вещам. А сейчас - лишь профессионал мог бы обернуть меня волчицей.
Я вздохнул. Мне так хотелось надеть волчью личину! Вам не понять всего богатства мира, пока вы не ощутите его кроме человеческих еще и звериными чувствами - а ведь Джинни была частью этого мира… А, ладно!..
- Хорошо, - сказал я. - Займемся этим позже, когда ты снова станешь адептом.
- Конечно. Мне очень жаль, милый. Но если тебе хочется побегать по окрестностям в волчьей шкуре - валяй!
- Без тебя - нет.
Джинни хихикнула:
- Да, ведь ты можешь нахвататься блох!
Она наклонилась ко мне, чтобы поцеловать в ухо, - и вдруг мы услыхали шаги.
Я встал, бормоча под нос нечто совсем не похожее на приветствие. Кто-то шел по извилистой тропинке. "Какого черта?" - подумал я. Неужели это человек из деревни, что в десяти милях отсюда? Но… мой нос, ничего не учуявший по волчьим меркам, внезапно уловил слабый запах, который мне здорово не понравился. Хотя его нельзя было назвать неприятным: напротив, в нем была некая острота, благодаря которой красота Джинни, полускрытая тьмой, стала вдруг яркой до нестерпимости. И все же я внутренне ощетинился.
Я шагнул навстречу незнакомцу, вошедшему в наше патио. Это был мексиканец среднего роста - гораздо ниже меня. Он двигался так изящно, так бесшумно, что я подумал, не кугуар ли он? Темный плащ поверх безупречного белою костюма, гибкое тело… Шляпа с широкими полями делала его лицо невидимым; но вот он снял головной убор и поклонился. Из окна на него упал свет. Я никогда не видел более интересного мужчины: высокие скулы, греческий нос, твердый подбородок, широко расставленные глаза зеленовато-серого цвета с золотыми искрами производили впечатление. Его кожа была белее, чем кожа моей жены; гладкие светлые волосы имели пепельный оттенок. Я подумал, что он, наверное, настоящий, коренной мексиканец.
- Buenas noches, senor, - резко сказал я. - Pardon, pero no hablamos espanol. - Это была не совсем правда, но мне вовсе не хотелось заниматься светской болтовней.
Голос, ответивший мне, был то ли тенором, то ли контральто - я не мог решить; но, во всяком случае, звучал он очень музыкально.
- О, добрый сэр, ручаюсь - я смог бы говорить на любом языке, если нужно. Умоляю простить меня, но я издали увидел, что в доме появился свет, и, подумав, что вернулся хозяин, пришел с визитом как сосед.
Он произносил слова на древний лад и странно строил фразы. А гласные в его речи звучали на шведский манер, хотя шведского ритма в предложениях не было. Но прежде всего меня удивил сам смысл его слов.
- Сосед?..
- Мы с сестрой обрели жилище в том древнем замке.
- Что? Но… ох. - Я замолчал. Фернандес не упоминал ни о чем подобном, но он и сам не был здесь уже несколько месяцев. А Форталеса и прилегающие к нему земли принадлежали мексиканскому правительству. - Вы купили его?
- Несколько помещений в замке оказались вполне удобным обиталищем для нас, - ускользнул он от ответа. - Меня нарекли Амарисом Маледикто. - Полные, но безупречно очерченные губы гостя сложились в очаровательную улыбку. И если бы не запах, тревоживший меня, этот человек покорил бы меня. - Вы и ваша прекрасная леди - гости сеньора Фернандеса? Счастлив познакомиться.
- Мы на время сняли дом. - В голосе Джинни прозвучало что-то по-детски беспомощное. Я украдкой глянул на нее и увидел, что она во все глаза смотрит на гостя. - Мы… мы… Вирджиния. Стивен и Вирджиния… Матучек. - Я вдруг с холодным недоумением и довольно злобно подумал, что она могла бы представиться и несколько иначе. - Очень любезно с вашей стороны, что вы зашли к нам. Ваша… ваша сестра… она с вами?
- Нет, - ответил Маледикто. - И, по правде говоря, хотя она и обрадуется вашему обществу, но, пожалуй, и позавидует вашей красоте.
Как ни странно, его слова, обращенные к чужой жене, не казались ни наглыми, ни фальшивыми - а лишь искренними… но, может, виноваты были мягкая ночь, звезды, утесы?.. В полутьме патио я увидел, как вспыхнула Джинни. Она опустила глаза, ее ресницы затрепетали, и она смущенно пробормотала:
- Вы так любезны… да… не хотите ли сесть?
Он снова поклонился и плавно опустился в шезлонг. Я дернул Джинни за платье, отвел ее к дому и бешено прошипел:
- Какого черта, о чем ты думаешь? Теперь нам от него так просто не отделаться!
Она вырвала руку гневным жестом, так хорошо знакомым мне по нашим прежним ссорам, и вернулась к незваному гостю.
- У нас есть немного коньяку, сеньор Маледикто, - сказала она, одарив его лучшей из своих улыбок, и ее губы чуть вздрогнули. - Я принесу. И, может быть, вы не откажетесь от сигары? Стив привез несколько "перфекторов".
Она умчалась в дом, а я сел рядом с гостем. Несколько мгновений я от бешенства просто не мог вымолвить ни слова. Маледикто заговорил первым.
- Изумительная девушка, сэр. Достойная самого чистого восхищения.
- Она моя жена, - прорычал я. - И мы приехали сюда отдохнуть.
- О, не сомневаюсь! - Его тихий смешок слился с мягким мурлыканьем волн. Он сидел в тени, и я видел лишь его расплывчатый силуэт; но я не сомневался, что он следит за мной. - Я все понимаю и не намерен слишком испытывать ваше терпение. Возможно, потом вам доставит удовольствие встреча с моей сестрой…
- Я не играю в бридж.
- Бридж?.. О да… конечно, вспомнил. Это новая игра в карты. - Он небрежно взмахнул рукой. - Нет, сэр, у нас нет намерения навязывать свое общество. На самом деле мы вообще не можем явиться туда, где нет желания видеть нас, пусть даже невысказанного. Просто… что мы можем узнать, не выходя из нашего жилища, если не станем навещать соседей?.. И могу ли я быть таким грубым, чтобы не откликнуться на гостеприимство вашей леди? Но я не задержусь, сэр.
Что ж, он говорил настолько вежливо и мягко, что мой гнев поутих. Конечно, мне не нравился Маледикто, но неприязнь моя смягчилась, когда я поразмыслил над ее причинами. Просто мне не по душе пришелся третий в нашей компании. Да и в самом госте было нечто - может быть, запах? - из-за чего я желал Джинни, как никогда.
Но ярость заново вспыхнула во мне, когда Джинни вернулась с коньяком и принялась вертеться возле Маледикто, болтая чересчур громко, смеясь слишком часто и настаивая, чтобы они с сестрой завтра явились к обеду. Я едва сдерживался, слушая их беседу. Гость говорил складно, остроумно и не ответил ни на один мой вопрос о нем самом. Я мысленно повторял слова, которые намеревался сказать Джинни после его ухода…
Наконец он поднялся.
- Я не должен больше мешать вам, - сказал он. - Кроме того, отсюда к Форталесе ведет слишком крутая тропинка, а я не слишком хорошо ее знаю. Мне придется идти медленно, чтобы не сбиться с пути.
- Ох! Но ведь это опасно! - Джинни повернулась ко мне. - Стив, ты должен проводить его.
- Я не позволю вам так утруждать себя из-за меня, - промурлыкал Маледикто.
- Но это самое малое, что мы можем для вас сделать. Я настаиваю, Амарис! Стив, это не займет у тебя много времени. Ты же говорил, что хочешь погулять под луной, - ну а луна как раз восходит.
- Ладно, ладно! - огрызнулся я, даже не пытаясь быть любезным. Конечно, на обратном пути я мог обернуться волком и немного сбросить напряжение. А если начну спорить с ней сейчас, то, как я чувствовал, наша вторая ночь может превратиться в скандальный Армагеддон. - Идемте!
Он поцеловал Джинни руку. Джинни попрощалась с ним мягким, нежным голосом - словно влюбленная школьница. У Маледикто был фонарик; его луч прыгал перед нами, выхватывая из тьмы камни и кусты полыни. Лунный свет все ярче заливал восточные склоны холмов. Я чувствовал, как он вливается в меня, покалывая нервы. Какое-то время мы шагали молча, и в тишине раздавался лишь скрип гравия под нашими ногами.
- Вы не захватили с собой фонарик, сэр, - наконец сказал Маледикто. Почему я промолчал, не упомянув о своей способности видеть ночью, - не знаю… и не сказал о том, что я - оборотень, которому во втором обличье фонари просто ни к чему? - Ну, возьмете мой, когда будете возвращаться, - продолжал он. - Здесь есть очень опасные участки пути.
Это я и без него знал. Обычный человек мог здесь заплутаться даже при полной луне. Тропинка была заросшей, едва заметной, и под ногами постоянно подворачивались камни. А сбившись с дороги, можно было бродить вокруг до рассвета… или, что более вероятно, можно было просто разбиться, сорвавшись где-нибудь с обрыва.
- А завтра вечером я приду за ним. - Маледикто радостно вздохнул. - Ах, сэр, какая редкая удача - ваш приезд! Новобрачных всегда переполняет любовь, а Сибелита томилась жаждой так же долго, как и Амарис.
- Ваша сестра? - спросил я.
- Да. Не хотите ли повидаться с ней сегодня?
- Нет.
Мы снова замолчали. Мы спустились в узкую мрачную лощину, окруженную скалами, и наш дом пропал из виду. На дне лощины смутно поблескивала вода, противоположный склон освещали лунные лучи, над головами едва виднелись ставшие вдруг невероятно далекими звезды… Разрушенные стены Форталесы нависли над нами, венчая утес наподобие острых зубцов древней короны. Казалось, мы с Маледикто остались последними живыми людьми во всем Мидгарде.
Вдруг Маледикто остановился. Его фонарик погас.
- Доброй ночи, сеньор Матучек! - воскликнул он. Его смех, злобный и прекрасный, разнесся по лощине.
- Что?! - Я недоверчиво вгляделся в навалившуюся на меня темноту. - Какого черта, вы о чем? Мы же не дошли до замка!
- Да. Если угодно - можете идти к нему. И если сумеете.
Я услышал, как он зашагал обратно по тропинке. Но камешки не скрипели под его ногами. Он шел мягко и быстро, словно крадущийся к добыче зверь.
Он шел к дому, где осталась Джинни.
На какое-то мгновение я словно окаменел. Я слышал каждое движение воздуха, шорох сухой полыни, далекие вздохи океана… А потом бешеный удар моего сердца заглушил все.
- Джинни! - закричал я.
Я сорвался с места и побежал. Под ногу мне подвернулся камень, и я растянулся на земле, ободрав руки. Но тут же вскочил и полез вверх по склону лощины, проклиная все на свете, продираясь сквозь кустарник и кактусы.
И снова зацепился за что-то ногой и упал. На этот раз я здорово ударился головой о валун. Я не поранился всерьез, но боль была очень сильной, из глаз посыпались искры, и минуту-другую я лежал, наполовину оглушенный.
И тут я ощутил чье-то присутствие в ночи.
И сквозь безнадежное одиночество, проникшее от этого существа в самую глубину моей души, я ощутил напряженное ожидание.
…теперь - успешно, с третьей попытки… оба они, он - мертв, она - развращена… а потом она будет страдать от раскаяния… перестанет угрожать мне, ведь до сих пор от них исходила угроза… наконец-то безопасность…
И тогда меня пронзила мысль, куда более страшная, чем боль: Маледикто не мог сам так повлиять на Джинни, он не настолько силен, чтобы сломить ее любовь, и гордость, и стыдливость… нет, сам искуситель в его лице преследовал мою любимую…
Не знаю, что замышляли силы зла. Но мгновенное видение: Джинни наедине с Маледикто - освободило меня от всего… от боли, от усталости и даже от воспоминания об усмехающемся Наблюдателе. Я взвыл от ярости и отчаяния, вскочил и бросился бежать.
Я словно стал берсеркером. Я совсем не осознавал, что делаю. Конечно, так и было задумано - что я свалюсь с какого-то утеса и расшибусь насмерть. Но полузвериные инстинкты и рефлексы… я так полагаю… спасли меня.
Вскоре я совсем задохнулся и умерил шаг. И эта вынужденная остановка вернула мне здравомыслие.
Я огляделся по сторонам - и не увидел ни замка, ни дома. Я заблудился.
Глава 16
Мой взгляд скользнул вниз по обрыву. Там смутно поблескивало море. Разум окончательно вернулся ко мне. Маледикто ловко устранил меня с пути и почти убил меня: будь я обычным человеком, а не тренированным оборотнем, Маледикто преуспел бы. Но я умел немного больше, чем он догадывался, - например, видеть в темноте. Я пробормотал соответствующую формулу и почувствовал, как меняется сетчатка глаза. В ту же секунду я увидел все на многие мили вокруг. Конечно, я различал все не слишком четко: человеческая сетчатка не может уверенно воспринимать инфракрасные волны… однако я разобрался в местности и понял, где нахожусь. И направился прямиком к дому.
Но я двигался ужасающе медленно. А Маледикто шел гораздо быстрее, чем человек.
Но вот наконец над холмами взошла почти полная луна.
Я обернулся волком, не успев даже как следует осознать этого. Я не стал задерживаться, чтобы раздеться, а на ходу сорвал с себя одежду и понес ее в зубах. На мне остались лишь эластичные шорты. И я стрелой помчался к дому. Если вы думаете, что огромный волк с куцым хвостом должен выглядеть в шортах смешно, то вы, наверное, правы, - но мне в тот момент было все безразлично.
Волчьи глаза видят не слишком далеко. Но я чуял свой собственный след, проложенный в измятой траве и сломанных кустах. Я отыскал тропинку и нашел другой запах. Теперь я понял, что скрывалось в нем.
Маледикто был демоном.
Мне не приходилось прежде сталкиваться именно с таким представителем адского племени, и мой волчий мозг не мог угадать, каковы свойства этого демона. Тем более я не догадывался, что ему может быть нужно от Джинни. В моем мозгу хватало места лишь для ненависти.
Наконец вдали показался дом. Я домчался до него и прыгнул через заборчик в патио. Там никого не оказалось. Но окно спальни, выходящее на море, было открыто. Я одним махом влетел внутрь.
Он держал ее в объятиях. Она еще отталкивала его, сопротивлялась, но глаза ее были закрыты и силы иссякли.
- Нет, - шептала Джинни. - Нет, помогите, не надо, Амарис, Амарис, Амарис…
Ее руки потянулись к его горлу, но соскользнули на плечи… Они замерли, прижавшись друг к другу в полутьме.
Я взвыл и вцепился в него зубами.
Ею кровь совсем не была похожа на человеческую. Она пьянила, как вино, она жгла и пела во мне. Я не осмелился укусить его еще раз. Еще одна капля этой крови - и я, пожалуй, улегся бы у его ног, как собака, умоляя погладить меня. Я обернулся человеком.
Трансформация заняла всего миг; Маледикто успел лишь отпустить Джинни и обернуться. И, несмотря на все его удивление, он не попытался напасть на меня. Лунный луч осветил его волшебные черты, сверкнул золотом в его глазах… он рассмеялся.
Я попытался ударить его кулаком. Но - бедная, медлительная человеческая плоть, ей ли состязаться с быстрым, как ртуть, порождением Мрака? Маледикто скользнул в сторону. И я угодил в стену, костяшки моих пальцев онемели от боли.
Его музыкальный смех раздался за моей спиной.
- И такое бедное, убогое ничтожество заслуживает такой прекрасной женщины, как ты? Одно слово, Вирджиния, - и я прогоню его в собачью конуру!
- Стив… - Вирджиния скорчилась в углу, не пытаясь подойти ко мне.
Я, шатаясь, поднялся на ноги. Маледикто, усмехнувшись, обнял Джинни за талию и привлек к себе. Она содрогнулась и снова попыталась оттолкнуть его. Он поцеловал ее, и Джинни, жалобно вскрикнув, перестала сопротивляться. Я бросился в атаку. Маледикто небрежно взмахнул свободной рукой - и я полетел на пол. Он поставил ногу на мою голову и как следует прижал.
- Мне совсем не хочется ломать твои кости, - сказал он. - Но если ты не станешь относиться с уважением к желаниям леди…
- Желаниям?!.. - Джинни вырвалась из его объятий. - Боже всемилостивый! - закричала она. - Убирайся!
Маледикто хихикнул.
- Мне положено бежать при звуке святых имен, если моя жертва произносит их с полной искренностью, - пробормотал он. - Но ты хочешь, чтобы я остался здесь. Тебя неодолимо тянет ко мне, Вирджиния.
Она схватила вазу и запустила в него. Он ловко поймал ее, разбил об меня и пошел к окну.
- Увы, теперь чары уже развеялись, - сказал он. - Однако не тревожься, дорогая. Я вернусь в надлежащий час.
Его тело на мгновение словно покрылось рябью - и он исчез за окном. Я бросился следом. Патио, залитое лунным светом, было пустым.
Я сел и обхватил голову руками. Джинни, рыдая, опустилась рядом со мной. Прошло довольно мною времени. Наконец я встал, зажег свет, отыскал сигарету и повалился на край кровати. Джинни села ко мне на колени, но я не прикоснулся к ней.
- Что это было такое? - спросил я.
- Инкубус. - Голова Джинни была опущена, и я увидел лишь огненные волосы, падающие ей на спину. Когда мы ушли, она надела свой самый легкий кружевной пеньюар… для кого? Голос ее звучал жалобно и едва слышно. - Он… это… оно, должно быть, поселилось в руинах. Испанцы завезли… Может быть, именно из-за него им пришлось уйти…
Я глубоко затянулся дымом.
- Почему о нем ничего неизвестно? - Я просто размышлял вслух, тупо и медленно. - Ох, да, конечно. Должно быть, у него очень ограниченная зона действия. Семейная вражда и проклятия давно искоренены, и он вынужден пребывать в доме и на землях этого старого дона…Ас тех пор никто не забредал в замок после наступления темноты.
- Пока мы… - Шепот Джинни был едва различим.