- Токио, - назвал он.
На экране вспыхнул телефонный справочник. Коскинен переключал страницы до тех пор, пока не добрался до перечня телефонов инженеров и технических компаний. Он наугад выписал оттуда несколько номеров и очистил экран, а затем набрал один из номеров, добавив RH, что означало автоматическое включение записи у абонента. С экрана на него смотрело удивленное плоское лицо.
- Я - Питер Коскинен, - представился он. - Служба Информации подтвердит, что я недавно прибыл с Марса, где был в экспедиции. Я привез с собой устройство, обеспечивающее неуязвимость человеку. Мне грозит опасность, поэтому я сообщаю всему миру физические принципы прибора и рабочие инструкции, как им пользоваться.
Японец что-то сказал; похоже, он не понимает по-английски и считает этот звонок недоразумением. Коскинен открыл первую страницу своих записей, затем следующую, следующую… Подготовить записи было несложно, так как они хорошо помнили все, о чем говорили еще в Кратере. Во время предыдущих звонков многие люди отключались, считая, что имеют дело с сумасшедшим, но этот человек смотрел со все возрастающим интересом. Коскинен пенял, что этот японец возьмет ленту с записью и наверняка переведет объяснения с английского на японский. Если хотя бы часть тех, кому они с Вивьен звонит, заинтересуются записями, значит, весь мир узнает о приборе.
Коскинен закончил, попрощался и стал набирал следующий номер. Крик Вивьен прервал его занятие.
Выскочив на террасу, он увидел ее там: вытянутую, как струна. Она показывала на небо. Четыре длинных черных кара опускались на землю, на них были эмблемы СБ.
- Я заметила их из окна кухни, - голос Вивьен дрожал. - Неужели так быстро?
- Должно быть, мы оставили больше следов, чем я надеялся.
- Но… - она сжала его руку холодными пальцами, стараясь не закричать.
- Идем. - Они вернулись в гостиную, забрали генератор и поспешили на задний дворик, вымощенный плоскими каменными плитками и окруженный кустами. Здесь, под плитами, Коскинен устроил кладовую для еды, контейнеров с водой, постельных принадлежностей. Здесь же была винтовка из кабинета Зиггера и далее переговорное устройство. Коскинен включил генератор и настроил поле так, чтобы барьер охватывал пространство в двадцать футов диаметром. Наступила тишина.
- О’кей. Теперь мы в безопасности, Вивьен.
Она обхватила его руками, укрылась лицом в грудь и всхлипнула.
- Что случилось? - он взял ее пальцами за подбородок и поднял лица - Разве ты не рада, что нам придется бороться?
- Если… если, - она не могла сдержать слез. - Я так надеялась, что мы некоторое время побудем вместе. Вдвоем.
- Да. Это было бы хорошо.
Вивьен выпрямилась.
- Прости. Не обращай внимания.
Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. И только когда снижающийся кар заслонил солнце, он вспомнил о врагах. Дом окружили люди в гражданской одежде и не вооруженное, хотя в них без труда узнавались агенты СБ. За ними расположились цепи солдат.
Коскинен с удовлетворением смотрел, как агенты пытались прорваться сквозь защитный барьер. Вивьен уселась с безразличным видом на каменной плите и закурила. Две дюжины молодых людей с оружием окружили дом.
Коскинен встал, подошел к невидимой стене и показал передатчик. Человек кивнул, сказав что-то. Пит не удивился, когда появился сам Хью Маркус тоже с передатчиком.
Они стояли друг перед другом на расстоянии в один ярд, а между ними была непроницаемая стена толщиной в несколько сантиметров. Маркус дружелюбно улыбнулся:
- Хэлло, Пит.
- Для вас я Коскинен, мистер Коскинен.
- Ты ведешь себя совсем, как ребенок, - сказал Маркус. - После такого фантастического бегства я могу только предположить, что ты немного тронулся. - И затем, более мягким тоном: - Выходи, мы вылечим тебя. Для твоей же пользы.
- Излечите от памяти? Или от жизни?
- Не надо пафоса.
- Где Дэйв Абрамс?
- Он…
- Приведите сюда всех моих товарищей, Они же у вас. Поставьте их перед барьером, и я с ними поговорю. Если они подтвердят, что вы их держите в тюрьме для их защиты, я выйду и попрошу у вас прощения. Если же нет, я буду оставаться здесь, пока солнце не замерзнет.
Маркус покраснел.
- Знаешь ли ты, что делаешь? Ты выступаешь против правительства США.
- Вот как? Возможно, я виновен в том. что сопротивлялся аресту, но никаких преступлений против Конституции я не совершал. Пусть решит суд. Мои адвокат докажет, что арест был незаконным. Я не сделаю ничего, за что меня можно было бы арестовать.
- А сокрытие собственности правительства…
Коскинен покачал головой.
- Я готов передать прибор властям в любое время. Но только тем, кто сделает прибор собственностью народа.
Маркус поднял палец:
- Да! Измена! Ты скрываешь прибор, представляющий угрозу для безопасности государства.
- Что, Конгресс издал закон, ограничивающий использование энергетического щита? Или есть указ президента? Нет, те бумаги, что я подписывал, ни слова не говорят о сохранении тайны. Напротив. Мы собиралась опубликовать наши работы.
Маркус долго стоял, а затем, откинув голову, холодно заявил:
- У меня нет времени беседовать с дилетантом-адвокатом. Ты арестован. Если ты будешь продолжать сопротивление, мы сожжем тебя.
- Ясно, - сказал Коскинен и направился к Вивьен. За барьером забегали люди, и вскоре перед ними выстроились три лазерные установки.
- Значит, они знают, - догадалась Вивьен, но нотки страха в ее голосе он не уловил.
- Я в этом и не сомневался, Ви, они не дураки. Давай спустимся в убежище.
В убежище было удобно. Солнечный свет проникал сквозь отверстия, трогал блестящие волосы девушки. Сердце его отчаянно билось, когда он смотрел на Вивьен. Лазеры открыли огонь, и он сжал ее руку. Но лучи., способные расплавить броню, не могли ничего поделать с толстыми бетонными плитами.
Немного погодя раздался голос Маркуса:
- Выходи, поговорим.
- Если это доставит тебе удовольствие, - согласился Коскинен, - но только прежде уберите свои идиотские лазеры.
- Ладно. - Маркус отдал команду.
- Девушка останется здесь, - предупредил Коскинен. - Вдруг ты решишь обмануть меня. А она такая же упрямая, как и я. - И Коскинен вылез наружу.
Шеф СБ был, казалось, в некотором замешательстве. Он провел рукой по седым волосам.
- Во что ты играешь, Коскинен? Чего добиваешься?
- Сначала освободите моих друзей.
- Но им грозит опасность!
- Не лги. Если есть опасность, достаточно было бы полицейской охраны. Но так как ты все еще держишь их у себя, могу предположить, что ты с ними уже успел сделать! А второе, чего я хочу - это чтобы вся информация о генераторе была опубликована. Тогда никому не будет угрожать опасность, и можно будет не держать их в тюрьме.
Маркус побагровел от бешенства. Агенты придвинулись к нему ближе, но он жестом отослал их прочь и уперся взглядом в Коскинена:
- Ты сошел с ума. Ты сам не знаешь, что говоришь.
- Так объясни мне.
- Ведь каждый преступник будет недосягаем для полиции…
- Но и каждый честный человек будет недосягаем для преступников. Если разработать карманный вариант, будет покончено с преступлениями против личности. Конечно, тогда будет труднее покончить с преступниками, но общество в целом выиграет больше.
- Может быть. Но произойдет еще кое-что. Протекторат. Ты хочешь, чтобы снова произошла атомная война?
- Протекторат больше не нужен.
- Этот экран может выстоять против атомной бомбы?
- Пожалуй, нет. Во всяком случае, не против прямого попадания. Но более мощный генератор выдержит. Каждый город будет владеть генератором, который будет включаться при обнаружении ракеты в полете. Правда, останется опасность взрыва бомб изнутри, но с нею проще бороться.
- В мире миллиард китайцев, Коскинен. Миллиард! В состоянии ли ты оценить эту цифру? Мы еще живем на земле только потому, что в силах уничтожить их быстрее, чем они нас. Если наше оружие будет такое же как у них, или слабее…
- О, тогда достаточно включить защитный барьер. И орды, идущие через Берингов пролив, будут тебе не страшны, если ты их боишься. Их легко заставить остановиться - и без единого выстрела. Энергетический барьер, если установить генератор на дне моря…
Лицо Маркуса изменилось. Может, он кое-что понял? Надежда вспыхнула в душе Коскинена.
- Послушай, - продолжал он, - ты упустил самое главное. Война не только станет бессмысленной - ее невозможно будет начать. Чтобы организовать войну, требуется твердое правительство и послушное население. А находясь под защитой барьера, граждане страны почувствуют себя в безопасности, и ни одно правительство, не удовлетворяющее их, не удержится у власти. Возьмем, к примеру, нынешнего диктатора Китая Ванга. Буквально через месяц после появления барьера в Китае Вангу придется скрыться под защитой собственного барьера, и китайцы станут ждать вокруг, когда он умрет от голода.
Маркус наклонился вперед.
- Ты понимаешь, что то же самое может случиться и у нас?
- Разумеется.
- Значит, ты стремишься к анархии?
- Нет. К свободе. Ограниченное в правах правительство и независимость индивидуума. Я хочу, чтобы каждый гражданин имел возможность сказать "нет", если он того желает, и чтобы он не боялся последствий. Разве это не идеал, к которому стремится Америка? Конечно, мир придется немного переделать, но это маленькая цена за возвращение к принципу Джефферсона "Дерево свободы нужно время от времени орошать кровью патриотов и тиранов", ты помнишь? Я лично считаю, что достаточно только крови тиранов.
Коскинен понизил голос:
- Я понимаю, что очень трудно признать свою работу бессмысленной. Работу, в которую ты веришь. Но при переходе мира в новое качество работы хватит всем. Ведь мир снова качнет жить, а не прозябать.
Маркус стоял неподвижно. Ветер шевелил его волосы. Коскинену очень хотелось, чтобы ветер Земли коснулся и его лица. Солнце опустилось ниже. Наконец Маркус поднял глаза и вздохнул:
- Ну, хватит, дело зашло слишком далеко. Если ты не хочешь сдаться, тем хуже для тебя.
Коскинен хотел ответить, но не смог. Сожаление и гнев овладела км. Он повернулся и пошел к Вивьен.
Вивьен включила лампу в бункере, где стало уже темно, и опустилась на колени перед контейнером, в котором хранились припасы. Он покачал головой и сел, придавленный навалившейся на него слабостью.
- Поешь, - настаивала Вивьен. - Конечно, это не тот ух;ин, что я обещала тебе…
- Как бы мне хотелось почувствовать капли дождя, - вздохнул он.
- Ты что же, уже не надеешься увидеть дождя? - резко выпрямилась Вивьен.
- О, надежда у меня есть. Надежда - это все, что у меня осталось. - Он откинулся назад и посмотрел на свои руки.
Вивьен закончила работу и ласково погладила его.
- Полежи немного.
Он не, стал спорить и покорно положил голову ей на колени. Сон обрушился на него, как удар.
ГЛАВА 20
- Проснись!
Он с трудом открыл глаза.
- О… может, ты тоже хочешь отдохнуть? - он потер глаза. - Черт побери, я должен был позволить тебе поспать первой.
- Дело не в этом, - ответила Вивьен, лицо ее было встревожено. - Они притащили какую-то машину.
Коскинен осторожно высунул голову из бункера. Яркие лампы отогнали ночь куда-то далеко. Два громадных крана, как два динозавра, возвышались над барьером. Вокруг суетились рабочие.
- Что это они собираются делать?
- Понятия не имею. Все, что у нас здесь есть, довольно много весит. Может, они хотят перенести нас куда-нибудь в более удобное для них место.
- Но, Пит… - Вивьен прильнула к нему. Он обнял ее за талию. Немного погодя он ощутил, как страх покидает ее. - Ты совсем не боишься?
- Видит бог, нет, - засмеялся он.
Стрелы кранов начали опускаться, и вскоре невидимая оболочка была опутана цепями. Вот рабочий махнул рукой, и стрелы начали подниматься вверх.
- О’кей, - сказал Коскинен. - Пора. - Он нагнулся над генератором, подкрутил ручку.
Поле расширилось. Цепи полопались и, взметнув тучи пыли, упали на землю. Краны качнулись. Коскинен вернул ручку в превшее положение.
- Я мог бы опрокинуть эти чудовища, - невозмутимо сообщил он, - но не хочу причинять вреда рабочим.
- О, - выдохнула Вивьен, - ты просто великолепен.
Смятение снаружи улеглось. Рабочие отошли в сторону, и на освещенное место вышел Маркус. Один.
- Коскинен, - раздался его голос, когда Пит включил переговорное устройство.
- Да? - Коскинен остался на месте. Он не хотел снова предстать перед Маркусом.
- Великолепная шутка. Ты все еще хочешь сопротивляться?
- Да.
Маркус вздохнул:
- Ты не оставляешь мне выбора.
У Коскинена сжалось сердце.
- Мне не хочется делать этого, - сказал Маркус, - но если ты не выйдешь, я сброшу атомную бомбу.
Коскинен услышал возглас Вивьен. Он сжал кулаки так, что ногти впились в ладони.
- Ты не можешь, - крикнул он, - не можешь без приказа президента! Я знаю закон.
- А может, у меня есть приказ?
Коскинен провел языком по пересохшим губам.
- Если у тебя есть согласие президента, то можно сделать проще: пригласить сюда президента, и пусть он подтвердит согласие. Тогда я выйду отсюда.
- Ты выйдешь отсюда тогда, когда тебе приказано, Коскинен. Сейчас.
- Другими словами, у тебя нет разрешения президента и ты знаешь, что не получишь его. Так кто из нас нарушает закон?
- СБ имеет право использовать ядерное оружие, имеющееся в ее арсенале, по собственной инициативе в случае экстренной необходимости.
- Какая необходимость убивать нас? Мы просто сидим и никому не мешаем.
Маркус посмотрел на часы.
- Четверть шестого. У тебя два часа на размышление, - и он твердым шагом направился прочь.
- Пит, - Вивьен прижалась к Коскинену. Он почувствовал, что она дрожит. - Он блефует, правда? Он же не может, это невозможно.
- Боюсь, что может.
- Но как он объяснит это потом?
- Придумает что-нибудь. От нас почти ничего не останется, а его люди, видимо, очень преданы ему. Все в истории диктаторы подбирали себе именно таких людей. Так что они подтвердят все, что он скажет, и ему все сойдет с рук.
- Но он же потеряет генератор!
- Это лучше, чем потерять положение. И шанс занять более высокое место. Кроме того, он полагает, что его ученые сумеют раскрыть секрет генератора.
- Но ведь секрета уже нет! Мы же позаботились об этом. Почему ты ему не скажешь?
- Боюсь, тоща он сбросит бомбу сразу. Ведь мы сами вместе с работающим генератором энергетического щита являемся прямым доказательством того, что он лжец и давно изжил себя. Ты же понимаешь, что новый экран не сделают сегодня к вечеру. Первые образцы будут готовы минимум через месяц. И если Маркус будет действовать быстро, он и его агенты успеют выследить людей, с которыми мы вошли в контакт, и обвинить их в заговоре против Протектората. Правительство поверит ему, поддержит его, так как доказательств противного нет.
- Ясно, - задумчиво кивнула она. Некоторое время они молчали, затем она медленно протянула руку к выключателю, и лампа погасла. Мягкий свет, проникающий с улицы сквозь отверстия, окутал ее своей паутиной, укрыл легкими тенями. - Значит, нам остается только ждать.
- Может быть, твой бразильский друг, которому ты сообщила все, успеет что-нибудь предпринять.
- Может быть. Однако ему придется иметь дело с бюрократией администрации, а он числится в списке подозрительных, так как был знаком с Джанни. Хотя, с другой стороны, он журналист и должен знать больше уловок, чем остальные люди.
- А как насчет того сенатора, о котором ты говорила?
- Хохенридер? Да, я все рассказала. Но я говорила, разумеется, не с ним, а с секретарем, который слушал меня весьма скептически. Может, он стер ленту. Ведь ему в офис наверняка многие звонят по разным пустякам.
- И тем не менее, есть возможность, что твой бразильский журналист расскажет обо всем президенту, а сенатор Хохенридер… и еще кто-нибудь, кто получил наши сообщения и смог понять, почему мы прибегли к такому необычному способу распространения информации… Так что помощь может прийти в любую минуту.
- Не надо меня успокаивать, дорогой. Я прекрасно понимаю, что до 7.15 никто не успеет. Возможно, к полудню Маркус будет в тюрьме, но мы этого знать уже не будем.
- Может быть, - неохотно признал он. - Но все же здесь лучше, чем в Зодиаке. Смерть будет мгновенной. Никаких мучений.
- Знаю - и это хуже всего. Жизнь в одно мгновение снова превратится в мертвую материю.
- Может, ты хочешь выйти? Я могу отключить барьер на полсекунды.
- О Боже, нет! - Ее негодование вдохнуло жизнь в них обоих. Она неуверенно рассмеялась и достала сигареты. - Я люблю тебя…
- И я тоже тебя люблю. Может быть, нам…
- Нет, нет. Во всяком случае, не сейчас, когда я знаю, что ты умрешь через сто минут. Я не смогу забыть об этом. Лучше я просто буду говорить с тобой, смотреть на тебя.
- В конце концов, может, для нас наступит другое время. Вот тогда я…
Он не понимал, почему боль исказила ее лицо. Однако Вивьен улыбнулась и прижалась к нему. Они взялись за руки… Впоследствии он вспоминал, что говорил только он, и только о том, что ждет их будущем.
Первые лучи скользнули по небу. Они вышли из бункера, не обращая внимания на лазерные пушки, на охранников, стоящих вокруг, на отвратительный черный длинный цилиндр, который лежал на тележке возле барьера.
- Солнце, - сказал Коскинен. - Деревья, цветы, река, ты… Я рад, что вернулся на Землю.
Вивьен не ответила. Коскинен не мог удержаться и взглянул на часы: 6.47.
Внезапно Коскинен вздрогнул: он увидел, что от стены дома отлетала штукатурка, как будто в нее била пулеметная очередь. Кар Службы Безопасности, висевший над ними, на большой скорости удалялся, а за ним неслась сверкающая игла. Спустя несколько мгновений кар рухнул вниз, и из-за деревьев поднялись клубы дыма.
Сверкающая игла повернула назад.
- Это армейский кар! - крикнул Коскинен. - Ты ведешь эмблему?
Человек в солдатской форме бежал через кусты. Агент СБ упал на колено, прицелился и выстрелил, но солдат успел вовремя залечь. Тут же его рука взметнулась, и Коскинен увидел в воздухе гранату. Он инстинктивно прикрыл собой Вивьен, однако даже звук разрыва не достал до них через барьер. "Все же, - подумал он, - я не дал ей увидеть смерть агента". Больше никого не было видно.
Нет, один человек пробился сквозь кусты. Маркус! С его лица исчезло все человеческое, когда, подбежав к бомбе, он начал что-то крутить в ее механизме. Коскинен замер. И вдруг, как в немом кино, он увидел, что Маркус упал навзничь. К нему подскочил вынырнувший откуда-то солдат, все еще сжимая в руках оружие, перевернул на спину, покачал головой и осмотрелся вокруг. А Коскинен не отрывал взгляда от лежащего тела, Мертвые глаза Маркуса смотрели в небо, на восходящее солнце.
Сражения Коскинен не видел. Он стоял, крепко прижимая к себе Вивьен, и не мог понять, почему она плачет. Вскоре вокруг барьера сгрудились солдаты. Коскинен не мог прочитать на их лицах ничего, кроме изумления.