Она расскажет ему обо всем… И вообще, все будет в порядке. Все вернется на круги своя. Дверь в другой мир так и не откроется, маленькие существа с острыми когтями не проникнут в Медянск. Город восстановится после "голого безумия", и вскоре оно отойдет в прошлое, став историей. Печальной, трагичной, но давно прошедшей.
Все будет в порядке…
Но стоило ей только на секунду, на короткую секунду поверить во все это, как иллюзии обрушились в мгновение ока.
Все это время они ехали по трассе Медянск - Омск, пролегавшей вдоль железной дороги. Автомобильная, и железная дорога, словно сестры, старались всегда идти рука об руки. По крайней мере, так было в Сибири. Уж что появилось раньше - купеческий тракт, или железная дорога - Марина не имела понятия, хотя и предполагала что скорее всего дороги строились одновременно. Опять же, словно сестры, во всем поддерживая друг друга. И пересекая Сибирь, они всегда бежали рядом. То одна сделает петлю и уйдет чуть в сторону, чтобы захватить какой-нибудь городок или поселок, то другая метнется прочь, огибая сопку или озеро. Но в конце концов они всегда встречались, и бежали рядом, чаще всего будучи разделенными всего одним двумя километрами, а то и вовсе узкой лесополосой.
Сейчас Транссиб как раз ушел в сторону… Или наоборот сделала петлю трасса? - не важно. Две сестры-дороги разделились, и последний десяток километров бежали порознь, но сейчас постепенно шли на сближение. И как раз в том месте, где они должны были сойтись, чтобы продолжить свой путь дальше, от основного шоссе отпочковывалась второстепенная дорога, которая, собственно, и вела в сторону "Дзержинского", перескакивавшая через железную дорогу высоким мостом.
Подъезжая к развилке Сергей сбавил скорость - отнюдь не из опасения столкнуться с кем-то на пустующей трассе, а просто боясь свернуть не туда, или не свернуть там, где нужно было это сделать. И теперь, когда джип на скорости в 20–30 километров в час подбирался к развилке, то, что неслось параллельно им по железной дороге, настигало их.
Остальные, как и Сергей напряженно вглядывавшиеся вперед, чтобы не пропустить поворот, похоже еще не видели того, что настигало их сзади. Нет, не похоже - точно не видели. Ни у кого на лице не было выражения ужаса.
- Господи, - прошептала Марина, не в силах оторвать глаз от страшного зрелища. В это время Сергей как раз крутанул руль вправо, и машина начала взбираться на мост, открывая из окон по правому борту вид на две колеи железной дороги, растворявшиеся во тьме в стороне Медянска. Теперь приближающийся поезд увидели все…
Поезд походил на гигантскую волосатую гусеницу, вот только ощетинился он не тонкими волосками, а языками пламени. Все вагоны, кроме самого локомотива, пылали. Огонь вырывался из окон, цеплялся за стены вагонов, полз по крыше, оставляя позади поезда след из роя искр и клубов черного дыма. Он не ехал - он именно несся, наверняка давно побив все известные рекорды скорости для своего класса. Он исчез под мостом, и в тот же миг появился с другой стороны, стремительно уносясь дальше, в сторону Омска.
Поезд-призрак, душа которого сгорела в огне.
В тот миг, когда он проносился под мостом, Марину бросило в холод. Она почти физически ощутила, как внизу, под мостом, под машиной, под ней, беснуются лишенные покоя души умерших мучительной смерть. Как пытаются покинуть поезд, но огонь не отпускает их…
В руках билет, чтоб мог ты с поезда сойти,
Ты не игрок в игру чужую,
Но нет того, кому ты можешь предъявить
Свой тайный пропуск в жизнь другую!
Строчки из давно забытого и пылившегося на полке альбома "Арии" сами всплыли в голове. Огненная стрела… Вот он, тот поезд, о котором сложена эта песня. Поезд смерти…
Кем были люди, на которых огонь набросился пока они спали, под равномерный стук колес? Многие ли из них сумели спастись? А многие ли умерли, выбрасываясь из поезда на полном ходу, спасаясь от обжигающих языков пламени?
Никто не сказал ни слова. Слова были лишними, и все равно не смогли бы выразить возникших чувств. Сергей вновь нажал на газ, вцепившись в руль побелевшими пальцами. Аня спрятала голову на Жениной груди. Даша тихо всхлипнула, закрыв ладонями лицо.
Горящий поезд исчезал вдали, уносясь в сторону Омска. Сколько душ он еще заберет с собой, нагнав другой поезд, или, еще хуже, домчавшись до самого вокзала… Поезд-призрак, привет из погибающего Медянска.
"Что случилось? - FV! Полное FV!"
Леха
Пылающий поезд отбил у него не то что охоту шутить, но и охоту вообще открывать рот. Не так он себе представлял эту поездку. Не бегством из родного города в траурном молчании, когда каждый замыкается в себе и борется с собственными страхами и сомнениями! Сейчас они должны были веселой толпой, балагуря и болтая о пустяках, подъезжать к санаторию, потом еще как минимум пол ночи провести на берегу Балаха у костра, говоря обо всем о чем угодно, но только не о смерти, не о FV.
А теперь… Получалось так, что они не едут отдыхать, а бегут, спасая свои жизни.
Он пытался пробудить в себе какие-то светлые чувства, убедить себя, что уже завтра, быть может, по телевизору или по радио они услышат о том, что в Медянске восстановлен порядок, и что не смотря на несколько десятков смертей, происшедших за эту ночь, ситуация под контролем. Он надеялся на это, но не верил. Горящий поезд, домчавшийся почти до самой границы Медянской области, говорил об обратном. О том, что в городе царят хаос и смерть. И что, быть может, утром они услышат по радио о том, что Медянска больше нет. Что неизвестный вирус за ночь убил все его население.
И что вирус уже в Омске, добравшийся туда на горящем поезде.
Будь ночь безлунной, они вполне могли бы не заметить поворота дороги, и так и улететь в возникший, вдруг, на пути Балах. Озеро, длиной в четыре или пять километров, и шириной как минимум в полтора, появилось перед ними будто широченное шоссе, или взлетная полоса военного аэродрома. Нет, космодрома из фантастических фильмов.
Сергей вовремя сбавил скорость, и прошел поворот, не отрывая взгляда от блестящей в свете луны поверхности озера. Ничто, ни малейшая рябь, не нарушали его покоя. Казалось, что Балах спит, утомленный за день рыбаками, то и дело достающих рыбу из его вод - из его тела, да ветром, лишь ненадолго переставшим гладить сонное озеро своей морщинистой рукой.
Картина была настолько спокойной и умиротворяющей, что за считанные секунды и "Голое безумие", и все, что с ним связано, остались далеко позади. Должно быть, тоже залюбовавшись прекрасным озером, и отстав от машины.
Наверняка в другое время девушки заохали бы и заахали, попросили остановиться, чтобы постоять на краю этой безмятежной красоты, но сейчас они созерцали ее молча. Созерцали и завидовали! Маленькому, по меркам Байкала, но гигантскому по меркам городских прудов, Балаху было не ведомо FV, "голое безумие", и порожденный ими страх. Санаторий с трудом виднелся впереди - темный, без единого фонаря, освещенный лишь луной. Во всем здании горела лишь пара окон, да и это было, по большому счету, удивительно, учитывая что стрелка часов перевалили одиннадцать, и устремилась к полуночи.
Самое время для какой-нибудь чертовщины!
А вдруг из дверей санатория им навстречу сейчас выбежит голый псих, протягивая вперед руки, словно зомби в дешевых ужастиках? Или в той комнате, в которой горит сейчас свет, они увидят кровавое месиво из изрубленных лопатой тел, лопата будет лежать поодаль, а в центре комнаты расположится престарелый кочегар, размозживший себе голову об угол стола. Или нет, вонзивший эту лопату себе же в живот.
Леху передернуло. Казалось бы, столько лет воспитывал в себе стойкость к виду крови, путем просмотра разнообразных жутиков, а теперь получается что вместо воспитания стойкости он как раз наоборот, развил у себя больное воображение и способность пугать самого себя!
- Нам туда? - спросил Сергей, и это были первые слова произнесенные за последний час, с того момента, как под ними промчался пылающий поезд.
- А тут больше некуда.
На другом берегу Балаха искрился огнями поселок Дзержинец. Собственно говоря, "искрился" - громко, очень громко сказано. В большинстве окон трех - и пятиэтажек горел свет, и не более того. Дзержинец не давал, да и не мог дать той яркой иллюминации, что характерна крупным городам.
"Город стреляет в ночь дробью огней…" - пел в свое время Цой, и пел, естественно, не про маленький поселок, а про крупный мегаполис вроде Медянска.
Однако несколько домов стояли практически на самом берегу озера, и свет их окон, отражаясь в спокойных водах Балаха, создавал впечатление той самой дроби огней, которой поселок пытался отогнать зло, затаившееся во тьме. Судя по тому, что свет в нем еще горел, а над домами не взвивалось пламя - у него это получалось. Кажется, FV еще не добралось сюда, а значит, не тронуло оно и санаторий.
Они подъехали к крыльцу санатория, постояли несколько секунд, озираясь по сторонам, и Сергей сдал назад, "устаканивая" машину в импровизированное место для парковки - под сенью плакучих берез.
- Ну что? - спросил он. - Будем выходить?
- Будем! - раньше, чем кто-то успел среагировать, ответил Женька. Не смотря на стресс последних нескольких часов, Леха отчетливо видел что он метит в лидеры, и, собственно говоря, вполне заслуженно. До сих пор Женька был единственным человеком, сохранившим способность трезво мыслить в критических ситуациях. - Не для того же мы сюда ехали, чтобы посмотреть на озеро и укатить обратно? Выбора у нас все равно нет.
Они вышли из машины. И вновь Леха подметил что все вышли настороженно оглядываясь, а Женька - как ни в чем не бывало. Как будто он знал, что здесь, в "Дзержинском" им не угрожает никакая опасность. Он же первым направился и к двери, своим примером вселяя уверенность в остальных.
- Ну? - позвал он замешкавшуюся Аню, и когда она подошла - обнял ее за плечи и увлек с собой. - Не отставай. Бояться тут нечего.
- Откуда ты знаешь? - не выдержал Леха. - Только потому что последние три часа у нас телефоны FV не выдавали? Потому что они вообще молчат?
- Нет. Просто я чувствую, что сюда эта зараза еще не доползла.
Не сказать, чтобы этот ответ его удовлетворил, но Леха, почему-то, поверил. Вот так, просто и сразу. Поверил в то, что FV они оставили позади, и что Женька каким-то образом это чувствует.
И в этот момент распахнулась дверь! Распахнулась рывком, и на секунду в Лехиной голове вспыхнули кадры из десятка боевиков и ужастиков. В них если кто-то вот так распахивает дверь, то оттуда либо выпрыгивает неизвестное науке существо, либо палит из обоих стволов ополоумевший сторож с двустволкой. Однако за дверью оказалась лишь женщина лет сорока, в наброшенном поверх домашнего халата плаще, и затаившимся страхом в глазах.
Несколько секунд она смотрела на шестерых молодых людей, кучкой стоявших перед дверью в санаторий, они, в свою очередь, на нее, и никто не решался заговорить первым. Первым сориентировался Леха…
- Елена Семеновна? - спросил он, шагнув вперед. Женщина вздрогнула, но тут же совладала с собой, видимо, узнав его голос.
- Да. А вы, наверное, Алексей.
Действительно, перед ними была главврач санатория, с которой он и разговаривал по телефону.
- Он самый. А это мои друзья. Можно войти?
- Пожалуйста, - с облегчением выдохнула она, отходя в сторону. - Я уж думала, что вы не приедете. Вы, ведь, из Медянска?
- Да. Какие оттуда новости?
- В том-то и весь ужас, что никаких! Я и вас-то уже не ждала, а тут смотрю, машина подъезжает. Я уже и не думала, что это вы… Просто посмотреть решила. Не ждать же тут, у моря погоды.
Она тараторила без передышки, радуясь возможности поговорить с кем-либо. Поделиться с ними своими страхами, рассказать о пережитом, и расспросить их, о том, что пережили они.
- Вот, возьмите ключи, - Елена Семеновна протянула им три брелка. - Комнаты рядом, на первом этаже, одна за другой… Чтоб далеко не ходить…
- А можно… - робко попросила Марина. - Можно нам комнаты на третьем? Там есть свободные?
Свободные? Санаторий, судя по всему, пустовал полностью.
- Можно, конечно, - немного опешила главврач. - Но… Вообще-то вы правы. Хоть в окна никто не залезет.
Она повесила выбранные ключи обратно, и протянула Лехе другие.
- Ну что, - бодро сказал он, раздавая ключи девушкам. - Дамы - в комнаты, наводить марафет. Остальные - в машину, за вещами. Вопросы?
Вопросов не было. Уже в дверях он услышал на лестнице топот, и молодой мальчишеский голос:
- Мама, это постояльцы?
- Я же сказала тебе сидеть в комнате! - цыкнула на него главврач.
Должно быть, это и был тот мальчишка-юморист, представлявшийся Джеком Торренсом. В тот момент аналогия с "Сиянием" показалась смешной. Тогда, но не сейчас. Не после горящего поезда, на всех парах промчавшегося под ними.
- Надо ее сейчас расспросить о новостях, - высказал общую мысль Женька. - Видели, как она напугана. Наверняка что-то по телевизору показывали. Ну, если в этой глуши телевизор есть. Или хотя бы по радио слышала.
- Расспросим. Меня больше интересует, чем можно тут пожрать? Время-то к полуночи, в санатории явно только она одна. Кормить нас явно нечем…
- Так у нас же с собой колбаса есть.
- Хороший ужин, ничего не скажешь…
- Лучше, чем ничего.
Комната главврача, она же - ее рабочий кабинет, также находилась не третьем этаже, прямо напротив отведенных им комнат. В целом санаторий оказался именно таким, каким Леха его себе и представлял. Старый, побитый, давно отслуживший положенный ему срок, и требовавший не просто ремонта, а чуть ли не полной перестройки. Старые, наклеенные еще в 80-х годах обои, высоченные потолки, под которыми спокойно можно было построить антресоли, на которых мог бы легко разместиться еще один номер. Разумеется, обои в некоторых местах были оборваны, шторы - не стираны с лета, в ванной комнате кое где отвалился кафель, а мыться в этой жутковатого вида чугунной ванне Леха не стал бы и за большие деньги, но каким-то непостижимым образом все это создавало какой-то странный, советский уют. Создавалось ощущение путешествия во времени, в прошлую эпоху, давно описанную в учебниках истории.
Быть может, в этом самом номере когда-то отдыхал Брежнев, а в холле отеля в окружении высших чинов партии смотрел по телевизору новости сам Андропов.
Такую романтику в состоянии понять далеко не каждый. Леха не раз убеждался в том, что его ровесникам, недавно закончившим институты и разбредшимся по различным коммерческим структурам, радоваться безграничным перспективам карьерного роста, гораздо приятнее было отдохнуть в фешенебельном отеле. Попариться в дорогой сауне, полежать в джакузи. Мало кто из них согласился бы пожить хотя бы несколько дней в месте, подобном "Дзержинскому". Никаких признаков цивилизации! Ни привычного спутникового телевидения, ни Wi-Fi, и ноутбуки приходится подключать к жутко медленному GPRS…
Для него же "Дзержинский" был раем. Ну, был бы раем, если бы не обстоятельства, при которых они здесь оказались.
Даша, полностью разделявшая его чувства, выглядела подавленной, но уже не настолько, как всего пол часа назад. Санаторий произвел впечатление и на нее. Но ничто сейчас не могло отодвинуть на задний план ее тревогу о тех, кто остался в Медянске.
- Пошли, - поторопила его она, побросав сумки и бегло осмотрев номер. - Не до достопримечательностей сейчас.
Все они должны были встретиться в холле, едва оставив вещи в номерах. Главврач санатория была первым человеком, встреченным ими за последние несколько часов, равно как и они были для нее весточкой из Медянска.
Елена Семеновна уже сидела в кресле, напротив старенького телевизора "Изумруд". Сын - шустрый парнишка, на вид лет двенадцати, расположился рядом с ней, и, казалось, с трудом удерживает себя на месте. Его глаза так и бегали, ни секунды ни задерживаясь на одном человеке. Сергей с Мариной уже сидели напротив нее. Марина так и не сняла ветровки, и сейчас зябко поеживалась, не смотря что в санатории было достаточно тепло. Спустя минуту появились и Женя с Аней… И стоило Лехе открыть рот, чтобы задать волновавший его вопрос, как Женька перебил его, не дав сказать и слова.
- Скажите, а чего тут можно поесть? На ужин мы, я так понимаю, опоздали.
Все без исключения непонимающе воззрились на него. Сам Леха, грешным делом, подумал, что от пережитого его друг повредился рассудком. У всех в голове только "Голое безумие", сейчас наверняка свирепствовавшее в Медянске, он же говорит о чем то абсолютно не важном. О еде! Какая тут может быть еда, когда там, возможно, и даже скорее всего, остались их родные и близкие! И его родные в том числе!
Поймав направленные на него взгляды, а может быть, почувствовав отвешенный Аней тычок локтем под ребра, он виновато пожал плечами.
- Ну, понимаю что не к месту. Понимаю, что не до того сейчас. Но есть-то хочется!
- В поселке есть круглосуточный магазин, - сказала главврач. - Можете съездить туда, прикупить чего-нибудь. Я бы вас угостила, конечно… Но, уж простите, нечем. Мы тут привыкли жить по распорядку. Завтрак, обед, ужин. После ужина столовая закрывается, повара расходятся по домам, а у нас только молоко до какие-нибудь пряники, чтобы на ночь перекусить, если захочется. Вам принести?
- Нет, нет! - замахал руками пристыженный Женька. - Потом, все потом…
Он тоже сел в кресло рядом с Аней, вновь пожав плечами в ответ на ее удивленный и даже рассерженный взгляд.
- Ладно… - проворчал Леха, - Если есть, пить, или делать что-то еще больше никто не хочет…
Он запнулся, почувствовав острую боль справа в груди. Как будто к его ребрам приложили дефибриллятор, и дали небольшой разряд. Рука сама дернулась к груди, но боль тут же ушла - должно быть, ущемление нерва. Рановато, вроде бы, в его-то двадцать четыре года. На секунду ему показалось что Женька как-то пристально и зло смотрит на него - должно быть, обиделся на его последние слова. Ладно, не в первый и не в последний раз они говорят друг другу что-то обидное. Друзья для того и нужны, чтобы напоминать друг другу о том, кто они на самом деле, чтобы не позволить заболеть звездной болезнью.
- В общем, Елена Семеновна, из города мы выехали часов в семь, и последнее FV застало нас уже в дороге, часов в восемь…
- Последнее что?
- FV… - удивленно ответил Леха. - Мы просто подметили, что все проблемы начинаются после того, как на телефоне высвечивается надпись: "FV".
- У меня ничего не высвечивалось…
- Как так? - он удивленно переглянулся с остальными. - Вы к "МедСоте" подключены?
- Ну да.
- И никакого FV?
- Никакого.
Это было странно. Впрочем, с одной стороны - логично, так как до "Дзержинского" "Голое безумие" пока не добралось, и это лишний раз доказывало его связь с появлением на сотовых FV. Но с другой - как объяснить, что это слово появлялось не на всех подключенных к "МедСоте" телефонах? Впрочем, разобраться в этом сейчас он и не надеялся.