* * *
Кейко Ямасуки проснулась посреди ночи; она лежала одна, и постель рядом с ней уже остыла. Она встала, оделась, вышла из дома и сразу же увидела тень своего мужа во дворе - как обычно, в бамбуковой роще. Они владели недвижимостью в Англии и Японии, но Хайнс предпочитал жить в Японии. Он говорил, что лунный свет Востока его успокаивает. Сегодня луны не было. И бамбук, и его фигура в кимоно потеряли глубину; они выглядели развешанными под звездами изящными бумажными вырезками.
Хайнс услышал шаги Кейко Ямасуки, но не обернулся. Как ни удивительно, Кейко носила одни и те же туфли как в Англии, так и в Японии. Даже в своем родном городе она никогда не ходила в гэта. Но слышал он ее шаги только здесь.
- Любовь моя, ты уже несколько ночей не спишь нормально, - негромко сказала она. Летние насекомые смолкли, и тишина заполнила все пространство, как вода.
- Кейко, у меня не получается, - вздохнул Хайнс. - Ничего не приходит в голову. Не могу ничего придумать.
- И никто не может. Я утверждаю, что окончательного плана победоносной войны не существует. - Она сделала пару шагов навстречу Хайнсу, но их по-прежнему разделяли несколько ростков бамбука. Роща была их местом для раздумий; здесь возникло вдохновение для большей части их научных изысканий. Они редко ласкали друг друга в этом священном месте; наоборот, здесь они всегда сохраняли формальную вежливость, как и полагается поступать в атмосфере, пропитанной философией Востока. - Билл, отдохни. Достаточно того, что ты стараешься.
Хайнс повернулся; лицо его смутно выделялось в полутьме рощи.
- Невозможно. Любой мой шаг пожирает огромное количество ресурсов.
- Тогда почему бы не попробовать вот что… - быстро ответила Кейко. Очевидно, она долго размышляла над этой проблемой. - Работай над тем, что все равно будет полезно людям, даже если тебе не удастся решить задачу полностью.
- Вот-вот, Кейко, об этом я и раздумываю. Я решил, что если сам ничего не изобрету, то хотя бы помогу другим найти нужное решение.
- Каким другим? Другим Отвернувшимся?
- Нет, они не в лучшем положении, чем я сам. Я говорю о наших потомках. Естественный эволюционный процесс требует не менее двадцати тысяч лет, чтобы проявить себя. Человеческой цивилизации всего лишь пять тысяч лет, а современной технологической цивилизации только двести. Кейко, задумывалась ли ты когда-нибудь, что современные научные исследования ведутся мозгом примитивного человека?
- Ты хочешь искусственно ускорить эволюцию мозга?
- Мы уже давно исследуем мозг. Следует расширить эти работы до такого масштаба, когда они смогут помочь обороне планеты. Если заниматься этим вопросом век или два, то не исключено, что нам удастся развить интеллект человека. Тогда наука будущего сможет вырваться из тюрьмы, в которую ее заперли софоны.
- В нашей отрасли науки "интеллект" - расплывчатый термин. Что именно…
- Я подразумеваю интеллект в самом широком смысле слова. Не просто традиционное определение способностей к логике, но и способность к обучению, воображению и изобретательству. Добавь также способность накапливать опыт и здравый смысл без потери остроты ума. И способность к долгому умственному труду, чтобы мозг мог думать непрерывно и не уставая. Мы можем даже подумать, как сделать сон ненужным. И так далее.
- Что для этого потребуется? Можешь сказать хотя бы приблизительно?
- Нет, пока не могу. Возможно, получится соединить мозг с компьютером и таким образом усилить человеческий разум. Или, может быть, удастся напрямую объединить мысли различных людей. Или наследовать память. Но по какому бы пути мы ни пошли, искусственное развитие интеллекта должно начинаться с глубокого понимания, как работает человеческий мозг.
- Это как раз то, чем мы занимаемся.
- Мы можем продолжать наши исследования. Разница в том, что теперь нам доступны огромные ресурсы.
- Дорогой, я счастлива. Я в восторге! Вот только, как Отвернувшийся, не полагаешь ли ты, что этот план немного…
- Не ведет напрямую к цели? Может быть. Но, Кейко, подумай. Человеческая цивилизация состоит из людей. Если мы научимся улучшать людей, то наша работа перевернет мир. И в любом случае - что еще я могу сделать?
- Билл, ты молодец!
- Так что подумай вот о чем. Если мы превратим нейрофизиологию и исследование мышления во всемирный исследовательский проект и если мы вложим в него невероятно большие средства, как долго нам придется ждать результатов?
- Где-то около столетия.
- Давай добавим пессимизма и скажем, что два столетия. Тогда у высокоразумных людей останется две сотни лет в запасе. Если они потратят один век на фундаментальные науки и один век на их воплощение в технологии…
- Даже если это им не удастся, мы все равно сделаем то, что всегда хотели.
- Кейко, иди со мной до последнего дня, - прошептал Хайнс.
- Да, Билл. У нас еще много времени.
Цикады в роще привыкли к их присутствию и продолжили свои песни. Легкий ветер пошевелил бамбук, и звезды замерцали между листьев. Казалось, что хор насекомых исходит от звезд.
* * *
Шел третий день первых слушаний проекта "Отвернувшиеся" в Совете обороны планеты. Рей Диас и Хайнс доложили о первых фазах своих проектов, и началось их обсуждение представителями стран - постоянных членов СОП.
И Рей Диас, и Хайнс еще вчера сообщили о своих намерениях, но Тайлер решил обнародовать свои инициативы только сегодня, подогревая интерес к подробностям.
Тайлер начал с краткого вступления:
- Мне потребуются вооруженные подразделения, которые, взаимодействуя с остальным космическим флотом, будут при этом находиться под моим командованием.
Достаточно было одного предложения, чтобы руки двух других Отвернувшихся взлетели вверх.
- Мистера Хайнса и меня обвинили в злоупотреблении ресурсами, необходимыми для наших инициатив, - прервал докладчика Рей Диас, - но здесь уже полный абсурд. Мистер Тайлер хочет создать свой собственный флот!
- Я не говорю, что это будет большой флот, - спокойно ответил Тайлер. - Я намереваюсь строить не крупные корабли, а флот космических истребителей. Каждый из них - размером с обычный самолет-истребитель, с одним пилотом. Все вместе - как крошечные москиты в космосе; поэтому я дал своей идее название "рой москитов". Численность флота должна как минимум не уступать трисолярианскому флоту вторжения. Тысяча истребителей.
- Вы собираетесь таким комариком нападать на трисолярианский боевой корабль? Тот даже не почувствует укуса, - пренебрежительно прокомментировал один из присутствующих.
Тайлер воздел к небу палец:
- Да, но не в том случае, когда каждый из этих комариков несет термоядерную боеголовку в сто мегатонн. Мне понадобится новейшая технология сверхмощных бомб… Не отказывайте мне прямо сейчас, мистер Рей Диас. Собственно, вы не можете мне отказать. В соответствии с принципами проекта "Отвернувшиеся", эта технология не принадлежит лично вам. Как только она будет готова, у меня есть право ее потребовать.
Рей Диас взглянул на оппонента:
- Вы что, собираетесь скопировать мой план?
Тайлер сардонически улыбнулся:
- Если план Отвернувшегося можно скопировать, то какой же он тогда Отвернувшийся?
- Москиты не смогут улететь далеко, - внес свою лепту Гаранин, сменный председатель СОП. - Я считаю, что эти игрушечные истребители способны к бою только в пределах орбиты Марса.
- Берегитесь, следующим пунктом он потребует космический авианосец, - усмехнулся Хайнс.
Тайлер ответил с апломбом:
- Этого не потребуется. Истребители будут сцеплены в один объект, в москитную группу, которая действует как авианосец и приводится в движение либо отдельным двигателем, либо двигателями нескольких истребителей. На крейсерской скорости такая группа в передвижении в космосе не уступит большим кораблям. Когда она прибудет в назначенный район, группа расцепится и войдет в бой как множество одиночных истребителей.
Кто-то задал вопрос:
- Вашей москитной группе понадобятся годы, чтобы добраться до оборонного района на периферии Солнечной системы. Пилот не может провести столько времени в кабине, в которой даже нельзя встать с кресла. Найдется ли в таком небольшом истребителе достаточно места для запасов еды?
- Гибернация, - ответил Тайлер. - Им потребуется лечь в анабиоз. Мой план нуждается в двух технологиях: миниатюрные супербомбы и миниатюрные гибернационные капсулы.
- Лежать несколько лет в гибернации в металлическом гробу, затем проснуться только для того, чтобы отдать свою жизнь в атаке. Пилоту такого москита не позавидуешь, - заметил Хайнс.
Энтузиазм Тайлера угас, и он какое-то время оставался безмолвным. Затем кивнул:
- Вы правы. Самая трудная часть моего плана - это найти пилотов.
Участникам слушаний раздали подробности плана Тайлера, но к его обсуждению никто интереса не проявил. Председательствующий объявил заседание закрытым.
- Ло Цзи так и не появился? - раздраженно спросил представитель США.
- Он не приедет, - ответил Гаранин. - Он заявил, что изоляция и неучастие в слушаниях в СОП являются частью его плана.
Услышав ответ, присутствующие зашептались между собой. Некоторые выражали недовольство; иные таинственно улыбались.
- Он ни на что не годный лентяй! - высказал свое мнение Рей Диас.
- А вы тогда кто? - грубо спросил Тайлер, хотя его план "роя москитов" зависел от технологии супербомбы, над которой работал Рей Диас.
Хайнс влез в перепалку:
- Я бы выразил уважение доктору Ло Цзи. Он знает себя и свои способности; поэтому он не желает бесцельной траты ресурсов. - Повернувшись к Рей Диасу, он любезно добавил: - Мне кажется, мистеру Рей Диасу не мешало бы кое-чему у него поучиться.
Всем было понятно, что Тайлер и Хайнс не защищали Ло Цзи, просто их неприязнь к Рей Диасу была намного сильнее.
Гаранин постучал по столу председательским молотком:
- Прежде всего, Отвернувшийся Рей Диас заговорил без разрешения председательствующего. Я напоминаю вам о необходимости уважать других Отвернувшихся. Аналогично, я напоминаю Отвернувшимся Хайнсу и Тайлеру, что ваши слова также недостойны этого собрания.
Хайнс поднялся с кресла:
- Господин Председатель, Отвернувшийся Рей Диас всего лишь продемонстрировал солдатскую грубость. Вслед за Ираном и Северной Кореей, его страна попала под санкции США из-за ядерной программы. Это вызвало у него психологические осложнения. По сути, между планом "роя москитов" мистера Тайлера и планом Рей Диаса по сооружению гигантской ядерной бомбы особой разницы нет. Я разочарован обоими. Это два прямолинейных плана, стратегия которых видна всем с самого начала. Ни в одном из них нет хитроумной загадки, в каковой и заключается стратегическое преимущество нашего проекта.
Тайлер не остался в долгу:
- Мистер Хайнс, а ваш план - какие-то наивные фантазии!
Когда заседание закончилось, Отвернувшиеся направились в Комнату медитации, их любимое место в здании штаб-квартиры ООН. Им казалось, что комната, сооруженная именно для молчания, была самой судьбой предназначена для Отвернувшихся. Они стояли в тишине, зная, что не смогут поговорить откровенно вплоть до начала войны. Между ними, как безмолвный свидетель, лежал куб железной руды, словно бы впитывающий и запоминающий их мысли.
- Вы слышали о Разрушителях? - вполголоса спросил Хайнс.
Тайлер кивнул:
- ОЗТ только что объявило об этом в Интернете. ЦРУ проверяет.
Отвернувшиеся вновь замолчали. Каждый из них представлял себе своего Разрушителя. Эти образы бессчетное количество раз будут являться им в кошмарах. Ибо в тот день, когда явится Разрушитель, Отвернувшемуся, скорее всего, настанет конец.
* * *
Увидев входящего отца, Ши Сяомин попытался забиться в угол. Но Ши Цян просто сел рядом.
- Не бойся. Я не ударю тебя и не буду ругать - на этот раз. У меня нет сил. - Он достал пачку сигарет, выбил две и предложил одну сыну. Ши Сяомин неуверенно взял ее. Они закурили и немного посидели в молчании. Затем Ши Цян сообщил:
- Мне дали важное задание. Я скоро уеду за границу.
- А как же твоя болезнь? - Ши Сяомин с беспокойством воззрился на отца сквозь облако табачного дыма.
- Давай сначала поговорим о тебе.
Тон Ши Сяомина перешел на просительный:
- Папа, мне за это такой срок выпишут…
- Если бы ты совершил какой-нибудь мелкий проступок, я бы, пожалуй, отмазал тебя. Но это серьезное преступление. Мин, мы оба взрослые. Мы должны отвечать за свои действия.
Ши Сяомин в отчаянии склонил голову и молча затянулся сигаретой.
Ши Цян продолжил:
- Отчасти это моя вина. Я не особо занимался твоим воспитанием, пока ты рос. Приходил домой поздно, такой уставший, что выпивал рюмку и заваливался в постель. Никогда не ходил на родительские собрания в школе, никогда ни о чем с тобой серьезно не беседовал. Вот уж верно, так верно: мы должны отвечать за свои действия.
Со слезами на глазах Ши Сяомин растирал сигарету о край койки, как будто пытаясь стереть недавнюю часть своей жизни.
- Тюрьма - это университет для преступников. Забудь об исправлении; просто держись подальше от других заключенных. И научись защищаться, ну хоть немного. Вот, возьми… - Ши Цян положил на койку пластиковый пакет. Внутри были два блока обычных сигарет "Юнь Янь". - Если понадобится что-то еще, мать вышлет.
Ши Цян направился к двери, затем обернулся:
- Мин, может быть, ты снова увидишь своего отца. К тому времени ты будешь старше меня; тогда ты поймешь, какая тяжесть сейчас лежит на моем сердце.
Через маленькое окошко в двери Ши Сяомин следил, как уходит его отец. Со спины он выглядел совсем старым…
* * *
В эпоху всеобщего волнения Ло Цзи был самым спокойным человеком в мире. Он прогуливался по берегу озера, плавал на лодке, собирал грибы и ловил рыбу, а затем повар готовил из них вкуснейшие блюда. Он просматривал множество книг на полках библиотеки; а когда становилось скучно, выходил наружу и играл в гольф с охраной. Он ездил на лошади по полям и лесам в сторону заснеженных вершин, но никогда не добирался до их подножия. Он часто сидел на скамейке возле озера и глядел на горы, отражающиеся в воде, ничего более не делая и ни о чем не думая. День за днем проходили как во сне.
Все это время он оставался в одиночестве и не общался с окружающим миром. Кент тоже жил в имении, но у него был свой небольшой кабинет, и он редко попадался на глаза. Ло Цзи лишь однажды разговаривал с офицером, отвечающим за безопасность - попросил, чтобы охранники не ходили за ним следом; а если это необходимо, то пусть держатся вне поля его зрения.
Он чувствовал себя как лодка на воде, тихо плывущая со спущенным парусом - не знающая, где ее причал, и не желающая знать, куда ее несет течение. Порой, вспоминая свою прежнюю жизнь, он с удивлением отмечал, что всего-то несколько дней прошло, а она изменилась до неузнаваемости. Ну что ж, такой расклад его удовлетворял.
Особый интерес у него вызывал винный погреб. Ло Цзи знал, что пыльные бутылки, лежащие на стеллажах, содержат в себе лучшее в мире вино. Он пил в гостиной, он пил в библиотеке, иногда он пил в лодке - но никогда не напивался; он пил лишь столько, чтобы оставаться в идеальном, полупьяном-полутрезвом состоянии. А затем тянулся к забытой прежним хозяином длинной трубке и курил.
Ло Цзи не разжигал огня в камине даже когда шли дожди и в гостиной становилось прохладно. Он знал, что время для этого еще не настало.
Он никогда не пользовался Интернетом, но время от времени смотрел телевизор. Он пропускал новости и смотрел лишь те программы, что не были связаны с текущими событиями, а еще лучше - с современностью вообще. Такие программы еще можно было отыскать, хотя их показывали реже и реже в эти последние дни Золотого века.
Однажды поздней ночью он засиделся за бутылкой коньяка, которой, если верить этикетке, было тридцать пять лет. Нажимая кнопки на пульте управления, он проскочил мимо нескольких программ новостей. Но одна передача на английском языке привлекла его внимание. В ней рассказывалось о находке затонувшего корабля середины семнадцатого века. Он ходил между Роттердамом и Фаридабадом и затонул у мыса Горн. Среди поднятых водолазами предметов был маленький запечатанный бочонок превосходного вина. Эксперты предполагали, что вино все еще можно пить. Более того, вкус его после трех веков хранения на дне океана должен быть просто несравненным. Ло Цзи записал большую часть этой программы, а потом вызвал Кента.
- Я хочу этот бочонок. Купите его для меня, - потребовал он.
Кент пошел звонить. Через два часа он сообщил Ло Цзи, что бочонок стоит невероятно дорого. Начальную цену установили в триста тысяч евро.
- Эта сумма - мелочь для проекта "Отвернувшиеся". Покупайте. Это часть плана.
После этого случая у проекта "Отвернувшиеся" появился второй мем, следовавший за "улыбкой Отвернувшегося". Все, что являлось очевидно абсурдным, но тем не менее требовалось выполнить, стали называть "частью плана Отвернувшегося", или же просто "частью плана".
Через два дня бочонок, старый и покрытый ракушками, стоял в его гостиной. Ло Цзи взял в руки найденный в погребе специальный кран для деревянных бочек, со спиральным сверлом. Он аккуратно ввинтил кран в бочонок и налил первую рюмку. Жидкость была необычного изумрудно-зеленого цвета. Он понюхал ее и поднес рюмку к губам.
- Доктор, это тоже является частью плана? - негромко спросил Кент.
- Именно так. Это часть плана. - Ло Цзи уже собирался пить, но заметил собравшихся в гостиной людей и приказал: - Всем выйти!
Кент и остальные не сдвинулись с места.
- Я сказал выйти из комнаты! Это тоже часть плана. Пошли вон! - Он свирепо посмотрел на окружающих. Кент сокрушенно покачал головой и направился к двери; за ним последовали остальные.
Ло Цзи сделал глоток. Он изо всех сил старался убедить себя, что у вина восхитительный вкус; но на второй глоток так и не решился. Однако даже та малость, что он выпил, дорого ему обошлась. В ту же ночь его обильно вырвало; рвота была окрашена в цвет вина. Организм был ослаблен настолько, что Ло Цзи не мог встать с постели. Позже доктора и эксперты открыли крышку бочонка и обнаружили довольно большую латунную табличку на внутренней стенке - так было принято в те годы. Со временем возникла химическая реакция между обычно инертными друг к другу вином и медью. Один из продуктов реакции растворился в вине… Когда бочонок уносили, Ло Цзи увидел злорадство на лице Кента.
Обессиленный, он лежал в постели и смотрел на капельницу. Его охватило острое чувство покинутости. Ло Цзи знал, что безделье недавних дней было просто невесомостью при падении в пропасть одиночества. Теперь он достиг дна. Но он предвосхищал этот момент и был готов. Он дожидался кое-кого; тогда начнется следующий этап его плана. Он ждал Да Ши.