Кейко Ямасуки поклонилась и повторила свою приветственную фразу:
- Центр веры обслуживает только военнослужащих космических сил. Пожалуйста, предъявите удостоверение.
У Юэ не полез за удостоверением. Вместо этого он сказал:
- Шестнадцать лет назад я прослужил в космических войсках один месяц, а затем вышел в отставку.
- Вы прослужили один месяц? - заинтересовался Хайнс. - Если вы не против ответить… Почему вы подали в отставку?
- Я пораженец. И мои командиры, и я сам поняли, что я не годен к службе в космических силах.
- Пораженчество - это широко распространенное убеждение. Вы, по-видимому, честный человек и открыто рассказали о нем. Может статься, ваши сослуживцы, продолжившие службу, сомневались в победе побольше вашего, но помалкивали, - сказала Кейко.
- Может быть. Однако на протяжении всех этих лет я чувствую себя не у дел.
- Потому что оставили службу?
У Юэ покачал головой:
- Нет, не поэтому. Я родился в интеллигентной семье и получил хорошее образование. Даже став военным, я продолжал рассматривать человечество как единое целое. Я всегда считал, что для солдата высшая честь - сражаться за всю человеческую расу. И такая возможность появилась. Но эту войну нам суждено проиграть.
Хайнс собирался что-то сказать, но Кейко перебила его:
- Можно спросить, сколько вам лет?
- Пятьдесят один.
- Если даже вы обретете веру и сможете вернуться в космические войска, не поздно ли возобновлять службу?
Хайнс видел, что ей недостает решимости отказать напрямую. Вне всякого сомнения, этот грустный мужчина притягивает к себе женский взор. Но Хайнса это не тревожило. Посетитель был погружен в уныние, и ничто иное его не занимало.
У Юэ затряс головой:
- Вы меня не так поняли. Я не хочу уверовать в победу. Я просто желаю обрести душевный покой.
Хайнс попытался заговорить, но Кейко остановила его.
У Юэ продолжил:
- Я познакомился со своей женой, когда учился в военной академии в Аннаполисе. Она была убежденной христианкой и встречала будущее с такой невозмутимостью, что я ей даже завидовал. Она говорила, что все уже запланировано Богом, от прошлого до будущего. Нам, Божьим детям, незачем понимать Его план. Нам лишь следует искренне верить, что это самый лучший план во всей Вселенной, а затем спокойно жить согласно Господней воле.
- Вы хотите сказать, что пришли сюда, чтобы уверовать в Бога?
У Юэ кивнул.
- Я записал свой символ веры. Вот, посмотрите. - Он полез в нагрудный карман.
И снова Кейко Ямасуки остановила мужа, пытавшегося что-то сказать. Она обратилась к У Юэ:
- Если это все, чего вы хотите, то идите и верьте. Зачем вам прибегать к таким крайним, искусственным мерам?
На лице отставного капитана космических сил появилось нечто вроде кривой улыбки:
- Меня воспитали материалистом. Я убежденный атеист. Вы полагаете, что я способен так просто взять и уверовать в Бога?
- Конечно же нет! - заверил его Хайнс, делая шаг вперед. Он решил поскорее расставить все по местам. - Вы должны знать, что ООН разрешила "запечатывать разум" только одним-единственным утверждением.
Он достал большой, богато отделанный красный альбом, раскрыл и предъявил У Юэ. На черном бархате золотой краской были напечатаны слова с Монумента у входа в Центр.
- Это Книга веры. - Хайнс вынул еще несколько альбомов разного цвета. - Это та же самая Книга, только в переводе на множество языков. Мистер У, над нашей технологией установлен пристальный надзор. Из соображений надежности и безопасности слова веры не высвечиваются перед добровольцем на экране. Он их зачитывает по этой старомодной книге. Поскольку вся процедура построена на принципе добровольности, каждый кандидат лично раскрывает Книгу веры, а потом сам нажимает кнопку "Пуск" на машине. Прежде чем приступить к запечатыванию разума, компьютер потребует троекратного подтверждения. Перед каждой процедурой Книгу веры осматривает комиссия из десяти человек, назначаемая из членов Комитета ООН по правам человека и стран - постоянных членов СОП. Эта комиссия также присутствует при каждом запуске аппаратуры. Так что, сэр, мы не можем вам помочь. Даже не думайте - религиозную веру вы здесь не обретете. Замена одного-единственного слова в Книге веры будет преступлением.
У Юэ покивал головой.
- Тогда мне очень жаль, что я вас побеспокоил.
Похоже, гость ожидал такого исхода. Он развернулся и направился к выходу. Со спины он выглядел пожилым и неприкаянным.
- Ему будет трудно всю оставшуюся жизнь, - негромко, участливо сказала Кейко Ямасуки.
- Сэр! - окликнул посетителя Хайнс, останавливая его снаружи, за дверями Центра. Лучи заходящего Солнца языками пламени горели на Монументе веры и в стеклах здания ООН поодаль. Он прищурил глаза, защищая их от этого пламени, и сказал У Юэ: - Вы, наверное, не поверите, но я чуть было не совершил прямо противоположное.
На лице посетителя выразилось удивление. Хайнс обернулся, убедился, что Кейко не последовала за ним, достал из кармана сложенную бумагу и развернул ее перед собеседником.
- Я хотел запечатать в своем мозгу вот это. Я, конечно, сомневался и в конце концов так и не решился.
На листе бумаги крупными буквами было напечатано:
"Бог мертв".
- Почему? - спросил У Юэ, поднимая взгляд на Хайнса.
- А разве не ясно? Разве Бог не мертв? Наплевать на все его планы. Наплевать, чего он от нас хочет.
У Юэ некоторое время молча смотрел на Хайнса, затем повернулся и зашагал вниз по ступеням.
Когда У Юэ вошел в отбрасываемую Монументом веры тень, Хайнс снова окликнул его:
- Сэр, как бы я хотел скрыть мое презрение к вам! Но у меня не получается.
На следующий день начали наконец появляться те люди, которых Хайнс и Кейко дожидались все это время. Ярким солнечным утром в здание Центра вошли четыре человека - трое европейской наружности и одна женщина-азиатка. Молодые, высокие и стройные, ровно шагающие, они выглядели уверенными в себе. Однако Хайнс и Кейко заметили нечто знакомое в их взгляде - ту же меланхолию, то же замешательство, какое накануне видели в глазах У Юэ.
Они аккуратно разложили свои документы на столе. Главный среди них торжественно заявил:
- Мы офицеры космических войск, и мы пришли, чтобы уверовать в победу.
Наложение печати на разум не занимало много времени. Книги веры раздали десяти членам комиссии. После тщательной проверки содержания Книг вся комиссия расписалась на официальном сертификате. Затем под их наблюдением первому офицеру дали одну из Книг веры, и он занял место в кресле нейронного сканера. Перед креслом находился небольшой пюпитр, на который он поставил Книгу. Справа располагалась красная кнопка. Доброволец раскрыл Книгу, и из динамиков прозвучал вопрос:
- Уверены ли вы, что хотите поверить в это утверждение? Если да, то нажмите кнопку. Если нет, то покиньте помещение.
Вопрос прозвучал трижды; каждый раз кнопка сияла красным. Голову добровольца медленно охватил специальный шлем; он был необходим для точной наводки луча сканера. После этого голос из динамиков сообщил:
- Аппаратура готова к запечатыванию. Прочтите про себя символ веры и нажмите кнопку.
Доброволец нажал кнопку, и она засветилась зеленым. Через полминуты она погасла. Голос сообщил:
- Печать наложена. - Шлем раскрылся, освобождая голову. Человек встал с кресла и вышел.
Когда все четыре офицера прошли процедуру и вернулись в вестибюль, Кейко окинула их внимательным взглядом и отметила, что их настроение явственно улучшилось. Из глаз исчезли меланхолия и замешательство; теперь все четверо были невозмутимо спокойны.
- Как вы себя чувствуете? - улыбаясь, спросила она.
- Превосходно, - ответил один из офицеров, улыбаясь в ответ. - Как и должно быть.
Когда они уже уходили, женщина-азиатка обернулась и добавила:
- Доктор, я и вправду чувствую себя великолепно. Спасибо!
Теперь будущее определилось - по крайней мере, в умах этих четырех молодых людей.
С этого дня военнослужащие космических сил пошли за верой сплошным потоком. Сначала поодиночке, потом целыми группами. Поначалу они приходили в гражданской одежде, но затем большинство стало являться в военной форме. Когда приходили группами больше пяти человек, комиссия наблюдателей удостоверялась, что никого не привели против его воли.
Спустя неделю больше ста военнослужащих, в звании от рядового до полковника, прошли процедуру запечатывания разума и поверили в победу. Для офицеров более высокого ранга процедура была запрещена.
Тем же вечером у залитого лунным светом Монумента веры Хайнс сказал Кейко:
- Дорогая, нам пора.
- В будущее?
- Да, в будущее. Как нейрофизиологи мы ничем не лучше других. Мы уже достигли всего, чего добивались. Мы подтолкнули колесо истории. Теперь давай отправимся в будущее и посмотрим, что из этого получится.
- Как далеко в будущее?
- Очень далеко, Кейко. Очень далеко. До того самого дня, когда трисолярианские зонды войдут в Солнечную систему.
- Прежде чем мы ляжем в гибернацию, давай немного поживем в нашем доме в Токио. Ведь мы навсегда покинем это время.
- Конечно, дорогая. Я тоже по нему соскучился.
* * *
Через шесть месяцев Кейко Ямасуки лежала в саркофаге гибернатора. Температура ее тела медленно понижалась, и холод уже начал успокаивать бушующие в голове мысли. В темноте и уединении ход ее сосредоточенных дум обрел четкую рельефность - точно так же, как десять лет назад сфокусировался разум Ло Цзи, когда он провалился в ледяную воду. Внезапно ее туманные мысли стали необычайно ясными - как морозное небо посреди студеной зимы.
Она попыталась крикнуть: "Остановите гибернацию!" - но было уже слишком поздно. Сверхнизкая температура превратила ее тело в лед, и Кейко была неспособна издать ни звука.
Техники и доктора отметили, что в момент входа в анабиоз глаза пациентки приоткрылись; в них появилось выражение ужаса и отчаяния. Если бы ее веки не замерзли, то глаза открылись бы полностью. Но это было обычным, часто наблюдаемым явлением при гибернации, поэтому никто не придал случившемуся значения.
* * *
На очередных слушаниях проекта "Отвернувшиеся" обсуждали испытание звездно-водородной бомбы.
В последнее десятилетие теоретики работали над математической моделью звезды, возникающей при термоядерном взрыве, названную стелларной моделью. Наконец появились компьютеры, способные эту модель просчитать, и можно было начинать производство таких звездных бомб. Первую бомбу собирались изготовить мощностью в 350 мегатонн, в семь раз мощнее самой большой бомбы, когда-либо созданной человеком. Испытать такую бомбу в атмосфере было невозможно; подземный взрыв на обычной глубине тоже не годился - всю окружающую расплавленную породу выбросило бы из шахты. Понадобилось бы бурить сверхглубокую скважину. Но даже в ней было опасно испытывать настолько мощный заряд. Ударная волна пройдет сквозь всю планету и может спровоцировать землетрясения и цунами. Бомбу такой мощности следовало испытывать в космосе. Взрыв на околоземной орбите тоже был опасен - возникающий при этом электромагнитный импульс разрушит системы связи и линии электропередачи. Самым подходящим полигоном была обратная сторона Луны. Однако Рей Диас настаивал на другом варианте.
- Я решил провести испытания на Меркурии, - объявил он.
Его предложение удивило присутствующих, и они начали задавать вопросы.
- В соответствии с принципами проекта "Отвернувшиеся", я не обязан ничего объяснять, - холодно ответил он. - Испытания следует провести на Меркурии, в литосфере планеты. Мы пробурим сверхглубокие скважины.
Встал представитель России:
- Мы не исключаем испытаний на поверхности Меркурия. Однако скважины обойдутся слишком дорого - раз в сто дороже, чем на Земле. Более того, сведения о том, какими окажутся последствия ядерного взрыва на Меркурии, для нас совершенно бесполезны.
- Испытания на Меркурии невозможны даже на поверхности! - вмешался представитель США. - На сегодняшний день Рей Диас привлек больше ресурсов, чем любой другой Отвернувшийся. Его пора остановить! - Это предложение поддержали делегаты Великобритании, Франции и Германии.
Рей Диас лишь рассмеялся.
- Даже если бы я потратил так же мало, как доктор Ло, вы бы все равно из кожи вон вылезли, чтобы заблокировать мои инициативы. - Он повернулся к председателю. - Прошу главу и членов СОП не забывать, что из всех планов Отвернувшихся мой план наилучшим образом согласуется с оборонной стратегией Земли. Его даже можно рассматривать как часть этой стратегии. В абсолютных цифрах затраты могут представляться высокими, но значительный процент этих расходов работает на оборону. Поэтому…
Его перебил представитель Великобритании:
- Вам все же стоит объяснить, почему вы настаиваете на подземных испытаниях на Меркурии. Если, конечно, вы не просто стараетесь потратить как можно больше денег. Мы не понимаем, зачем это нужно.
- Господин председатель, господа делегаты, - спокойно парировал Рей Диас, - вы, очевидно, заметили, что СОП совершенно не уважает Отвернувшихся и полностью игнорирует принципы проекта. Если мы должны все объяснять, то какой же тогда смысл в проекте "Отвернувшиеся"? - Он одного за другим обводил собравшихся неистовым взглядом, а те прятали глаза.
- Тем не менее, - продолжал Рей Диас, - я согласен дать некоторые объяснения. Взрыв глубоко под поверхностью Меркурия выбьет огромную полость. В ней мы соорудим базу. Очевидно, что это самый дешевый способ построить такое сооружение.
В зале зашептались. Один из делегатов задал вопрос:
- Отвернувшийся Рей Диас, вы собираетесь создать на Меркурии площадку для запуска звездно-водородных бомб?
Рей Диас без колебаний ответил:
- Да. Сегодня стратегические разработки главного оборонного плана делают упор на внешние планеты Солнечной системы. Из этого следует, что на внутренние планеты, не считающиеся полезными для дела обороны, никто не обращает внимания. Я запланировал соорудить базу на Меркурии, чтобы устранить этот стратегический перекос.
- Он боится Солнца, но рвется к самой близкой к нему планете. Немного странно, правда? - отметил делегат США. В зале засмеялись, и председатель сделал замечание.
- Пустяки, господин председатель, - отмахнулся Рей Диас. - Я давно привык к тому, что меня не уважают. Я привык к этому еще до того, как стал Отвернувшимся. Но всем вам стоит уважать факты. Когда падут и внешние планеты, и Земля, база на Меркурии станет последним бастионом человечества. С Солнцем за спиной, залитая жесткой радиацией, она окажется неприступной крепостью.
- Отвернувшийся Рей Диас, значит ли это, что ваш план придает особое значение последнему бою, когда человечество уже проиграло? - спросил французский делегат. - Это так в вашем духе!
- Господа, мы ведь не можем не задумываться о сопротивлении до самого конца, - мрачно ответил Рей Диас.
- Хорошо, Отвернувшийся Рей Диас, - сказал председатель. - Сколько же таких сверхмощных бомб предусмотрено вашим планом?
- Чем больше, тем лучше. Изготовьте, сколько сможете. Конкретные цифры зависят от мощности, но, по сегодняшним оценкам, для первой фазы моего проекта потребуется по меньшей мере миллион.
Весь зал покатился со смеху.
- Очевидно, Отвернувшийся Рей Диас не просто хочет зажечь небольшое солнце. Он хочет зажечь небольшую галактику! - громко заявил делегат от США. Он наклонился к Рей Диасу. - Вы и в самом деле полагаете, что все запасы протия, дейтерия и трития в океанах Земли предназначены для вас? Из-за вашего извращенного пристрастия к бомбам нужно сделать из Земли мастерскую бомбистов?
К этому времени Рей Диас остался единственным человеком в зале, который не смеялся. Он спокойно дождался, пока гвалт стихнет, а затем медленно, слово за словом произнес:
- Это последняя война человеческой расы. Запрошенное мною количество зарядов не так уж и велико. Я догадывался, чем закончится сегодняшнее заседание. Тем не менее, я продолжу свои усилия. Я буду собирать бомбы. Заверяю вас, я изготовлю столько, сколько смогу. Я буду работать днем и ночью, и ничто меня не остановит.
В ответ на это заявление представители США, Великобритании и Франции выдвинули совместное предложение № Р269. Оно предписывало положить конец стратегической инициативе Отвернувшегося Рей Диаса.