* * *
Вода ядовита.
Утверждение № 5 - черные буквы на белом фоне - появилось на экране. Хайнс нажал левую кнопку "ложно". Он не почувствовал ничего, кроме легкого тепла в затылке, вызванного усиленным сканированием.
Он вышел из лаборатории нейронного сканирования и сел за стол. За ним наблюдала целая толпа народу, включая и Кейко. На столе стоял стакан с чистой, прозрачной водой. Хайнс поднял стакан, медленно поднес к губам и отпил. Его движения были размеренными, на лице - выражение полного спокойствия. Присутствующие издали было вздох облегчения, но заметили, что его гортань неподвижна и что он не глотает воду. Мышцы лица Хайнса окаменели, а затем слегка дернулись. В его глазах появился тот же самый страх, который они видели в глазах испытуемого № 104, - как будто его воля боролась с некоей мощной безымянной силой. Наконец он выплюнул воду и упал на колени в приступе рвоты, но его так и не стошнило. Лицо его покраснело. Кейко обняла мужа и похлопала по спине.
Хайнс вскоре пришел в себя и протянул руку.
- Дайте мне салфетку, пожалуйста, - попросил он. Получив салфетку, он тщательно вытер капли воды, попавшие на его ботинки.
- Дорогой, ты и в самом деле веришь, что вода ядовита? - со слезами на глазах спросила Кейко. Готовясь к эксперименту, она неоднократно просила Хайнса поменять вопрос на другой - тоже ложный, но более безобидный. Он отказал.
- Да, верю. - Он кивнул и с потерянным видом посмотрел на собравшуюся толпу. - Я верю. Я на самом деле верю.
- Позволь мне повторить твои же слова, - сказала Кейко, кладя руку на плечо мужа. - Жизнь зародилась в воде и не может без нее существовать. Твое тело на семьдесят процентов состоит из воды!
Хайнс наклонил голову и посмотрел на лужу на полу, а потом потряс головой в недоумении:
- Ты права, дорогая, и потому-то мне так не по себе. Это самое невероятное во всем мире!
* * *
Через три года после освоения управляемой термоядерной реакции в ночном небе Земли загорелись новые, необычные звезды. Из каждого полушария можно было видеть до пяти таких звезд одновременно. Их яркость стремительно менялась. На максимуме они светились ярче Венеры и порой быстро мерцали. По временам одна из них внезапно вспыхивала, а через пару секунд угасала. Это были термоядерные реакторы, проходящие испытания на геостационарной орбите.
Электромагнитные двигатели были признаны наиболее перспективными для космических кораблей будущего. Но они требовали реакторов высокой мощности, которые можно было испытывать только в космосе. Эти реакторы, висящие в тридцати тысячах километров над планетой, прозвали "ядерными звездами". Случавшиеся по временам вспышки означали, что произошла очередная дорогостоящая неудача. Большинство населения Земли думало, что реактор взорвался. На самом деле никакого взрыва не было - просто корпус реактора прогорал насквозь от энергии, порождаемой миниатюрной звездой внутри. Жар этой звезды невозможно было сдержать никакими земными материалами - они все плавились, как воск. Поэтому горячую плазму удерживали электромагнитным полем, однако генераторы поля были ненадежны и часто выходили из строя.
Чан Вэйсы и Хайнс стояли на балконе штаба космических войск. Они только что видели одну такую вспышку. В ее сиянии на стене ненадолго появились тени. Хайнс был уже вторым Отвернувшимся, с которым Чан Вэйсы довелось встретиться. Первым был Тайлер.
- Уже третий раз за этот месяц, - прокомментировал Чан Вэйсы.
Хайнс посмотрел на вновь потемневшее ночное небо.
- Эти реакторы производят только один процент от той мощности, которая нужна двигателям, и при этом работают неустойчиво. Даже если нам удастся построить необходимые реакторы, технология двигателей окажется еще сложнее. Наверняка мы встретимся с противодействием софонов.
- Это так. Софоны отрезали нам все пути, - ответил Чан Вэйсы, глядя вдаль. По мере угасания "ядерной звезды" море городских огней засветилось ярче, чем обычно.
- Надежда едва-едва успевает загореться и тут же умирает. Однажды она просто больше не родится. Как вы и сказали, софоны отрезали нам все пути.
Чан Вейсы рассмеялся:
- Доктор Хайнс, я надеюсь, вы пришли сюда не для того, чтобы обсуждать пораженческие настроения?
- Именно для того. На сей раз новый всплеск пораженчества вызван резким падением уровня жизни у общей массы населения. На армии это сказывается еще сильнее.
Чан Вэйсы отвернулся от огней города, посмотрел на собеседника, но ничего не сказал.
- Генерал, я понимаю вашу проблему и хотел бы помочь ее решить.
Чан Вэйсы несколько секунд молча смотрел на Хайнса. Лицо военного ничего не выражало. Затем, не отвечая на предложение, он заговорил:
- Для эволюции человеческого мозга требуется от двадцати до двухсот тысяч лет, если нас интересуют существенные изменения. Но возраст всей нашей цивилизации всего пять тысяч лет. Наш мозг - это мозг пещерного человека… Доктор, я приветствую ваши научные изыскания. Может быть, именно в них найдется ответ.
- Благодарю вас. Мы все, по сути, пещерные люди.
- Но можно ли технологическим путем улучшить умственные способности?
Хайнс воодушевился.
- Генерал, а вы не так уж примитивны - по крайней мере, по сравнению с другими! Я заметил, что вы сказали "умственные способности", а не "интеллект". Умственные способности - это более широкое понятие. Например, недостаточно опираться на интеллект, чтобы побороть пораженчество. Интеллектуал понимает, что блокировка наук софонами делает веру в победу призрачной. Чем выше интеллект, тем меньше вера в успех.
- Тогда просто ответьте - это возможно?
Хайнс покачал головой.
- Что вам известно о моих с Ямасуки исследованиях, предшествовавших трисолярианскому кризису?
- Не так уж и много. Пожалуй, только одно: "Мысли живут не на молекулярном, а на квантовом уровне". Но значит ли это…
- Это значит, что софоны поджидают меня, как мы - их, - ответил Хайнс, указывая на небо. - Правда, на сегодняшний день наши исследования еще далеки от цели. Тем не менее нам удалось получить любопытный побочный результат.
Чан Вэйсы улыбнулся и кивнул, демонстрируя осторожный интерес.
- Я не стану утомлять вас подробностями. Вкратце, мы открыли механизм принятия решений в мозгу и заодно обнаружили способ на этот механизм повлиять. Если сравнить, как выносит суждения мозг и как то же самое делает компьютер, то в обоих случаях у нас есть исходные данные, расчет и ответ. Нам удалось обойти этап расчета и сразу же переходить к ответу. Как только некоторая информация попадает в мозг, она нагружает определенную часть нейронной сети, и тогда мы можем заставить мозг вынести суждение - уверовать, что информация истинна, - вообще над ней не думая.
- Это подтверждено экспериментально? - тихо спросил Чан Вэйсы.
- Да. Все началось со случайного открытия. Мы тщательно изучили это явление, и теперь знаем, что оно собой представляет. Мы назвали этот эффект "ментальная печать".
- А если суждение - или, если хотите, вера - расходится с реальностью?
- Тогда вера постепенно разрушится. Но это будет мучительным процессом, поскольку ментальная печать держится крепко. Однажды меня таким образом убедили, что вода ядовита. Мне понадобились два месяца психотерапии, чтобы снова самостоятельно пить воду. Это было… не хочу даже вспоминать. Но всем совершенно ясно, что вода не ядовита. Другие же утверждения могут быть не настолько очевидными. Например, существование Бога или победит ли человечество трисоляриан. У таких вопросов нет заранее известного ответа. Когда человек начинает верить во что-то естественным образом, на его разум оказывают влияние самые различные факторы. Но если вера порождена ментальной печатью, то она будет непоколебимой.
- Это и правда замечательное достижение, - задумчиво произнес Чан Вэйсы. - Я имею в виду нейрофизиологию. Но вне науки, в окружающем нас мире, ваше открытие может натворить немало бед. Я бы сказал, что это самое опасное открытие в истории человечества.
- Вы не хотите воспользоваться нашим методом ментальной печати, чтобы создать космические войска, полные непоколебимой уверенности в победе? В армии и так уже есть политкомиссары и капелланы. Ментальная печать - это всего лишь технология, добивающаяся того же самого результата, только быстрее.
- Политическая и идеологическая работа строит веру на фундаменте рационального, научного мышления.
- Но разве можно построить веру в победу в этой войне на рациональном, научном фундаменте?
- Если нет, доктор, то мы предпочтем личный состав, который не верит в победу, однако способен мыслить самостоятельно.
- Весь ум, за исключением одного этого утверждения, останется мыслящим свободно. Мы только лишь вносим небольшое изменение, с помощью технических средств встраивая ответ на один-единственный вопрос.
- Достаточно и одного. Теперь техника может программировать мысли как компьютерные программы. Люди вообще остаются людьми после этого вашего изменения или превращаются в кукол?
- Вы, наверное, читали "Заводной апельсин".
- Это мудрая книга.
- Генерал, именно такой реакции я и ожидал, - вздохнул Хайнс. - Я продолжу работу в этом направлении, как и подобает Отвернувшемуся.
* * *
Хайнс объявил о своем открытии на очередных слушаниях в СОП. Делегаты встретили его выступление весьма эмоционально, что случалось довольно редко. Представитель США выразил мнение большинства присутствующих:
- Исключительный талант доктора Хайнса и доктора Ямасуки открыл человечеству дорогу в ад.
Французский делегат вскочил с места:
- Что хуже для человечества - потерять свободу мысли или проиграть эту войну?
- Разумеется, хуже проиграть войну! - возразил Хайнс. - В первом случае у человечества будет шанс вернуть себе свободу мышления.
- Сомневаюсь! Если вашу машину и в самом деле применят… Отвернувшиеся, что же вы делаете! - воскликнул представитель России, воздевая руки к небу. - Тайлер пытался отнять у людей их жизнь, а вы стараетесь отнять у них разум. Чего вы добиваетесь?
В зале поднялся шум.
Встал делегат от Великобритании:
- Сейчас мы только формулируем предложение, но я уверен, что правительства всех стран единогласно запретят вашу методику. В каком бы положении мы ни оказались, нет ничего хуже, чем программирование мыслей.
Хайнс не согласился:
- Почему все начинают вставать на дыбы при одном лишь намеке на управление поведением? Вас уже программируют разными методами - от рекламы до кинофильмов. Программирование мышления - часть современного общества. Как говорит китайская пословица, вы насмехаетесь над отступившими на сто шагов, когда сами отступили на пятьдесят.
Поднялся представитель США:
- Доктор Хайнс, вы не просто отступили на сто шагов. Вы отступили до самой границы между добром и злом. Вы угрожаете основам современного общества!
В зале опять поднялся гвалт. Хайнс понял, что настал удачный момент, чтобы перехватить инициативу. Он воскликнул:
- Поучитесь у маленького мальчика!
Как он и ожидал, после такого заявления шум утих.
- У какого еще маленького мальчика? - осведомился председатель.
- Я полагаю, что эта притча нам всем хорошо известна. В лесу мальчику прищемило ногу упавшим деревом. Больше никого вблизи не было, а рана кровоточила. Он бы умер от потери крови, если бы не принял решение, которое посрамило бы каждого из вас. Он взял пилу и отпилил зажатую деревом ногу. Потом добрался до автомобиля и нашел больницу. Он себя спас.
Хайнс с удовлетворением отметил, что его никто не попытался прервать. Он продолжил.
- Человечеству угрожает смертельная опасность. Опасность для нашей расы и для всей нашей цивилизации. Почему же в таком случае не поступиться малым?
Раздались два негромких удара. Это председатель постучал молотком, хотя в зале было относительно тихо. Присутствующие вспомнили, что сам председатель, представитель Германии, до сих пор своего мнения не высказывал. Тихо и спокойно председатель заявил:
- Прежде всего я надеюсь, что каждый из вас хорошенько оценит сложившуюся ситуацию. Расходы на создание системы космической обороны постоянно растут, а мировая экономика в это переходное время находится в глубоком упадке. Похоже, что в недалеком будущем оправдаются прогнозы отката уровня жизни на сто лет назад. В то же время работающая на оборону наука уперлась в блокировку софонов, и технологический прогресс начал замедляться. Все это поднимет новую волну пораженчества во всем мире и на этот раз может даже развалить программу обороны Солнечной системы.
После этих слов председателя в зале наступила полная тишина. Помолчав с полминуты, председатель продолжил:
- Когда я услышал о создании ментальной печати, меня, как и каждого из вас, охватили страх и отвращение, словно я увидел ядовитую змею. Но самым разумным сейчас будет серьезно и без криков обдумать это предложение. Когда появляется дьявол, следует оставаться спокойным и трезвомыслящим. На этих слушаниях мы просто предлагаем законопроект.
В душе Хайнса загорелся лучик надежды.
- Господин председатель, господа представители, поскольку мое предложение не предлагается к голосованию, может быть, нам всем стоит отступить на шаг назад?
- Сколько бы шагов назад вы ни делали, управление разумом неприемлемо! - заявил, но уже не так сердито, делегат от Франции.
- А что, если это не управление разумом? Если это нечто между управлением и свободой?
- Ментальная печать и контроль над разумом - одно и то же, - сказал представитель Японии.
- Необязательно. В управлении мышлением есть управляющая сторона и управляемая. Но если кто-то добровольно запечатывает свой собственный разум, то скажите, пожалуйста, кто и кем тогда управляет?
Зал опять притих. Хайнс почувствовал, что успех близок. Он продолжил:
- Я предлагаю открыть доступную всем желающим лабораторию по запечатыванию разума. Она будет запечатывать одно-единственное утверждение - веру в победу. Любой, кто пожелает уверовать в победу при помощи электроники, сможет совершенно добровольно прийти в эту лабораторию. Конечно, все это будет под жестким контролем.
В разгоревшейся дискуссии к предложению Хайнса добавили еще несколько ограничений. Самым важным из них было то, что запечатывание разума можно будет разрешить только военнослужащим космических сил - смириться с единомыслием в армии проще. Заседание продолжалось еще восемь часов, тем самым побив рекорд. Но делегаты выработали законопроект; на следующем заседании его поставят на голосование. К тому времени представители постоянных членов СОП успеют обсудить его со своими правительствами.
- Не следует ли нам придумать название для этой лаборатории? - спросил делегат от США.
- Что если назвать его "Центр веры, надежды и…" - Делегат от Великобритании вовремя остановился. В зале засмеялись.
- Назовите его просто "Центр веры", - совершенно серьезно предложил Хайнс.
* * *
Возле входа в Центр веры поставили небольшую копию статуи Свободы. Зачем - неизвестно; возможно, напоминанием о свободе пытались отвлечь от мыслей об управлении разумом. Но самым примечательным в ней было слегка измененное стихотворение у подножия:
А мне отдайте из глубин бездонных
Своих изгоев, люд забитый свой,
Пошлите мне отверженных, бездомных,
Утешит их экрана свет златой!
Рядом со статуей установили черную гранитную стелу, названную Монументом веры, и на ней выгравировали символ веры на разных языках:
Человечество победит, защищая свой дом от вторжения с Трисоляриса. Враг будет разбит. Земля останется нашей навечно.
Центр веры был открыт уже три дня. Все это время Хайнс и Кейко дожидались посетителей в торжественно оформленном вестибюле. Небольшое здание Центра, построенное недалеко от площади Объединенных Наций, привлекало туристов. Они фотографировали статую Свободы и Монумент веры, но внутрь никто не заходил. Казалось, люди опасались приближаться к дверям Центра.
- У меня такое ощущение, будто мы владельцы едва живой семейной лавки, - пошутила Кейко.
- Дорогая, это здание однажды станет памятником истории, - торжественно заверил Хайнс.
На третий день, в полдень, кто-то наконец вошел в двери Центра. Лысый, угрюмый мужик среднего возраста с трудом держался на ногах, и от него пахло спиртным. Он подошел к Хайнсу с Кейко и заплетающимся языком объявил:
- Я здесь, чтобы поверить.
- Центр веры обслуживает только военнослужащих космических сил. Покажите ваше удостоверение, - поклонившись, попросила Кейко. Хайнс отметил, что она ведет себя как хорошо вышколенная официантка отеля "Токио Плаза".
Мужик покопался в карманах и вытащил удостоверение.
- Я работаю в космических войсках. Гражданский служащий. Сойдет?
Изучив удостоверение, Хайнс кивнул:
- Мистер Вилсон, вы хотите пройти процедуру прямо сейчас?
- Ага, прямо сейчас, - ответил он. - Эта… штуковина, которую вы называете символ веры… я ее записал вот здесь. - Он вынул из нагрудного кармана аккуратно сложенную записку. - Хочу в это поверить.
Кейко уже собиралась пояснить, что по решению СОП ментальную печать можно накладывать только по той формулировке, которая приведена на монументе у дверей. Не дозволялось вносить никаких изменений, ни в единое слово. Хайнс мягко остановил Кейко. Интересно узнать, что же написано на этом клочке бумаги. Он развернул записку и прочел:
"Катерина меня любит. Она никогда мне не изменяла и не изменит!"
Кейко еле удержалась от смеха. Разгневанный Хайнс скомкал бумажку и бросил ее в лицо пьяному посетителю:
- Убирайтесь отсюда ко всем чертям!
После ухода Вилсона еще один человек прошел мимо Монумента веры, пересекая невидимую границу, от которой туристы держались подальше. Он стал расхаживать между Монументом и входом в Центр и вскоре привлек внимание Хайнса. Хайнс позвал Кейко и указал на посетителя:
- Посмотри на него. Он наверняка солдат.
- Вид у него усталый, как физически, так и психически, - заметила она.
- Но он солдат. Поверь мне, - повторил Хайнс. Он уже собрался было выйти наружу и поговорить с ним, но в этот момент мужчина направился к дверям Центра. Он был того же возраста, что и Вилсон, с красивым восточным лицом, на котором - Кейко не ошиблась - проступали несомненные признаки меланхолии. Его неприятности, однако, были иного рода, чем у бедняги Вилсона. Судя по всему, он уже много лет пребывал в депрессии, но успел смириться со своим душевным состоянием.
- Меня зовут У Юэ. Я хотел бы поверить, - представился вошедший. Хайнс отметил, что он сказал "уверовать", а не "поверить".