Мирон отнес свой чемоданчик в каюту и вернулся в салон.
За столом оставался один капитан. Он спросил: "Надеюсь, тебя устраивает каюта?"
"Да, разумеется - я готов приступить к работе".
"В таком случае я объясню, в чем будут заключаться твои обязанности. Они разнообразнее, чем можно было бы ожидать". Малуф задумчиво взглянул на потолок и продолжил: "Попытайся разобраться в методах, применявшихся Кримом. В этом отношении могут возникнуть затруднения. Несмотря на множество его талантов и познаний, Хильмар Крим относится к категории людей, которых... как бы это выразиться... невозможно отнести к какой-либо категории".
Мирон кивнул: "Это меня не удивляет".
"Крим неприязненно обращался с некоторыми пассажирами, что приводило к излишним трениям. В ответ на запрос, казавшийся ему нерациональным, вместо того, чтобы затратить пять минут и удовлетворить запрос, Крим разъяснял, почему пассажиру следовало изменить взгляд на вещи. Например, если пассажир страдал несварением желудка, Крим рекомендовал ему холистический подход вместо того, чтобы выдать требуемую пилюлю, и споры по этому поводу продолжались несколько часов, пока позеленевший пассажир не скрывался в туалете, схватившись за живот. Если я пытался вмешаться, Крим заявлял, что он придерживается самых высоконравственных принципов, в связи с чем мне оставалось только чувствовать себя беспринципным шарлатаном".
Мирон снова кивнул и занес в маленькую записную книжку следующую пометку: "Инструкция № 1: умиротворять пассажиров; выдавать лекарства по требованию".
"Вот именно. А теперь - о записях и счетах. Опять же, в этом отношении я вынужден подвернуть Крима критике. Он был настолько одержим монументальной компиляцией законодательств Ойкумены, что рассматривал финансовый учет как невыносимый каторжный труд, которого следовало избегать всеми возможными средствами. Когда его упрекали в нерадивости, он утверждал, что безошибочно хранит в памяти все существенные цифры и может восстановить их на бумаге в любой момент, когда это потребуется. Однажды я спросил его: "Чтó, если превратность судьбы заставит вас покинуть наше судно - например, если вас убьет бандит или если вы умрете от кровоизлияния в мозг?"
"Чепуха, такого не может быть!" - безапелляционно заявил Крим.
"Тем не менее, - настаивал я, - чтó, если вас арестует полиция и вас бросят в тюрьму? Кто, в таком случае, сможет расшифровать ваши каракули?"
Крим рассердился. По его словам, такая перспектива была слишком маловероятной, чтобы ее можно было рассматривать всерьез. Никакая полиция не посмела бы задержать человека, вооруженного такими средствами правовой и процессуальной защиты, какими располагал он, Хильмар Крим. Но он ошибался. Его так-таки арестовали и бросили в тюрьму - и теперь для нас потеряно огромное множество учетных записей, которые он держал в голове. На мой взгляд, этот эпизод говорит сам за себя".
Мирон пометил в записной книжке: "Инструкция № 2: вести надлежащие записи; избегать полиции".
"Ты меня правильно понимаешь". Малуф приступил к описанию других обязанностей суперкарго. Мирону надлежало регистрировать загрузку и разгрузку товаров, оформлять транспортные накладные и, по мере необходимости, обеспечивать получение разрешений на импорт и экспорт. Наблюдая за погрузкой и разгрузкой в каждом порту, он должен был удостоверяться в том, что все соответствующие грузы доставлялись получателю, даже если бы для этого ему пришлось самому перетаскивать их из трюма на передвижную платформу.
Мирон записал: "Инструкция № 3: следить за погрузкой и разгрузкой, подробно регистрируя все, что перемещается из трюмов и в трюмы".
Малуф продолжал: "Суперкарго должен удостоверяться в том, что вся плата за перевозку была внесена перед загрузкой товаров - в противном случае вполне возможно, что мы будем доставлять грузы, не извлекая никакого дохода, так как грузополучатели нередко отказываются оплачивать счета за перевозку, и в результате у нас на руках остаются бесполезные товары, что приводит к множеству затруднений".
Мирон записал: "Инструкция № 4: обязательно требовать предоплаты перевозки грузов, в том числе всех сборов и пошлин".
"Как видишь, - говорил Малуф, - идеальный суперкарго - человек непреклонный, всевидящий и неотвязно настойчивый. Его ум подобен западне, не упускающей никакие сведения, он не верит нахальным утверждениям складских работников и не уступает давлению со стороны портовых чиновников, как бы они ни пытались его запугивать".
"Сделаю все, что смогу", - упавшим голосом отозвался Мирон.
"Надеюсь, этого будет достаточно, - сказал капитан. - У нас на борту вечно не хватает рабочих рук. Каждый выполняет несколько функций одновременно - особенно суперкарго, время от времени вынужденный помогать стюарду или механику, а также брать на себя обязанности подсобного помощника на все руки. Это понятно?"
"Теперь понятно".
Сразу после полудня капитан Малуф и Мирон направились в зал ожидания космического вокзала. В небольших конторах, в дальнем конце зала, ютились экспедиторы. На стене у входа в каждую контору висели перечни грузов, которые желал отправить тот или иной экспедитор.
"Здесь наша профессия становится по-настоящему сложной, - сообщил Мирону капитан. - Если бы она заключалась просто в перевозке груза из пункта А в пункт B, где можно было бы сразу наполнить трюмы другими товарами и отвезти их в пункт С, а из пункта C - следующий груз в пункт D и так далее, все мы разбогатели бы, не моргнув глазом, и астронавты-перевозчики не страдали бы нервными расстройствами и не закатывали бы неожиданные истерики в тавернах. Но все никогда не бывает так просто".
"А как насчет пассажиров?"
Физиономия Малуфа приобрела кислое выражение: "Пассажиры, в лучшем случае - неизбежное зло. Как правило, они капризны. Они на все жалуются. Сначала они хотят одного, а потом совсем другого. Они ругаются друг с другом. Они требуют дополнительных поблажек, причем надеются, что они их получат бесплатно. Они вечно суют нос в рубку управления. Они усаживаются в капитанское кресло и читают мои книги. Винго слишком добр к пассажирам. Шватцендейл заглядывается на женщин и втягивает в азартные игры всех, кого он может облапошить. Нет уж, лучше возить товары! Груз лежит себе тихонько в трюме и не требует, чтобы его развлекали. Пойдем, посмотрим, что нам сегодня предложат".
Малуф и Мирон просмотрели перечни товаров, ожидавших отгрузки. Вместо того, чтобы делать пометки или расспрашивать экспедиторов, Малуф фотографировал списки. "Это проще всего, - пояснил он Мирону. - Не забывай еще об одном: груз, пункт назначения которого почему-либо неудобен, нередко можно оставить в перевалочном порту для дальнейшей доставки другим судном. Многие товары, внесенные в сегодняшние списки, были разгружены здесь именно с этой целью".
"Дело сложнее, чем я ожидал", - признался Мирон.
"Конечно. Возможность прибыльной перевозки груза, несомненно, в какой-то степени зависит от логики умозаключений, но от интуиции - вдвойне, а от удачи - втройне, особенно если мы надеемся подбирать выгодные грузы по пути".
Вернувшись с Мироном на борт "Гликки", капитан загрузил сделанные фотографии в судовой компьютер - тот автоматически считывал и обрабатывал данные, содержавшиеся в списках. "Я запрограммировал компьютер так, чтобы он решал задачу, которую когда-то называли "задачей коммивояжера", - сказал Малуф. - Ты знаешь, в чем она заключается?"
"Нет, кажется, я никогда не слышал о такой задаче".
"Вопрос ставится следующим образом: какой маршрут лучше всего выбрать странствующему торговцу, желающему посетить несколько городов, чтобы проехать наименьшее расстояние? Даже в простейшем виде это сложная задача, а я усложнил ее еще на несколько порядков, добавив две дополнительные переменные: третье измерение и прибыльность. К сожалению, компьютер неспособен учитывать выгодные грузы, которые могут попадаться по пути, в связи с чем решение задачи никогда нельзя назвать оптимальным или окончательным".
Прошло пять минут. Компьютер трижды воспроизвел звук тихо звенящего колокольчика. "Задача решена, - сказал Малуф. - Компьютер доволен". Он обратил внимание Мирона на экран, демонстрировавший множество белых искр на темном фоне, соединенных тремя разноцветными нитями - красной, синей и зеленой - зигзагообразно тянувшимися от одной искры к другой.
"Ты понимаешь то, что видишь?" - спросил капитан.
"Да. Искры на экране - звезды, цветные линии - возможные маршруты полета. Все маршруты начинаются в Танджи, но заканчиваются в различных солнечных системах".
"Правильно, - подтвердил Малуф. - Хотя конечные пункты маршрутов могут изменяться, в зависимости от того, какие грузы попадутся по пути". Капитан вынул распечатку из прорези компьютера. Несколько минут он изучал полученные данные, после чего снова взглянул на экран: "Лучше всего взять "синий" курс. Дюайль на Скропусе станет первым перевалочным пунктом, оттуда в Коро-Коро, а затем в Какс на Бленкинсопе - это еще один перевалочный пункт". Он сложил распечатку и засунул ее в карман: "Теперь начинается настоящая работа - переговоры о заключении контрактов. Выжать прибыль из экспедитора труднее, чем вырвать кусок мяса из волчьей пасти. Что ж, остается только попытаться - может быть, в конечном счете у нас на руках останутся какие-нибудь гроши".
Малуф и Мирон вернулись в вестибюль космического вокзала. Руководствуясь компьютерной распечаткой, капитан смог заключить контракты на перевозку грузов по "синему" маршруту. Мирон с любопытством наблюдал за переговорами. Малуф вел себя так, словно процесс его мало интересовал, почти рассеянно. Судя по всему, однако, его методы были достаточно эффективны, и капитан очевидно остался доволен результатами. В конце концов Мирон не выдержал и спросил: "Почему у вас все идет гладко, как по маслу?"
Малуф улыбнулся: "По нескольким причинам. Я не требую невозможных уступок, в связи с чем никто не считает, что его принимают за дурака. Но важнее то, что я соглашаюсь брать "осиротевшие" грузы, пункты назначения которых находятся далеко от обычных маршрутов, на редко посещаемых планетах. Экспедитору осиротевшего груза приходится ждать появления "бродячего судна", такого, как "Гликка". Так как он платит неустойку за простой, ему больше не терпится избавиться от груза, чем мне - везти его в такую даль. Сегодня мы уже заключили несколько неплохих контрактов, но я сомневаюсь, что у нас будут полные трюмы. Посмотрим, не удастся ли нам подцепить что-нибудь еще".
Вечером Мирон подготовил манифест и запланировал экономичное размещение нового груза. Утром контейнеры и ящики, подлежавшие отгрузке, переместили со склада на погрузочную платформу, откуда их подняли в трюмы "Гликки" под бдительным наблюдением Мирона. Как и опасался капитан Малуф, объем товаров оказался недостаточным - один из трюмов полностью пустовал.
После полудня Малуф и Мирон снова направились в вестибюль космического вокзала, надеясь найти новые объявления о грузах, ожидавших отправления, но в списках не было никаких изменений, и оставались открытыми лишь несколько экспедиторских контор. В одной из этих контор дородный чернобородый субъект в опоясанном коричневом кафтане в черную полоску спорил с агентом, то льстиво выпрашивая у него какую-то услугу, то раздраженно настаивая на чем-то и подчеркивая свои замечания выразительными жестами. Экспедитор возражал, отвечая не менее выразительной жестикуляцией - он ни за что не соглашался удовлетворить требования посетителя. Терпение агента наконец истощилось. Он откинулся на спинку стула и тряс головой, отказываясь выслушивать дальнейшие доводы. С явным облегчением заметив капитана Малуфа, он указал на него чернобородому субъекту; человек в коричневом кафтане развернулся на месте, взглянул в сторону Малуфа, немедленно покинул контору экспедитора и почти бегом направился к капитану.
Наблюдая за этой последовательностью событий, Малуф помрачнел и пробормотал, чуть наклонившись к Мирону: "Увы! Сдается мне, что это пассажир".
Человек в кафтане остановился перед ними - невысокий, с маленькими ладонями и ступнями, успевший нарастить небольшое брюшко. Голова его была сплошь покрыта черными кудряшками, черная борода подстрижена "лопатой" сантиметрах в пяти под подбородком, на круглом серьезном лице выпучились карие собачьи глаза. Он представился: "Меня зовут Детер Калаш, я из Луазонвиля на планете Комард. Как вы могли заметить, я занимаю высокое положение. По сути дела, я - перрумптер клантической секты, и в настоящее время выполняю обязанности путеразведчика группы из десяти пилигримов. Мы направляемся в место под названием Бесовская Высадка на планете Кирил. Пока что наше паломничество нельзя назвать спокойным и успешным. Мы взошли на борт пассажирского звездолета "Старый хрыч", доверившись обещанию доставить нас прямиком в Бесовскую Высадку. Но капитан Фоглер бесцеремонно изменил курс и оставил нас здесь со всем нашим багажом. Это причиняет нам огромное неудобство, потому что сроки паломничества имеют для нас большое значение".
"Достойное сожаления затруднение! - сказал Малуф. - Тем не менее..."
"Одну минуту - подождите, пожалуйста! Мне сообщили, что вы направляетесь в сектор Перголы, то есть в сторону Кирила, если даже не на Кирил как таковой! Поэтому я хотел бы сразу договориться с вами о перевозке одиннадцати пассажиров в Бесовскую Высадку, в каютах самой комфортабельной категории, вместе с одиннадцатью сундуками, содержащими священные реквизиты. Естественно, мы имеем право на благотворительную скидку в качестве подаяния, то есть наши сакральные сундуки подлежат бесплатной перевозке без учета в транспортной накладной - как, надо полагать, вы всегда перевозите багаж благочестивых паломников".
"Не всегда, - отозвался Малуф. - По сути дела, мы никогда так не делаем".
Глаза Калаша округлились от изумления: "Я вынужден настаивать на концессиях, традиционно предоставляемых жреческому сословию!"
Малуф глубоко вздохнул: "Прошу меня извинить - я скоро вернусь". Капитан пересек вестибюль и зашел в контору экспедитора. Там он задал вопрос; агент развернул несколько карт - Малуф сверился с ними, а также изучил изображение, появившиеся на экране компьютера агента. После этого он вернулся к Калашу и Мирону, знаком пригласив их сесть. Когда все трое уселись, Малуф обратился к чернобородому путеразведчику: "Надо полагать, у вас есть финансовые средства, позволяющие вам заплатить за проезд?"
"Само собой! - достоинство Калаша было явно оскорблено. - За кого вы нас принимаете - за спурионитов или за иноков Братства Проклятых?"
Малуф пожал плечами: "Мне все равно - лишь бы поездка была оплачена". Капитан вынул небольшую пачку желтой бумаги и самопишущее перо: "Прежде всего условимся. Вы желаете, чтобы мы доставили одиннадцать человек с багажом в Бесовскую Высадку на Кириле".
"Именно так! Как я уже упомянул, мы предпочитаем самые комфортабельные каюты, по возможности удешевленного класса "люкс". Багаж, в связи с его особыми свойствами, потребует особого обращения".
"Будьте добры, опишите этот багаж".
"Что тут еще описывать? - капризно возмутился Калаш. - Каждый из нас везет личные вещи, в том числе некоторое количество ритуальных реквизитов".
"В сундуках? Так это обычно делается?"
"В какой-то мере. А теперь послушайте! В том, что касается кухни, мы довольно-таки разборчивы..."
"Не сомневаюсь. Но прежде всего - еще несколько вопросов. Что содержится в ваших сундуках?"
Калаш нахмурился: "Каждый паломник везет с собой освящённый материал, призванный обогатить субстанцию Кирила".
"И сундуки одинаковы по размерам?"
"Совершенно одинаковы".
"Ага! И каковы же размеры каждого сундука?"
Калаш ответил широким жестом: "Не имею ни малейшего представления. Такие детали меня не интересуют. Перейдем к обсуждению кулинарных требований".
Малуф не давал себя отвлечь: "Какой высоты эти сундуки? Примерно такой?" Капитан протянул ладонь примерно в полуметре над полом.
"Надо полагать, примерно такой. Что-то в этом роде, в любом случае".
Малуф поднял ладонь еще на полметра: "Или такой?"
Калаш рассмеялся: "Возможно! Но учитывайте, что я не инженер, меня никто не учил оценивать габариты на глаз".
Малуф поднял ладонь до уровня полутора метров над полом: "Такой высоты?"
Калаш нахмурился: "Нет, все-таки меньше".
Капитан сделал пометку на желтом листке: "Скажем, предположительно, метр двадцать пять сантиметров - что подлежит уточнению, конечно. Какой ширины ваши сундуки? Примерно такой?"
В конечном счете Калашу пришлось признать, что каждый из сундуков был примерно полтора метра в длину, метр в ширину и метр с четвертью в высоту.
Малуф делал пометки: "И у вас одиннадцать таких сундуков?"
Калаш сухо кивнул: "Помните! Все они проникнуты духовным озарением!"
Малуф продолжал расчеты: "Сундуки займут четверть грузового трюма. Применяются обычные расценки с учетом массы емкостей и всего их содержимого, включая духовное озарение. В качестве особой скидки мы согласны перевозить духовное озарение без наценки".
Калаш разразился протестующими возгласами, но капитан их игнорировал: "Возникает еще один вопрос. Кирил не предусмотрен в графике нашего полета. Мы высадим вас в Коро-Коро на Флютере. Это пересадочный пункт, откуда вы сможете долететь до Кирила на попутном корабле".
Круглые глаза Калаша увлажнились: "Нас нисколько не устраивает такая перспектива! Нам совершенно необходимо вовремя завершить Пятилетнюю Круговерть! Неужели вы не можете слегка отклониться от курса, чтобы включить Кирил в свой график и доставить нас в Бесовскую Высадку? Ведь для этого не потребуются особые затраты или усилия".
"В каком-то смысле это так. Тем не менее, упомянутое вами "отклонение от курса" потребует поворота под прямым углом, и вам придется заплатить за такое отклонение дополнительно".
"Это было бы очень удобно, - осторожно сказал Калаш, - если вы назовете соответствующую нашим финансовым возможностям цену, предусматривающую наш проезд со всеми удобствами непосредственно в пункт назначения".
"Мне приходится беспокоиться и о моих собственных финансовых возможностях, - парировал Малуф. - Могу, однако, сообщить вам наши расценки".
"Конечно, конечно! - нетерпеливо воскликнул Калаш. - Рассчитайте сумму на чистом листе бумаги, новым пером! Не нажимайте на перо слишком сильно! Само собой, я ожидаю церковного подаяния в полном размере!"
Малуф с улыбкой покачал головой: "Ваши ожидания беспочвенны. Но наши расценки не чрезмерны".
Калаш тревожно дернул себя за бороду: "Рад слышать, рад слышать. Каковы же эти расценки?"
Малуф подвел итог: "Скажем так: по сто сольдо за перевозку каждого пилигрима, вместе с его сундуком, до Коро-Коро, плюс наценка в размере пятисот сольдо за дополнительную перевозку всех пилигримов со всеми сундуками до Кирила".
Калаш в отчаянии воздел руки к потолку: "Но это же просто возмутительно!"
"Если вы так считаете, у вас всегда есть альтернативный вариант", - спокойно сказал капитан.
"Какой именно?"