"Насколько мне известно, нет. Но мы довольно часто переезжали, поэтому точно сказать невозможно. Можно придумать множество историй о том, как шкатулка попала в наш дом, но все это будут придуманные истории. В этой истории есть конец, но нет начала".
"Начало известно. Вы сказали, что на одном из документов имеется дата - 5 января 1943 года. Это всего лишь дата. Что произошло в тот день, мы никогда не узнаем".
"Вы в этом уверены?"
Саров сидел и ждал ответа. И незаметно для себя задремал. Ему не впервой, было засыпать в кресле перед компьютером. Он даже научился отлично высыпаться при этом. Вот только шея затекала, да сны беспокоили.
Глава 6
Последний день
Белоснежная голубка со светло-серыми пятнышками на крыльях, сделав круг над крышей гостиницы "Нью-Йоркер", плавно опустилась на парапет, шедший вдоль окон четвертого этажа, и, наклонив голову, заглянула внутрь. Сквозь неплотно задвинутые шторы она увидела спальню с разобранной постелью. У зеркала, вполоборота к окну, стоял очень высокий и чрезвычайно худой мужчина и повязывал галстук в красную и черную полоску. Он был очень стар, этот мужчина, но движения его длинных пальцев были точны и уверенны.
Голубка заворковала, пытаясь привлечь внимание мужчины, но он ее не услышал. Тогда она расправила крылья и стала бить ими в стекло. Мужчина обернулся, всплеснул руками и устремился к окну шаткой журавлиной походкой.
- Вот ты и вернулась, любовь моя, - сказал он, распахивая окно.
Он взял голубку на руки, нежно прижал ее к груди и перешел в другую комнату.
- Ты перепутала окно, небесное создание, - сказал он, - видишь, вот это окно всегда открыто в ожидании тебя, в любое время дня и ночи, зимой и летом.
А вот насыпан корм для тебя и налита свежая вода.
Он опустил голубку на резной дубовый стол, на котором стояли несколько блюдец с пшеном и ячменем и плошка с водой. Вся поверхность стола и дверцы стоявшего рядом буфета были заляпаны птичьим пометом.
- Сюда повадились прилетать твои братья и сестры, - пояснил мужчина, - некоторые из них даже живут у меня по нескольку дней в холодную погоду. Смотри, какие я сделал для них постели, - он показал на ряд плетеных корзин, низ которых был выстлан тряпками. - Я их не гоню, и все время подсыпаю им корм. Люблю я ваше племя! Вы лучше людей, вы ближе к природе, к Богу. Вы - мои единственные друзья, а ты - моя единственная любовь. Но что же ты ничего не ешь? Или тебе не по вкусу мое скромное угощение? А хочешь бисквита, сладкого, нежного бисквита? Я сейчас распоряжусь!
Он сделал резкое движение, потянувшись к телефону. Ноги его подломились, он едва сумел сделать шаг в сторону и рухнул в кресло. Голубка переступила лапками и внимательно воззрилась на мужчину круглыми серыми, под стать пятнышкам на крыльях, глазками.
- Видишь, какой я стал слабый, - извиняющимся голосом сказал мужчина, - никогда не думал, что мой срок придет так рано. Мне казалось, что я всегда буду нужен людям, не сам я, конечно, а мои идеи, открытия, изобретения, которые делают жизнь людей более приятной, удобной, свободной, насыщенной. И благодарность людей, их любовь и восхищение моими деяниями будет столь же вечно питать мою жизненную силу. Ан нет! Люди забыли меня при жизни, а те, кто еще помнят, хотят от меня только одного - все новых, более мощных и убийственных средств разрушения. Зачем мне жить? Полгода назад я расстался с людьми. Я отдал им свою последнюю разработку, итог пятидесяти лет работы Временной декодер, всего-навсего! А они чуть не рассмеялись мне в лицо, а за спиной крутили пальцами у виска Я ушел, ушел от них. И теперь собираюсь продолжить свой путь. Но я где-то ошибся в расчетах. Мне осталось одно дело, возможно, самое важное дело этого цикла моей жизни, а у меня недостает на него сил. Я мог бы сделать его раньше, но оно не таково, чтобы делать его загодя, без сигнала. Я ждал сигнала, а силы мои таяли, в результате мы имеем то, что имеем. Такие вот дела. Ты улыбаешься?!
Голубка действительно улыбалась, ее глаза смотрели ласково и нежно. Вдруг из них полился свет. Мужчина был волшебником света, именно он дал людям свет, который заливал теперь города по всей земле, но никогда в своих экспериментах он не получал такого сильного, яркого и ослепительного света. И с этим светом в его тело вливались силы и бодрость.
Но вот свет погас. Угасла и голубка. Она лежала на боку, не сводя глаз с мужчины. Он легко поднялся с кресла, подошел к столу, погладил остывающее тельце, нежно провел пальцами по голове, закрывая глаза, как человеку.
- Мы расстаемся ненадолго, - сказал он и продолжил раздумчиво: - Ты ждал сигнала, ты его получил. Вместе с энергией, которой должно хватить на выполнение последнего дела. Так не будем медлить! - Голос его окреп и зазвенел. - Завтра сочельник, наш добрый православный сочельник. Лучшего времени для ухода не найти! Я еще успею к праздничному столу у именинника!
* * *
Дороти постучала в дверь номера.
- Это Дороти, горничная, мистер Тесла. Время уборки, - крикнула она.
Стук без крика не имел действия. Крик без стука вызывал неудовольствие. Постоялец был строптив и своенравен, все его боялись как огня, даже важный метрдотель. Сколько раз ему приходилось полностью менять сервировку стола из-за маленького пятнышка на скатерти или севшей мухи! А стол-то отдельный, никто не смел за него садиться. Постоялец уже года три не спускался в ресторан, но стол для него всегда держали наготове, как и горячее молоко - единственную еду и питье, которые он употреблял. Все боялись старика, кроме Дороти. Наверно, потому, что ее дед был точно таким же - строптивым, своенравным, придирчивым, капризным, крикливым, но при этом очень добрым. Вот и у мистера Теслы уже лежит наготове квотер для нее, а если она вдруг вызовет ненароком его неудовольствие и он сорвется в крик, то она получит все два.
- Входите, мисс.
Тесла стоял на пороге номера и внимательно всматривался в лицо Дороти, как будто в первый раз ее видел. Дороти тоже окинула взглядом постояльца. "А он сегодня выглядит много лучше, чем в последние недели, даже вроде бы порозовел. Вот ведь старый, а какой элегантный мужчина. Эта белоснежная шелковая рубашка!.. Дорогущая, наверно! А халат - упасть и не встать! И как выбрит - аж блестит. И ведь сам со всем управляется, это в восемьдесят-то шесть лет!"
Тесла шагнул в сторону, сделал приглашающий жест рукой и даже немного наклонил голову.
- Присаживайтесь, мисс.
- Нет, спасибо, я лучше постою. А еще лучше - примусь за уборку, у меня много работы.
- Вы трудолюбивая девушка. Приступайте. А я с вашего позволения немного поболтаю с вами, одинокий, всеми забытый старик. Как вас зовут, мисс?
- Дороти, мистер Тесла.
- Вы замужем? У вас есть семья?
- Да, мистер Тесла, замужем, уже четырнадцать лет. И дети есть, мальчик и девочка.
- Очень хорошо. Но почему вы работаете?
- Великая депрессия… С того времени и повелось. А ведь еще родители, мы живем вместе. Отец так и не нашел работу.
- Да, тогда всем пришлось несладко. Никто не хотел вкладывать деньги в научные исследования, в создание новых аппаратов. Мне пришлось… Но что же это я все о себе да о себе. Лучше вы, мисс, расскажите мне, как вы живете, чем занимаете, что любите готовить и часто ли вы ходите в кино.
Вопросов у Теслы было множество, их хватило в аккурат до конца уборки. Дороти, скованная поначалу, разговорилась и даже, не переставая болтать, иногда думала о своем, как дома. "Вот ведь какой странный человек! Помешан на чистоте, выбрасывает новые, почти не ношенные перчатки и раз использованные салфетки, носовые платки и воротнички - сколько я их вынесла! Всю посуду ошпаривает кипятком, даже серебряную. И при этом терпит у себя этих голубей, всю грязь, что они разводят, нянькается с ними, как с детьми".
- Верите ли вы в Бога мисс? - прозвучал последний вопрос.
Дороти застыла в замешательстве. Нет, в Бога-то она верила, ведь выросла в набожной семье, она, помнится, говорила об этом мистеру Тесле. Но вот не вызовет ли ее прямодушный ответ раздражения? Ведь мистер Тесла - ученый человек, а все ученые - безбожники. А еще поговаривают, что он знается с нечистым. Она-то этому не верит, но все же боязно.
- Верую, - сказала она тихо, набравшись решимости.
- Очень хорошо! Безверие и пренебрежение гигиеной - вот два врага, которые способны уничтожить человечество, - провозгласил Тесла и тут же нашел еще один вопрос: - Верите ли вы в то, что Господь всеблагой рано или поздно все устроит наилучшим образом?
- Верю. А без этого как жить? - пожала плечами Дороти.
- Вы хорошая девушка, мисс. У меня есть к вам просьба. Она нисколько не обременит вас, а мне и, возможно, человечеству вы окажете большую услугу.
- Я все сделаю, как вы попросите, мистер Тесла.
- Одну минуту! - Тесла вышел из комнаты и тут же вернулся, неся в руках невысокую шкатулку красного дерева размером чуть больше стандартного листа писчей бумаги с латунным врезным замком. - В этом ларце хранятся чрезвычайно важные бумаги. Я нижайше прошу вас сохранить его, - он действительно низко поклонился и протянул шкатулку Дороти.
Она протянула было руки, чтобы взять ее, но замерла в нерешительности.
- Сохранить для вас, мистер Тесла? - спросила она наконец.
- Нет. За ней придут.
- Кто?
- Не знаю.
Дороти округлила от изумления глаза.
- А когда?
- Тоже не знаю. Но не скоро. Может быть, через десять пет, а вернее - через пятьдесят.
- Я, наверно, столько не проживу.
- Я тем более! - улыбнулся Тесла. - Поэтому я завещаю ларец вам, а вы завещайте его своим детям, внукам.
- А что я, мы, - поправилась Дороти, - должны делать?
- Абсолютно ничего. Просто хранить ларец. Поставьте его на чердак, на антресоли, куда угодно в доме, но так, чтобы его всегда можно было найти и достать в урочный час, и - все!
- Это - все?
- Да, мисс, все. Очень просто.
- А если в дом вдруг попадет молния? - на лице Дороти отразился неподдельный ужас. - Ведь она может сгореть.
- Мисс, вы знаете, что меня называют повелителем молний?
- Не знаю…
- Тем не менее это так. Вы можете прочитать это в старых газетах. Так вот, я, Никола Тесла, повелитель молний, гарантирую вам, что до тех пор, пока в вашем доме находится этот ларец, в него не попадет молния.
- Вы так добры! - воскликнула Дороти с радостью, протягивая, наконец, руки за шкатулкой. - Я очень боюсь молний. Вот только, право, не знаю, справлюсь ли я, - сказала она с вернувшейся неуверенностью.
- Вы справитесь, - сказал Тесла, - я очень на вас надеюсь. На вас и на Него, - он поднял глаза вверх, - и еще, как и вы, я верю, что Он все устроит наилучшим образом.
* * *
- Эта недалекая девушка сразу ухватила суть, - пробормотал Тесла, - попала в точку. Случайность, глупая, досадная случайность - вот что может помешать исполнению моего плана. Стихийное бедствие, непогашенная сигарета, простая забывчивость… Конечно, если Он захочет, чтобы посылка дошла до адресата, то ничего этого не случится. Этот молодой человек, так много напутавший в вопросе о пространстве и времени и запутавший весь мир, несомненно прав в одном: Бог не играет в кости. Ему свойственна определенность, даже предопределенность и - никаких случайностей. Но мы-то, люди, мы так не можем, мы сомневаемся, колеблемся, подсчитываем шансы и стремимся увеличить вероятность выигрыша. Я всего лишь человек!
Он подошел к телефонному аппарату.
- Мисс, соедините меня, пожалуйста, с ближайшим офисом "Вестерн Юнион". Спасибо. Добрый день. Никола Тесла у аппарата. Пришлите, пожалуйста, в мой номер в отеле "Нью-Йоркер" мистера Карригана. Да, только его. Как обычно…
Тесла прошел в соседнюю комнату, выполнявшую функции кабинета и приемной, достал из книжного шкафа невысокую шкатулку красного дерева размером чуть больше стандартного листа писчей бумаги с латунным врезным замком, поставил ее на письменный стол, опустился на стоящий рядом стул, придвинул к себе чистый лист бумаги и задумался.
"Скольких людей я повстречал за свою долгую жизнь, со сколькими вместе работал, скольких озолотил и скольким помог, а на закате жизни не к кому обратиться с пустяшной, по видимости, просьбой. Кто может выполнить ее от слова до слова, не задавая глупых вопросов и не суя нос в шкатулку? Никто. Кроме одного человека!"
Тесла взял карандаш и принялся писать, старательно выводя буквы:
"Дорогой Сэмюэл! Я впервые позволил себе обратиться к тебе по имени, потому что это обращение - последнее. Я прошу тебя сохранить прилагаемый ларец с содержащимися в нем документами для вечности. Ты придумаешь, как это сделать.
Любящий тебя Ник".
Он аккуратно сложил письмо в три раза и вложил его в узкий почтовый конверт. В этот момент раздался осторожный стук. Тесла прикрыл шкатулку и конверт развернутой "Нью-Йорк Тайме" и поспешил к входной двери.
- Прошу вас, мистер Карриген. Весьма признателен, что вы так быстро откликнулись на мою просьбу.
- Не стоит благодарности, мистер Тесла. Вы мой самый старый и самый любимый клиент. Что, надо опять покормить голубей на площади у Публичной библиотеки? Сделаю с удовольствием. Привык я за эти годы к этим птахам. Они такие забавные! Не поверите, но я и сам иногда хожу их кормить.
- Ходите и впредь! Раскрою мой самый большой секрет: только благодаря голубям я сумел дожить в добром здравии до столь солидного по земным меркам возраста.
- Правда?
- Я всегда говорю правду и только правду. За каждое семя, что вы бросите божьим птицам, их небесный покровитель прибавит вам минуту жизни. Я это знаю доподлинно. Но сегодня у меня к вам другое поручение. Я прошу вас сходить к мистеру Марку Твену и передать ему от меня посыпку и письмо. Он живет в Грамерси-Парке, нет-нет, извините, как же я запамятовал, он переехал на Пятую Южную авеню, дом 35, если не ошибаюсь. Вы там поспрашивайте. Марк Твен - знаменитый человек, его все должны знать.
Посыльный пребывал в явном смущении. Марк Твен умер, давно умер, насколько давно, он точно не знал, но когда он читал "Приключения Тома Сойера", автор был уже записан в бессмертные классики.
- Прошу меня извинить, мистер Тесла, - замялся он, - но, насколько мне известно, писатель Марк Твен… уехал, - нашелся посыльный, - уехал из страны, давно. Он теперь в Европе.
- Вы что-то путаете, - мягко сказал Тесла, - мой старый друг третьего дня сидел вот в этом самом кресле и читал мне своего "Загадочного незнакомца". Занятная вещица! Между нами говоря, этот загадочный незнакомец списан с меня, - добавил он с гордостью. - Так что идите и ищите.
Тесла вышел из комнаты и тут же вернулся, неся в руках шкатулку и письмо.
- Да, кстати, чуть не забыл! Мой друг вечно сидит без денег. Передайте ему, пожалуйста, - он открыл другую шкатулку, стоявшую на столе, и сгреб немногочисленные купюры, лежавшие на дне, - вот, сто долларов. Я положу их в конверт.
- Мне ждать ответа? - со страхом выдавил посыльный.
- Ни в коем случае! Мой старый друг, увидев деньги, может оскорбиться - он такой ранимый, артистическая натура! Так что вы вручите ему посылку с письмом и - сразу уходите.
- Я так и сделаю!
Глава 7
Голоса за дверью
По прошествии полутора часов из лифта вышел представительный моложавый мужчина и уверенным шагом направился к номеру Теслы. Он уже положил руку на дверную ручку, когда из номера донеслось:
- Я впервые услышал Его голос в восемнадцать лет, во время болезни. У меня была холера, и я, болезненный от рождения, находился на грани жизни и смерти. Мой отец, священник, уже готовился к соборованию, да и я сам потерял всякую надежду.
"Дядя Нико! С кем это он разговаривает? - изумился мужчина. - Он же несколько недель никого не принимал. Даже отказал во встрече Элеоноре Рузвельт, супруге президента. И голос какой-то странный, помолодевший". Мужчина опустил руку и застыл, приблизив ухо к двери.
- А что, до этого случая не было ничего э-э-э такого, необычного, связанного с Ним? - раздался хрипловатый голос.
- Необычного - нет, не было. А обычное было. Ведь Бог был своим в нашем доме, он был всегда со мной, в мыслях и делах. Вот, помню, глажу я, маленький мальчик, спину нашего кота Мачака, а с моей ладони сыплются искры. "Что это такое", - спросил я отца. "Это всего лишь электричество, - ответил он мне, - то же самое, что можно видеть на деревьях во время грозы". Так я впервые в жизни услышал слово электричество, но не оно занимало мои тогдашние мысли. "Природа - тоже кошка?" - спрашивал я себя. Если да, то кто гладит ее по спине? Это может быть только Бог, решил я.
Тогда же, в семь лет, я получил первый урок неисповедимости Его путей. У меня был брат Данэ, старше меня все на те же семь лет. По отзывам окружающих, он был чрезвычайно одарен, а я просто боготворил его, как младший брат старшего. Однажды он отправился на конную прогулку на нашей лошади арабских кровей, обладавшей почти человеческим разумом. И она сбросила его! Родители, особенно мать, так, и не оправились от гибели их любимца. По сравнению с его талантами, мои казались бедным подобием. А если я делал что-нибудь стоящее, родители лишь еще глубже ощущали горечь потери.
С тех пор я пребывал в мучительном одиночестве в кругу родных и близких, меня преследовали мысли о боли и смерти, я жил в непреходящем страхе, думая о злых духах, привидениях, людоедах и других представителях темных сил. Я искал защиты у Бога и постоянно обращался к Нему в своих детских молитвах. Все шло к тому, что я стану священником. Так хотел мой отец, в пользу этого говорили традиции моей семьи, в которой священнический сан наряду с военным поприщем был привычным призванием, у меня самого не было оснований противиться этому, кроме каких-то смутных видений и ожиданий, свойственных, впрочем, всем юношам. Я все откладывал решение, говоря отцу: "Как я могу стать священником? Ведь я люблю не людей, а человечество. Не церковь, а Бога!" И тут случилась эта болезнь…
- Да-да, расскажи о болезни!
- После окончания школы, а учился я далеко от родительского дома, в Карловаце, я получил письмо от отца. Он велел мне не возвращаться домой, потому что в округе свирепствовала эпидемия холеры. Но какая-то сила неотвратимо влекла меня к дому, я пренебрег приказом, вернулся и - заболел. Я провел в постели девять месяцев и был истощен до крайней степени, как говорят в наших краях: дышал на ладан. Но мозг мой работал с прежней ясностью, и все чувства были обострены. И вот я услышал: ты выздоровеешь. Что я должен для этого сделать, спросил я, Покориться моей воле и следовать предначертанным путем. Что я должен для этого сделать, повторил я. Для начала - поступить в лучшее инженерное училище в мире, упорно учиться, потом еще более упорно работать и сделать открытия, которые облагодетельствуют человечество.