Огромные челюсти дрогнули и немного разошлись, а в следующий миг Лэмпарт выскользнул из них и распростерся на песке. Он лежал и просто дышал полной грудью. Тело раздирала боль. Над ним склонилось обеспокоенное лицо Доротеи.
– Ты ранен! - воскликнула девушка. Он попытался рассмеяться.
– Ну, скажем, меня немного помяли. Слава богу, ничего не сломано. Через пару минут все будет в порядке. А как насчет яиц? - Джон осторожно сел и посмотрел на кожистые шары, которые принесла Доротея.
На ладони у него поместилось бы только одно яйцо, но самым удивительным оказался их цвет - зеленый.
– Они лежали в дыре, - объяснила Доротея, - присыпанные мелким песком. Около тридцати штук. Я принесла четыре. Как ты думаешь, их можно есть?
– Нужно сделать анализы и выяснить, нет ли каких-нибудь ядовитых веществ. Зеленые! До сих пор я не видел на Серебряной ничего зеленого! Знаешь, я не очень разбираюсь в повадках ящериц, но в книгах пишут, что они не выращивают своих детенышей, просто откладывают яйца - и все. Вот еще одно отличие от земных представителей животного мира.
Доротея присела на корточки и посмотрела на яйцо, которое держала в руке.
– Ты уверен? Ящерицы и в самом деле оставляют свое потомство на произвол судьбы?
– Да. Рыбы и рептилии лишь откладывают яйца, предоставляя детенышам самим добывать себе пропитание. На Земле они развивались не особенно успешно, потому что не передавали свой опыт из поколения в поколение. Только млекопитающие заботятся о детенышах. Уже из самого названия класса следует, что они кормят малышей при помощи молочных желез. И попутно кое-чему учат.
Доротея кивнула, немного помолчала, а потом посмотрела на себя и свои пышные формы, которые не скрывал белый облегающий комбинезон. И снова Лэмпарт заинтересовался, о чем она думает, однако решил воздержаться от вопросов и перевел разговор на другую тему.
– После того как разделаем тушу, поищем, нет ли у ящерицы рудиментарных молочных желез. - Он с трудом встал на ноги и осторожно потянулся. - Наверное, останутся синяки на память об этой встрече. Ладно, пора за работу.
Им очень повезло, что туша ящерицы находилась возле корабля: они получили много мяса и огромный кусок кожи с живота - почти двенадцать футов в длину и больше четырех в ширину.
– Рубашка, туфли и кое-что для меня, - сказал Лэмпарт, сражаясь с влажной шкурой. - Теперь нужно поймать красный шар. Если моя теория верна, то я справлюсь с ним без проблем. Закончишь тут одна?
– Осталось вырезать сухожилия, - ответила Доротея, испачкав лицо грязными пальцами в попытке откинуть волосы. - Что ты собираешься делать? Постарайся не рисковать, ладно?
– Не беспокойся. Я буду крайне осторожен. К тому же я не собираюсь уходить далеко. Если появятся любители падали, позови меня. Иногда они ведут себя весьма агрессивно.
Джон взял пустую канистру из-под топлива, с которой заранее срезал верхнюю часть, и решительно зашагал прочь.
В канистру помещалось более двадцати галлонов жидкости. Стенки сосуда наверняка выдержат атаки кислотной твари.
Через час довольный Лэмпарт вернулся с добычей. Он осторожно тащил за собой тяжелую канистру. Доротея как раз закончила вырезать особенно длинное сухожилие и собиралась нести его на корабль. Мечом она указала в тень неподалеку.
– Несколько раз пытались на меня напасть, - сказала девушка, - но теперь боятся подходить близко.
– Ты их научила хорошим манерам, - рассмеялся Лэмпарт. - Мне тоже пришлось несколько раз сурово наказать любителей падали. Они, как и шары, чуют еду - каким-то образом улавливают присутствие пищи. Поэтому я нашел подходящий экземпляр, выкопал здоровенную яму неподалеку, засунул в нее канистру, а потом при помощи кусочков мяса заманил туда нашего красного друга. Он угодил точнехонько
в ловушку. Все прошло идеально. Однако следующий шаг будет сделать совсем непросто. Я собирался вывалить ядовитую пакость прямо на шкуру, а затем равномерно распределить ее по всей поверхности - только вот чем?
– А кость не подойдет? - предложила Доротея. - У нас их полно.
– Хорошая мысль. Давай попробуем.
Он подобрал шесть или семь больших костей и сложил их рядом, затем подтащил канистру к аккуратно расстеленной шкуре и вытряхнул на нее желеобразную массу.
– Нужно торопиться, - пробормотал Лэмпарт, схватил кость и быстро ткнул в центр шара.
В следующее мгновение существо лопнуло и начало растекаться, а Лэмпарт принялся направлять потоки красной массы в нужную сторону. Он заметил, что длина кости уменьшается на глазах. Отбросив ее в скулящую темноту, Лэмпарт схватил другую.
– Нет, лучше я! - Доротея возникла у него за спиной. - А ты сходи на корабль и принеси что-нибудь, смоем эту дрянь, пока она не проела дыры насквозь!
– Правильно! - Джон протянул девушке кость и снова схватил канистру. -Я быстро. Не давай ей застыть!
Когда он подошел с канистрой, почти до краев наполненной крепким раствором нашатырного спирта, Доротея энергично терла шкуру, периодически оглядываясь через плечо на любителей падали.
– У нас возникла проблема, - заявил Лэмпарт. - Они знают, что скоро рассвет. Если они не утолят голод сейчас, им придется начинать все сначала. Послушай, я здесь закончу, а ты неси все на корабль - яйца, сухожилия, мясо и оружие. Положи где-нибудь, потом разберемся что к чему. И сразу возвращайся. Будем зачищать шкуру. В таком виде ее нельзя заносить внутрь.
За несколько минут до рассвета крысопсы начали замыкать кольцо. Два десятка тварей с урчанием атаковали остатки туши, а менее удачливым пришлось сражаться с вооруженными мечами людьми, которые защищали драгоценную шкуру. Но тут, словно повинуясь приказу, подул влажный горячий ветер, и злобные существа моментально обратились в бегство.
Доротея и Джон переглянулись, обменялись улыбками, затем в очередной раз восславили восход. Огромные массы воды смывали с их тел грязь, пот и усталость. Потом заклубился туман. Когда он исчез под жаркими лучами солнца, Лэмпарт наклонился, чтобы пощупать шкуру. Рядом присела на корточки Доротея и тоже коснулась рукой на удивление мягкой, отмытой дождем кожи.
– Мы просто сошли с ума, Джон, - выдохнула девушка. - Столько усилий, чтобы добыть себе одежду!
– Ты же этого хотела, значит, оно того стоило. Что касается меня… ты никогда не будешь одета лучше, чем сейчас. - Он положил ладонь на ее гладкое мускулистое бедро, слегка сжал и быстро убрал руку. - Давай занесем шкуру внутрь, пока она не зажарилась!
К завтраку Доротея спустилась в юбочке-переднике.
– Примерно через полчаса, - напомнил Лэмпарт, - со мной свяжется орбитальная станция. Насчет шаттла и моего нового отчета. Посмотришь, как это делается? Тут нет ничего сложного, единственная проблема в том, что иногда трудно пробиться сквозь помехи. Впрочем, тем для разговора у нас немного. Мы обмениваемся короткими сообщениями. Если хочешь вернуться, сейчас самое время поставить их в известность, они приготовят для тебя специальное снаряжение.
– Ты же знаешь, я не хочу возвращаться… пока.
– Да. Пока. Но как только передумаешь… Обычно они посылают только то, что я просил в прошлый раз. Может быть, мне удастся получить для тебя новые комбинезоны. Впрочем, теперь они тебе, наверное, не нужны.
– Когда ты говорил о списке необходимых вещей, я решила столько всего заказать… А сейчас не могу ничего придумать. -Доротея покачала головой. - Странно, правда? Знаешь, - она вдруг стала очень серьезной, - мне кажется, я никогда не чувствовала себя такой счастливой, как в последние три дня.
Лэмпарту вдруг почудилось, будто воздух накалился, в горле встал комок… но тут раздался пронзительный звон.
– Они! - пробормотал Джон. - Сигнал из радиорубки. Пойдем, пора выходить на связь.
Казалось, прошло гораздо больше пяти дней с того момента, как ему сообщили о предстоящем визите. Какой ужас он испытал! И как разозлился! Лэмпарт с удивлением вспоминал свои мрачные мысли и потешался над самим собой. Доротея сидела рядом, теплая и очаровательная, с золотой кожей и отросшими волосами, которые стали огненно-рыжими почти до самых кончиков. Неужели он собирался ее убить?… Только голос, звучавший из радиопередатчика, оставался таким же равнодушным, как и раньше.
– Земля получила ваш сигнал. Прием.
– Передаю. Тридцать пятый день. Проверка. Как дела? Прием.
– День тридцать пятый. Слышу вас. Все в порядке. Ничего нового. Прием.
– Ждите шаттл в обычное время, за один час до заката, прием.
– Образцы и рапорт будут готовы, а также новый список. Вы выполнили мой заказ? Прием. - Пока Лэмпарт медленно и отчетливо говорил в микрофон, он вспомнил одну вещь из последнего списка, о которой чуть не забыл.
– Все ваши пожелания выполнены. Конец связи. - Голос по-прежнему оставался абсолютно равнодушным.
Лэмпарт выключил аппаратуру и с улыбкой повернулся к Доротее.
– Вот и все. - С каждым разом разговор с орбитальной станцией занимал у него все меньше времени.
– Голос показался мне каким-то механическим, - поморщившись, заметила девушка.
– На самом деле я беседовал с человеком. Так уж сложились наши отношения… я бы сказал, не все здесь просто… Мы ведь в состоянии выдавать Ограниченное количество звуков. В речи мы их варьируем в различных сочетаниях, вот почему ты понимаешь, что голос принадлежит мне, когда я говорю: "Привет!" Но ты узнаешь это слово, если его произнесет кто-то другой, даже совсем маленький ребенок, верно? Поэтому данная система анализирует базовые параметры и передает только их. Так значительно проще, чем посылать весь сигнал, - не вызывает сомнений, что гораздо легче отправить письменное сообщение, чем пытаться повторить, тонкости интонаций. Впрочем, не важно. - Лэмпарт внимательно посмотрел на сидящую рядом Доротею - занятие само по себе очень приятное - и покачал головой.
– Что-то не так? - с удивлением спросила девушка.
– Нет. Все в полном порядке. Просто пытаюсь понять… почему я считал это место таким замечательным, когда тебя здесь не было!
Лэмпарт заметил, что кровь прилила к ее щекам, золотистая кожа слегка потемнела, и Доротея опустила глаза. Горячая волна залила шею и грудь, и внутри у Джона тоже вдруг потеплело.
Девушка стремительно поднялась со стула и отошла на несколько шагов в сторону, а потом повернулась к нему.
– Нам нужно еще многое сделать, Джон. Давай сегодня ляжем спать пораньше?
– Давай, - согласился он, тоже поднимаясь на ноги. - Мне следует приготовить к отправке образцы и составить новый список. Кроме того, необходимо просушить сухожилия, разрезать на куски мясо и сложить его в холодильник, закончить второй меч, луки… Работы полно. Я тебя разбужу за два часа до заката, тогда мы все успеем. - Он проводил Доротею до каюты.
Девушка остановилась возле двери и взглянула на него.
– А как ты узнаешь, что пора вставать? Как просыпаешься, когда тебе нужно?
– Не знаю. Просыпаюсь и все. Если все время проводишь в одиночестве, можно многому научиться.
Казалось, Доротея не хочет заканчивать разговор.
– Ты, должно быть, видел множество поразительных вещей… новые звезды, необычные планеты?…
Он покачал головой.
– Раньше я тоже так думал. Романисты любят писать о славе и удивительных открытиях, но в дейст-
вительности мне ни разу не пришлось столкнуться с каким-нибудь чуждым миром. В реальности оказывается, что космос почти пуст, а звезды - лишь точки света в черном бездонном пространстве. Когда ты приближаешься к ним, они становятся слишком яркими и на них невозможно смотреть. Планета мало что значит, пока не спустишься на ее поверхность - разведчики, если быть честным до конца, поступают так достаточно редко. Я уже не говорю о том, что человек в состоянии воспринять ограниченное число чудес. Ведь наши глаза несовершенны.
– Ты представил все в таком прозаическом свете… - жалобно проговорила Доротея.
– Я не хотел тебя разочаровать. Просто мы воспринимаем окружающий мир через призму собственных чувств. И если какая-то картина кажется нам великолепной, удивительной или прекрасной… то потому только, что имеет для нас какое-то значение. Когда я вижу нечто чудесное - что ж, мне повезло… сердце начинает биться быстрее, и я испытываю восторг. Однако для этого вовсе не обязательно лететь в космос.
Джон заколебался, ему вдруг захотелось сказать, что Доротея совершенно неожиданно стала для него удивительным и прекрасным подарком судьбы. Но пока он пытался найти нужные - и непривычные - слова, девушка кивнула ему и скрылась в своей каюте.
На сей раз, лежа в постели, Лэмпарт удивлялся самому себе. Он совершенно точно знал, что не влюблен в Доротею. Однако стоило ему закрыть глаза, как перед его мысленным взором возникал берущий за сердце образ идеальной женщины, воплощенный актрисой, которая играла роль Звездной Королевы в том дурацком сериале… Линда Льюис!
Впрочем, некие чувства к Доротее он все-таки питал. Слово "восхищение", пожалуй, описывает их не совсем точно, хотя и кажется на первый взгляд подходящим. Да, Доротея очень красива - кто же станет спорить? Лэмпарту доводилось видеть много женщин с хорошей фигурой, тонкой талией, длинными ногами и высокой грудью. Но стоило им сделать один шаг, и впечатление сразу портилось. С Доротеей дело обстояло иначе. Она двигалась грациозно и легко, как королева, как мечта, как поэма. Все вместе. А кроме того, природа наделила ее смелостью и умом. Назови это восхищением и уважением - уже лучше. И все-таки требовалось другое определение…
Проснувшись, Джон понял, что так и не нашел решения.
– Проклятье! - пробормотал он, вскакивая с койки и потягиваясь. - Мне она нравится. Она хороший друг. Вполне достаточно!
Часть IV
СПАСЕНИЕ
Глава 10
Лэмпарт предложил, чтобы Доротея была в шлюзовой камере и, не теряя времени, направилась к шаттлу, когда тот приземлится. Девушка не согласилась.
– Я хочу быть рядом с тобой, - заявила она. - Мне интересно, как ты сажаешь шаттл. А вдруг с тобой что-нибудь случится, и мне понадобится помощь?
Он не стал возражать - ему нравилось, когда Доротея была рядом. Лэмпарт не стал объяснять ей, что, прежде чем пытаться посадить шаттл с Земли, необходимо освоить пилотирование космического корабля. За десять минут этому не научишь. Но он уважал ее способность спокойно и без истерики говорить о возможных несчастьях.
– Смотри, я тебе все покажу! - проговорил Лэмпарт, откидываясь на спинку кресла и включая передатчик, чтобы сообщить о благополучной посадке шаттла. - Видишь красный огонек? Подожди немного… вот так. - Лампочка погасла. - Теперь на станции знают, что шаттл благополучно приземлился. Пойдем посмотрим, что нам принес почтальон!
– А ты когда-нибудь получаешь письма? - спросила Доротея, когда они шагали по горячему песку в косых лучах заходящего солнца.
– Кто, я? Кому захочется мне писать? Мать умерла, когда мне было четыре года, а отец - когда мне исполнилось пятнадцать. Всем остальным я совершенно безразличен.
– Разве ты никогда не влюблялся или хотя бы не заводил длительных отношений?
Джон кинул на Доротею быстрый взгляд и рассмеялся.
– Ты совершаешь большой грех, единственное преступление, которое не в силах перенести одинокий мужчина вроде меня. Понимаешь, о чем я говорю?
– Мне очень жаль! - Она сразу же закрылась, как испуганная улитка. - Я не знала. Конечно, если ты не хочешь…
– Не так! Я совсем на тебя не обижаюсь. Что до остальных… какое мне дело? Но тебе я бы хотел объяснить. Ты выслушаешь меня?
– Я не могу заставить тебя молчать, - язвительно ответила Доротея.
– Нет, можешь. Только что тебе удалось.
По пути к шаттлу Лэмпарт не произнес ни слова. Они взяли четыре канистры: две - с образцами и картами и еще две - порожние. Джон открыл люк, спустил трап, закинул груз, а потом и сам поднялся наверх. Внутреннее помещение челнока представляло собой коробку, разделенную на три отсека.
– Подай мне первые две канистры, - попросил Лэмпарт и задвинул их в дальний угол, когда Доротея выполнила его просьбу. - А теперь отойди в сторону, я выброшу те, что нам прислали.
Канистры полетели наружу, а Джон перешел в следующий отсек. Здесь его поджидал специальный заказ. Оставалось решить небольшую задачу - как спустить груз на землю? Он посмотрел ка массивный металлический предмет размером три на четыре фута с двумя фланцами и отверстиями для болтов; рядом лежала стопка полосок разных сплавов. Лэмпарт еще раз попросил Доротею отойти в сторону и выбросил груз на песок. А потом и сам выбрался из шаттла.
– Мне нужна твоя помощь. Нам прислали кое-что громоздкое и тяжелое. Над люком есть лебедка с цепью - ее использовали, чтобы затащить груз на шаттл. От тебя потребуется аккуратно спустить его на землю и освободить от крюка. Готова?
Он взялся за цепь лебедки. Насколько приятнее нажимать на кнопки, сидя за монитором, когда можно менять тяготение чуть ли не по собственному желанию! Здесь машинный блок весил около тонны, и у Лэмпарта вдруг появилось дурное предчувствие, что он не будет работать.
Справившись с первой частью задачи, Джон поднялся на шаттл, чтобы достать мешок с деталями механизма и два блока питания. Отыскав мешок в дальнем отсеке, он спрыгнул на землю, убрал лесенку, закрыл люк и повернулся к Доротее, которая с любопытством на него смотрела.
– Что тут такое? - поинтересовалась девушка. - И как ты потащишь это на корабль?
– Ха! - усмехнулся Лэмпарт. - Я не собираюсь отвечать на твой вопрос - хочу сделать тебе сюрприз. Если только получится!
– Иногда бывают моменты, - заявила Доротея, и в ее голосе послышался холодок, - когда ты ведешь себя совсем как ребенок. Если потребуется помощь, позови.
Она повернулась к нему спиной и зашагала прочь, таща за собой четыре канистры, связанные кабелем.
Лэмпарт с улыбкой посмотрел ей вслед, а потом уселся на корточки, чтобы внимательно изучить полученную машину. Ему прислали новую, самую современную модель - а вдруг в нее внесены какие-нибудь модификации? Нет, панель управления на месте, под обшивкой. Рядом паз для блока питания… кто-то заранее его вставил!
– Ну вот! - с некоторым беспокойством пробормотал Джон, вытер руки и положил ладони на рулевое колесо. - Приступим!
Он включил тумблер. Маленькая стрелка дрогнула, показывая, что питание поступает в цепи, а колесо под его пальцами чуть-чуть сдвинулось. Пока все идет как положено. Лэмпарт осторожно повернул руль, на миг даже задержал дыхание. Устройство слегка задрожало, словно поудобнее устраиваясь перед стартом. Тогда Лэмпарт увеличил расход энергии и почувствовал, как машина медленно поднимается в воздух, зависнув на высоте в восемь или девять дюймов над углублением в песке, которое осталось от тяжелого аппарата.