– Ладно, - прорычал он. - Отлично, пусть будет по-твоему. Можешь верить во что захочешь. Мне-то какое дело? Я тебя сюда не звал. Но тебе все-таки придется выслушать мои слова, и как можно внимательнее, поскольку повторять я не намерен. Ты у меня вот здесь! - Джон вытянул руку и сжал ее в кулак. - Ты не умеешь управлять кораблем. Не знаешь, как связаться со станцией. Не сможешь посадить шаттл и уж тем более покинуть на нем планету. Ты тут застряла и целиком зависишь от меня. Если со мной что-нибудь случится, тебе конец. Очень рекомендую хорошенько это запомнить! - рявкнул Лэмпарт.
– Мы рассердились, какой ужас! - насмешливо провозгласила Доротея. - Осталось только воспользоваться моей беззащитностью! - Она напрягла плечи и стала ужасно похожа на разъяренную кошку. - Давай попробуй! И у тебя появятся такие шрамы, что их будет не стыдно показать друзьям. Очень рекомендую хорошенько это запомнить. Деревенщина!
– Воспользоваться твоей беззащитностью? - Лэмпарт уже взял себя в руки и теперь мог позволить себе рассмеяться.- Не волнуйся. Я ни за какие деньги не соглашусь к тебе прикоснуться. Ты совершенно права, у меня высокие моральные принципы. А что до того, будто я все придумал, стараясь тебя напугать… подожди минутку. Стой на месте!
Он сбегал к холодильной установке, принес замороженную ногу ящерицы и бросил ее на стол перед Доротеей.
– А теперь скажи, что я все выдумал. Валяй, я жду!
Девушка вытаращила глаза, протянув руку, осторожно потрогала кусок ноги и посмотрела на Лэмпарта.
– Что-то вроде лапы!
– Да неужели? Какая неожиданность! К тому же нога-то не моя. И не твоя - пока. Итак, я все выдумал?
– Ты хочешь сказать… здесь действительно есть живые существа?
– Как ты думаешь, что ты ела на обед?
– Господи! - Доротея зажала рукой рот, а Лэмпарт презрительно фыркнул. Однако ей удалось, хоть и с трудом, справиться с отвращением; она сглотнула и снова дотронулась до звериной лапы. - Ящерица? Правда?
– Правда. И все остальное тоже - включая маленьких зеленых человечков. Может быть, они не зеленые, и не маленькие, и вовсе не человечки, но я действительно нашел наконечник - и именно так, как тебе рассказал.
Доротея тяжело опустилась на стул. Лэмпарт видел, что девушка в полной растерянности.
– А теории?
– Мы имеем дело с голыми фактами. Разведчики усваивают эту истину в самом начале своей карьеры. Сначала факты, а уж потом теории, мисс Колсон. Теперь извини, но я, пожалуй, уберу мясо в холодильник и займусь делами.
– Делами? - удивленно спросила Доротея.
– Шаттл вернется через четыре дня, так у нас заведено. Я должен подготовить образцы и результаты анализов, а также составить карты разведанных районов, прежде чем перебраться в другое место. Отдохни немного. Первый день всегда самый трудный. Поешь чего-нибудь. У кухонного робота стандартная программа.
– Черт тебя побери! - взорвалась Доротея. - Я еще ни разу в жизни не говорила таких слов… но ладно, извини! Я была не права!
– Да брось! Ты многое угадала. Мне нравится одиночество. Я плохо переношу общество других людей. А если тебе кажется, что это неправильно, ты имеешь полное право высказать свое мнение. Просто я так устроен, тут ничего не поделаешь. Мы с тобой разные, вот и все!
Лэмпарт убрал мясо в холодильную камеру и отправился наверх, чтобы снять комбинезон, в котором чувствовал себя ужасно неуютно. Ремень с мешочками он оставил в мастерской. Спустившись вниз, надел его и посмотрел на карту, пытаясь решить, какой район лучше выбрать сегодня. Джон так увлекся, что не заметил, как Доротея подошла и встала рядом.
– Точки обозначают места, где я уже побывал, - объяснил он. - И что я там нашел.
– Они все расположены по границе скал. Почему ты не исследовал пески среди холмов?
– Нет необходимого оборудования. Я могу разведать только залежи ископаемых вокруг скал. Ну и, конечно, строить догадки.
– Месторождения действительно богатые?
– Все не так просто, - осторожно ответил Лэм-парт. - Образцы, которые я изучаю, в соответствии с традиционными стандартами считаются исключительно богатыми. Но планета представляет собой необычный случай. В добычу ископаемых придется вложить огромные деньги - нужно специальное и очень дорогостоящее оборудование. Следовательно, чтобы предприятие не оказалось убыточным, месторождения должны быть чрезвычайно богатыми. По моим оценкам ситуация такова, что разработка не принесет необходимых прибылей. Впрочем, я еще только начал. - Лэмпарт отвернулся от карты. - Я должен провести здесь шестьдесят дней. Потом перебраться в другой район. И так далее. Исследования предположительно займут два года.
– Два года в полном одиночестве? Разве тебе не страшно?
– Я проработал разведчиком десять лет. В полном одиночестве. И чувствовал себя прекрасно. Тебе это трудно понять. Я же сказал - мы разные.
Лэмпарт взял меч и копье. Неожиданно Доротея мягко прикоснулась к его руке.
– Позволь мне пойти с тобой.
– Зачем? Что ты умеешь?
– Ничего, наверное. Буду смотреть… Я хочу понять. Ну, пожалуйста, Джон.
– Да ради бога! На, держи. - Он протянул ей копье. - У меня есть еще один меч, сделал в самом начале, хотя и не очень удачно.
– Покажи. Я немного училась владеть оружием… и стрелять из лука. А вот держать в руках копье мне не приходилось.
– Ладно.
Лэмпарт принес свой первый меч. Доротея уверенно взяла его в руки, размахнулась и недовольно поморщилась.
– Слишком тяжелый… вот здесь. - Девушка показала на место у самой рукояти. - Он должен вращаться вокруг центра тяжести так, чтобы вес распределялся равномерно. Тогда считается, что оружие хорошо сбалансировано.
– Я знаю! - огрызнулся Лэмпарт. - Другое дело - смастерить самому! - Он с трудом справился с раздражением и спросил: - Ты умеешь стрелять из лука?
– Немного. А ты сможешь его сделать?
– Надеюсь. - Лэмпарт начал спускаться по трапу, держа копье в руке и закрепив меч на ремне. - Но я бы хотел использовать местные материалы. - Он помахал в воздухе копьем. - Это когда-то было веткой дерева. Я выпарил всю влагу. Получилось здорово, не хуже твердого сплава. Только вот гнуться не хочет. А мне еще не удалось найти дерево, от которого я мог бы отрубить прямую ветку.
– Ты и в самом деле намереваешься здесь жить? И ни от кого не зависеть?
– Я так привык. Пару раз я разговаривал с другими разведчиками. Они иначе смотрят на проблему одиночества и частенько берут с собой книги, фильмы и прочие штуки. И с нетерпением ждут возвращения на базу. - Лэмпарт ухмыльнулся своим мыслям. -
А я с нетерпением жду, когда останусь наедине с самим собой.
– Ты не любишь людей, да?
– Я не в силах их долго выносить. Может быть, мне просто не повезло и я не встретил тех, кто достоин уважения. Все, с кем я знаком, думают только о себе, хвастаются и притворяются, - наверное, таким способом хотят оправдать свое существование на свете. Мне их трудно понять, но я не считаю себя важной персоной. - Лэмпарт обвел рукой горы и холмы, показал на звезды за мчащимися по небу тучами. - Все это было здесь до меня и останется, когда я умру.
– Невеселая мысль.
– А для меня - нормально. Знаешь, я отношусь к происходящему так, будто мне посчастливилось получить билет на чудесный спектакль, конца которого я не увижу. Нужно сделать как можно больше, по крайней мере, постараться как можно больше увидеть и понять. И конечно же получать при этом удовольствие! Я не настолько тщеславен, чтобы считать себя важнее окружающего мира.
– Ты часто употребляешь слова "тщеславие" и "самомнение". И меня назвал тщеславной.
– И что? - спокойно поинтересовался Лэмпарт. - Разве я ошибся? Все твои желания и прихоти удовлетворяются. Тебе повезло в жизни. Но ты решила завладеть и мной. А человек не имеет права "владеть" другими людьми. Ему принадлежит только его собственная жизнь.
– Пустые слова, Джон. Для чего я существую на свете, если ничего не значу для окружающих?
Они свернули чуть в сторону, чтобы обойти одиноко торчащий из песка валун. Скалы уже были совсем близко, и их силуэты вырисовывались на фоне пурпурного неба. Лэмпарт немного помолчал, прежде чем ответить.
– Такое впечатление, будто сама по себе ты не имеешь никакой ценности, а люди тебе нужны, чтобы обрести значимость. У тебя есть имя. Ты чья-то дочь. Судьба дала тебе богатство, положение и даже известность. Но что такое ты сама?
– Вопрос, на который ищут и не могут найти ответа философы. Я - это я. Что тут сложного?
– Ты говоришь о связи с другими людьми, - настаивал на своем Лэмпарт. - Разве ты можешь что-то значить для окружающих, если сама не являешься личностью, если не знаешь, что ты такое? До тех пор пока ты нуждаешься, чтобы другие оправдывали твое существование, ты никогда не будешь цельной натурой. Разве я не прав?
– А что ты такое? - резко спросила Доротея.
– За меня на твой вопрос ответил Омар Хайям. Люди всего лишь пешки в игре, подчиненной собственным правилам. От нас ничего не зависит. Жизнь движется вперед, словно река, стекающая по склону горы, потому что так устроен мир. Я тоже пешка, когда перст Судьбы застынет возле моего имени, я покину этот мир - и все. А пока мне хочется увидеть и сделать как можно больше, я же тебе говорил. Если остальные понимают порядок вещей по-другому… что ж, мне их жаль. Но я ничего не могу изменить, не так ли?
Показались темные пасти пещер и острые пики скал. Лэмпарт шел впереди, настороженно оглядываясь по сторонам, опасаясь встречи, которая не замедлила случиться через несколько ярдов. Он чуть дотронулся до руки Доротеи.
– Не шевелись. Приближается одна из выдуманных мной ящериц. Обоняние у нее не очень развито, она нас не заметит, если мы будем стоять неподвижно.
Из темной расщелины появилось огромное существо и, неуклюже переваливаясь на лапах-обрубках, медленно зашагало вперед по сыпучему песку. Лэм-парт почувствовал, как Доротея схватила его за руку и сжала ладонь. Отфыркиваясь и ворча, зверь прошел всего в футе от них.
– Как тебе удалось убить такое страшилище? - спросила девушка, когда они снова пустились в путь.
Лэмпарт шел впереди и потому ответил, не оборачиваясь:
– Нужно нанести удар в самое чувствительное место - оно во рту. Копьем. Как только ящерица подбирается к своей будущей добыче достаточно близко, она открывает пасть, чтобы ее сожрать. Вот тут и надо действовать. Думаю, таких больших мы больше не встретим. Здесь водятся только мелкие. Бороться с ними просто - быстро хватаешь и отбрасываешь подальше от себя. Они сильно кусаются, так что медлить не стоит.
– А еще какие-нибудь животные нам попадутся?
– Наверное, птицы - те, что ты назвала птеродактилями. На средней паре лап у них мембраны, а еще у них острые когти и клюв. Но они плохо летают. С ними можно справиться, если вцепиться во что-нибудь и постараться сломать. Свернуть шею, например… Видишь ту голубую жилу на пурпурном фоне? Может быть, кобальт, но скорее всего медь с примесью олова и цинка.
Лэмпарт вытащил молоток и принялся отбивать куски породы. Доротея присела рядом с ним на корточки.
– Какие удивительные краски! - заметила она. - Сейчас ночь? Конечно, тут светло и все такое, но ведь - ночь! Никогда не видела ничего подобного!
– Дело в том, что для тебя ночь ассоциируется с лунным светом. Здесь нет луны. Вот это, - Джон показал рукой чуть в сторону, - звезда Плейона, а рядом с ней Атлант. Их видно с Земли невооруженным глазом. Примерно через три часа из-за корабля появится Меропа. Вот она действительно яркая! Когда она займет свое место на небе, до рассвета останется три с половиной часа.
Доротея положила руку Лэмпарту на плечо и, чуть касаясь его бедра своим, повернулась, чтобы посмотреть на небо.
– Какие злобные тучи! - вдруг сказала девушка. - Словно тут все время гроза. И какие восхитительные краски! Здесь всегда так?
– Насколько мне известно, всегда. Это дождь. Здешняя атмосфера на двадцать процентов состоит из водяного пара. Очень высокая влажность. Вот почему ты постоянно потеешь, по крайней мере, сначала. Когда немного привыкнешь, станет легче. Но твой наряд пропадет. - Лэмпарт чуть коснулся рукой коротенькой блузки, плотно облегающей грудь Доротеи. - Жара, пот… и аргон. Видела бы ты, какие получаются сплавы, если оставить их на открытом воздухе!
Доротея отошла чуть в сторонку и присела на небольшой камень.
– Я тебе завидую, Джон. Тебе так… интересно! Для тебя все это имеет огромное значение, а я вижу лишь бескрайнюю голую пустыню, раскрашенную в самые дикие цвета. Для меня она мертва. Да, я знаю, здесь есть жизнь, но уродливая, дикая и свирепая!
– Ну далеко не все так ужасно. Подожди немного, я возьму еще несколько образцов и покажу тебе, что тут есть место и красоте.
Лэмпарт старательно собрал куски породы, сложил их в свои мешочки и повел Доротею вверх по склону, внимательно поглядывая по сторонам, словно искал что-то определенное.
– Вот! - наконец провозгласил он, опустившись на колени возле небольшой сверкающей кучки камней. - Посмотри!
Серо-коричневый песок покрывал ковер из крошечных разноцветных радуг. Доротея наклонилась пониже, а Лэмпарт принялся объяснять, вытащив из земли одно из растений:
– Это цветок. По крайней мере, подходит под земное определение. Видишь, стебель, а крошечные шарики играют роль спор.
Доротея не сводила глаз с молочно-белых бусинок, окрашенных в самые немыслимые оттенки желтого и красного, причем сам цветок был не больше ее ногтя.
– В основном хром с примесями. Дай сюда руку и не шевелись. Смотри внимательно! - Он сильно тряхнул цветком, и на ладонь Доротеи посыпались разноцветные круглые капельки. - Красоту всегда можно найти - если искать, конечно.
– Какие чудесные! Такие крошечные и такие живые. Но… - Доротея взглянула на Лэмпарта, а потом снова на свою ладонь. - Разве тебе не приходило в голову - они такие прекрасные и их никто не видит?
– Вот еще одно доказательство эгоцентричности человека. А с чего ты взяла, что кто-то обязательно должен их видеть? Красота существует лишь в наших представлениях. Осмелюсь предположить, что уродина ящерица кажется исключительно прекрасной другой ящерице. Все зависит от того, кто смотрит.
– А если никто не смотрит? Какой смысл быть красивой, если тебя никто не видит?
– Никакого, если цель твоей жизни - быть красивой. В таком случае тебе необходимы зрители.
– Вот-вот, твои слова доказывают мою правоту, разве не понимаешь? Зачем делать что-то или быть кем-то, если об этом никто не знает?
– Понятия не имею…
Неожиданно Лэмпарт метнулся к Доротее, схватил ее за руку и подтолкнул к расщелине между двумя огромными камнями. Чудом не задев голову девушки крыльями и пронзительно вереща, мимо промчалась диковинная птица.
– Сюда летят еще две. Прижмись спиной к чему-нибудь твердому, чтобы они не напали сзади. Помнишь, что я говорил… хватай и ломай все подряд!
Лэмпарт отпустил Доротею, а сам откатился в сторону, вскочил на ноги и перебежал к соседней скале. Снова зашелестели крылья, и в воздухе появились похожие на маленьких драконов существа с острыми, как сабли, когтями и клювами. Лэмпарт вытянул руку, ухватился за костлявый бок, с силой сжал пальцы и отшвырнул поверженного врага подальше от поля боя. Не теряя времени, занялся следующим. Поморщился, когда клюв скользнул по запястью, но продолжал сражаться.
Над его головой кружила целая стая орущих от негодования гарпий. Лэмпарт свернул шеи еще двум, а затем выхватил меч и принялся кромсать неприятеля, пробираясь к Доротее, на которую напали две огромные птицы. Лэмпарт яростно разрубил одну пополам, а вот с другой пришлось соблюдать осторожность - она вцепилась когтями в волосы и голубую кофточку девушки. Лэмпарт убрал меч и руками переломал злобной твари хрупкие, точно тростник, кости.
– Ты в порядке? - спросил он, когда Доротея убрала от лица руки. - Не шевелись, я посмотрю.
Из раны на шее текла кровь. Грудь, руки и ноги девушки покрывали царапины. На них Лэмпарт не обратил особого внимания, а вот рана на шее ему не понравилась.
– Потерпи чуть-чуть. Откинь голову назад.
Он приложил губы к ране, высосал немного крови, сплюнул, снова осмотрел шею.
– Что это? - спросила Доротея. - Жжет ужасно!
– Одна из тварей зацепила тебя клювом. Неглубоко, однако кровь идет довольно сильно. Нужно ее остановить. Придется расстаться с кофточкой.
– Да чего там!
Доротея послушно разделась, Лэмпарт разорвал тонкую ткань и наложил повязку.
– Сейчас я больше ничего не могу сделать. Возвращаемся. На, возьми копье, будешь на него опираться. Пошли.
– Со мной все в порядке! - заявила Доротея и чуть не упала.
– А меня называла упрямым!… Сядь! Или хочешь, чтобы я усадил тебя силой? - Когда Доротея опустилась на песок, он устроился рядом с ней. - Сейчас ты работаешь в два раза больше, чем когда-либо прежде. У тебя великолепное, сильное тело, но его возможности не безграничны. Кроме того, ты почти ничего не ела. Как только мы вернемся, как следует поешь, а потом отправляйся спать. Поняла?
– Да, господин! - сказала Доротея. - Как прикажете, господин!
Лэмпарт вдруг почувствовал себя ужасно глупо и разозлился. Но в следующее мгновение ему стало смешно.
– Я в первый раз вижу, как ты смеешься, - проговорила девушка. - Ради этого стоило получить серьезную рану.
– Ничего себе цель в жизни - заставить меня смеяться!
– Что тебе известно про цель моей жизни? - спросила она. - Ты делаешь на мой счет самые дикие выводы, дразнишь и говоришь гадости, а на самом деле ничего про меня не знаешь.
– Только то, что слышу и вижу, - спокойно ответил Лэмпарт. - Вот еще одно различие между нами. Меня не интересует, что творится у тебя в душе. Кроме того, мне все равно никогда не узнать правды - я могу только строить предположения. Да и не мое это дело. Речь идет о твоей жизни, а не о моей.
– Ты меня в самом деле ненавидишь, верно? - шепотом спросила Доротея.
– Да нет! С какой стати? Я много работал бок о бок с коллегами. У меня складывались с ними прекрасные отношения, если у нас была общая задача. Это называется сотрудничество. Имеется определенная цель, к достижению которой мы и стремимся. Но отвлекаться от дела и тратить силы на то, чтобы выполнять чьи-то капризы… такое поведение представляется мне глупым. Если я в состоянии решить свои проблемы самостоятельно, я так и поступаю. Когда мне требуется помощь, я за ней обращаюсь.
– А если помочь некому?
– В таком случае я справляюсь сам или борюсь с последствиями. По-моему, очевидно, разве нет? Ладно, ты уже немного отдохнула. Обопрись на меня.
– Что-то не припоминаю, чтобы я просила помощи, - пробормотала Доротея. - Черт бы тебя побрал, Джон Лэмпарт, а ты не думал, что я и сама хотела бы узнать, кто я такая? Что я впервые встретила человека, который ни от кого не зависит и сам строит собственную жизнь? Настоящего мужчину! А я не могу к нему пробиться, не в силах понять, как он устроен! Тебе такое не приходило в голову? - повторила она.
– Знаешь, ты пытаешься найти ответы на свои вопросы очень необычными методами.