– Ой, – воскликнула она.
– Извини, – произнёс Акихито.
– Да ладно, – девушка рассмеялась, – А твой друг всегда такой серьёзный? И чего это ты без девушки, он вот пошёл искать себе пару.
– А мне… А я тут смотрю на одну с самого начала вечера. Меня кстати Акихито зовут.
– М…м…м Акихито? Ты аристократической крови, да? Самурай? Я бы, кстати, тоже вела себя скромнее. А меня просто Суги зовут.
– Нехорошо подслушивать чужие разговоры.
– Я же случайно.
Акихито усмехнулся. Вдвоём они подошли к столу, там стояли подносы с угощениями. Музыка над площадью звучала тихая и ритмичная. На западный вкус, как отметил про себя Акихито. Странная музыка. Но красивая.
– Так и где твоя девушка?
Акихито посмотрел по сторонам. Одна танцовщица действительно его привлекла, сейчас она стояла поодаль. Девчонка была безумно красива, но это всё, что он мог о ней сказать. Он просто получал эстетическое наслаждение, пока смотрел на неё. И почти не удивился, когда к девушке подошёл незнакомый мужчина и обнял за талию.
– Вот ведь незадачка, а? – выругался Акихито. Его злость была наигранной, но Суги восприняла ее серьезно.
– Не расстраивайся. Хочешь, я с тобой потанцую?
– Да, можно и потанцевать, – Акихито взял со стола два коктейля и протянул один из них Суги, – Мне вообще-то плевать на неё. Вот с тобой гораздо интереснее.
– Правда? – рассмеялась Суги. Непослушная длинная чёлка упала ей на глаза. Она поправила рукой свои волосы. Акихито увидел голубой лак на ногтях, точно в тон ее вечернему платью.
– Ну, да! – Акихито распрямил плечи, ему захотелось стать выше ростом, – Я ведь про тебя ничего не знаю. Ты мне расскажи.
– А ты спрашивай.
Он спрашивал, и Суги отвечала. В этот вечер они перепробовали много коктейлей. И поцелуи были разными на вкус. А когда на досках в глубине ночного сада зашелестела сброшенная с плеч одежда, Акихито задал себе вопрос, нравится ли ему эта девушка и что он намерен делать дальше?
Спустя несколько дней она сама его об этом спросила. Акихито ответил уклончиво, потому что до сих пор не решил. А ещё через неделю он увидел Суги в компании Йосики.
Как ни странно, они потом смогли спокойно общаться. Насколько дорога ему Суги, Акихито понял позже, когда разобрался в своей запоздалой влюбленности. Но он не посмел помешать той гармонии, которая, возникла между Суги и Йосики.
Прошлое вспыхнуло в памяти яркой, живой картинкой. Теперь, после смерти Йосики, Акихито не сожалел, что Суги выбрала другого, он не хотел осквернять любовь друга низкими мыслями. Его любовь, ее любовь, это их личное дело, он не имеет права даже думать об этом.
…Когда лукавые сомненья
Не подрывают веры в нас,
Когда соблазна горький час
И неизбежные паденья
Нам не преграда на пути,
И мы, восстав, прах отряхая,
К вратам неведомого края
Готовы бодро вновь идти;…
(К.Р., Из цикла "В разлуке", Имарта, 1 августа 1907 года).
Акихито перечитал стихи, написанные русским поэтом. Быть может, он пережил нечто похожее, подумал разведчик. Иначе как он подобрал такие верные слова?
Автопилот выдал сигнал о том, что топливный бак пуст на три четверти.
Разведчик убрал книгу стихов и принялся за работу. После заправки и осмотра деталей двигателя он прикинул расстояние по карте. Полного бака хватит, чтобы достичь посёлка Тында, приземлиться, отыскать завод и вернуться на Ниххон.
Соленой водой больше нельзя заправляться, двигатель на износе.
В душе Акихито царили пустота и обречённость. Ему казалось, жизнь потеряла смысл, и теперь без толку что-то делать, прикладывать силы, к чему-то стремиться. "Ладно, – подумал Акихито, – я сделал, что мог. Осталось задание и путь домой. А там – будь что будет".
Когда машина полетела над землей, Акихито почувствовал себя как-то странно. Он потрогал ладонью лоб – под волосами проступила липкая испарина. Разведчик посадил машину возле реки и вышел на свежий воздух – стало немного легче. Он наклонился к реке, принял горстью студёную влагу и с наслаждением умылся. На темной глади лесной воды Акихито увидел свое отражение: усталое лицо, круги под глазами.
– Интересно, а что будет, если сойти с ума? – проговорил Акихито. Он вернулся в кабину и достал пакет с сухим пайком, но аппетита не было. Он вспомнил, что за последние сутки ничего не ел, но так и не смог заставить себя подкрепиться.
Его замучили невнятная тупая тоска и нездоровый надоедливый озноб. Не удивительно, решил Акихито, вторые сутки в пилотском кресле. Он успокоил себя мыслью, что терпеть осталось недолго.
Разведчик с силой потёр глаза, до боли надавил на тяжёлые веки. Когда пёстрые звёздочки угомонились, он сфокусировался на приборах, завёл двигатели и поднял птицу над лесом.
Завод удалось найти быстро. Его построили в глубокой долине между безымянных хребтов, там он был отлично защищен от непогоды. Наверное, когда-то у русских сопок и были имена, но теперь об этом некому помнить. Сам городок Тында представлял собой затопленные многолетним половодьем руины. Остатки населённого пункта Акихито обнаружил на подлёте к заводу, который оказался к северу от развалин.
Разведчик сделал замеры воздуха, но на посадку возле города не решился. Что бы там не выдавали приборы, приближаться к мертвому городу страшновато.
Глубокие впадины зеленели странной субстанцией, она то ли колыхалась от ветра, то ли шевелилась сама по себе.
Разведчик замерил фон над заводом и на а всякий случай проглотил шарики пектина.
Птица медленно коснулась земли. Акихито просидел в кресле минут десять, и все это время держал руку на штурвале. Он был готовый взлететь при малейшей опасности и покинул конвертоплан только тогда, когда убедился, что исчерченный трещинами асфальт не провалится под тяжестью машины.
За бортом царила холодная осенняя тишина, с чахлых деревьев давно облетели листья. Сквозь тонкие тёмные ветки деревьев проступали бесцветные серые стены заброшенного комплекса. Снегопады год за годом уничтожали следы человека: земля была усыпана какими-то обломками, а над цехами не осталось ни одной целой крыши.
Акихито миновал ржавые ворота, коснулся рыжего налета рукой в перчатке. На чёрной коже осталась красная труха.
Чего они хотят тут найти? В цехах, едва подсвеченных сверху тусклым осенним солнцем, повсюду запустение и гнилостный запах. Несколько раз под ногами хрустели не то кости, не то гнилые силикатные кирпичи. Разведчик старался не смотреть себе под ноги, так проще думать, что это кости диких животных.
Здание администрации выделялось цветом и крупными оконными проёмами. Разведчик обошёл несколько лестниц, выбрал ту, что покрепче и медленно поднялся наверх. Гнилые доски давно осыпались, но кое-где сохранилась бетонная арматура. По ржавым прутьям Акихито добрался до кабинета директора.
Дверь оказалась запертой, и он вышиб ее одним сильным ударом. Вместе с мокрой трухлявой дверью внутрь помещения рухнула часть стены. Когда Акихито приподнял край ржавого листа под ногами, жирные под ним оказались жирные белые сороконожки. Потревоженная живность недовольно заверещала и стала расползаться по углам.
Разведчик с трудом поборол тошноту и двинулся дальше.
Из ценных вещей в кабинете стояли стол и высокий металлический сейф.
От попытки выдвинуть ящик директорский стол развалился на части, и Акихито полчаса ковырялся в мусорной куче. Он с ужасом думал, что будет, если придется идти за пластитом: от взрыва запросто развалится весь дом – как потом вытаскивать сейф из под обломков? Но разведчику повезло, в столе оказались ключи от сейфа.
Акихито достал из планшета клеенку, аккуратно открыл металлический шкаф и стал разбирать документы.
– Ну-ка посмотрим, – проговорил он и закашлялся, его мутило от сырых трухлявых запахов и от усталости.
Замок на кожаной папке заклинило, и в ход пошел нож, однако документы оказались в прекрасном состоянии. Акихито отделил несколько листов и попытался разобраться в надписях. Большая часть текста была на русском, и тут очень кстати оказался словарь в КАК. Разведчик расшифровал несколько надписей и выяснил: этот завод входил в сеть оборонных предприятий авиационной промышленности. На складах должны храниться запчасти, готовые узлы и многое другое.
Акихито упаковал папку и непромокаемый футляр и покинул здание.
В ранних сумерках небо быстро темнело, и разведчик достал фонарь. Среди документов он обнаружил кальку с планом завода, и он без труда нашёл по ней склад.
На вид приземистое бетонированное здание нисколько не пострадало. Замок оказался сорванным, несколько ящиков у самых дверей были наспех распакованы. От ржавой трухи и мокрого брезента исходил нестерпимый удушливый запах. Акихито натянул респиратор и углубился внутрь склада, в темноту между рядами контейнеров. Узкий луч фонаря несколько раз выхватывал мокрые трубы, покрытые бугристыми наростами. С наростов на землю капал конденсат. В глубине склада стояли массивные контейнеры из гофрированного металла, они выглядели целыми. Выстрелом из пистолета разведчик вскрыл замок на ближайшем контейнере. Помещение откликнулось на выстрел громким эхом.
Внутри контейнера стояли зеленые ящики с цифровой маркировкой. Акихито поддел ножом доски, присел на колени и заглянул внутрь ящика.
Металлические конусы.
Оружие.
Ракеты.
Разведчик отшатнулся и быстро включил счётчик: так и есть, боеголовки с обеднённым ураном. И ведь хватило ума стрелять по замкам!
Разведчик резко встал на ноги, перед глазами поплыли цветные круги.
– Ничего-ничего, – успокоил он себя, – Фон чуть выше нормального, радиация тут не при чем.
С каждым шагом идти становилось труднее. Разведчик покинул склад и едва не упал в мутную лужу полную странной зеленой тины. То ли мох, то ли водоросли росли повсюду. Там, где старый асфальт раскрылся рваными щелями, росли невысокие, чахлые деревья. На коре зеленели те же нездоровые пятна, что и в лужах.
Разведчик отшатнулся от непонятной зеленой массы.
Перед глазами пульсировал цветной туман. О том, какая у него температура, Акихито предпочитал не думать. Как же он раньше не заметил эту лужу? Как-как!? Когда он шел на склад, по сторонам смотреть было некогда.
Акихито выбился из сил, пока добрался до конвертоплана. Вполз внутрь, прикрыл люк и сделал шаг в сторону кабины. Сознание покинуло его, и он не почувствовал удар падения.
Несколько часов он провел без сознания, за это время наступило утро нового дня. Акихито пришел в себя и с отвращением отполз от лужи собственной рвоты. Он собрался с силами, переоделся, набрал на улице песка и высыпал на пол кабины, брызнул струей огнетушителя и выгреб мусор на улицу. Туда же отправил испачканную форму.
От свежего воздуха в голове прояснилось.
– Стоп, – сказал себе Акихито и посмотрел на крылья конвертоплана.
Ракеты.
Не пойманный, как говорится, не вор. Кто видел, что он взлетал с ракетами на борту? Лётчик-рейдер? Много ли будет стоить его слово после того, как техники признаются в том, откуда у них неучтённое спиртное?
Акихито задрожал. Но это был не озноб, а возбуждение. Ещё вчера он был готов признать, что карьера, а то и жизнь, закончились. Теперь всё могло обернуться иначе.
Пол дня он потратил на поиски катков. Автопогрузчик не работал, но он поднял конвертоплан и переместил его в нужное место. Ракеты упали на лапы погрузчика с высоты полуметра, удар смягчила подстилка из брезента.
К вечеру конвертоплан освободился от смертоносного груза, а ракеты перекочевали в дальний угол склада. Если их найдут, вряд ли станут разбираться, откуда на русском складе японское оружие. Кто их знает, что там было раньше, до Утра Смерти.
Акихито снова сел за штурвал.
И все-таки болезнь не отступала: после физической работы снова поднялась температура. Акихито достал аптечку и проглотил несколько таблеток с антибиотиками, он пожалел, что не сделал этого раньше.
Двигатель странно хрипел, когда машина взлетела над лесом. Акихито полетел на небольшой высоте, чтобы найти какую-нибудь речку, слить морскую воду и наполнить бак пресным топливом. Тогда есть шанс долететь до Ниххона. Можно, конечно, вернуться к руинам и наполнить баки талой водой, но он опасался странной зелени по берегам водоемов.
Акихито летел и напряженно разглядывал землю, боль пришла неожиданно. Пилот опять потерял сознание и выпустил штурвал.
Его спасла высота полета. Когда винты остановились, машина завалилась на крыло и рухнула в тайгу. До побережья оставалось не больше десяти километров.
Разведчик оставался без сознания, и в этом состоянии ударился головой о приборную доску. Деревья и острые камни распороли обшивку конвертоплана, буквально вывернули машину на изнанку. От удара крылья и моторы отлетели в стороны, изуродованный фюзеляж остановилась в сплетении поваленных деревьев.
Пилот получил лёгкое сотрясение мозга. Жар и лихорадка держали в плену его сознание, но все-таки он был жив.
Акихито думал, что всё ещё управляет конвертопланом. Он никак не мог понять, откуда неприятный зуд, что жжёт ему лицо? Разведчик попытался поднять голову, но оказалось, что он лежит лицом вниз на какой-то грубой подстилке. Руки связаны за спиной. Ноги тоже связаны. Он с трудом разлепил веки, они ссохлись от слёз. Или не от слез? Тяжелый металлический запах ударил в ноздри. Это кровь? Неужели он ранен? Что с машиной?
Чьи-то руки коснулись его лица. Пощупали виски, убрали с лица сухие, грязные волосы.
Акихито повернул голову и попробовал рассмотреть того, кто прикоснулся к лицу. Но в глазах мельтешили цветные пятна. Пульсировали и отдавались болью внутри головы.
– Лежи тихо, – раздался уверенный женский голос.
Акихито не понял ни слова. Незнакомка говорила по-русски.
Он заёрзал сильнее, попытался высвободить руки.
– Lay silently!
Эти простые слова он понял.
– Окей, – еле слышно прошептал разведчик.
Теперь он ощутил, что руки щупают его под одеждой. Причём в таких местах, которые считаются интимными.
Акихито возмутился. Он тут же вспомнил кадры документальной хроники. В середине двадцатого века японские медики проводили опыты над пленными. Старые кадры чёрно-белой плёнки оставили глубокое впечатление. В голове эхом прозвучали слова русской женщины со стройки. И он испугался. Так, как не боялся никогда в жизни. Понимал, что не столько он сам, сколько вся его нация могла заслужить наказание. В их понимании. Ведь даже Утро Смерти мало чему научило тех, кто стоял у власти. Разведчику стало нестерпимо холодно, а в животе стянулся тугой комок.
– I said don’t move, бляха муха, – прикрикнула девушка, и легонько стукнула его по плечу, – Балда, – добавила она чуть тише.
Последние два слова Акихито не понял. Хотел возразить, что он не может спокойно лежать, пока его… ему… Прежде, чем он подобрал английские слова, организм решил проблему по своему: разведчик опять потерял сознание.
Когда сознание снова вернулось, Акихито обнаружил себя на самодельной постели из наваленных веток. Плотная шинель послужила матрасом, лежать было довольно удобно. Сверху разведчика прикрыли старой штормовкой. Ее длины хватил не на много, Акихито собрался с силами и подтянул к себе ноги, спрятал их под штормовку. С него сняли мокрую обувь, а ступни замотали плотной сухой тканью.
Сбоку от себя Акихито почувствовал пламя костра и повернулся лицом к теплу.
Там он встретил сосредоточенный взгляд незнакомки.
В первый миг он подумал, что перед ним японка. Но потом пригляделся внимательнее. Да, у неё были раскосые глаза, но в чертах лица было много европейского.
– Привет, – поздоровалась она по-английски.
– Да, привет, – с трудом проговорил Акихито. Потрогал голову, коснулся рукой повязки.
– Скажи спасибо, увидела, как ты грохнулся. Ну и машины у вас! Даже не загорелся. Или гореть там нечему? Он ведь работает на воде? Работал, то есть.
Она отвернулась, чтобы подправить веткой угли в костре. Чёрные волосы собрала в узел, чтобы случайно огнем не подпалило. Девушка была одета в поношенный полевой костюм защитного цвета. Разведчик подумал, что походная одежда совсем ей не к лицу. Куда больше подошло бы кимоно. А волосы можно собрать в пучок иначе. Скрепить деревянными спицами.
– Ну что, разглядываешь? – усмехнулась незнакомка, – Меня Марина зовут. А тебя как?
– Акихито.
– А-ки-хи-то? Ударение на "ки"?
Японец тихо рассмеялся и закашлялся.
– Ладно, попробую запомнить, – она потянулась к потрепанному рюкзаку с деревянной рамой, достала алюминиевую плошку. Открыла закопчённый котелок, подвешенный над самыми углями.
– Ты сильно ударился при посадке. Крови было много, я даже испугалась. Но ничего, ты оказался выносливый. Есть хочешь?
Марина бегло говорила по-английски, японец знал этот язык гораздо хуже. Но это был единственно возможный способ общения.
Разведчик вытащил свой КПК, включил программу переводчик, выбрал нужные слова:
– Долго я был без памяти?
– Сутки, может больше. Я точно не считала. Погоди, прикину. Да, больше. Ты упал позавчера вечером. А сейчас полдень.
Марина шмыгнула носом. В лесу было пасмурно и сыро. Над небольшой полянкой, где они расположились, серело грустное осеннее небо.
– Ты меня, – Акихито покраснел, но перевёл, – Трогала.
– А, это!? – Марина хмыкнула, – Ты же простудился, как я понимаю. Я вначале подумала, что ты клеща подцепил. Осмотрела. Ну, можно было и так, конечно, оставить. Вряд ли я смогла бы тебе помочь. Но тебе повезло, Акихито-сан.
– Так не говорят, Марина, – поправил японец, – Можешь сказать Хирохито-сан или просто Акихито.
– Ладно, Хирохито-сан, ты есть будешь?
Японец кивнул.
– Пить хочется.
Марина ахнула.
– Ой, ну я дура! Конечно, пить, – она поднялась на ноги и отошла чуть подальше. Только сейчас он заметил шалаш. Марина вернулась оттуда с термосом. Из-под крышки потянуло тёплой настойкой на травах.
– Это что? – Акихито с опаской покосился на полную чашку.
– Это отвар лечебный. Меня наш лекарь научил. Дмитрий Дмитриевич, – она оставила японца с термосом и вернулась к костру. Положила в миску густой каши и сунула две тонкие ветки, очищенные от коры.
– Ешь. Вы ведь палочками едите, да?
Марина протянула Акихито еду. Он с удовольствием проглотил жирную кашу, сделанную на мясном бульоне. В каше попадались ветки и пепел от костра. В другое время он бы не стал это есть, но где же взять нормальную пищу? Он искренне поблагодарил Марину за заботу. Девушка кивнула, и отвернулась к костру. Еда и тепло сморили японца, он задремал.
Несколько дней Акихито провел в тайге, у костра. Марина Романова, а именно так звали девушку, изредка разговаривала с японцем. Акихито узнал, например, что она оказалась в этих краях не случайно. Её старший товарищ, лекарь из посёлка Надежда, учил Марину различать лечебные травы и готовить снадобья. В этот раз они направились в долгую экспедицию на дальние таёжные сопки, искать лечебный золотой корень.
Всякий раз, едва разговор заходил о лекаре, она либо замолкала, либо меняла тему разговора. Акихито безуспешно пытался понять, что именно произошло между Мариной и ее наставником.