Характер у Марины оказался далеко не простой. Иногда она проявляла крайнюю решительность, и то же время выглядела одинокой, беззащитной. Резко и грубо посылала Акихито куда подальше, когда тот пытался помочь ей с разделкой добытой дичи. Говорила, что ему надо отлежаться, а то болезнь протекает странными скачками. Вдруг – осложнение, тогда, можно вообще умереть.
Иногда она подолгу сидела и смотрела в костёр. Акихито не был уверен, но ему казалось, что Марина тихо плачет.
Разведчик занимал себя в основном тем, что наблюдал за женщиной. Книга со стихами осталась где-то там, на месте крушения. На вопрос о том, не был ли старинный русский поэт её дальним родственником, девушка отмахнулась.
– Мало ли однофамильцев? Никогда даже не слышала про такого.
Через пять дней Акихито поинтересовался:
– Когда думаешь возвращаться в посёлок?
Марина сглотнула и ответила хриплым голосом:
– Не знаю даже. Думаешь, меня там ждут?
Разведчик не знал, как ей ответить. Либо он чего-то не понимал, либо неверно перевел.
– Разве не ждут? Как лечить будут, если кто заболеет? – он уже понял, что с лекарем Дмитрием что-то случилось, но старался не задавать прямых вопросов.
– Есть там, кому лечить, – вздохнула Марина.
Прошёл час прежде, чем она снова заговорила с японцем:
– Поправишься, и двинемся в обратный путь. Ваши туда часто прилетают. Вернёшься на свой Ниххон.
Разведчик не стал уточнять, что не спешит с возвращением. Задание он выполнил, может быть, и папка с заводскими документами уцелела. Надо будет потом вернуться на место катастрофы, решил разведчик.
А вот потерю конвертоплана ему не простят. Даже если забудут про остальное, к полётам больше ни за что не допустят.
Этот разговор произошёл на шестой день знакомства.
Девушка наклонилась к земле и затихла. Так это выглядело вначале. Потом она закашлялась и всхлипнула.
Акихито приподнялся на локтях, посмотреть, что случилось. Марина сидела боком, и он увидел её напряжённое лицо. Она вытерла рот рукавом.
– Ты отравилась?
– Почём я знаю? Тут кругом всякая гадость и в воздухе, и в воде, сам же видел.
– Температура?
– Ну есть, наверное, – она провела ладонью по лицу. Волосы выбились из-под заколки, прилипли к потной коже, перепачканной сажей от костра.
– А задержка?
– Да причём тут это? – огрызнулась Марина, – Тоже мне, женский врач.
Девушка смотрела на японца с неприкрытым раздражением.
Акихито нервно рассмеялся и тут же осекся. Эта девица в охотничьем костюме может разозлиться и плеснуть в него кипятком, с неё станется. Как раз в котелке закипело.
– У меня в сумке была но-шпа. Знаешь такое лекарство? Ох… там иероглифы. Жёлтый тюбик с серой крышкой. Маленькие жёлтые таблетки. Возьми пару.
– Зачем?
– Беременным помогает.
– Да как ты смеешь, урод!? – Марина схватила в руку ветку и замахнулась на разведчика, – Ты что, не понимаешь? Он погиб.
– Кто?
– Врач из посёлка. Дима, – она всхлипнула, – Месяц назад. Упал в яму с какой-то зеленой дрянью. Мерзкая слизь, заросло чем-то. Я пробовала его вытащить, но это был яд. Или укус. Или заражение. Да не знаю я!
Акихито присел на лежанке. Перед глазами опять поплыли круги, он почувствовал слабость. Организм продолжает борьбу, но пока он все-таки болен.
Он разведчик, а не врач и не ученый, да, и он не мог бы объяснить свой интерес. И подавить его он тоже не мог.
– Покажешь мне это место? Может быть, это заразно, у болезней бывает инкубационный период… Прости, я горою глупости. Ты понимаешь во всём этом лучше, чем я. Просто надо на карте отметить, вдруг ещё кто попадёт? Тебе повезло, что сама осталась в живых.
Марина отвернулась к огню и всхлипнула.
– Он был мне как старший брат. Как отец. А теперь я вернусь в посёлок, что обо мне подумают? Что скажет его сын? Вдруг ты прав?
– Ты давно с ним спала?
– Спала? С ним? Я вообще ни с кем не спала, – еле слышно проговорила Марина, – Я девственница.
Когда Акихито достаточно окреп, Марина проводила его к тому месту, где погиб Дмитрий. Мрачный пруд зарос непонятной зеленью, ее поверхность медленно шевелилась.
– Не подходи близко, – остановил девушку разведчик, – Мне кажется, это очень и очень опасно.
– Да? Ещё бы! – огрызнулась Марина, – Я за ним в воду прыгнула, но этот водоём, он словно бездонный.
Японец наклонился к странной зелени. Ему показалось, что та потянулась навстречу. Он отшатнулся.
– Повезло, что ОНА тебя не тронула. Готов поспорить, это она убила твоего Дмитрия. Я видел, когда летал. Деревца стояли сухие, как будто мертвые. А снизу их облепила эта зеленая субстанция.
Марина устало вздохнула и шмыгнула носом. Она слишком долго таила в себе эту боль, и вот теперь прикрыла глаза руками, не выдержала, заревела. Акихито подошёл и обнял девушку за плечи. Марина дёрнулась, но японец не отпустил.
– Тихо, тихо, – прошептал Акихито, и только крепче к себе, – Я знаю, каково это. Мне также не повезло, как и тебе. Мой друг тоже погиб.
Он говорил по-японски. Но Марина как будто поняла его. Уткнулась в плечо и, уже не стеснялась, рыдала в полный голос. Акихито медленно гладил её по щекам, по волосам. И между пальцев было мокро от слёз.
Настал день, когда они собрались в путь. Перед этим разведчик осмотрел место крушения. Папку с документами он отыскал, а томик стихов не нашел, и это его сильно огорчило.
Марина ждала у края просеки.
– Не нашёл?
– Ты про что? – Акихито задумался и не понял вопроса.
– Стихи.
– А, К.Р.? Нет, не нашел.
Девушка уныло покачала головой. Поправила тугой охотничий лук, плотно пригнанный к рюкзаку. Вещей оказалось немного, и разведчик был этому рад. Он опасался за Марину – девушка наотрез отказалась от помощи.
– Жалко, я почитать хотела, – она нагнулась и сорвала стручок недотроги. Мелкие семена посыпались на землю.
Акихито хотел было сказать, что как-нибудь найдёт книгу и обязательно даст ей почитать. Но тут же подумал – а разве теперь это возможно. Даже если удастся отыскать его стихи в библиотеке, вряд ли его снова отпустят с Ниххона.
– Ну что, пойдём?
Акихито снова предложил свою помощь:
– Ты знаешь, я не сомневаюсь, ты можешь всё это унести, вес небольшой. Но ты подумай о ребёнке. Тебе нельзя сейчас таскать тяжести.
Марина посмотрела на него таким взглядом, точно хотела убить на месте.
– Ты придурок! Да как ты смеешь!?
Акихито терпеливо наблюдал, как девушка пытается взять себя в руки. Она стояла и молчала – не то успокаивала себя каким-то упражнением, не то к чему-то прислушивалась. Наконец она стащила с плеч рюкзак и поставила его на землю.
– Наверное, ты прав. Как же ты все-таки угадал, а? Я не могу в это поверить, Акихито, – она старалась не смотреть ему в глаза, – Ума не приложу, как так могло получиться. Я, правда, не могу в это поверить.
Японец подошёл и медленно надел рюкзак на плечи. После болезни он все-таки ослаб, даже полупустой рюкзак показался нелегкой ношей. Но он не подал виду.
– Однажды я слышал – это возможно. Теоретически, конечно. Врач разъяснил бы лучше, – японец замер в растерянности. Девушка могла опять сорваться в истерику, при слове врач он вспомнила Дмитрия, он понял это по лицу. Однако, Марина сдержалась. Он выждал ещё немного и продолжил:
– В том случае, если случайный биохимический стимул оплодотворит клетку, вернее, нет, не оплодотворит. Запустит механизм деления. Тут можно сразу определить и пол и на кого будет похож малыш.
Она спросила тихим, напряженным голосом:
– И что же можно определить?
– Опять же теоретически. Это будет девочка, похожая на тебя, как близнец.
Акихито смотрел на Марину, ему было одновременно грустно и забавно.
Девушка не находила себе места, она готова была разозлиться на японца, наброситься и кулаками выместить на нём весь гнев. Но при этом она понимала, что он ни при чём. Единственное, что ее сдерживало – это его искреннее участие.
– Ладно, пошли, – тихо сказала Марина.
Акихито выждал, пока она отойдёт на несколько шагов, в последний раз оглянулся на мертвый конвертоплан и поспешил за Мариной.
Поселок Надежда находился в тридцати километрах от места крушения. Это если по прямой, а им предстоял путь по тайге, где надо обходить завалы, болота и опасные места, покрытые странной ползучей зеленью, похожей не то на мох, не то на водоросли. После Утра Смерти цунами сильно проредили прибрежную тайгу, но с той поры прошло не мало времени, тайга ожила и кое-где опять стала густой и непролазной.
В пути Марина рассказывала Акихито про тайны таежных трав. Она ни разу не обмолвилась о Дмитрии, но разведчик понимал – она постоянно его вспоминает. Такая рана в душе заживет еще не скоро.
– Ты сейчас думаешь, что я не хочу возвращаться в посёлок из-за того, что у Дмитрия семья и ребёнок? – неожиданно спросила она.
Акихито даже споткнулся от неожиданного вопроса. Однажды он и правда об этом подумал. Но эта проблема волновала его существенно меньше, чем полагала Марина.
Наверное, этот вопрос она сама себе задает не впервые, подумал японец. А сможет ли он помочь найти ей ответ?
Разведчик возобновил темп ходьбы, он сделал вид, что не расслышал ее вопроса. На самом деле, он просто не знал, как ответить.
– Они будут думать теперь все, что угодно. Комендант не знаю, что сделает. Он мужик крутой, понимаешь? Лишний ребёнок сейчас просто не к месту. И так живём впроголодь. А решат, что отец его Дмитрий. И, как ты думаешь, кому достанутся заботы о нём, обо мне?
Акихито хмыкнул.
– Да, его сыну. Он на пару лет меня моложе, ему всего двадцать. И ведь его не переубедишь, понимаешь? Его мама умерла несколько лет назад, и ему в принципе всё равно, с кем его папочка будет жить. Но меня он недолюбливает. И теперь решит, что это я во всём виновата. В том, что беременная, в том, что погиб Дмитрий.
Разведчик молчал. При ходьбе под ногами негромко хрустели ветки, в кронах деревьев еле слышно гудел ветер. Осенняя тайга была полна прохладной, сонной тишины. Акихито не удивился, когда с неба упало несколько невесомых капель. Посмотрел на руку и увидел, что это не дождь, а снег.
– Сейчас, в лесу, я вообще думаю, надо бежать из посёлка. Что я, одна не проживу, что ли?
– Не проживёшь, – отозвался Акихито.
– Я? – огрызнулась Марина. – Да ты и не представляешь, чего я могу! Круче меня вообще никого нет. Я даже на охоту могу ходить с ребёнком на руках.
Японец рассмеялся.
– Что ты улыбаешься? – девушка резко остановилась и рукой потянулась к поясу –там висел нож.
– Эй, – попятился разведчик, – Ты это брось.
Марина вздохнула, как будто ее ударили.
– Подумай, ты же не пробовала, – осторожно проговорил Акихито, – Не мне говорить, конечно, но я слышал, что дети это очень-очень не просто. Знаешь, есть ведь другой вариант.
– Это какой же? – нахмурилась Марина. На этот раз ее голос звучал спокойнее.
– Полетишь со мной на Ниххон.
Она замерла, потом посмотрела в глаза разведчику долгим, пытливым взглядом.
– Что? – Акихито смутился от её спокойствия.
Марина вздохнула, пожевала губу и тихо выругалась.
– Об этом, Хирохито-сан, не может быть и речи. Если ты хочешь, чтобы я была твоей любовницей, так и знай, что этому не бывать. Я ни за какие богатства не полечу на ваш долбанный остров. Ты, урод, хоть знаешь, что там делают с людьми из посёлка? Ты хотя бы разок видел, кто на вашем долбанном острове строит для вас ваши долбанные дома? Хочешь, я перечислю тебе имена тех, кто в этом году не вернулся в посёлок?
Внутри у разведчика все похолодело от страха. Он знал: ему нечем возразить русской девушке. Были слухи об экспериментах над людьми в секретных лабораториях Ниххона, но Акихито не очень-то верил слухам. А вдруг, эти слухи дошли до Марины? Что, если она склонна им верить?
Пожалуй, лучше до берега идти в одиночку, а потом как-нибудь вплавь. Можно попробовать сделать плот или лодку.
Марина внимательно смотрела на японца, от нее не ускользнуло его смятение.
– Но ты пилот, у тебя работенка непыльная. Ты, наверное, и не знаешь всего.
Акихито сжал зубы. Неужели она читает его мысли? Как это возможно?
– Может, я и правда чего-то не знаю. Мне стыдно за то, как поступают мои соотечественники. Я мог бы многое тебе рассказать, я могу доказать. Это правда.
– Мне не интересно, – Марина отвернулась и зашагала прочь.
Разведчик поспешил следом, и следующие три часа прошли в молчании.
Акихито не успел восстановить свои силы после болезни, он очень устал, но не только ходьба была причиной усталости. В душе царила неразбериха из впечатлений, воспоминаний, он мучался от страха, как его встретят жители посёлка.
– Погоди, – произнёс Акихито и в изнеможении прислонился к стволу ближайшего дерева.
Марина остановилась и наблюдала, как разведчик достаёт из сумки аптечку, глотает таблетки и запивает водой из фляги.
– На, возьми, – он бросил девушке но-шпу. Прошлый раз она так и не взяла лекарство.
Девушка поймала пузырёк и спрятала в карман штормовки.
– Всё, пойдём, – решительно вздохнул Акихито и выпрямился. Поправил лямки рюкзака и недовольно поморщился. С непривычки плечи гудели от груза.
– Слушай, а всё-таки мне интересно.
– Чего? – не понял Акихито.
– Интересно мне, – девушка тихо рассмеялась, – Расскажи.
– Что рассказать? – насторожился Акихито.
– Всё, – спокойно сказала Марина.
На протяжении дороги до поселка он рассказывал. Про Йосики, про Суги, про техника на базе разведчиков. Рассказал даже про ракеты, спрятанные на складе. Марина слушала и не задавала вопросов. А когда пришла пора остановиться на ночлег, сделала ему отельный шалаш, поближе к костру.
– Смотри, не сгори, – девушка устало улыбнулась, кивнула японцу и отправилась спать.
От прежней злобы и следа не осталось.
На подходе к посёлку Марина попросила разведчика закрыть лицо капюшоном. Издали Акихито вполне могут принять за Дмитрия Дмитриевича, потомственного лекаря. А лишние вопросы ни к чему. Как поведут себя люди, когда узнают о смерти человека, которому они много лет доверяли свои жизни? На этот вопрос девушка не знала ответа. А вот реакция на появление японца в посёлке будет, мягко говоря, негативной.
Сейчас никто его не тронет, и дело не в опасении возмездия.
После Утра Смерти люди Надежды научились понимать, насколько ценна и важна каждая человеческая жизнь. Может, потом когда люди убедятся, что Акихито не желает им зла, его и примут в общину. Но за ним будут внимательно следить и не станут церемониться, если японец проявит агрессию.
– У нас есть пословица: "Кто с мечом к нам придёт, тот от меча и погибнет", – сказала Марина.
Вскоре показалась окарина поселка: убогие хижины, выглядели почти так же, как и постройки в австралийском поселении. На постройку пошли листы железа, брёвна и обожженные вручную кирпичи. Над одной из кривых крыш торчала антенна спутниковой связи. Тёмный силуэт нелепо торчал на фоне серого осеннего неба. Что это, трогательное украшение в память о старых временах, или функциональное средство связи, подумал разведчик. За высоким забором из колючей проволоки и тонких жердей стояло несколько грузовых машин. Акихито сразу вспомнил ознакомительный курс в академии. "Уралы" славились высокой проходимостью, но работали на солярке. Ниххон не мог позволить себе такого транспорта, да в нём и не было необходимости. За рядом "Уралов" виднелся прикрытый камуфляжной сеткой силуэт бронетранспортёра.
Эти русские не такие просты, как кажется, решил Акихито.
Парк транспортной техники расположился в северо-западной части поселения.
Марина вела разведчика дальше.
– Если так, то почему вы не оказываете сопротивления?
– Вам, что ли? – усмехнулась Марина, – А откуда мы будем брать медикаменты и удобрения для теплиц? К сожалению, это выгодно и вам и нам. Только кое-кто платит за это жизнями. Кстати, если ты про этот раздолбанный БТР, так у него даже двигатель не пашет. А в башне один боекомплект. Много таким навоюешь?
– Это верно, никто не хочет войны. На Ниххоне ваших людей кормят и оказывают медицинскую помощь, – тихо проговорил Акихито. Он старался говорить как можно тише, вдруг услышат? На улочках между домов попадались прохожие, они спешили по своим делам. Чем занимались эти люди, одетые в поношенную, изорванную одежду, Акихито не знал. Он видел напряженные, сосредоточенные лица. Пожалуй скучать в этом суровом краю не приходится.
– Стало быть, вы долбанные гуманисты, – Марина сплюнула себе под ноги, – Ладно, заходи давай.
Она открыла дверь неказистого дома: постройку из кусков старого шифера на деревянном каркасе. Щели были заделаны какой-то смолой вперемешку со мхом. Дверь, сколоченная из старых серых досок, со скрипом приоткрылась, когда девушка с силой потянула на себя ржавую ручку. Грубые циновки свисали с потолка и делили жилище на комнаты. Сквозь узкие окна у самой крыши едва пробивался свет, он выхватывал из темноты углы криво сбитой мебели. Остальных деталей интерьера он не разобрал – было слишком темно. Девушка приподняла одну из штор-циновок и подтолкнула японца внутрь.
– Жди тут. Печку растопишь? Хотя, нет, не трогай. Ещё спалишь тут всё.
Акихито не успел возразить, что он все-таки разведчик, прошел подготовку и умеет обращаться с огнем. Марина, хлопнула дверью и оставила его в одиночестве.
Марина знала, где в это время искать Сергея. Хижина, отведённая под госпиталь, была крупнее остальных. Парень сидел за столом перед широкой стеной, сделанной из целого куска стекла. Солнечного света было достаточно для обращения с бинокуляром.
Сын Дмитрия оторвался от работы, когда девушка вошла в дом. Это был высокий, полноватый парень с большими серыми глазами, одетый в старые джинсы и потрепанный, растянутый свитер. Он казался добродушным и несерьезным, но Марина знала – внешность обманчива. Сергей был мало похож на отца – тот был ростом пониже и более складный.
– Серёга, разговор есть. Можешь отлучиться на полчасика?
В отсутствие Дмитрия Дмитриевича Сергей оставался главным медиком поселка. Он нервно огляделся.
– Привет, – хмуро бросил он девушке, – Подожди, у меня там пациенты.
Он скрылся за ширмами. Несколько минут Марина слышала приглушённые голоса. Потом он вышел, одетый в куртку.
– Ну? – недовольно спросил Сергей.
– Серёжка, – Марина сглотнула, – У меня две новости. Ты только не убивай меня на месте, ладно? Понимаешь, я ни в чём не виновата. Правда. Я пыталась.
Парень нахмурился, его взгляд мгновенно перестал быть добродушным.
Девушка закусила губу. Она не находила себе места.
– Давай выкладывай.
– Серёжка, твой отец погиб.
Он прикрыл глаза и коснулся ладонью шеи. Медленно провёл рукой, словно проверил, гладко ли выбрита кожа. Вначале прошептал что-то сквозь зубы. А потом тихо произнёс:
– Это ты во всём виновата. Зачем только он таскался с тобой по тайге, как с деткой малой. Нашёл себе девочку-малолетку, без царя в голове. Как? Как это произошло? Где?