При обманном движении обычно в мозгу противника можно было прочесть основную и дополнительную мысли, причем одна из них соответствовала реальным намерениям. Но Варган и Смит подчинялись исключительно своим импульсам, к тому же они намеренно смешивали мысли, чтобы ввести в заблуждение Бартона. Болеё того, они общались на секретной длине волны, и тогда предупреждение Мелиссы вносило еще большую сумятицу в мысли Бартона.
Смиту удалось поднять кинжал, и тут же Бартон получил удар стулом. А затем острое лезвие разрезало рукав, и кровь потекла по руке. Он уже бывал в подобных передрягах, когда жил в джунглях, где эмоции, инстинкт действуют сильнее, чем разум, но там решающую роль играл мозг. Здесь же перед ним были не животные, лишенные разума, а разумные хищники.
Тяжелый запах крови сдавил горло. Внимательно следя за движениями врагов, он отступил, чтобы они не атаковали его с двух сторон. Внезапно Мелисса предупредила его: "Они нападают!" И тут же оба противника кинулись к нему, размахивая кинжалами, обагренными кровью.
Мысли метались…
Сердце… ключица… прямой удар… обманное движение…
Захваченный хаотическим вихрем перемешанных мыслей, Бартон резко повернулся, чтобы встретиться лицом к лицу со Смитом, но только через секунду понял, что ошибся. Кинжал Варгана ударил его по левой руке. Бартон понял, что он погиб: он больше не мог драться с двумя параноиками.
Он бросился к стулу, чтобы использовать его как щит, а потом внезапно разбил стулом лампу. В темноте он кинулся к двери. Враги угадали движение, но не смогли помешать ему. Он получил удар по подбородку, и тогда, почти оглушенный, стал наносить удары во все стороны. Это, наверно, спасло его.
Он побежал, думая о вертолете. Спастись, позвать на помощь. До него донеслась мысль Варгана: "Кратчайший путь".
Смеясь над противником, он мысленно поблагодарил его. Кратчайший путь позволил выиграть время, а его длинные ноги были привычны к бегу. У него не было никакого плана. Убежать от них, позвать на помощь. Детали потом. Параноики преследовали его по пятам.
- Бесполезно. Ему удастся убежать. Давай сюда вертолет.
- Хорошо. Мы поймаем его.
Они побежали в другую сторону. Бартон почувствовал, как они пытаются проникнуть в его мозг, и сосредоточился на беге. Теперь преследователи постараются не выпустить жертву из виду, и ему будет очень трудно ускользнуть от них. В аэропорту по-прежнему никого не было. Бартон сразу же взлетел и направил свой вертолет к юго-западу, ориентируясь на неясную мысль Сью Коннот. Мелисса не могла бы ему помочь - он даже не знал, где она находится. А Сью была в Конестоге, и между ними…
Прежде всего надо было предупредить ее. Ночью, находясь за многие километры от нее, он смог ее вызвать.
- Что случилось?
Он вкратце объяснил ей ситуацию.
- Найдите оружие. Примите меры предосторожности. Я лечу.
- План…
- Не пытайтесь ничего придумать. Они все узнают.
Появилась Мелисса. Он уловил ее чувство страха:
- Как я могу вам помочь?
- Не раскрывайте, где вы находитесь. Если мы погибнем, скажите все, как было, другим телепатам. Нужно уничтожить этих параноиков.
Сью предложила свою помощь.
- Я могу перехватить их вертолет?
- Нет, не пытайтесь даже. Они следят за мной, но поймать не могут.
В небе появился вертолет серебристого цвета причудливой формы. Параноики летели вслед за Бартоном. Ему удалось кое-как обмотать бинтами раненую руку… Простая предосторожность, если вдруг…
- Только бы не дать им прочитать мои мысли, - думал он, - иначе все будет кончено. Для телепатов ведь соревнования запрещены, за исключением игры в ручной мяч с сюрпризом, заключавшимся в непредсказуемости полета мяча. Если бы придумать нечто подобное…
И тут же обжигающий вопрос Варгана:
- Например?
Бартон вздрогнул. Лучше действовать без всякого заранее обдуманного плана. В противном случае поражение неизбежно. Он вызвал Мелиссу.
- Используют ли они секретную длину волны?
- Нет.
Бартон продолжал, мысленно обращаясь к Мелиссе:
- Если мы погибнем, вы смените нас. Варган и Смит должны умереть. Речь идет не просто о смерти трех человек; если другие параноики узнают их мысли и научатся пользоваться секретной волной, то начнется саморазрушающее движение, и нетелепаты в конце концов все откроют. Это будет означать гибель всех наших, потому что люди не смогут жить постоянно на грани риска. Если мы не уничтожим этих параноиков, то нам всем придет конец.
Показались огни Конестоги. Никакого плана у Бартона не было. Главное, не думать о нем.
- Должно быть средство, - торопил его Варган. - Какое?
Вмешалась Сью:
- Я вылетаю на вертолете.
Зоопарк был под ними. Ни одного огонька, не считая отблесков луны. Появился вертолет Сью, готовый перехватить машину параноиков. Она решила: "Я пойду на таран…" "Глупышка, - подумал Бартон. - Не предупреждайте их!" Но тут же неожиданно ему пришла в голову мысль, что команды, с помощью которых осуществляется управление вертолетом, не могут быть выполнены в тот же миг. Варган решил опуститься пониже, чтобы не столкнуться с вертолетом Сью. Теперь он оказался во власти Бартона.
Варган поймал мысль Бартона, но вертолет не мог ему повиноваться столь же быстро. Два вертолета пошли навстречу друг другу, столкнулись и рухнули с металлическим скрежетом прямо в центре зоопарка, недалеко от бассейна с акулой. Только небольшая высота спасла Бартона и двух его противников от неминуемой гибели. Варган прочел мысли Бартона и приказал Смиту:
- Убей его! Быстрее!
Бартон выбрался из-под обломков вертолета. Он почувствовал, что Сью собирается садиться, и передал ей:
- Нет! Включите фары! Разбудите животных!
Ему удалось убежать от своих преследователей, он сорвал бинты, ветер разнес запах крови, и Бартон… завыл.
Фары вертолета Сью освещали клетки.
- Убей его! - продолжал приказывать Варган. - Быстрее!
Рев льва раздался в ночи. Бартон бросил бинт в бассейн акулы, и там сразу забурлила вода.
И теперь, когда звери проснулись в своих клетках и бассейне, когда повсюду стало светло, и запах крови разнесся по зоопарку, в игру вступили непредвиденные факторы.
Сью включила сирену. Зажглись прожектора. Бартон видел, как Смит остановился в нерешительности и покачал головой. Варган, раскрыв в гримасе рот, еще продолжал бежать, но и он уже не отдавал себе отчета в том, что следует делать дальше.
Они уже понимали, что происходит… Ведь это была не шахматная партия, а игра в гандбол с сюрпризом. Непредвиденные факторы.
Животные не обладают разумом, но их примитивные инстинкты имеют огромную силу. Кто ни придет в трепет, услышав рев голодного льва? Ну а телепаты…
Но самое страшное исходило из огромного бассейна. Даже привыкший ко всему Бартон был потрясен. Параноики уже не в состоянии были общаться друг с другом; они едва могли думать, окруженные голодными животными, издававшими дикое рычание.
Они больше не могли читать мысли Бартона. Они были ослеплены, словно люди, попавшие под свет лучей прожектора.
Бартон тоже с трудом переносил ситуацию, но "знакомство" с тигром и акулой, волком и львом позволяло ему лучше защищаться от их диких мыслей. Он почувствовал, как в страхе отступила Мелисса, как безнадежно пыталась контролировать себя Сью. Всякая телепатическая связь была невозможна в радиусе одного километра, но это не относилось к Бартону.
Теперь, когда он мог читать мысли Варгана и Смита, а они, в свою очередь, не могли проникнуть в его мозг, победа была близка. Он должен их убить, пока не подоспела помощь, потому что никто не должен узнать их тайну.
Он обнажил кинжал и завершил начатую работу. Смит умер молча, а в мозгу умирающего Варгана он прочел его последние мысли: "Глупец! Вы уничтожаете свою же расу…"
Потом наступила тишина, умолкла сирена вертолета, погасли фары. И были слышны лишь редкие крики животных и всплески волн в большом бассейне.
- Они спустят все на тормозах, - сказал Бартон. - Мне удалось этого добиться еще вчера. К счастью, в судебных инстанциях есть несколько высокопоставленных лиц из числа Лысоголовых. Я им сказал только самое необходимое. Это будет расценено как выяснение личных отношений. К тому же дуэли разрешены.
Спокойное послеполуденное солнце отражалось на водной глади Огайо. Парусник слегка наклонился под порывом ветра, но Сью быстро и умело восстановила равновесие, следуя указаниям Бартона. Слышно было только, как плескались волны под килем.
- Но я не могу связаться с Мелиссой, - сказал Бартон.
Сью не ответила. Он взглянул на нее.
- Вы же с ней разговаривали сегодня. Почему же у меня не получается?
- Она… трудно сказать. Не думайте больше об этом.
- Но…
- Чуть позже, через неделю…
Он вновь вспомнил и застенчивость Мелиссы, ее милые черты, женственность, ее отступление и испуг минувшей ночью.
- Я хотел бы узнать, как она себя чувствует.
- Нет… - отрезала Сью.
Она что-то скрывала, но Бартон успел прочитать, уловить структуру, ключ к разгадке.
- Что-то изменилось? - посмотрел на нее Бартон. - Но каким образом…
- Прошу вас, Дейв, не вызывайте ее сейчас. Я уверена, что она этого не хочет.
Но ключ к разгадке был уже у Бартона, и дверь должна была открыться. Действуя автоматически, он сделал запрос. Издалека, очень издалека донесся ответ.
Мелисса?
Сью молча следила за всем этим. Через какое-то время Бартон вздрогнул. Лицо его было напряжено, горькие складки образовались в уголках рта.
- Вы знали? - спросил он.
- Я узнала только сегодня, - ответила Сью.
Казалось, что ни у того, ни у другого не было желания обмениваться мыслями.
- Это должно быть… то, что произошло в зоопарке.
- Нет. Но это пройдет. Такой период.
- Так вот почему она могла слушать их разговоры на секретной длине волны, - с трудом произнес Бартон. - Эти мутации действительно доходят до предела… - Его руки все еще дрожали. - И это, это был ее разум!
- Это бывает периодами, - спокойно сказала Сью. - Но я вот думаю, Сможет ли она… говорить, или кто-нибудь будет ловить ее мысли?
- Никакой опасности. Я слишком долго читал ее мысли, чтобы убедиться, что все в порядке. В этом состоянии она даже не помнит, что произошло, когда она была… разумной, как все.
Сью опустила голову.
- Она не знает, что она сумасшедшая. Она смутно ощущает, что что-то происходит не так, вот и все. Поэтому и не хотела говорить, где она живет. Ох, Дейв! Столько ненормальных людей в том или другом смысле! Какую же громадную цену мы платим…
Он задумался. Да, расплачиваться нужно всегда, но только в том случае, если все мутанты будут в безопасности…
И вот все изменилось. Бартон теперь осознал, что одна эпоха жизни Лысоголовых закончилась. До вчерашнего дня все казалось ясным. Но вчера был сорван покров, который скрывал зло в самом сердце расы, зло, которое угрожало миру и будет угрожать до тех пор, пока одна раса окончательно не уничтожит другую. То, что открыли для себя отдельные телепаты, другие тоже откроют… если только они этого еще не сделали. И им нельзя позволить использовать такое открытие.
Ты, о сын человека, ты станешь правителем дома Израиля.
Да, мы должны быть настороже. Всегда. За последние двое суток Бартон словно повзрослел. Сначала его жизнь была бесцельной. Потом он нашел себя в работе, ради которой, ему казалось, он и был создан. До вчерашнего дня. До сегодняшнего дня.
Охота на животных уже не устраивала его. Он видел перед собой цель, которая пока еще представлялась неясным пятном на карте, слишком маленьким пятном, чтобы можно было различить детали, но контуры пятна становились достаточно четкими. Бороться в одиночку? Невозможно. Требовались большие силы Лысоголовых, чтобы постоянно нести вахту на всех континентах. Сегодня, впервые за последние две тысячи лет, начинается новый крестовый поход.
"Странно все-таки, - подумал он, - что первый сигнал тревоги был дан… сумасшедшей. Следовательно, даже ненормальные могли играть какую-то роль в развитии расы. Интересно также то, что в этом конфликте участвовали три вида мутаций: сумасшедшие, параноики и здравомыслящие. И все они зависели друг от друга. А впрочем, так и должно быть."
Он посмотрел на Сью. Они мысленно пошли навстречу друг другу. В их реальном единении не оказалось места ни для раскаяния, ни для сомнения. В этом и состояло их подлинное счастье, и надо было жертвовать собой ради будущего. Это был союз, основанный на доверии, союз, существующий несмотря на расстояния, которые их будут разделять. Этот священный огонь погаснет лишь со смертью последнего из них.
Глава 3
Падал снег.
Ничего, кроме снега. Весь мир кружился в вихре белых хлопьев. До сих пор, хотя я не имел возможности общаться со своими, у меня по крайней мере была под ногами твердая земля, а вдалеке я мог видеть вершины гор. Теперь мое одиночество стало полным.
Мне нечего было делать. Я плотнее завернулся в одеяла и стал ждать. Воздух стал чуть теплее, но мне предстояло умереть не от холода, а от одиночества.
Не была ли вся моя жизнь до того сном? Мне казалось, что вне меня ничего не существовало.
Мысли проносились вихрем в моей голове, как снежинки, и я не мог их остановить. Я ни за что не мог зацепиться.
Ну а в прошлом году…
Я снова нырнул на дно памяти, пытаясь опереться на что-нибудь надежное. То, что было после Бартона, но еще при его жизни. Эпоха Мак-Нея и Линкольна Коди. Единственный эпизод в их жизни, который не подтверждается ничем… В жизни Мак-Нея был один час, которому нет свидетелей среди телепатов, и по поводу которого существуют лишь предположения. Но телепаты, близко знавшие Мак-Нея, вполне могли кое о чем догадываться…
Итак, вот он, этот эпизод, Лев и Единорог. Я погрузился в прошлое, в мысли Мак-Нея, я забыл на миг про снег и одиночество. В прошлом я нашел то, что мне было нужно; это случилось тогда, когда Мак-Ней ждал, что параноик Сергей Каллаген вот-вот войдет в его дом.
Лев и единорог
Лучше всего сохранить что-то в тайне можно только тогда, когда делаешь вид, что не знаешь никакой тайны. Мак-Ней насвистывал что-то из Грига, колебания воздушной волны привели в действие чувствительный механизм. Стена и потолок из янтаря стали прозрачными. Пол украсился разноцветными узорами - игра лучей заходящего солнца создавала прекрасные рисунки. Голубое небо было огромным и пустым. Вертолет Бартона уже прибыл, и Каллаген должен был скоро появиться.
Тот факт, что Каллаген прибудет один, свидетельствовал о серьезной опасности. Если бы это происходило лет двадцать тому назад, то все бы завершилось дуэлью. Однако не окончательной. В свое время Бартон использовал кинжал, но полной победы не добился. Угроза оставалась.
Стоя перед письменным столом, Мак-Ней провел рукой по лбу, а потом с интересом посмотрел на влажную ладонь. Повышенное давление. Это явилось результатом отчаянных усилий, предпринятых ради того, чтобы связаться с Каллагеном, а также возникшего удивления, что все так легко, даже слишком легко получилось. Бартон же должен был выступить в роли катализатора - мангуста и змея.
Необходимо было избежать прямого столкновения, помешать Бартону убить Каллагена. У гидры более сотни голов, как и у власти. В этом и заключалась опасность, которую несло секретное оружие сумасшедших телепатов.
Их нельзя было считать по-настоящему сумасшедшими. Это были параноики с их холодным логическим мышлением. Их безумие заключалось лишь в том, что они испытывали слепую жгучую ненависть ко всем нетелепатам. Нельзя сказать, чтобы за двадцать последних лет количество этих безумцев выросло, но они стремились организоваться, и эта раковая опухоль могла охватить все города Америки, от Модока до Америкен Ган, и от Рокси до Флорида Энд.
"Я старею, - подумал Мак-Ней. - Мне только сорок два года, но я уже чувствую себя стариком. Чудесный сон, в котором я вырос, исчезает, уступает место кошмару."
Он посмотрел на себя в зеркало. Несмотря на крепкое телосложение, он был слаб и не создан для борьбы. Его волосы, то есть парик, который носили все Лысоголовые, были еще черными, но скоро он купит себе серый парик.
Он устал.
Ой был в отпуске, находился далеко от Ниагары, города ученых, где он работал, но его секретная миссия не давала ему покоя даже на отдыхе. Многие Лысоголовые занимались работой, об истинных целях которой не догадывался ни один нетелепат. Симбиоз порядка и уничтожения. Лысоголовые параноики не должны выжить. Это было аксиомой.
Горная цепь окружала город. Мак-Ней скользнул взглядом по верхушкам деревьев, потом по реке, где резвилась форель. Он открыл часть стены, чтобы проветрить комнату. Затем просвистел на сверхвысокой частоте какую-то мелодию, чтобы отогнать комаров. Стройная фигурка в легких брюках и кофточке пробежала по аллее: Алекса, его приемная дочь. Лысоголовые часто брали детей на воспитание, и это было в порядке вещей.
В лучах заходящего солнца ее блестящий парик казался рыжим. Мак-Ней мысленно заговорил с дочкой.
- Я думал, что ты в городе. Марианна в театре.
Она почувствовала нотки сожаления в его мыслях.
- Кто-то придет, Даррил?
- Да, на час или два…
- 0‘кей. Сейчас как раз цветут яблони, а я не переношу этот запах. Я попробую найти Марианну. Может быть, мы пойдем с ней в дансинг.
Он с грустью смотрел ей вслед. В мире телепатов секретов не существует: мысли скрыть трудно. За исключением тех случаев, когда параноики общаются на неизвестной длине волны, которую нельзя перехватить. Вот это и побуждало их захватить власть. Их способность была одной из вторичных характеристик мутации, подобно облысению, но носила более локальный характер. Таким образом появились два вида мутаций, отличающиеся друг от друга. И это было вполне вероятно, если учесть, что мыслительные механизмы мозга находятся в очень хрупком равновесии.
Чтобы жить полной жизнью, важно быть откровенным с окружающими. Телепаты более чувствительны, чем другие люди; супружеские узы у них гораздо прочнее, а дружба крепче, весь их род представляется им как единое целое. Тайных мыслей не существует. Правда, из вежливости они не делают замечания, если кто-то пытается скрыть свои мысли, но подобного и не должно происходить. Для того чтобы полноценно жить, секреты вовсе не нужны.
Марианна и Алекса ни о чем не расспрашивали Мак-Нея, между ними установилось молчаливое согласие. Они не требовали объяснений, когда Мак-Ней отказывался отвечать на их вопросы.
Алексе было двадцать лет. Девушка уже давно поняла, что она чужая в этом мире, который мог бы обойтись без нее. Несмотря на все попытки Лысоголовых приспособиться к окружающей среде, на них смотрели как на пришельцев.
Страх, недоверие, даже ненависть - все это было положено против них на чашу весов в суде, где ежедневно слушались дела, связанные с телепатической мутацией.
Мак-Ней знал, что единственным приговорим всем Лысоголовым будет высшая мера наказания…
Если когда-нибудь нетелепаты узнают, что делают параноики…