- Верно, Гоша, пойдём, - произнёс знаток другим тоном. - Посмотрели - и будет.
Опомнились и молодые родители.
- Пошли домой, - дрожащим голосом произнесла Юленька.
- Нам в Психоцентр надо. Опаздываем уже.
- Всё равно - домой. Не могу я после такого никуда идти.
- Штраф впаяют, за десять лет не расплатимся.
- Ну и пусть штраф, а я не могу.
- Юлик, возьми себя в руки, - вмешалась Юляшка. - Думаешь, мне легко? Но я держусь. Не надо было смотреть, а теперь уж терпи.
Юляшка сочувственно хлюпнула носом, решительно перехватила управление телом и покатила коляску прочь от дома, к центру города, где находилось страшное Управление, управлявшее не только психическим здоровьем населения, но и много чем ещё.
Ждать приёма пришлось не слишком долго, хотя другие мамаши рассказывали, что их вымучивали в очереди часами. Видимо, для двоен существовало послабление. Детишек раздели и унесли в кабинет, родителям предложили ждать. В обычный врачебный кабинет мамы проходят вместе с ребёнком, а тут забрали малыша, и сиди, переживай. Юленька-Юляшка уселись на металлический стул и застыли в мёртвой неподвижности. В эту минуту их телом никто не владел. Антон-Сергей то принимались мерить шагами тесную приёмную, то бездумно листали разложенные на столике брошюры: "Почему необходима психологическая проверка" и "Возьми в семью ребёнка с синдромом Дауна".
Все знали, и из рекламы, и по рассказам знакомых, что психологическая идентификация занимает не больше десяти минут, но прошло уже больше получаса, а из кабинета никто не выходил. Родители начинали ощутимо нервничать.
- Я знала, - ломким голосом произнесла Юленька. - Не надо было сюда идти.
Назревал нервный срыв, что очень не рекомендуется в Психоцентре, нашпигованном специалистами, словно бомж потёртыми личностями. По счастью, именно в это время из дверей появился врач с одним из близнецов на руках. Причём это был вовсе не тот специалист, который забирал детей. Впрочем, на эту мелочь никто не обратил внимания.
- Ну-с, вот ваш герой, держите.
- Где Сонечка? - спросила Юляшка, вцепившись в мальчика.
- Не торопитесь, всему своё время. Сперва закончим формальности с мальчиком. Исследование установило: в теле наличествует две личности, - врач пожевал губами и повторил: - Именно так, наличествуют личности. Особи мужского пола, тут всё нормально, никакого трансвестизма вам не грозит. Родители: Антоновы Сергей и Юлия…
- Это мы, - признались Юленька с Сергеем.
- …и Сергеевы Антон и Юлия.
- Это мы.
Психиатр глянул строго и многозначительно произнёс:
- Мы очень, очень не рекомендуем иметь одинаковые имена соседствующим личностям. Не говоря о возможной юридической путанице, подобные вещи чреваты смешением индивидуальностей.
- У нас разные имена. Она Юленька, я - Юляшка.
- Тем не менее, - покачал головой психиатр, - тем не менее.
- Когда мы родились, - заметил Антон, - таких ограничений не было, и многие давали детям одинаковые имена.
- В результате мы сейчас имеем массу ненужных проблем. Так что, при выборе имён прошу это учесть. Вот рекомендательные списки. Особо популярные имена тоже не советую выбирать.
- Виталик! - очнувшись, твёрдо произнесла Юленька.
- У нас тогда - Виктор.
- Всё-таки, похоже, - недовольно заметил врач. - Но, впрочем, имеете право. Вы всё хорошо продумали? Когда я внесу имена в базу, сменить имя можно будет только заплатив пошлину. Предупреждаю: удовольствие дорогое.
Последние слова доктор произнёс другим голосом, очевидно, то был уже не врач, а юрист. Работники психоцентра, как правило, совмещали именно эти личности.
Антон хотел брякнуть, что в наше время все удовольствия дорогие, но вовремя прикусил язык. Сам, без помощи Сергея.
Работник психоцентра - поди, разбери, в какой из своих ипостасей он действовал в данную минуту - включил стоящий на столе аппарат и принялся вводить имена мальчиков. Аппарат выдал два запаянных в вечный пластик, сияющих голографическими метками, свидетельства о рождении.
Поздравляю с рождением новых граждан: Антонова Виталия Сергеевича и Сергеева Виктора Антоновича!
Два новых гражданина недовольно кряхтели, покуда папы натягивали на их общую попу ползунки.
- Сонечку… - завели прежнюю песню мамы.
- Со вторым ребёнком придётся подождать. Видите ли, у нас порой проводятся внезапные поверки оборудования, и сейчас как раз случилась такая. Вы должны понимать, дело серьёзное, ответственное, ошибки недопустимы, понимать надо. А пока я хотел бы обучить вас одному необходимому навыку. Вот это - психосканер, - на свет появилась знакомая коробочка, разве что поменьше той, что была налеплена на лоб убившегося водителя. - Аппарат предназначен для прямого общения с личностью ребёнка. Через несколько лет такие приборчики будут выдаваться всем, а пока только немногим, да-да, немногим. У вас двойня, поэтому вам прибор выдаётся. С его помощью можно самостоятельно следить за душевным здоровьем ребёнка, чётко различая одного мальчика от другого.
- Я и так отличаю, - тихо произнесла Юляшка. - А если и перепутаю, так Виталик мне тоже не чужой.
- Напрасно, очень напрасно. Я уже говорил, чем чревата подобная путаница, повторять не буду, не люблю я повторять. Лучше смотрите, как пользоваться сканером. Два электрода при помощи липучек закрепляете у себя на висках, а приборчик прикладываете к лобику или затылку ребёнка и вступаете с ним в прямой контакт, совершенно также, как если бы вы были в одном теле. Можете попробовать и убедиться, что всё очень просто. Как видите, наука на месте не стоит, движется она семимильными шагами…
Открылась дверь, в приёмной появился ещё один сотрудник центра, на этот раз не в белом докторском халате, а в голубом комбинезоне.
- Ну? - спросил врач, сразу забыв о своём монологе.
- Всё то же. На любом оборудовании, на всех диапазонах.
- Что случилось? - простонала Юленька, на миг выйдя из прострации. - Где Сонечка?
- Я сказал: погодите! Сначала ответьте на несколько вопросов. Во время беременности вы очень редко посещали врача. Почему?
- Юленька боялась, а я не возражала. Ничего приятного в таких культпоходах нет.
- Какие-то отклонения во время беременности вы заметили?
- Если бы это были мои пятые роды, - отчеканила Юляшка, - я бы ответила на ваш вопрос. А так, извините, не могу.
- Что, собственно происходит? - подал голос Антон.
- Я сказал - помолчите! Сейчас я опрашиваю женщин. Какие-то особые лекарства, наркотики во время беременности принимали? Алкоголем злоупотребляли?
- И не курим тоже, - в голосе Юляшки всё отчётливее прорезались опасные язвительные нотки. - Мы не настолько богаты.
- Посторонние половые связи были? Я имею в виду - с другими телами.
Юляшка хлюпнула носом, но не жалобно, а скорее хищно и, прищурившись, ответила:
- Вы проверяете уровень моей психологической толерантности? Так вот, он у меня низкий, и за такие вопросы я могу глаза выцарапать. Только маникюра жалко.
- Не забывайтесь, где вы находитесь! - возвысил голос медик. - Я могу задавать любые вопросы, и вы обязаны отвечать.
- Ага, можете задавать, особенно при мужьях. Так вот, мы вышли замуж девушкой, и потом по сторонам не поглядывали. У нас хорошие мужья и этого достаточно.
- В таком случае, как вы объясните, что произошло со второй рождённой вами особью?
- Она, что, от кого-то постороннего? - встрепенулся Сергей.
- Нет. Она ни от кого.
- Это как? - кажется вопрос произнесли все четверо разом.
- А так, что ни один известный метод не находит в мозгу принесённой вами особи никакой личности. Там пусто, там нет индивидуальности. Это вообще не человек.
- Так не может быть, - перебивая друг друга, заговорили Сергей с Антоном. - Ваша машина что-то путает. Все обычные анализы в норме. Вы просто плохо смотрели…
- Как это не человек? - было непонятно, кто из матерей говорит. - Она растёт, улыбается… Она кушает хорошо, пюре тыквенное любит, а вы говорите - личности нет! Она скоро разговаривать начнёт!
- Вам кажется, что это ребёнок. Мы проверяли её на нескольких аппаратах, мы специально устроили внеплановую поверку. Меня оторвали от работы, и я сам следил, как всё происходило. Аппаратура работает идеально, причина скрыта в вас. Там никого нет, с тем же успехом можно снимать психоспектр с пластмассовой куклы. Даже у рыбы, у лягушки, где речи не идёт ни о какой индивидуальности, на спектре что-то видно. А здесь - идеально прямая линия. Оно не живое. Поэтому я спрашиваю: где вы это взяли?
- Не умеете работать, так и скажите, - произнесла Юляшка уже безо всяких всхлюпов. - А сейчас, верните ребёнка.
Виталик и Виктор, почуяв неладное, в голос заревели.
- Вам всё вернут, - произнёс психиатр, поморщившись., - но учтите, свидетельства о рождении я не выдам, некому там получать свидетельство! И я доложу вышестоящим органам о произошедшем, пусть они разбираются с вашим… э-э… потомством. Да-да, именно так!
Санитар в голубом комбинезоне принёс Сонечку. Та безмятежно спала и лишь, очутившись на руках у Юленьки-Юляшки, открыла глаза, заулыбалась и отчётливо произнесла:
- Мама!
- Бред! Нонсенс! - вскричал психиатр и выбежал из приёмной.
* * *
Нет свидетельства о рождении, нет и пособия на ребёнка. А несуществующее дитя, между тем, ест весьма существенно. Семье пришлось затягивать пояса. Одной зарплаты Антона-Сергея уже не хватало на жизнь, тем более, что счета за квартиру каждый месяц хоть немного, но возрастали. А мамы выйти на работу не могли. Мам две, но тело-то одно, и оно должно сидеть с детьми. Виталика-Витька можно было устроить в ясли, а как быть с дочкой? Без бумажки ты букашка, нет не только пособия, но и в ясли не берут. Девочка так и оставалась никем, напрасно пропадали придуманные в обход правил имена: для одной семейной пары - Софья, для другой - София. Раз ты никто, то и звать тебя никак.
На работу диспетчером городского транспорта был устроен один Сергей - у него была выше психологическая упругость, что для работы диспетчера очень важно. Но теперь пришлось браться за дело и Антону. Вечером, когда Сергей отдыхал, Антон отправлялся на завод, куда устроился ремонтником автоматических станков. Долго так продолжаться не могло; мужчины по очереди отдыхали, но тело работало на износ, да и отдых такой полноценным назвать нельзя. Юлии пытались найти работу надомницы, только где её найдёшь? - не они одни такие умные.
А потом в двухкомнатной квартире, которая уже не казалось слишком просторной, появился гость. Полненький господин представился сотрудником некоммерческого агентства "Лучший друг".
- Люди должны жить хорошо, - проникновенно журчал он, - и они могут хорошо жить. Мы не благотворители, мы только помогаем нашим клиентам наладить жизнь, рационально обустроив её. Практически в каждой семье есть резервы, правильно использовав которые, можно значительно повысить качество жизни. Если принять в семью ещё одного или даже двоих членов… за это очень неплохо платят.
- Нет, - произнёс Антон. - Это создаст дополнительные трудности с работой и, в конечном счёте, обернётся убытками.
- Я не говорю о взрослых членах семьи. Вы двое представляете собой прекрасные, хорошо сбалансированные пары, и было бы грешно менять здесь что-либо. Ваши мальчики, насколько я могу судить, тоже отлично притёртый дуэт. Но, если вдуматься, резервы в семье есть и очень значительные.
- Нет, - на этот раз первой успела ответить Юленька.
- Мальчики, Соня, - сказала Юляшка, - ступайте в детскую, поиграйте там, пока дяденька не уйдёт.
Конечно, в маленькой комнатке было слышно каждое слово, сказанное в гостиной, но Юляшка говорила скорей для незваного гостя, чем для детей. Люди, живущие в тесноте, такие вещи очень хорошо понимают.
- Не хотелось бы говорить неприятные вещи, - произнёс представитель некоммерческого агентства, - но если вам вчинят иск за уклонение от налогов…
- Каких ещё налогов? - возвысил голос Антон. - Мы всё платим.
- Налог на роскошь. Вам известно, сколько следует платить за содержание животного?
Антон молча встал и демонстративно включил магнитофон на запись, а Сергей отчётливо проговорил:
- Если вы ещё раз произнесёте это слово по отношению к нашей дочери, то вам придётся отвечать в суде. А поскольку доказать своё утверждение вы не сможете, то мы неплохо повысим своё благосостояние за ваш счёт.
- Минуточку… Если она не человек, то тогда - кто?
- Физиологически она человек. Психологически никаких свойств животных у неё нет. Для суда этого достаточно.
- Ну, хорошо, хорошо. Но вы понимаете, что юридически это всего лишь пустое тело. Оно не должно пропадать зря, его нужно использовать, что мы вам и предлагаем.
- Это наша дочь, - сказала Юляшка, - и она человек. Она прекрасно говорит и в играх разбирается для своего возраста очень хорошо. Нас она любит, и братиков. Она читать умеет. Мальчики ещё в буквах путаются, а она читает и всё понимает, что прочитала.
- Вам кажется, что она разумна, а на самом деле это обычные проявления физиологии. Нет личности, нет самосознания и, значит, в самом скором времени начнётся стремительная и необратимая деградация. Тогда будет поздно что-либо предпринимать.
- Нас этим уже пугали, - ответил Сергей, в то время, как Антон саркастически усмехнулся. - Предупреждали, что она не научится проситься на горшок, не начнёт говорить, не освоит буквы. А мы не испугались и оказались правы. Вы с вашими рассуждениями о физиологии не оригинальны. В древности жил такой философ - Декарт. Так он доказывал, что животные ничего не чувствуют, а всё их поведение продиктовано физиологией. Должно быть, он был очень богат, потому что у него была собака. И он каждый день бил собаку тростью. Собака плакала, но не убегала, потому что любила хозяина. А Декарт делал вывод, что собака не убегает, потому что не способна соображать. Хотя, на самом деле, убогим был Декарт, для которого не существовало ничего за пределами логических построений. У Декарта и сейчас немало последователей, но мы - не картезианцы. Чувство для нас важнее логики, и вы ничего нам не докажете. Надеюсь, вы что-то поняли и сейчас уйдёте.
- Да, конечно, уйду, хоть и ненадолго. Вот только… не хотелось бы дополнительно вас пугать, но если в ваших личных делах ничего не напутано, один из вас работает диспетчером. Должность ответственная, и платят за неё хорошо. Но, если не ошибаюсь, диспетчер не имеет права ходить на вторую работу, скажем, вечерами…
- Вечерами работаю я, - возразил Антон.
- Формально так оно и есть, но усталость тела, то… сё… Не знаю, как руководство диспетчерской службы отнесётся к тому, что один из их сотрудников подрабатывает вечерами, пусть даже под другим именем. Подумайте над этим, а я, с вашего позволения, зайду через недельку.
Второго визита анонимного благотворителя ждать не стали. Понимали, что такими угрозами впустую никто не бросается, и решили предупредить неприятности. Антон, почерневший от обиды, оставил работу ремонтника и вновь начал получать мизерную социальную пенсию, какая полагается тем, кто не может работать, потому что у его сотельника слишком ответственная должность.
Теперь, хотя и не по своей воле, мужская часть семьи вечерами были дома, и женщины могли искать не надомную, а вечернюю работу. Престижные места, разумеется, на дороге не валялись, так что Юляшка устроилась куда брали - консьержкой в одно из общежитий. Словно в насмешку общежитие называлось "Семейный Дом" и пользовалось в городе самой дурной репутацией. А между тем, когда-то здесь и вправду был семейный дом, в котором жила самая большая из цепных семей.
Семья Антоновых-Сергеевых была правильной, можно сказать, классической. Когда-то Сергей отчаянно влюбился в Юленьку. То есть, это он теперь искренне верит, что влюбился именно в Юленьку, а тогда он не очень различал, какая личность симпатичной девушки притягивает его. А Юляшке Сергей поначалу не особо понравился, и она для общением с ухажёром старалась вытолкнуть свою смирную подругу. Потом, может быть, и жалела, но было поздно: Юленька и Сергей полюбили друг друга бесповоротно. Вторая пара сложилась по остаточному принципу. Юляшка пошмыгала носом, но на предложение Антона согласилась. И, в конечном счёте, не прогадала. Безалаберный Антон больше подходил ей по характеру. А то, что в браке с Антоном именно Юляшка была лидером, то оно и к лучшему. Антон бы накомандовал.
Таков был семейный идеал, социально-одобряемая модель. Но могло случиться и случалось порой, что пары по остаточному принципу не образовывались, и одинокие сотельники искали счастье, заключая союзы с обитателями других тел. Там, в свою очередь, образовывались неприкаянные личности, и семейная цепочка разрасталась во все стороны, захватывая всё новые и новые тела.
Лет семьдесят назад "Семейный Дом" был знаменитой общиной, включавшей почти две тысячи тел. Практикующие психологи визжали от восторга, изучая межличностные отношения цепной гиперсемьи. Помимо простых и закольцованных цепей в семье выделялись полигамные и полиандрические узлы, имелись тела-отстойники, куда сбрасывались одинокие, постаревшие личности, уже не способные содержать собственное тело. Защищались диссертации по топологии цепной семьи, и связность "Семейного дома" достигала астрономических величин.
Говорилось даже, что это прообраз будущего устройства общества, однако всему приходит конец. Всё меньше приходило в семью новых тел, всё больше становилось отстойников, которые постепенно превратились в обычных бомжей. Здание, некогда выстроенное специально для "Семейного Дома", обветшало и превратилось в одно из самых трущобных общежитий. Туда и устроилась Юленька с Юляшкой на должность консьержки, а попросту - вахтёра. Она сидели в крохотной стеклянной будочке при входе и должна были проверять пропуска, которых всё равно почти ни у кого не было. Кроме того, у вахтёра имелся портативный идентификатор личности и электрошокер - усмирять буйных и непокорных. Драки в общежитии случались редко, почти у каждого постояльца помимо двух собственных человеков, была подсажена парочка, а то и две нахлебников, утерявших где-то свои тела. Народ смирный, битый, и будели попадался среди них драчун, сотельники воли ему не давали, так что мог буян только ругаться, а к кулакам доступа не имел. Шокер висел у Юляшки на поясе для порядка и общего поднятия авторитета.
Никакие господа, претендующие на Сонечку, больше не появлялись, но никто не обманывался спокойствием, знали, что затишье временно. Подсадку личности с полной гарантией безопасности можно делать начиная с десяти лет, и всё, что было до того, всерьёз можно не принимать - обычные попытки заранее договориться и перекупить ребёнка.