"Жрец Дерети? - успел удивиться Раоден. Светловолосый коротышка растянул губы в ухмылке. - Что происходит?"
Настроение в зале резко изменилось. Некоторые упали в обморок, а остальные молча уставились на него; в их взглядах читалось потрясение, но не удивление. В последнее время судьба била их так часто, что в глубине души они ожидали, что случится что-то ужасное. Не глядя в зеркало, Раоден знал, что его иллюзия рассеялась.
Патриарх охнул и отшатнулся, уронив корону. Принц не отрывал взгляда от толпы; его начало мутить. Он подошел так близко.
Неожиданно рядом с ним раздался голос.
- Жители Арелона, посмотрите на него! - громко выкрикнула Сарин. - Посмотрите на человека, который собирался стать вашим королем! Посмотрите на темную кожу и лицо элантрийца. И скажите мне, неужели это так важно?
Над толпой повисла тишина.
- Десять лет назад вы отреклись от Элантриса, и с тех пор вами управлял самодур. Вы купались в роскоши, не знали ограничений, но в то же время страдали от угнетения наравне с крестьянами, потому что никогда не знали уверенности в завтрашнем дне. Разве ваши титулы стоят свободы?
Сейчас перед вами стоит человек, который пытался вернуть вам гордость и уважение к себе, когда все вокруг рвались лишить вас этих привилегий. Я спрашиваю вас - неужели король-элантриец хуже Йадона?
Принцесса опустилась перед ним на колени.
- Я клянусь служить королю Арелона.
Раоден не отводил глаз от толпы. Один за другим дворяне начали опускаться на колени. Первыми подали пример стоявшие в ближнем ряду Шуден и Люкел, но вскоре волна охватила весь зал. Некоторые падали на колени все еще в оцепенении, другие - примирившись с судьбой, но некоторые осмелились выглядеть счастливыми.
Сарин подхватила с пола корону. Простой, сработанный на скорую руку золотой обруч, но он олицетворял очень многое. Сейналан еще не пришел в себя, поэтому теоданская принцесса приняла на себя его обязанности и возложила корону на голову Раодена.
- Да здравствует король! - воскликнула девушка.
Некоторые дворяне подхватили ее крик.
Один человек не вторил радостным крикам, а, наоборот, шипел от злости. Дилаф смотрел на Раодена так, будто хотел прорваться в первые ряды и разорвать его на куски голыми руками. Но толпа, которая наконец подхватила одобрительные возгласы, не давала ему двинуться. Жрец с отвращением озирался по сторонам и в конце концов протолкался к дверям и покинул зал.
Сарин не обратила внимания на его уход, она не спускала глаз с принца.
- Поздравляю, ваше величество. - Она потянулась и легко его поцеловала.
- Не могу поверить, что они меня приняли, - поражение прошептал он.
- Десять лет назад они отреклись от элантрийцев и испытали на себе, что человек может быть чудовищем независимо от того, как он выглядит. Сейчас они готовы присягнуть в верности правителю не потому, что он бог или богаче всех, но потому, что верят в него.
Раоден улыбнулся.
- Конечно, не следует забывать, что у правителя есть жена, которая умеет произнести в нужный момент трогательную речь.
- Правильно.
Раоден повернулся и заметил уходящего Дилафа.
- Кто это?
- Один из жрецов Хратена, - небрежно махнула рукой принцесса. - Думаю, мы испортили ему настроение - Дилаф прославился ненавистью к элантрийцам.
Раодена ее безмятежность не успокоила.
- Что-то не так, Сарин. Почему моя иллюзия развеялась?
- Разве ты не сам ее сбросил?
Раоден покачал головой.
- Мне кажется, это сделал жрец.
- Каким образом?
- Я почувствовал Дор как раз перед тем, как эйон иллюзии потерял силу, и энергия шла от жреца. - На секунду он замолчал и сжал зубы. - Могу я попросить Эйша взаймы?
- Конечно. - Сарин взмахом подозвала сеона поолиже.
- Эйш, ты можешь доставить от меня послание? - спросил Раоден.
- Без сомнения, ваше величество. - Сеон почтительно колыхнулся в воздухе.
- Найди в Новом Элантрисе Галладона и расскажи ему о последних событиях. И… предупреди, что надо быть наготове.
- К чему, ваше величество?
- Не знаю. Просто передай ему, чтобы был начеку, и скажи, что я беспокоюсь.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ
Хратен наблюдал как "Раоден" вошел в тронный зал. Никто не решился бросить вызов притворщику - Раоден или нет, но вскоре он сядет на трон. Сарин сделала блестящий ход: сначала убийство Телри, потом появление потерянного наследника престола… Планам Хратена угрожала серьезная опасность.
Джьерн рассматривал фальшивого принца, а в груди поднималась волна ненависти каждый раз, когда Сарин смотрела на него. Он видел горящую в ее взгляде любовь; неужели ее увлечение настолько серьезно? Откуда взялся этот человек и как сумел покорить сердце обычно осторожной принцессы?
Умом Хратен понимал, что завидовать глупо, - его собственные отношения с девушкой основывались на взаимной вражде, а не привязанности. И почему он должен завидовать ложному принцу? Нет, необходимо сохранять рассудительность и здравый смысл. Ему остался всего один месяц, а потом армия империи сотрет Арелон с лица земли, вместе с Сарин. Надо действовать быстро и найти способ обратить королевство до его уничтожения.
В начале коронации Хратен отодвинулся в задние ряды. Многие короли начинали правление с казни противников, и он не хотел попадаться на глаза обманщику и напоминать об этом обычае.
Но он не успел покинуть зал и стал свидетелем превращения. Увиденное привело Хратена в недоумение - шаод наступал неожиданно, но не настолько. Странность происходящего заставила его пересмотреть подозрения. Что, если Раоден не умер, а скрывался в Элантрисе? Джьерн нашел способ выдать себя за элантрийца; вполне могло статься, что принц опередил его.
Хратена поразило превращение, но еще больше его поразило, что арелонская знать и глазом не моргнула. Сарин выступила с речью, а дворяне лишь тупо ей внимали и не остановили, когда принцесса возложила корону на элантрийца.
Джьерна затошнило. Он отвернулся от трона, и по чистой случайности его взгляд упал на пробирающегося к выходу Дилафа. Джьерн двинулся следом: сегодня он в полной мере разделял отвращение артета. Он не понимал, как арелонцы могли поступить вопреки собственной логике.
Только сейчас он осознал ошибку: Дилаф был прав, и удели он больше внимания Элантрису, знать никогда не признала бы Раодена королем. Хратен пренебрег долгом дереита и не привил прихожанам должного уважения к священной воле Джаддета. Он сосредоточился на том, чтобы обратить их, но не просветить, и как результат получил шаткую общину, готовую при первой возможности переметнуться к старой вере.
"Во всем виноват этот проклятый срок!" - кипел джьерн, меря быстрыми шагами вечерние улицы Каи. Невозможно взрастить истинную веру за три месяца.
Впереди него Дилаф свернул на боковую улочку. Хратен насторожился - тот путь вел в центр города, а не к часовне. Любопытство пересилило мрачные мысли, и джьерн повернул за артетом, старая держаться в отдалении, чтобы его не выдало клацание поножей по мостовой. Как оказалось, ему не стоило беспокоиться: Дилаф с головой погрузился в мысли и ни разу не обернулся.
Сумерки сгущались, и ярмарочную площадь накрыла непроницаемая тьма. Хратен потерял арелонца и остановился, оглядывая тихие палатки.
Внезапно вокруг него разлился свет. Внутри десятков палаток зажглись факелы. Джьерн не успел нахмуриться, как из-под пологов начали выбираться люди; мечущийся отсвет факелов играл на их обнаженных спинах.
Хратен в ужасе отшатнулся - он узнал изуродованные силуэты. Их руки походили на узловатые ветви деревьев, кожа туго обтягивала странные наросты и впечатанные в кость символы, которые не имели произносимого вслух названия. Хотя ни единый звук не нарушил тишину ночи, в памяти жреца воскресли ужасные крики. Купцы и палатки оказались прикрытием; теперь он понимал, почему так много фьерденцев приехало на арелийскую ярмарку и осталось, несмотря на неразбериху в стране. Они были вовсе не торговцами, а воинами: завоевание Арелона началось раньше срока. Вирн прислал монахов Дахора.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ
Раодена разбудил непривычный шум. Ему потребовалось время, чтобы вспомнить, что он по-прежнему в особняке Ройэла; свадьбу назначили на завтра, и принц решил провести последнюю холостую ночь в комнате, где жил как Калу, а не в доме Киина, где гостевые покои занимала Сарин. Звуки раздались снова - шум сражения. Раоден вскочил с постели и рывком распахнул балконные двери, всматриваясь поверх парка в улицы Каи. Ночное небо заволокло дымом, тут и там виднелось зарево пожаров. По городу разносились крики, поднимаясь из тьмы подобно воплям проклятых, а где-то поблизости слышался звон металла. Раоден поспешно натянул камзол и побежал по лабиринту особняка к парадной двери. Завернув за угол, он наткнулся на отряд гвардейцев, которые бились с несколькими… демонами, он не мог подобрать другого слова.
Демоны были голыми по пояс, а их глаза пылали. В целом они походили на людей, но тела уродовали странные наросты, как будто кожа обтягивала железные полосы с глубоко высеченным узором. Один из часовых сделал удачный выпад, но, вместо того чтобы располосовать противника, оружие оставило еле заметную царапину. Дюжина солдат умирала на полу, а пятерка демонов выглядела нетронутой. Оставшиеся на ногах гвардейцы спотыкались от страха, их клинки проходили мимо цели, а их ряды таяли на глазах.
Раоден в ужасе отшатнулся. Передний демон прыгнул на гвардейца, с нечеловеческой скоростью уклонился от выпада и проткнул противника устрашающего вида мечом.
Принц замер: он узнал демона. Хотя его тело также искажало уродство, лицо он запомнил: Дилаф, фьерденский жрец.
Дилаф улыбнулся, не спуская с него глаз. Раоден лихорадочно зашарил по полу в поисках оброненного оружия, но опоздал. Жрец быстрее ветра перелетел через комнату и врезал кулаком в живот принца. Раоден задохнулся от боли и рухнул на пол.
- Возьмите его, - приказал демон.
- Ты непременно должен доставить их сегодня, - сказала Сарин, закрывая последний ящик с провизией.
Попрошайка кивнул и бросил боязливый взгляд на элант-рийскую стену, под которой они стояли.
- Не надо бояться, Хойд. У нас новый король, он изменит порядки в Арелоне.
Хойд передернул плечами. Несмотря на гибель Телри, попрошайка отказался встречаться с принцессой днем. Он и ему подобные десять лет жили в страхе перед Иадоном и чувствовали себя уютнее под покровом темноты. Сарин могла бы найти для доставки кого-нибудь еще, но Хойд с товарищами помогали ей не в первый раз и знали, что делать и куда отнести ящики. К тому же она не хотела, чтобы жители Каи прознали, что именно она отправляет на этот раз.
- Они тяжелее, чем предыдущие, госпожа, - немедленно подметил Хойд. Не зря он сумел выжить десять лет на улицах и не попасться солдатам.
- Что в них - не твое дело! - Сарин протянула ему мешочек с монетами.
Попрошайка кивнул, его лицо полностью скрывал капюшон плаща. Принцесса никогда его не видела, но по голосу решила, что он намного старше.
Девушка дрожала от ночного холода, ей не терпелось вернуться к Киину. Свадьбу назначили на завтра, и Сарин с трудом скрывала радостное возбуждение. Несмотря на все помехи и трудности, трон Арелона наконец-то занял достойный монарх, и после многих лет ожидания принцесса нашла человека, в любви к которому соглашались и ум, и сердце.
- Доброй ночи, госпожа. - Хойд вслед за цепочкой попрошаек начал подъем по бесконечной элантрийской лестнице.
Сарин кивком подозвала Эйша.
- Лети и скажи им, что скоро принесут запасы.
- Да, госпожа.
Сеон качнулся и полетел за людьми Хойда.
Принцесса натянула поплотнее шаль, села в карету и приказала кучеру ехать домой. Можно надеяться, что Галладон и Карата догадаются, зачем им прислали мечи и луки. После тревожных предчувствий Раодена она не переставала волноваться о Новом Элантрисе и его гостеприимных жителях и решила оказать им посильную помощь в обороне.
Карета катилась по тихой улочке, и Сарин, погруженная в мысли, вздохнула. Оружие принесет не много пользы, ведь элантрийцы не обучены сражаться. Но больше она ничего предложить не могла.
Без предупреждения карета резко остановилась. Девушка нахмурилась и уже было открыла рот, чтобы спросить кучера, в чем дело, но так и замерла. Теперь, когда шорох колес и постукивание копыт по мостовой смолкли, она расслышала отдаленные крики, а через секунду до нее донесся запах гари. Сарин отодвинула занавеску и высунулась в окно: перед ней предстал ад.
Карета остановилась на перекрестке. На трех улицах царило спокойствие, но четвертую озаряло алое зарево. Из домов вырывалось пламя, мостовую устилали трупы. Люди с криками бежали по улице, а некоторые стояли, не в силах сдвинуться с места. Между ними прохаживались обнаженные до пояса воины, пот блестел на их коже в отблеске пожаров.
На ее глазах шла бойня. Странные воины равнодушно убивали всех без разбору, их мечи разили мужчин, женщин и детей. Сарин сбросила с себя оцепенение и закричала кучеру, чтобы поворачивал, он наконец встряхнулся и стегнул лошадей.
Один из оголенных воинов заметил карету, и принцесса подавила крик ужаса. Боец ринулся к ним, как раз когда они поворачивали, Сарин окрикнула кучера, но слишком поздно. Воин совершил невероятный прыжок и приземлился на спину лошади. Сидя на корточках, он удерживался на спине перепуганного животного, и тут Сарин впервые заметила странные, нечеловеческие очертания его тела и горящий в глазах огонь.
Еще один короткий прыжок, и боец оказался на крыше кареты. Экипаж покачнулся, и принцесса услышала крик кучера.
Она распахнула дверцу и выскочила наружу. Спотыкаясь и теряя на неровных булыжниках туфли, девушка понеслась вверх по улице, где, вдали от пожаров, ее ждал дом Киина. Если только…
Тело кучера ударилось о стену дома и сползло на мостовую. Сарин закричала и отшатнулась, едва не упав. Похожее на демона создание темным силуэтом неторопливо двигалось к ней; хотя его движения казались неестественными, в них сквозила грация хищника. В свете пожара принцесса видела странные выступы и углубления на его коже, как будто кто-то вырезал узоры на его костях.
Подавив новый вскрик, Сарин попятилась и со всех ног побежала по холму к дому дяди. Она знала, что бежит слишком медленно - демону ничего не стоит нагнать ее. Она уже слышала за спиной его шаги, приближающиеся быстрее и быстрее. Перед ней замигали огни в окнах, и тут ее ухватили за лодыжку. Демон с нечеловеческой силой дернул на себя, повернул, и девушка со всего размаха упала на бок. Она перекатилась на спину, задыхаясь от боли.
Над ней нависал страшный преследователь. Принцесса слышала, как он шепчет что-то по-фьерденски.
Что-то большое и черное врезалось в чудовище и отшвырнуло его назад. Они боролись в темноте; демон завыл, но клич нападавшего звучал громче. С звенящей от боли головой Са-"ин приподнялась на локтях, и тут приближающиеся огни осветили сражающихся. Оголенный по пояс воин ее не удивил, но вот второй…
- Киин? - не веря своим глазам, выдохнула она.
Дядя держал в руках огромную, в половину его роста, секиру. С размаху он опустил ее на спину демону, который извивался на камнях, пытаясь дотянуться до меча. Демон выругался от боли, хотя секира вошла неглубоко. Киин выдернул оружие, поднял его в мощном замахе и опустил на голову противника. Тот крякнул, но не перестал двигаться. Киин тоже не думал останавливаться. Он взмахивал секирой снова и снова, врубаясь в голову монстра и выкрикивая хриплым голосом теоданские боевые кличи. Захрустели кости, и демон наконец замер.
Кто-то тронул руку Сарин, и она закричала. Склонившийся над ней Люкел приподнял фонарь.
- Пошли, - настойчиво позвал он, схватил ее за руку и поднял на ноги.
Они бегом преодолели короткое расстояние до особняка Киина; дядя прикрывал отступление. Ворвались в дверь и добрались до кухни, где ожидали перепуганные заговорщики. Даора кинулась к мужу, а Люкел захлопнул дверь.
- Люкел, обрушь прихожую, - приказал Киин.
Люкел повиновался и нажал на рычаг, который до сего момента Сарин принимала за подставку для факела. В ту же секунду послышался оглушительный грохот, и под дверь влетели клубы пыли.
Сарин упала в кресло и оглядела кухню. Там был Шуден, и он сумел разыскать Торину, которая сейчас тихонько всхлипывала в его объятиях. Даорн, Кэйс и Адиен жались в углу к Даоре. Раодена на кухне она не нашла.
- Кто… что это было? - Принцесса в ужасе посмотрела на Люкела.
Молодой купец покачал головой:
- Не знаю. На город напали совсем недавно, и мы беспокоились о тебе. Мы вышли подождать тебя снаружи; хорошо, что отец заметил карету у подножия холма.
Сарин согласно кивнула, все еще не придя в себя.
Киин стоял рядом с женой, обнимая ее одной рукой и разглядывая окровавленную секиру в другой.
- Я поклялся, что никогда больше не возьму в руки этого проклятого оружия, - прошептал он.
Даора погладила мужа по плечу. Несмотря на шок, Сарин с удивлением узнала секиру. Обычно она висела на стене, рядом с другими привезенными из путешествий сувенирами. Тем не менее дядя определенно умел держать ее в руках. Секира оказалась не просто украшением: приглядевшись, принцесса увидела на лезвии небольшие зазубрины и выгравированный посередине эйон Рео - "кара".
- Откуда торговец может знать, как сражаться боевым топором? - Она вслух высказала вопрос, что вертелся в голове.
Киин тряхнул головой.
- Торговцы не знают.
Принцесса слышала только об одном человеке, который пользовался эйоном Рео как личной печатью, хотя со временем его существование стало почти легендой.
- Его звали Дрейк, - прошептала она. - Пират Душегуб.
- Последнее всегда было ошибкой, - прохрипел своим сиплым голосом Киин. - Настоящее имя - Задушенный.
- Он хотел украсть корону у моего отца! - Принцесса вскинула голову и посмотрела в глаза дяде.
- Нет. - Киин отвернулся от ее взгляда. - Дрейк хотел отобрать то, что принадлежало ему по праву. Он пытался вернуть трон, который его младший брат Эвентио увел у него из-под носа, пока Дрейк по глупости прожигал жизнь в удовольствиях.
Когда Дилаф вернулся в часовню, его лицо озаряло удовлетворение. Один из монахов небрежно уронил находящегося без сознания Раодена у дальней стены.
- Вот так, мой дорогой Хратен, мы поступаем с еретиками, - произнес артет.
Бледный Хратен отвернулся от окна.
- Ты вырежешь весь город! Зачем? В чем тогда проявится слава Джаддета?
- Не прекословь мне! - взорвался Дилаф. Его глаза сверкали вырвавшимся наконец на волю фанатизмом.
Хратен отвернулся. В иерархии дереитской церкви только два звания считались выше джьерна: вирн и граждет - настоятель монастыря. Граждетов обычно не брали в расчет, потому что они редко имели дело с миром за стенами обители. Видимо, теперь положение изменилось.
Джьерн пробежался взглядом по обнаженной груди Дилафа, впервые видя искореженные узоры, что всегда скрывались под мантией артета. Его желудок свело судорогой при виде прямых и округлых линий, что разбегались под кожей, как вздутые вены. На самом деле узор наносился на кость, твердую, неподатливую кость. Дилаф был не просто монахом и не просто граждетом - он был монахом и граждетом самого печально известного монастыря Фьердена. Дахор - орден кости.