А в поздних произведениях Доминика техника преподносилась новой немецкой молодежи и вовсе в расово-мистических одеждах, что также было ко двору. К чему приводит эта пестрая взрывоопасная смесь тривиальной фантастики вкупе с шовинизмом и мистикой (Атлантида, бредовые теории "полой Земли", исчезнувшие расы гигантов, космология Вечного Льда и прочее в том же духе), я полагаю, наш читатель научной фантастики наслышан. И хотя справедливость требует отметить, что в 1939 году все научно-фантастические издания в "третьем рейхе" были безоговорочно причислены к "Schmutz umd Schund" и запрещены, запрет, как выяснилось, обычно пунктуальные и законопослушные немцы выполняли нестрого. Милую сердцу идеологов фашизма "астрально-националистическую" фантастику словно взял под свое крыло ангел-хранитель.
Но если сочинения Ганса Доминика назвать "нацистской пропагандой", строго говоря, было бы некорректно (больше им подходит изобретенный западной критикой ярлычок "мягкий шовинизм"), то о сочинениях таких авторов, как Ханс-Хайнц Эверс, это можно говорить вполне определенно.
Традиции оказались живучи. Уже в наши дни "грошовые серии" о похождениях сверхчеловека, на плечах которого - бремя власти над миром, возродились в ФРГ в облике Перри Родана.
Герой серии (выпуски ее, а их более сотни, исправно поставляет целая авторская команда), как ни странно, подкачал по расовой линии. Он американец, а значит - не совсем ариец, правда, и его нынешний "фатерлянд" простирается до границ Галактики. Но вот враги Перри Родана - все те же: недочеловеки, слабые, безвольные, дегенеративные космические расы - слабые, впрочем, не настолько, чтобы не представлять никакой угрозы его империи… Есть и другие занятные детали. Доведенный до идиотизма пунктуальный подсчет присоединенных миров и пущенных в расход врагов. Несомненная печать "фюрерства" на челе "защитника расы" Перри, без железной воли и гения которого нового порядка в Галактике не навести. Отмечу, что и "гений" его - специфический, не нуждающийся даже в рудиментах культуры и образованности.
Вообще при чтении подобных опусов не покидает ощущение: стоит этому "Гитлеру планетарной эпохи" (такую характеристику дал Перри Родану австрийский публицист Роберт Юнг) услышать слово "культура", как рука его непроизвольно потянется к "лазерному" пистолету…
Чтобы закончить с темой фашизма, а она приобретает особый смысл, коль скоро речь зашла о немецкой фантастике, хотелось бы привести пример прямо противоположный. (В противном случае я рискую оставить читателя наедине с размышлениями весьма пессимистическими - они и автора этих строк посещали…)
В 1984 году франкфуртское издательство "Ульштайн" выпустило в свет роман Томаса Циглера (псевдоним Райнера Цубайля) "Голоса ночи". Эта книга - по-моему, явно недооцененная критикой - являет пример так называемой "альтернативной" (или "параллельной") истории, которую писатель-фантаст создает, задавшись простым вопросом: что было бы, если!..
На этом приеме основано много интереснейших произведений, в частности англоязычной научной фантастики. Если говорить о конкретной ситуации - что было бы, если б вторую мировую войну выиграли нацисты, - то критики обязательно отметят романы англичанина Сарбана "Звук охотничьего рога" и американца Филиппа Дика "Человек в Высоком замке"; с упомянутыми образцами охотнее всего сравнивают и роман Циглера - редкий, если не единственный пример такого рода в научной фантастике ФРГ.
Самое удивительное, однако, что "альтернативная история" на сей раз развертывается вовсе не в мире, в котором нацистская Германия выиграла вторую мировую войну! Нет, Гитлер проиграл, и его поражение оказалось даже более сокрушительным, чем в реальной истории: на Берлин была сброшена атомная бомба, а "план Моргентау" - проект полной деиндустриализации Германии - был приведен в действие. И что же в результате? В "параллельной" Европе, так и не вставшей из развалин, не прекращаются партизанские вылазки фанатичных эсэсовцев-"вервольфов". А главные руководители "третьего рейха" заблаговременно подались в Южную Америку - там, в бункерах, надежно упрятанных в Андах, не прекращаются мечты о реванше.
Но это пример, повторяю, редкий.
В целом сегодня Западная Германия по количеству издаваемой научной фантастики если кому и уступает в Европе, то, пожалуй, одной Англии, имеющей прочные связи с могущественным американским книжным рынком. Эту литературу издают в специальных сериях ведущие фирмы "Хайне", "Гольдман", "Ульштайн" и другие. Но изучение того водопада, который ежегодно низвергается на прилавки книжных магазинов, показывает, что собственно немецкой научной фантастики издается в Федеративной Республике мизерное количество. Ее и выпускают-то чаще всего как стыдливый, унизительный довесок к основной массе переводной американской продукции.
Если поскрести по сусекам литератур ФРГ, Австрии и Швейцарии, то буквально - десять-пятнадцать книг, вообще достойных упоминания. Вольфганг Йешке, "нефантаст" Карл Эмери (выпустивший, кстати, редкую - в наши дни! - утопию "Падение города Пассау"), несколько вселяющих надежду имен молодых авторов, объединенных в группу "Science Fiction Times". И, пожалуй, все. Что и говорить, в стране столь богатых литературных традиций - негусто… Хотя читатель, может быть, уже успел забыть: все это была лишь длинная присказка. "Сказку" он держит в руках: романы и рассказы Герберта Франке, творчество которого заметно изменяет только что нарисованную, в общем, унылую и бесперспективную картину.
Польские читатели и писатели-фантасты давно не обижаются, когда критики ведут разговор отдельно о "польской фантастике" и о "фантастике Станислава Лема". Тут никаких намеков на культ личности, боже упаси! Просто нужно отдавать себе отчет в том, что это совершенно несопоставимые по величине (разнопорядковые, как скажут ученые-естественники) литературные миры… С тем же основанием, но на меньшей шкале можно говорить отдельно о современной фантастике ФРГ и о творчестве Герберта Франке.
Родился он в Австрии, в 1927 году. После окончания Венского университета и защиты диссертации молодой инженер переселяется в Мюнхен, где и живет, насколько мне известно, по сей день. Инженер в промышленности, преподаватель одного из первых курсов компьютерной эстетики (!) в Мюнхенском университете, получивший звание профессора, создатель серии научно-фантастических радиопьес, технических рекламных роликов с тогда еще редким использованием "электронной графики", член Экологического общества ФРГ - и прочая, и прочая… И в заключение - плодовитый писатель, популяризатор науки и автор научно-фантастических книг.
В научной фантастике Герберт Франке дебютировал в конце 50-х годов. Поначалу из-под его пера выходили только короткие, сверхэкономные рассказы-миниатюры, вошедшие затем в первый сборник Франке "Зеленая комета" (1960). По данным на 1988 год, писатель издал еще четыре сборника рассказов - "Наследники Эйнштейна" (1972), "Заратустра возвращается" (1977), "Рай 3000" (1981) и "Дыхание Солнца" (1986).
Советский читатель знаком с рассказами Франке (многие из них включены, в частности, в сборник издательства "Мир"), что избавляет от необходимости подробно на них останавливаться. Отмечу только их сверхкомпактность. Как мне кажется, стремление следовать золотому правилу "словам тесно - мыслям просторно…" в ряде случаев оборачивается против писателя. Рассказ - жанр художественной прозы - превращается в тезис - служит только экономному изложению идеи. "Франке вовсе не великий стилист или рассказчик, - замечает Ф. Роттенштайнер, - но в одном ему нельзя не отдать должное. Он удачно нашел емкую литературную форму для изложения своих собственных, часто глубоких и оригинальных научных идей".
Славу Франке принесли, однако, не рассказы, а романы (учитывая их небольшой объем, можно было бы называть их повестями). На сегодняшний день их количество приближается к полутора десяткам; по западным стандартам это немного, хотя читатель Герберта Франке, "проглотивший" все его романы подряд, рискует запутаться. Дело не в том, что писатель неизобретателен, вследствие чего переписывает сам себя, нет, скорее он постоянно себя дописывает. Подобно американцу Филиппу Дику, с которым Герберта Франке охотно и часто сравнивают критики, немецкий писатель словно пишет и все никак не может закончить свой "главный" роман. Откладывает (отчего некоторые произведения оставляют впечатление незавершенных), затем возвращается снова и снова откладывает…
Те же критики отмечают, что Филипп Дик смело переходит границы научно достоверного, когда они начинают его теснить как писателя; Франке же вследствие своей редкой "лояльности" по отношению к науке никогда не посмеет этого сделать.
Он серьезнее многих коллег по перу относится к этой внешне дежурной приставке "научная". Экспериментальная авангардно-наркотическая проза, оккультная "жуть" и сказочная fantasy - все это не для него. "Я пишу научную фантастику. - сказал Франке в интервью американскому журналу "Экстраполейшн", данном в 1977 году, - предпочитая оставаться на твердой почве реальности (в смысле научно допустимого). Хотя, конечно, это не может пройти безболезненно для писателя-фантаста… И вместе с тем все, о чем я пишу, подчиняется только моим желаниям. Никаких ограничений, если не считать тех, о которых я сказал выше. Что касается давления рынка, то я давно выработал для себя формулу поведения со своим читателем. Я все время стараюсь оставаться разумным, рациональным, повествуя о том, что читатель в принципе способен понять и чему внутренне готов следовать".
В период с 1961 по 1965 год писатель буквально "выстрелил" обоймой из пяти романов, которые условно составляют его ранний период творчества. Это "Сеть мысли" (1961), "Клетка для орхидей" (1961), "Стеклянная западня" (1962), "Стальная пустыня" (1962) и "Башня из слоновой кости" (1965). Постараюсь воздержаться от пересказов, тем более что с тремя из перечисленных романов читатель будет иметь возможность познакомиться самостоятельно; обращу внимание лишь на некоторые сюжетные и структурные детали.
С первых же крупных произведений Герберт Франке утвердил себя в научной фантастике как последовательный, если не сказать - одержимый "антиутопист". Это не значит, что его мучит мизантропия, а мир предстает перед ним лишь в черном свете. Хотя за ним и закрепилась репутация писателя мрачного, беспросветного, "неутомимого адского конструктора, представляющего читателю один проект технократической преисподней за другим" (Ф. Роттенштайнер), сам Франке смотрит на собственное творчество иначе.
"Я не считаю, - сказал он в упоминавшемся интервью, - что мои научно-фантастические романы столь пессимистичны. Хотя и постулирую некоторые тенденции развития, которые могут привести нас к чрезмерно опасным последствиям… Но сам я не верю, что дело зайдет так далеко. Это не предсказание, не пророчество - я просто ставлю вопросы, веду с читателем на равных своего рода интеллектуальную игру. Даже в ситуации полного распада - есть ли выход? Думаю, что он всегда есть".
Как не хотелось мне приводить изрядно затасканное сравнение со "светом в конце туннеля"! Но что поделаешь - вон и в заглавие статьи оно перекочевало - ранние произведения Герберта Франке вызывают в сознании именно этот образ. В его каталоге антиутопий обязательно присутствует - не надежда даже, а какой-то еле уловимый намек на нее. На мой вкус, слишком законспирированный - как будто автор всякий раз одергивает себя, пообещав человечеству благоприятный исход. Быть может, из-за боязни определенным образом "разоружить" читателя - поверит, понадеется и руки опустит? Не знаю… Но с другой стороны, и особой завороженности нарисованным триумфом Зла - а ею, как мне кажется, грешат и произведения трех "китов" современной антиутопии: Замятина, Хаксли, Оруэлла - в произведениях Герберта Франке я не обнаружил.
Пробежим взором по страницам этих новых "карт ада", как назвал научную фантастику известный английский писатель Кингсли Эмис.
Гедонистический, утопающий в праздности "рай сытых" в романе "Клетка для орхидей", несомненно, навеян идеями Олдоса Хаксли. Как и в "Дивном новом мире", рай оказывается таковым лишь на первый взгляд. Возложив все заботы насущные на автоматизированных слуг, цивилизация платит за "беспроблемность" существования бесчеловечностью, переходит в прямом и переносном смысле на существование растительное. ("А они думают?" - "Зачем им думать - они счастливы". - "А они размножаются?" - "Зачем, если они бессмертны"…)
А в романе "Сеть мысли" Франке отдает дань Замятину и Оруэллу, рисуя мир-застенок, где строгой регламентации подлежат на только поступки, не только мысли, но и сфера подсознательного. Самый страшный криминал - обладать воображением, фантазией, видеть сны, совершать нелогичные поступки; за все это преступника ждет принудительная лоботомия…
"Стеклянная западня", как убедится читатель, - это модель ада милитаризованного, мир-казарма. При чтении романа припомнится, наверно, и философствующий идеолог-палач О'Брайен из великой книги Джорджа Оруэлла "1984". То же упоение правящей элиты властью, своего рода безумие, при котором удовлетворение приносят уже не страдания жертв, не вырванное под пыткой заверение в лояльности, а скорее наоборот - наблюдение за непрекращающимися попытками заключенных этого мира-тюрьмы вырваться на волю, которая, само собой разумеется, представляет собой лишь фантом, иллюзию… "Допустим, ты пробил головой стену. Но что ты будешь делать в соседней камере?" - мрачно шутил польский сатирик Станислав Ежи Лец; лучшего эпиграфа к роману Франке, как мне кажется, не сыскать.
А у тех читателей, кто хорошо знаком с американской научной фантастикой, это произведение вызовет понятные ассоциации с романом Роберта Хайнлайна "Воины звездного корабля", где проводится похожая мысль о казарме как высшей кузнице человеческого духа. Милитаристы у Франке эту мысль развивают долго и охотно. Хотя, впрочем, разве только у Франке? Только у Хайнлайна? Только в научной фантастике?..
"Башня из слоновой кости" - это своего рода сборная солянка из нескольких "частных" антиутопий, до того уже разрабатывавшихся в других романах Франке. Они причудливым образом (по-моему, даже несколько искусственно) перемешаны. Тут и механизированный рай-ад, и замятинско-оруэлловский тоталитарный мир "всеобщего равенства и братства" (в котором, однако, "некоторые животные равнее других"), и тихое, беспроблемно стагнирующее общество - без цели, без будущего… Что автор добавил нового к своим "картам ада", так это, как мне кажется, небольшое предвосхищение (обратите внимание на дату выхода книги) - леворадикальную, ультрареволюционную утопию, и в романе, и, как скоро убедились читатели Франке в Западной Европе, в жизни быстро сменившую ориентацию на утопию с приставкой "анти".
Как видим, не зря он заслужил титул "адского картографа". И чтение подряд нескольких крупных произведений писателя могло бы превратиться в затею попросту невозможную (без риска впасть в депрессию), если бы… Если бы автор, как я уже сказал, не забывал вовремя зажигать тот самый "свет". Правда, в самом-самом конце туннеля.
Экспедиция, прилетевшая на планету-застенок спустя века после описываемых событий, застает тоталитарную цивилизацию (интересно, можно ли ставить рядом эти два слова?) лежащей в развалинах, а человеческую мысль, фантазию - главных внутренних врагов насаждаемого против воли порядка - живыми (это финал "Сети мысли"). Из заключительных страниц романа "Клетка для орхидей" мы узнаем, что "растительная" цивилизация - к счастью, все-таки не наша, не земная; так что землянам дается шанс задуматься над своим собственным путем развития. И даже несколько напоминающее пресловутый рояль в кустах "Заметки издателя" в финале "Стеклянной западни" сообщит, хочу надеяться, читателю некоторый заряд оптимизма, как и открытый для споров и различных интерпретаций финал романа "Башня из слоновой кости".
А что потом? Ведь со времени выхода последнего из "ранних" романов немецкого писателя прошло ни много ни мало четверть века.
Герберт Франке продолжал активно работать все это время.
Однако я потому так пунктуально останавливаюсь на каждом из ранних романов, что их сюжетные схемы, их идеологический каркас еще не раз послужили Франке в последующие годы. Он словно пробовал их на прочность. Вновь и вновь возвращался к своим "частным" антиутопиям, еще раз перелистывая "карты ада", словно пытаясь с высоты новых знаний и опыта разглядеть какую-то помарку или неточность. Это как игра в калейдоскопе, причудливое разнообразие узоров которого тем более поразительно, что составлены они из все тех же немногочисленных осколков…
Раньше я уже говорил о завидном писательском упорстве - даже упрямстве Герберта Франке, всю жизнь практически создающего свой "главный" роман. Две книги 70-х годов - "Зона-нуль" (1970) и "Игрек минус" (1976) - на мой взгляд, самые удачные из многократно переписанных версий; после знакомства с ними все предыдущие предстают скорее рабочими эскизами.
Подробно говорить о романе "Игрек минус" мне нет нужды, советский читатель с ним знаком. Отмечу только, что и в этом произведении можно проследить определенное влияние великих предшественников-антиутопистов - на сей раз это, видимо, Олдос Хаксли. Изображенный Франке мир будущего построен из кирпича, обожженного еще великим английским писателем: обеспечивающая социальную гармонию иерархия каст - вот на чем покоится здание. (Только вот "биологический" репрессивный механизм Герберт Франке согласно новым веяниям заменяет на "информационный"…)
Это на первый взгляд совершенное общественное устройство по идее должно быть населено довольными гражданами (не будем говорить о счастье - его кое-кому может недоставать и в мире повального сытого довольства…). Между прочим, об этом - и рассказ Франке "Папа Джо", с которым вы познакомитесь. Однако, как помнит читатель, любая попытка - и эта не исключение - внедрить в живой общественный организм нивелирующий абсолют содержит в себе червоточину - отдельно взятого индивидуума. Уникальное и никогда до конца не программируемое, упрямое своеобразие человеческой личности.
Вот об эти-то личности и спотыкается всякий раз утопия. Созданный, быть может, с самыми благими намерениями, проект счастья для всех ввиду своей конечной конкретности какую-нибудь отдельную личность (которая не может быть "как все") да заденет, подавит…