- Честно говоря, нет, - наконец признался он. - Никогда и не слыхивал подобного имени. Но заверяю вас, что такой фермы вдоль этой дороги нет. Может быть, за холмом? Я вообще-то не знаю всех хозяйств в районе.
- Это не ферма, - уточнил Кейт. - Просто громадный сельский дом. А хозяин его - газетный магнат. Куда ведет это шоссе? В Гринтаун?
- Точно. Все время прямо, примерно километров пятнадцать, как раз в том направлении, куда я еду. А в другую сторону - попадете на автостраду Олбани у холмов Картере. Хотите, подброшу вас до Гринтауна? Думаю, там вы сможете отыскать адрес вашего Бордена.
- Было бы здорово, спасибо, - поспешил согласиться Кейт и сел в машину.
Фермер степенно перегнулся через его колени и прикрутил ручку, поднимавшую несуществующее дверное стекло.
- Если этого не сделать, - пояснил он, - будет страшно громыхать.
Он выжал сцепление, и машина, жалобно скуля, нехотя сдвинулась с места. Кузов, если по отношению к нему было еще позволительно употреблять это слово, гремел так, словно по оцинкованной крыше колотил град. Вскоре авто достигло максимальной для себя скорости, и Кейт прикинул, что если оно по пути не развалится окончательно, то предстоящие пятнадцать километров они проделают где-то за полчаса.
По прибытии в Гринтаун будет, конечно, уже поздно возвращаться к ужину, так что, видно, он лучше позвонит Бордену, чтобы успокоить его, затем перекусит где-нибудь в городе, после чего на такси вернется в имение. К девяти часам шестнадцати минутам он вполне мог успеть. Что угодно, но только не пропустить предстоящее событие.
Да, но как объяснить мистеру Бордену свое приключение? Он мог, в сущности, лишь попытаться убедить того, что пошел прогуляться, затем каким-то образом заблудился и был вынужден добираться до Гринтауна на попутке, чтобы, танцуя оттуда, как-то определиться со своим местоположением. Конечно, он будет выглядеть в глазах босса не лучшим образом, но это объяснение все же лучше, чем рассказывать то, что случилось на самом деле. Ему вовсе не хотелось, чтобы Борден заподозрил его в предрасположенности к приступам безумия или амнезии.
Старая развалина, постанывая и погромыхивая, все же каким-то чудом тащилась по дороге. Счастливый обладатель раритета, казалось, ничуть не был расположен к болтовне, и Кейт был только рад этому. По меньшей мере сие избавляло его от необходимости надрывать голосовые связки, чтобы быть услышанным. Да и пораскинуть мозгами требовалось, чтобы понять, что же с ним произошло.
Имение Бордена было настолько крупным, что о нем должны были знать в округе все. Если, как утверждает водитель этой механической клячи, ему известны все, кто проживает вдоль этого шоссе, то он непременно должен был хотя бы слышать о резиденции Бордена, которая находилась отсюда самое большее километрах в тридцати. Борден - и это он помнил точно - жил в пятнадцати километрах от Гринтауна, только вот в какую от него сторону? Но его-то подобрали как раз на таком расстоянии от Гринтауна! Даже если он очутился в противоположной стороже, все равно от Бордена его не могло отделять более тридцати километров - и эта цифра уже сама по себе была абсурдна, учитывая, как мало времени прошло с момента его падения со скамейки.
Вот наконец-то и пригороды Гринтауна. Кейт снова взглянул на часы: семь тридцать пять. Он пробежался взглядом по зданиям, мимо которых они проползали, и в витрине одного из магазинов заметил настенный хронометр. Нет, его часы не останавливались и показывали правильное время.
Спустя несколько минут они выкатили на главную улицу Гринтауна. Водитель припарковался у обочины.
- Ну вот, мы почти что в центре этого городка, - бросил он. - Надеюсь, вы отыщете нужный вам адрес в телефонной книге Гринтауна. Как раз напротив - стоянка такси. Дерут прилично, но зато доставят куда угодно.
- Большущее спасибо, - отозвался Кейт. - Может, пропустим по стаканчику, прежде чем я начну поиски номера телефона?
- Нет, спасибо. Надо побыстрее возвращаться. Знаете, кобыла рожает, и я приехал за братом - он у нас тут ветеринар.
Кейт, поблагодарив еще раз, вошел в драгстор, что притулился на углу улицы. Подошел к телефонной кабине и, взяв ежегодный справочник абонентов района, прикрепленный цепочкой к аппарату, начал листать на букву "Б".
Никакого Бордена в нем не значилось.
Кейт насупился. Но ведь номер телефона босса - это он знал точно - относился к сети Гринтауна. По делам ему не раз приходилось звонить сюда из Нью-Йорка. И каждый раз он набирал номер… через код Гринтауна.
В конце концов, вполне возможно, что Борден не пожелал вносить его в общий справочник. Так не может ли он, Кейт, поднатужившись, его вспомнить? Естественно, это ему по силам, там еще, кажется, шли подряд три одинаковые цифры… единицы! Вот именно: сто одиннадцать в Гринтауне. В свое время он еще подумал, а не злоупотребил ли Борден влиянием в местной телефонной компании, чтобы заполучить так легко запоминающийся номер.
Закрыв дверцу кабины, он поискал в кармане мелочь. Однако аппарат был неизвестной ему марки, без щели для ввода туда жетона или монетки. Он огляделся и в конечном счете решил, что в подобного рода провинциальных городках, вероятно, не было автоматической связи и платить, наверное, надо непосредственно хозяину заведения.
Сняв трубку, он дождался голоса телефонистки и продиктовал ей:
- Сто одиннадцать.
Последовала краткая пауза, после чего оператор заявила:
- Такого номера не существует.
На долю секунды Кейт усомнился, в здравом ли он уме. Он никак не мог поверить, что мог ошибиться. Сто одиннадцать в Гринтауне - такой номер нелегко забыть, как и невозможно спутать с каким-то другим.
Тогда он попросил:
- Может, вы подскажете мне номер телефона мистера Бордена? Я думал, что это - сто одиннадцать. В справочнике его действительно нет, но я твердо знаю, что телефон у него имеется. Звонил ему сам, и неоднократно.
- Минуточку, мистер… Нет, сожалею, но абонент с такой фамилией у нас не числится.
Кейту оставалось только пробормотать слова благодарности и повесить трубку.
Он все еще не мог в это поверить. Он вышел из кабины, вытянув на всю длину цепочки справочник, чтобы рассмотреть его при лучшем освещении. Снова поискал на букву "Б" - безрезультатно. Вспомнил, что имение называлось "Три дуба", и посмотрел на "Т", но ничего подобного там также не обнаружил.
Кейт в сердцах захлопнул ежегодник и взглянул на титульный лист. На нем четко значилось: Гринтаун, Нью-Йорк. В голове мелькнула мысль, а не оказался ли он в каком-нибудь другом Гринтауне, но он тут же отбросил это предположение. В штате Нью-Йорк не могло быть двух Гринтаунов. Другое зародившееся было сомнение рассеялось тут же, как только он взглянул на год издания: тысяча девятьсот пятьдесят четвертый.
И все же поверить в то, что фамилия Л.А. Бордена отсутствовала в справочнике, было просто невозможно. Он еле удержался, чтобы в поисках ее не начать листать гроссбух постранично в надежде, что из-за опечатки ее поместили не в алфавитном порядке, а просто тиснули куда-то в другое место.
Наконец Кейт сдался и, подойдя к бару, уселся на высокий табурет перед стойкой. За ней стоял и протирал бокалы и рюмки хозяин драгстора, седовласый коротышка с толстыми линзами очков. Он поднял на него глаза и вопрошающе произнес:
- Мистер?
- Коку с лимоном, пожалуйста, - ответил Кейт. Его так и подмывало забросать того вопросами, но он пока что плохо себе представлял, с чего лучше начать. Он рассеянно следил, как человечек приготовил ему напиток, а затем поставил на стойку перед ним.
- Хороший вечерок! - обронил хозяин.
Кейт согласился с ним. И тут же вспомнил, что обязан проконтролировать сегодняшнюю грандиозную вспышку на Луне независимо от того, в каком месте он в этот момент окажется. Посмотрел на часы. Почти восемь. У него оставался час с четвертью, чтобы выбраться на какую-то открытую местность, откуда хорошо бы наблюдалась Луна. Судя по тому, как развивались события, до Бордена ему к этому времени уже не добраться.
Он почти залпом осушил бокал. Напиток был в меру охлажден и приятен на вкус, но тут же напомнило о себе чувство голода. А что в этом удивительного, если было уже восемь вечера? У Бордена к этому часу, наверное, уже отужинали. А он за весь день удовольствовался всего лишь легким завтраком, а потом значительную часть времени пробавлялся теннисом!
Он осмотрелся в поисках сандвичей или каких-либо выпечек. Но этого добра в драгсторе, видимо, не держали.
Кейт выудил из кармана монетку в двадцать пять центов и положил ее на мраморную стойку.
Она слегка звякнула, и хозяин выронил очередной стакан, который протирал в этот момент. За линзами его очков выкатились из орбит разом обезумевшие глаза. Он застыл на месте, одновременно рыская взглядом во все стороны. Похоже, он даже и не заметил, как что-то с грохотом разбил. Да и полотенце тут же вывалилось у него из рук.
Затем он протянул дрожащую длань к монетке. При этом еще раз затравленно обежал глазами магазин, чтобы убедиться, что никого, кроме них, в нем не было.
Тогда, и только тогда, он осмелился взглянуть на денежку. Бережно держа ее в горсти, он зачарованно смотрел на нее, медленно поднося к очкам. Затем, перевернув, внимательно изучил тыльную часть. И только после этого его ошалелый и одновременно полный экстаза взор обратился к Кейту.
- Великолепна! - выдохнул он. - И в обращении-то была самую малость. Тысяча девятьсот двадцать восьмой год! Но, - он понизил голос, - кто вас послал ко мне?
Кейт зажмурился, затем вновь распахнул глаза. Ясно, кто-то из них двоих - он или хозяин драгстора - спятил. Он был бы склонен думать, что последний, если бы с ним всего за час не приключилось столько странного, от чего он до сих пор еще и не оправился.
- Так кто же вас направил сюда? - допытывался хозяин.
- Никто, - огрызнулся Кейт.
Коротышка медленно расплылся в улыбке.
- Понятно, не хотите раскрывать этого человека. Должно быть, это К. Но, в сущности, это не имеет никакого значения. Я все же, пожалуй, рискну. Даю тысячу кредиток.
Кейт смолчал.
- Полторы, - упорствовал человечек.
"У него взгляд, как у спаниеля, - подумал Кейт, - голодного и узревшего кость, но не уверенного, что ему удастся ее схватить".
Хозяин драгстора набрал полную грудь воздуха.
- Так и быть, две тысячи, - выпалил он. - Знаю, что монета стоит дороже, но это все, что я могу вам предложить. Если бы жена…
- Согласен, - прервал его Кейт.
Рука с денежкой исчезла в кармане со скоростью зайца, удирающего, чтобы спрятаться в нору. Не обращая внимания на хруст под ногами от разбитого бокала, хозяин мигом переместился к концу стойки, где стоял кассовый аппарат, и нажал клавишу. В стеклянном окошечке выскочила надпись: "Не для продажи". Коротышка уже мчался обратно, безжалостно топча осколки стекла, слишком занятый пересчетом банкнот в руках, чтобы как-то реагировать на эти звуки. Он положил стопку кредиток перед Кейтом.
- Ровно две тысячи, - прошептал он. - Для меня это равносильно отказу от части вакансов в этом году, но, думаю, сделка того стоит. Видно, я все же немного того, чокнутый.
Кейт взял горку ассигнаций и взглянул на лежавшую сверху. В центре красовалось столь знакомое изображение Джорджа Вашингтона. В уголках просматривались цифры "100", но под овалом с портретом было выведено: "Сто кредиток".
"Так-так, - лихорадочно размышлял Кейт, - портрет Вашингтона фигурировал только на бумажках в один доллар… разве что здесь все по-другому".
То есть как это - здесь? Он же находился в Гринтауне, штат Нью-Йорк, в Соединенных Штатах, в тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году. Телефонный справочник это подтвердил. Как и изображение Джорджа Вашингтона.
Он еще раз пробежал глазами по банкноте, прочитав надпись: "Соединенные Штаты Америки. Федеральный банк".
И бумажка была не новенькой. Вид у нее - самый что ни на есть настоящий, и было видно, что прошла она уже через многие руки. И водяные знаки на обычном месте. Номер серии, как ему и полагается, нарисован синим. Справа от портрета - свидетельство: "Эмиссия 1935 г.", и стоит подпись: "Фред М. Винсон", а под ней название его должности: "Секретарь казначейства".
Кейт неспешно свернул пачку кредиток и сунул ее в карман куртки. Он поднял взгляд на хозяина, уловив его обеспокоенные глаза за толстыми окулярами.
- Ну как… пойдет? - раздался его не менее встревоженный голос. - Вы ведь не полицейский, правда? Я хочу сказать… что если что не так, то понимаю, что вы меня застукали с поличным в правонарушении, состоящем в коллекционировании. Так что лучше арестовывайте сразу, и покончим с этим. Понимаете, я пошел на риск и проиграл, не стоит меня шантажировать и далее, верно?
- Да нет, - протянул Кейт, - успокойтесь. Все в порядке. Дайте мне, пожалуйста, еще одну порцию кока-колы с лимоном.
На сей раз хозяин от желания услужить даже чуть не расплескал жидкость. Он, извиняясь, улыбнулся Кейту, наконец-то уловив хруст под ногами. Быстро прошел в угол драгстора, взял веник и принялся заметать осколки за стойку.
Кейт на сей раз потягивал напиток мелкими глотками и думал, думал… если можно обозначить этим словом тот вихрь мыслей, что проносился в его голове. У него скорее было ощущение, что в данный момент он находится не в драгсторе, а сидит в люльке мчащейся с бешеной скоростью карусели.
Он выждал, пока хозяин не кончил прибираться.
- Послушайте, - обратился к нему Кейт, - я задам вам сейчас несколько вопросов, которые могут вам показаться… попросту идиотскими. Но у меня свои причины поступать так. Ответите ли вы на них, даже если воспримете их как полностью абсурдные?
Хозяин настороженно и недоверчиво осмотрел его.
- Что еще за вопросы? - прорезался наконец его голос.
- Для начала… какое сегодня число?
- Десятое июня тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года.
- После Рождества Христова?
Коротышка изумленно вытаращил глаза, но стойко ответил:
- Ясное дело, после оного.
- И мы находимся в Гринтауне, штат Нью-Йорк?
- Конечно. Вы хотите сказать, что не знали…
- Вопросы задаю я, - оборвал его Кейт. - И в штате, конечно, нет никакого другого Гринтауна, правда?
- Нет, насколько мне известно.
- Знаком ли вам - или хотя бы его имя - мистер Борден, владелец крупного имения поблизости? Он же - директор ряда изданий?
- Нет. Но я не могу сказать, что знаю абсолютно всех, проживающих в этом районе.
- А слышали ли вы что-нибудь о тех газетах и журналах, владельцем которых он является?
- Думаю, да. Мы же их продаем. Как раз поступили самые свежие номера. Июньские находятся вон там.
- А как насчет ракеты на Луну… Ведь она ожидается именно сегодня вечером?
Человек в полном недоумении наморщил лоб.
- Не понимаю, о чем вы говорите. При чем тут сегодняшнее число? Да она же ежевечерне прибывает, и как раз к этому часу. Так что с минуты на минуту тут появятся клиенты. Они всегда заглядывают сюда, прежде чем идти устраиваться в отель.
До последнего ответа все шло более или менее нормально. Но эта фраза… Кейт опять зажмурился, на сей раз подольше, на несколько секунд. Открыв глаза, он узрел все того же недомерка, который рассматривал его с явно возраставшим беспокойством.
- Что-то не так? - участливо осведомился он. - Вы плохо себя чувствуете?
- Нет, нет, все в порядке, - поспешил успокоить его Кейт, очень надеясь, что так оно и есть.
У него вертелась на языке еще куча всяких вопросов, но он поостерегся их задавать. Ему для успокоения нужен был сейчас какой-нибудь пустячок, но близкий и знакомый.
Кейт слез с табурета и подошел к стеллажу с прессой. Его глаза сначала выхватили в пестрой мозаике номер журнала "Он и Она", и он взял его в руки. Обложку украшала девушка, напоминавшая директрису этого издания Бетти Хэдли, но далеко не столь же симпатичная, как та. Интересно, подумалось ему, в скольких журналах директрисы красивее всех тех манекенщиц, что позируют для обложек? Наверняка только в одном.
Но момент не располагал к мечтаниям о Бетти, и, решительно выбросив ее образ из головы, он поискал "Необыкновенные приключения", тот самый журнал, которым руководил сам. Заметив его, он прихватил последний номер.
Наметанный глаз тут же узнал июньскую обложку. Та же…
Ой ли? Действительно, изображенная на ней сцена соответствовала той, что была на утвержденном им макете, но в ее подаче читателю… было нечто сверх уже виденного. Лучше и намного выразительней. Неоспоримо, то был почерк Хупера, но, как вполне можно было бы сказать, заметно подучившегося.
Девушка в своем прозрачном космическом комбинезоне выглядела намного привлекательней - и, понятное дело, соблазнительней, - чем на представленных ему эскизах. А уж преследующий ее монстр…
Кейт даже вздрогнул.
На первый взгляд то же чудище, что и в предложенном ему варианте, и в то же время между ними было какое-то трудноуловимое, но ужасное различие, которое он был даже не в состоянии выразить словами… да, насколько он понимал, вовсе и не желал бы этого делать.
В то же время подпись Хупера была на своем обычном месте - он сразу же заметил ее, как только сумел оторвать взгляд от монстра. Этакое вилообразное "X" стопроцентно напоминало его закорючку. А потом внизу, справа, он увидел цену. Совсем не "20 ц.", обозначающее двадцать центов.
А "2 кр.".
Что это: две кредитки?
А что же еще?
Он, как в замедленной съемке, сложил оба журнала, невероятных и невозможных для него к существованию - поскольку на том, что делала Хэдли, также стояло "2 кр.", - и сунул их в карман.
Его охватило желание где-нибудь уединиться, спрятаться от всего этого люда и внимательно просмотреть оба издания, прочитать их, тщательно усваивая каждое слово.
Но сначала надо было расплатиться. Итак, две кредитки за каждый журнал, то есть всего четыре. Но что они реально обозначали? Хозяин только что вручил ему за двадцать пять центов две тысячи кредиток, но при этом дал понять, что они не вполне соответствовали реальной стоимости монеты. Она - по причинам, которые ему еще предстояло выяснить, - являлась для покупателя редким и ценным предметом.
Очевидно, в смысле определения эквивалента скорее подходили печатные издания. Если их цены в долларах и кредитках примерно соответствовали друг другу, то тогда две кредитки почти точно равнялись двадцати центам. Если это так, то хозяин драгстора за двадцатипятицентовую монету дал ему… посчитаем… ага, двести долларов. Но с какой стати?
Он вернулся к стойке, позвякивая монетами в кармане. Пошарив, он нащупал среди них полдоллара. Интересно, как прореагирует на них этот коротышка?
Конечно, по-хорошему ему надо было бы проявить больше осторожности. Но после шока, испытанного при виде обложки июньского номера собственного журнала, так похожего и одновременно отличающегося от утвержденного им макета, Кейт находился в каком-то расхристанном состоянии. Поэтому он небрежно швырнул полдоллара на мраморное покрытие со словами:
- Это - за два журнала плюс две коки с лимоном.