Обнажённый Бог: Феномен - Питер Гамильтон 10 стр.


– Но нам здесь долго не продержаться. Княгиня пошлет солдат, и они нас найдут.

– Лучше иметь впереди немного времени, чем совсем ничего. И кто знает, может, прежде чем солдатский ботинок вышибет нашу дверь, карма заготовила нам что-то другое.

– Что-то раньше я у тебя оптимизма не замечала, – поддразнила его Стефани.

– Плохо смотрела, детка. Я ведь не совсем живой. Поэтому и со зрением у тебя проблемы, сечешь? Тебе, старушка, необходима сейчас вера.

– Вот именно, – подытожил Мойо.

– Ладно, ваша взяла, – согласилась Стефани. – С моей стороны жертвоприношения не будет. Остаюсь здесь.

– Да может, они сюда и не придут вовсе, – сказал Мойо. – Может, Эклунд их победит.

– Ни малейшего шанса, – сказала Стефани. – Она сильна и вместе с тем слаба. Правда, не настолько сильна, чтобы одолеть их. Постой и прислушайся, ощути, сколько их там собралось. Эклунд, конечно же, доставит им много неприятностей, но остановить их не сможет.

– Что тогда ты собираешься делать, когда они дойдут до фермы? Будешь сражаться?

– Да нет. Я, конечно, взбрыкну. Это же в природе человека. Но воевать? Нет. А ты? Когда-то ты сказал, что будешь сражаться.

– Это было тогда, когда я надеялся на лучшее. С тех пор я повзрослел.

– И все же это несправедливо, – пригорюнилась она. – Я обожаю вкус к жизни. И в потусторонний мир мне теперь вовсе не хочется. В следующий раз мы поймем, что ничего вечного не бывает, даже если, возможно, это не так. Было бы лучше ничего об этом не знать. Зачем Вселенная преследует нас?

– Это карма, старушка, – сказал Кохрейн. – Плохая карма.

– Я думала, что карма наказывает тебя за твои деяния. Я за свою жизнь никому особого зла не причинила.

– Первородный грех, – напомнил Мойо. – Нехорошая концепция.

– Ты не прав, – сказала она. – Вы оба не правы. Если я что-нибудь сейчас знаю, так это то, что все религии лживы. Все они гнусно, отвратительно лживы. Отныне я не верю в Бога и в судьбу. Всему должно быть дано объяснение, выявлена космологическая причина, – она не вырывалась из объятий Мойо. Слишком устала, чтобы злиться. – Но я не настолько умна, чтобы все это изложить. И вряд ли кто-нибудь из нас сможет это сделать. И остается лишь ждать, пока кто-то умный не сделает это для нас. Черт возьми, как я все это ненавижу. Почему я не способна на великие дела?

Мойо поцеловал ее в лоб.

– По обе стороны от линии фронта, в безопасности, находятся сорок детишек, которые страшно благодарны тебе за то, что ты для них сделала. Я бы не назвал это мелочью.

Кохрейн выпустил кольцо дыма по направлению угнетающей их силы.

– Во всяком случае, пока нам никто не спустил сюда ордера на выселение. Злым военачальникам Королевства хочется схватить нас в первую очередь. Я постараюсь, чтобы налогоплательщикам дорого обошлась погоня за мной.

– Мы действительно должны делать это по-настоящему,– простонал Сайнон. – Я имею в виду настоящую физическую тренировку. У нас все проходит на первобытном уровне. Странно, что Ральф Хилтч не закрепил за нами жесткого сержанта-наставника. Он бы привел нас в надлежащую форму.

В то утро сержантов отвезли на полигон, находившийся в десяти километрах к востоку от Передового форта. Это была неровная площадка с зарослями деревьев и макетами зданий. Таких полигонов было здесь двадцать пять. Морпехи Королевского флота готовили еще десять.

Чома вполуха выслушал критические замечания Сайнона, сосредоточив внимание на находившемся перед ними бунгало. Остальные сержанты рассредоточились вокруг полуразрушенного здания. Они обучались находить укрытие. "Глупо, – подумал он, – ведь одержимые почувствуют нас за сотни метров".

Вдруг один из кустов в пятидесяти метрах от него засеребрился и превратился в человекоподобное существо с зеленой кожей и круглыми глазками. Существо это вытянуло руку и выпустило белые огневые шары. Оба сержанта развернулись и нацелили автоматы на пришельца.

– Наши,– сказали они остальным сержантам отделения. Сайнон надавил триггер указательным пальцем правой руки, в то время как левая его рука подбирала на оружейном стволе нужный диапазон огня. Маленькие химические снаряды вылетали с оглушительным ревом, гася все остальные звуки.

Специально для этой кампании Королевство разработало для сержантов статическое оружие. Это был довольно простой вариант обычного автомата. Единственное принципиальное отличие – пуля. Сферической формы со статическим зарядом. Такая форма уменьшала скорость полета в сравнении с обыкновенными пулями (и точность), хотя они и могли умертвить человека. Главным же было то, что они разрушали энергистические способности одержимого. Каждая пуля обладала одинаковым зарядом, но переменный режим огня позволял сержантам приспособиться к индивидуальным особенностям одержимого. К тому же, так как механизм автомата был механическим, то (теоретически) одержимые не могли на него воздействовать.

Прошли три секунды, и зеленый монстр перестал поливать Сайнона и Чому белым огнем. Он превратился в обыкновенного мужчину.

– Вы промедлили с ответным огнем,– сказал им инструктор, – в настоящем бою его белый огонь уничтожил бы вас обоих. И, Сайнон...

– Да?

– Поработай над прицеливанием. Первый твой выстрел был неточен.

– Принято к сведению,– коротко откликнулся Сайнон. А потом, перейдя на режим частного разговора, обратился к Чоме: – Неточный выстрел, как же! Я просто совершал маневр. Приближающийся огонь – сильный психологический фактор.

– Без сомнения,– сказал Чома, стараясь соблюсти нейтралитет. В это время он внимательно оглядывал территорию, готовясь к новым опасностям. Очень может быть, что на них будет немедленно совершено еще одно нападение.

– Мне кажется, я привыкаю к оружию,– сказал Сайнон. – И обращаюсь с ним, не подключая сознания, на автоматическом уровне.

Чома взглянул на боевого товарища с легким раздражением.

– Так в этом и состоит цель обучения. Обиталище нам в этом случае вряд ли помогло бы. Когда мы покинули Сатурн, Согласие даже и не слыхивало о статическом оружии. Кроме того, я всегда утверждал, что лучшие уроки – это те, которые даются тебе с трудом.

– Да ну тебя с твоей олимпийской философией. Неудивительно, что она вышла из моды, когда я появился на свет.

– Но ты теперь имеешь о ней представление?

– Имею.

– Ну и хорошо. Пойдем теперь к тому зданию, а то получим наряд на мытье туалета.

Сайнон жалобно вздохнул.

– Хорошо.

Княгиня Кирстен подрегулировала импланты сетчатки, доведя изображение до полной четкости: она хотела как следует рассмотреть все, что происходит на тренировочной площадке. В мозгу ее постоянно крутилась слышанная когда-то фраза: я не знаю ничего о врагах, но видит Бог, они меня пугают. Она впервые увидела наяву, а не на экране, огромных биологических роботов. Их размеры и движения производили сильное впечатление. Теперь она была рада, что Ральф Хилтч осмелился предложить их для участия в кампании. В то время она была только рада, что выбор за нее сделал Алли. У семьи всегда не хватало смелости принять важное решение. Хвала Господу, что он не трус. Так было всегда, с самого детства: мы всегда ждали, когда он скажет свое слово.

Несколько сотен темных фигур ползли в высокой траве, скользили, бежали под деревья и кусты, а цветные голографические изображения устраивали им засаду. Воздух сотрясался от автоматных очередей. Постепенно она привыкала к шуму.

– Они явно прогрессируют, – заметил Ральф Хилтч. Он стоял рядом с княгиней на крыше штаба. Оттуда им был хорошо виден весь полигон. За их спинами расположились офицеры и министры. – Два занятия, и сержант обучен. На подготовку вспомогательных войск уходит больше времени. Не поймите меня превратно: морпехи – превосходные воины. И не только те, что служат в Королевском флоте. Союзники прислали нам самых лучших морпехов, да и наемники представляют грозную силу. Дело в том, что они слишком полагаются на свою нанотехнику как при ведении огня, так в тактических вопросах. Поэтому мы запрещаем ее использовать. Ведь в прямом бою с одержимыми она выйдет из строя первая.

– Сколько подготовлено сержантов? – спросила Кирстен.

– Около двухсот восьмидесяти тысяч. Мы обучаем по тридцать тысяч в день. Каждый день открываем по пять полигонов. Мне хотелось бы ускорить процесс, но даже при наличии бригад флота Конфедерации у меня недостаточное количество инженерных войск. Я должен сбалансировать их силы. Приоритетной задачей для меня является сейчас окончание работ на Передовом форте.

– Похоже, что вы держите все под контролем.

– Все на самом деле просто. Мы сообщаем на главный компьютер все, что нам нужно, и он все устраивает. Впервые в истории командующий может не волноваться из-за логистиков.

– При условии, что одержимые не подберутся к AI.

– Маловероятно, мадам, поверьте мне, маловероятно. И даже на этот случай в него заложен файл о непредвиденных обстоятельствах.

– Хорошо. И все же, нельзя быть слишком самоуверенными. Итак, когда думаете начать операцию?

– В идеале мне бы хотелось начать ее через три недели, – он улыбнулся в ответ на вскинутые брови княгини. Все два часа, проведенные на стрельбище, за ними наблюдали репортеры. Со стороны казалось, что военных ресурсов у них достаточно для захвата двух планет. – Больше всего времени уйдет на начальную атаку. Мы должны взять в кольцо весь полуостров, и удавка эта должна быть очень крепкой, иначе мы сильно рискуем. Учтите, войска у нас неопытные, да и оружие не пристрелянное. Чем дольше мы будем тренироваться, тем больше шансов на успех.

– Я понимаю, Ральф. Но минуту назад вы говорили о балансе сил, – она оглянулась на Леонарда Девилля, который нехотя пожал плечом.

– Мы возлагаем большие надежды на успех, и не только здесь, на Омбее. Мы получили большую поддержку от наших политических союзников и флота Конфедерации. Думаю, мне не надо напоминать вам то, что сказал король.

– Нет, мадам, – Алистер II сам назначил его командующим операцией на последней их встрече. Король отмел все его сомнения и возражения, касавшиеся расходов и общественного мнения.

Успех. От него ждали именно этого. И он должен был его обеспечить.

В отличие от княгини, Ральф не мог оглянуться на своих людей в поиске поддержки. Он, однако, представлял, что могла бы сказать на это Жанна Пальмер. И она была бы права.

– Предварительное развертывание возможно провести через три дня, – сказал он. – Тогда сама операция начнется через восемь дней.

– Хорошо, Ральф. Даю вам восемь дней отсрочки. И ни днем больше.

– Да, мадам. Благодарю вас.

– А вы уже опробовали ваше статическое оружие на одержимых?

– Нет, мадам. К сожалению, нет.

– Выходит, вы идете на риск. Ведь вам необходимо заранее знать о его эффективности?

– Оно либо будет работать, либо нет. Мы не хотим предупреждать Эклунд заранее, иначе они примут ответные меры. Мы узнаем, эффективно оно или нет, в первые же секунды нападения. Если нет, пехота воспользуется обычным оружием. Я лишь буду молиться, чтобы этого не произошло, иначе мы причиним невосполнимый вред телам, которые стараемся возвратить. Но теоретически все верно, и оружием этим легко пользоваться. Катал и Дин создали концепцию. Все будет ясно с самого начала, так что я оставил бы все как есть.

– Вы сотворили много чудес, Ральф. Теперь наше семейство хочет, чтобы вы одержали настоящую победу.

Ральф благодарно кивнул и снова обратил взор на площадку. В этот момент шла пересменка. Сотни раскрасневшихся грязных сержантов уходили вместе с обычными солдатами с полигона. Правда, обычными солдатами назвать наемников было бы тоже неверно.

– Одни вопрос, – обратился к нему Леонард Девилль. Он словно извинялся. – Я понимаю, вы совсем не это хотели бы сейчас услышать. Но вы, кажется, предоставили репортерам помещение, из которого они будут наблюдать атаку? А AI поставили об этом в известность?

Ральф улыбнулся. На этот раз, не скрываясь, он переглянулся с Пальмером, прежде чем обратить взор на министра внутренних дел. Княгиня дипломатично отвернулась, глядя на возвращавшихся сержантов.

– О да. Вы будете получать изображение, не уступающее по накалу тому, что Келли Тиррел показывал на Лалонде. Это будет публичная война.

Чейнбридж изменился. Аннета Эклунд превратила его в гарнизонный город и разместила там штаб-квартиру. Выбрала она его из-за местоположения. С одной стороны, он находился довольно близко к передовой, так что она успевала развернуть нерегулярные части, явись туда войска Королевства вытряхивать души из одержимых; а с другой стороны, и довольно далеко, чтобы не попасть под наблюдение сенсорных датчиков и под огонь платформ стратегической обороны. Итак, она призвала соратников и дала им иллюзию свободы. Собранному ею сброду разрешалось пировать и беситься при условии, что на следующий день они будут исполнять ее приказы. Сознание того, что они будут делать что-то волнующее и даже героическое, объединяло всех. Они превращались в единство, пусть громоздкое и не вполне надежное. Каждый вечер устраивались вечеринки с танцами, на которые потянулись и другие люди. Это был счастливый город, и порядок в нем соблюдался. Аннета восстановила даже бездействовавшую до тех пор коммуникационную сеть, и из старой городской ратуши, ставшей командным пунктом, поддерживала связь с назначенными ею руководителями захваченных городов полуострова. Для усиления своей власти она больше не могла ничего сделать, но в целом ей удалось создать маленькое работоспособное общество. Так продолжалось до тех пор, пока горожане не осознали, что королевство нарушит слово и осуществит агрессию с целью освобождения душ из узурпировавших их тел.

Чейнбриджским вечеринкам пришел конец. Несколько нарядных жилых домов изменили свою наружность и стали депрессивно мрачными, похожими на крепости. Тыловики, бонвиваны и ротозеи выехали в сельскую местность. Город готовился к войне.

Из окна офиса она смотрела вниз, на мощеную площадь. Чаши отключенных фонтанов забиты мусором. Под росшими по периметру площади деревьями аккуратными рядами выстроились машины – в основном автомобили, управляемые вручную, и фермерские вездеходы. Настоящие машины, никакой иллюзии. Над несколькими из них работали инженеры, готовили к предстоящей кампании.

Аннета вернулась к длинному столу, за которым сидели десять старших офицеров. Слева и справа от себя она усадила Девлина и Милна. На этих людей она рассчитывала более других. Девлин утверждал, что был офицером в Первую мировую войну. Милн работал помощником инженера в эпоху паровых машин, и это делало его волшебником во всем, что касалось механики, зато в электронике, по его собственному признанию, он почти не смыслил. За ним сидел Хой Сон, ветеран партизанского движения в начале двадцать первого века. Он называл себя агитатором за экологию. Анкета выяснила, что войны, в которых он участвовал, были не национальные, а скорее корпоративные. Он обладал тактическим ноу-хау, которое в сложившейся ситуации было для них бесценно. Остальные командиры подразделений были избраны на свои посты благодаря личным качествам. Их лояльность оставалась под вопросом.

– Каковы цифры на сегодняшний день? – спросила Анкета.

– Прошлой ночью дезертировало почти сорок человек, – ответил Девлин. – Паршивцы. В мое время их расстреляли бы за трусость.

– Слава Богу, сейчас не твое время, – заметил Хой Сон. – Когда я сражался против осквернителей, укравших мою землю, со мной были легионы людей, которые делали то, что должно, потому что дело наше было правое. Не были нужны ни вооруженная полиция, ни тюрьмы, чтобы заставлять людей выполнять приказы. И здесь нам этого тоже не надо. Если люди не хотят воевать, их не сделаешь хорошими солдатами.

– Бог на стороне больших батальонов, – усмехнулся Девлин. – Трескучее благородство не гарантирует победу.

– Мы и не собираемся побеждать, – мирно улыбнулся Хой Сон. – Ты разве до сих пор этого не понял?

– Во всяком случае, мы очень постараемся. К черту твои пораженческие разговоры. Удивительно, что ты не сбежал вместе с дезертирами.

– Довольно, – вмешалась Аннета. – Ты и сам знаешь, Девлин, что Хой Сон прав. Ведь ты почувствовал, какие силы собирает против нас Королевство. Король никогда не пошел бы на нас войной, если бы не был уверен в победе. И привлек эденистов, которые уж точно не будут участвовать в глупом предприятии. Это показательная война: они хотят продемонстрировать всей Конфедерации, что нас можно победить. Они не могут себе позволить поражение. И за ценой не постоят.

– Тогда какого черта ты хочешь от нас? – удивился Девлин.

– Надо эту цену сделать заоблачной, – сказал Хой Сон. – Ведь они на все готовы прилепить табличку с ценой. Нам, скорее всего, не удастся победить их на Мортонридже, зато предотвратим следующие кампании армии Освобождения.

– Они взяли с собой репортеров, – сказала Анкета. – Чтобы похвастаться победой. Эта война будет вестись на два фронта: физическом, том, что будет здесь, и эмоциональном, его масс-медиа представит всей Конфедерации. Вот на этом фронте нам необходимо выиграть. Надо показать репортерам ужасную цену, которую Конфедерация заплатит за свою победу. Думаю, Милн уже кое-что приготовил.

– Дела на этом фронте идут неплохо, девочка, – отозвался Милн. Он важно сосал большую глиняную трубку. – Я обучаю нескольких ребят, открываю им секреты мастерства. Электричество не применяем, в этом я не специалист. Так что мы вернулись к началам. Я тут кое-что придумал по части взрывчатых веществ. Мы заложим их в ловушки, как только все будет готово.

– Какого рода ловушки? – спросил Девлин.

– Противопехотные мины, минирование зданий, ямы-ловушки и тому подобное. Хой показывал нам, что в свое время он использовал во время войны. Довольно хитроумные вещи. И все с механическими триггерами. Сенсоры их не распознают. Уверен, парни Хилтча от нас наплачутся. Мы заминировали мосты и эстакады в местах пересечения с М6. В общем, сделали все, чтобы задержать мерзавцев.

– Очень хорошо, – сказал Девлин. – Однако при всем уважении к вашей работе, не думаю, что несколько завалов доставят трудности их транспорту. Припоминаю танки, что были в наше время... огромные, страшные, они могли пройти по любой поверхности. А уж сейчас, семь столетий спустя, инженеры наверняка их усовершенствовали.

Назад Дальше