- Всего лишь остановил. И не вздумай бежать, иначе мне придется тебя связать, - прищурился, насторожившись спокойного вида девушки. И прав был - та и не думала сдаваться - решала, кого первым с дороги отодвинуть. Метнулась вправо, обманным движением отвлекая внимание воинов и с места спрыгнув, впечатала обе ступни в грудь того, что слева. Тот крякнул и по стволу принявшего его кедра стек. Халена прямо рванула на Карола, но и его обманула, вильнув в последний момент за ствол. Пару шагов пробежала и наткнулась на кулак еще одного черного. Девушку не только остановило, но и чуть подкинуло.
Рухнула на коряги, сложившись пополам - из глаз слезы брызнули, и закричала бы от боли да и вздохнуть не могла.
- Его зовут Сольер, - представил мужчину с бронебойным кулаком Карол, присев на корточки перед Халеной.
- Замечательно, - прохрипела, через силу выдавив усмешку - лишь бы слез не увидели, не поняли, как сильно ее достали. Нельзя врагу слабость показывать - любой эту заповедь знает, и она не исключение.
- Вот и познакомились, - кивнул Карол и махнул рукой своим. Те молча связали девушке руки за спиной, ноги опутали и словно балласт отнесли к телеге, кинули на мех.
- Отдыхай, воительница, - похлопал ее по плечу Карол. Та лишь зубами скрипнула, жалея, что загрызть его не может. Да ничего, ничего - может быть завтра? - пообещала взглядом.
Утром ее пытались покормить, но Халена зло взбрыкнула да еще оскалилась. Воин настороженно посмотрел на нее и отошел - Каролу о бунте пленницы доложил.
- Голодом решила сидеть или есть не можешь? - спросил тот. Оперся на край телеги, внимательно разглядывая девушку.
- Тебе дорогу указать, куда такие, как ты, обычно с флагами и песнями маршируют?
- Ай-яй. По чину ли богине такие речи?
- Скажи еще, что ты веришь в мое божественное происхождение, - скривилась Халена. И вопреки ожиданию не увидела усмешки, согласного кивка. Мужчина серьезно смотрел на нее и молчал. Видно, все, что он думает о ней, не спешило сложиться во фразы и сорваться с языка.
- Пока своими глазами не увидел, не верил, - выдал, наконец, когда Халена уже и тему разговора забывать начала.
- Затем и убить хотел?
- А зачем отсталым народам живой идол? Лишние хлопоты нам, а им вес. Человек верой жив, а когда то, во что ты веришь, еще и рядом, так, что потрогать можно, то и вовсе с пути не своротишь. Убить тебя - веру убить в справедливость Богов, в них самих. Без веры ни коня не запряжешь, ни в бой не пойдешь.
- Точно. Что ж тогда пожалел, сохранил фетиш народный?
- Я? - удивился искренне, усмехнулся, головой качнув. - Не поверишь, первый раз промахнулся. А вторую стрелу уже и не знал - стоит ли пускать. Ты ведь и не пряталась - стояла, ждала, хоть и видела, понимала - не шучу я. Мужество или глупость? В любом случае, рука не поднялась приказ выполнить, - и хрипло рассмеялся. - А глаза-то у тебя зелены от злости делаются - это я еще тогда заметил. Никак, убить меня мечтаешь?
- Может и получится.
Кивнул с прищуром:
- Может. Смотрю на тебя и думаю - как ты у мирян оказалась? Что тебе грубые мужики? Речь-то у тебя наша и манеры.
- Спасибо, предатели меня еще своими не признавали. Честь, ничего не скажешь.
- А мы не предатели. Ты про Малика? Так он родной брат ровена. А кровь - это кровь. Свои. Злой будет Эльфар, узнав, что ты его любимого брата убила.
- Скучать будет по родственнику, да? - спросила с сарказмом. - Не переживай, авось скоро свидятся.
- Ровен не Малик, - понимая, на что намекает девушка, снисходительно улыбнулся Карол. - Его ты не возьмешь.
- Как он Славль не взял? - решила хитростью информацией разжиться.
- Не сегодня, так завтра возьмем.
Девушка рассмеялась, довольная, что ее хлипкое предположение, всего лишь надежда - оправдалось. Теперь ей все не важно и на все - ровно, потому что Славль стоит, значит миряне и остальные во всеоружии и может быть сообразят, что к чему. И не зря дружники полегли. Еще бы Миролюб добрался живым до Полесья…
- Радуешься? А чему? Земли - клочки разрозненные, единства меж князей нет. Люди отсталы, дремучи, как леса эти. Что они видят, что знают? Луки носят, о другом оружии не ведая. Смерды - простолюды. А простолюды, что скотина - им обязательно хозяин нужен, который и цель ему поставит, и смыл подскажет. Завоевать? Зачем? Так склонятся. Воевать мы чужими руками будем, а своих людей побережем. Смерд пусть смерда побьет, потом перед хозяином склонится и будет как собака кости грызть, милость хозяйскую ждать, ею жить…
- Это я поняла.
- Тогда и другое понять должна - земля эта, вся, от начала до конца, нашей будет. Эти дикари не знают, что с ней делать…
- Убогая фантазия, поверь. Не вы первые экспансией балуетесь, не вы последние.
- Слова этого не знаю, но чувствую, ты завоевание имела ввиду. Не честные завоевания. Но мы не ради выгоды и не без чести земли берем. Что лучше: под одним правителем жить или массе диких самодуров поклоняться? Что они дадут своим соплеменникам? Так и будут по старинке жить…
- Я политические дебаты с тобой устраивать не собираюсь, для меня людской фактор важен, для тебя приказ царька. Честь для меня дело, для тебя - слово. Посему не поймем мы друг друга, и пытаться не стоит.
- Права ты, не стоит. О другом давай договоримся: ты даешь слово, что не побежишь, не станешь от пищи отказываться, и я прикажу развязать тебя, коня дам и даже меч верну, твой. Что ответишь?
- Сначала ты на два вопроса ответь: куда ты меня везешь и зачем?
- Хорошие вопросы. Отвечу, отчего б нет? Везу я тебя к ровену Эльфару. Заинтересовался он тобой с тех пор, как слух пошел, что в вотчине мирян богиня объявилась. Не верил ровен, да видел в слухах опасность. И я, признаюсь, не верил, но увидел тебя, глаза твои, что в кроху времени из зеленых в золотистые превратились, а потом в карие. Остальное - знаешь. Ровен мужчина крепкий: здоров, богат, умен. Жену себе давно ищет да подстать не находится, а ты ему подходишь. То мое мнение было, но подумав, и он его признал. Как человек осторожный, понятно, увидеть тебя сначала желает, убедиться в том, что я ему правду сказал. Но и слухов ему хватает. Возьмет тебя в жены и…
- Именем богини-воительницы заберет все земли под себя, людей погнет, поработит, неугодных ликвидирует. Ясно. Оригинальный план, и идея никем не запатентована, - усмехнулась невесело. - А теперь слушай меня: первое - я согласна с твоими условиями - и есть стану, и не побегу. Второе: с уточнением - слово мое до встречи с твоим хозяином вес иметь будет. Третье - как богиня простому смертному говорю - ничего у вас не получится. Я лучше на сосне вздернусь, чем идолом в грязных руках стану.
- Посмотрим, - улыбнулся загадочно. В ладони хлопнул, махнул воинам: те подошли, развязали Халену. Коня подвели, меч подали, правда, вместе с хлебом. На этот раз девушка не отказалась - поела и в седле устроилась, приладив перевязь. Тяжелый клинок за спиной грел душу. А что оно там дальше - время и покажет.
Они поднимались вверх. Местность гористая, лесом поросшая, и такое чувство у Халены возникло, будто отряд не от Белыни вглубь идет, а вдоль нее. Сколько они идут? Три, пять дней? Два дня и две ночи точно. А хоть бы одного человека здесь встретить, хоть бы одно поселение. Безлюдно, тихо и ни души, словно в безвременье роски вместе с пленницей провалились. Лес вокруг густой, мрачный, лапы у елей с синеватым оттенком, стволы обхвата в три, не меньше. Мох темным бархатом камни устилает, а те чем дальше, тем выше. И вот уже не россыпь - глыбы, скалистые стены, а там снова лес, прямо на камнях, и то тут, то там карьеры с покрытой тиной водой, ручейки с такой стылой водой, что зубы ломит.
Неуютно в этих местах - лес угрюмый, ветер неласковый, порывами злой, колючий, небо все больше тучами затянуто, то и дело мелким дождиком плачет.
Нет, не нравилось здесь Халене.
Впрочем, подумать, ей и любой самый яркий и веселый пейзаж бы не понравился б, и самый благоприятный климат был бы не по нраву. Душой она к дубравам, полям да добрым лесам мирянской земли прикипела.
- Ты все хмуришься, богиня-воительница. Места здешние не нравятся? - качнулся к девушке Карол.
- Не нравятся, - не стала скрывать. - И я не богиня. Обманку ты хозяину своему везешь. Прибавь этот факт к уже имеющемуся - его убитому брату - и поймешь, что затея твоя зряшная. Ничего кроме неприятностей она тебе не принесет.
Карол искоса посмотрел на Халену, помолчал в раздумьях да спросил:
- Хитришь?
- Не поверишь, правду говорю.
- Тебя Халена зовут, правильно?
- Да.
- Слышал, сама этим именем назвалась.
- Точно.
- А у мирян богиня рода заступница - Халена.
- Случайность.
Мужчина кивнул с насмешкой:
- Уж столько вокруг тебя случайностей, что любому разумному человеку ясно - неспроста.
- Я правду говорю, Карол. Ha lene по-хефесски - никто. Я и есть - никто. Вот этим именем и назвалась, когда спросили.
- Так ты хефес? Где такие обитают?
- Не знаю. Не помню я - кто и откуда.
- Порубили?
- Не знаю.
Мужчина отвернулся, опять помолчал, пейзаж в раздумьях разглядывая, и молвил:
- Получается, что ничего ты не помнишь, не знаешь, лихорадит тебя опять же. Не отрицай, я ни одного воина с признаками лихорадки видел, знаю. Поэтому судить здраво ты не можешь, а я могу и скажу - кем ты себя считаешь, неважно, важно, кем тебя считают другие. Тебя все племена признали богиней, остальные с тем согласились - того и нам довольно.
Халена промолчала - сил не было спорить. Прав лис, лихорадка да боль в ране ее мучили. В таком состоянии лучше силы поберечь - на дело еще пригодятся.
Днем отряд вышел, наконец, к пролеску, а вскоре показался и конечный пункт их путешествия - замок. Довольно величественный, но грубый по архитектуре, вернее в ее зачатке. Поставлен на камнях, обнесен высоким каменным забором - добротным, но топорным. Вокруг широкий ров со стоялой затхлой водой. Слева - лес густым занавесом, справа небольшое открытое пространство, дальше вниз - пролесок. А если еще дальше смотреть - непроглядная тьма лесного массива, скалы, еще дальше - гора. Не иначе - Вышата. Значит, бор, что прошли и по всей округе простирается - Кудельское урочище. Да, посмотришь, вспомнишь - точно урочище. А по небу в довершение мрачной картины еще и свинцовые тучи ходят, холодом да дождем грозя, окрашивают и без того серую унылую местность в сумрачные краски.
- Хорошую среду обитания вы выбрали. Самое оно вам место, - с нескрываемой иронией заметила Халена.
Карол и слова не молвил - одарил надменным взглядом и отвернулся.
- Согласен, да? - хмыкнула девушка.
- Язык у тебя длинный, дева-воительница. Доведется - подрежут.
- Возможно. Но не ты и не тебе подобные.
- Не правда твоя. Зла ты на меня не держишь и врагом не считаешь, - хитро улыбнулся мужчина.
Пришло время и Халене промолчать - прав лис-роск - не испытывала к нему девушка ненависти. Долю неприязни - да, но больше ничего - ни отвращения, ни злобы. Хватило ей несколько дней с росками провести, чтоб понять - воины перед ней. А воин, хоть враг, хоть друг - уважения достоин, как человек мужества и силы духа. А мораль у каждого своя, как и законы. Вот против законов росков Халена выступить готова и стервенеть, и в ярость впадать, и до последнего биться, свободу и справедливость защищая. Но по своим правилам - в бою, по правде и закону чести. Эти законы никому словами не объяснишь, пусты любые слова. Дела больше иных красивых фраз говорят. А, правда? Кто верит в ложь, тому правда не нужна - страшна она ему и противна. Бессмысленно доказывать обратное, как и выученных, взрощенных на молоке кривды и хитрости мужчин в свою веру обращать, внушая им уважение к тому, что они знать не знают, да и ведать не хотят. Каждый живет, как привык, как считает нужным, но не то плохо - скверно, что иные силой и других так жить заставляют, гнут, как колосья пшеницы шеи, души людей.
И мешать тому - долг.
И противиться - смысл.
Любой человек - боец, и если он забывает о том, становится жертвой. А палач всегда рядом - судьба ли это, человек - без разницы.
- Я действительно не испытываю к тебе ненависти. Уважаю? Скорей да, чем - нет. Мужество и доблесть, незыблемые понятия, присущие воину, истинному бойцу. За них уважают, не делая различий - враг это или друг. Но есть еще и другие понятия, общечеловеческие, тоже незыблемые, но уже для любого человека - воина, обывателя, ребенка, взрослого. Я за них, ты против. Поэтому, несмотря на уважение к твоим воинским заслугам, другом ты мне не станешь, а я тебе. Я к вам в гости не просилась, как и вас к себе не приглашала, но раз случилось встретиться, значит, так тому и быть. За воротами слово я свое обратно заберу, и там уж, не обессудь. Перемирие наше закончится, как и беседы по душам. Одно напоследок скажу - хорошего от меня не жди. Мне смерть не страшна, а вот жизнь, что вы людям уготовили - да. Добром вашим, сказками о благах цивилизованного общества и монархического строя подавиться недолго, но пока я жива, не племена, а вы давиться ими будете.
Карол серьезно посмотрел на девушку, задумался и ответил:
- Верю, можешь ты бунт устроить. Но есть такое понятие, как развитие. Нас остановишь - его нет. А мы и есть развитие. Мы благо для этих земель, отсталых племен, разрозненной кучки человекоскотов. Когда коня приручаешь, он тоже поначалу брыкается, скинуть седока норовит, а потом послушно под седлом ходит, сыто ест, спокойно спит. Ухожен, приглажен.
- Люди, не кони.
- Некоторые. Ты, например, мы.
- Я мирянка.
- Ты, прежде всего женщина. Твое ли дело мечом махать, по лесам в окружении грубых диких смердов скакать? Рубиться наравне с воинами? Твое дело в замке сидеть, наряжаться, мужа слушаться, детей рожать.
- Подобная идеология называется - шовинизм. К твоему сведению, человек должен заниматься, прежде всего тем, что у него лучше получается, а не тем, что должно по половому признаку. Из меня жена, как из тебя рыболов. Суп я только из боеприпасов сварить смогу, а в первую брачную ночь оставлю супруга без отличительных половых особенностей анатомии. На том супружество и закончится, сначала для него, потом может, и для меня. Поэтому если хочешь, чтоб ровен твой детьми в будущем обзавелся, держи его подальше от меня, а идею о его долгой счастливой жизни с богиней закопай поглубже. Не тот случай, поверь.
Карол лишь изогнул губы в холодной улыбке.
Кони ступили на деревянный помост через ров.
Замок, конечно же, замок, но больше на дом похож, причем не в самом лучшем исполнении. Однако высокое здание - этажей пять вверх. Окон - по пальцам пересчитать, крыльцо - ряд вытесанных в камне ступеней, ведущих на площадку у окованных железом дверей. Кузня где-то во дворе, но Халена ее не видела - слышала дробный стук молотов о наковальню.
Дворик узкий, заставленный слева сеном, справа бочками, инвентарем. Дальше коновязь, неказистое деревянное строение, неизвестного назначения. Чуть пройти, возможно, что интересное обнаружится, да кто б экскурсию Халене по замку предложил?
Воины въехали во двор, повели лошадей к коновязи, а Карол и Халена у крыльца остались. Девушка по сторонам поглядывала, соображая, каким путем сподручнее покинуть неуютное место. Забор высок, но не настолько, чтоб преодолеть его было невозможно - метра три от силы да еще из камня, плохо подогнанного друг к другу - где выступы, где зазоры видны. Забраться по такой стене и ребенок сможет, спуститься - тем более. Ров? Переплыть. А дальше кросс по полю и урочищу - ищи там хоть зверя, хоть человека - себя б не потерять.
Да, можно уйти, только несколько нюансов пока мешают: количество бодрствующих вояк и раны Халены, что дают о себе знать сильней, чем она надеялась. Нет, она держалась, вида не показывала, что слабость ее одолевает, выматывает ноющая боль, жар по телу бродит. И кашель, будь он неладен, привязался - только еще и простыть на этих стылых ветрах осталось!
`Ничего', - подбодрила себя, невольно прижав руку к израненному боку: `может, еще и хватит сил Эльфара к Малику отправить'. А что там после будет - частности, не имеющие ни малейшего значения.
Дверь распахнулась, и на крыльцо вышел довольно приятный внешне мужчина - высокий, крепкий, с лицом, высушенным ветром.
Халена выпрямилась, гордо расправив плечи, но в глазах появилась печаль и оптимизма значительно убавилось - слишком большой ровен, слишком сильный. Энергичный, натренированный. Тяжело с таким и здоровому справиться, а уж ей…
Мужчина подошел к Каролу и тот встал на одно колено, склонив голову перед Эльфаром.
- Вот лошадь пала, подставляя спину седлу, - усмехнулась воительница. Карол покосился на нее недобро и губы поджал. Ровен с усмешкой оглядел девушку, обошел, встал напротив и удовлетворенно кивнул:
- Н-да-а.
Халена спокойно посмотрела в его глаза - карие, как у Малика. А еще волосы каштановые, вьются - и все сходство. Рядом бы они встали, и то бы родную кровь не заподозрила.
- Смотрины закончились? Дальше что?
Мужчине явно не понравились ее вопросы, к Каролу повернулся:
- Где мой брат?
Тот и слова не успел сказать, Халена опять влезла:
- Тебя ждет. На небе или где там у вас мертвые обитают?
- Видно, ты спешишь умереть, раз мне такие вести приносишь, - после минутного молчания сказал ровен, глядя ей в лицо.
`Ты догадлив', - кивнула, щуря карие глаза. Приготовилась клинок выхватить. Но мужчина перехватил ее руку, сжал запястье не больно - крепко. Глаза Халены вспыхнули зеленью.
Губы Эльфара медленно раздвинулись в улыбке, глаза довольно заблестели:
- А ты и, правда, богиня, - протянул тихо. Качнулся к ее лицу. - Воительница?
- Хочешь удостовериться? Предлагаю бой на мечах.
Мужчина выпустил ее руку, рассмеялся задорно, звонко. Хлопнул по плечу Карола:
- Встань. Я прощаю тебе смерть Малика. Вижу, не твоя в том вина. Она? - кивнул на девушку.
Мужчина согласно прикрыл веки.
- Хорошо. Что ж, дева-воительница, потешь меня, покажи, на что способна.
- Я тебе не шут.
- О-о, сколько пыла! А глаза? Изумруды! - навис над ней, глаза в глаза глядя, насмешки не скрывая. Подзадоривал, уверенный, что сойдет то ему с рук. - А ведь другие были. Как это у тебя получается? В чем секрет?
Халена пальчиком его поманила:
- Иди сюда, голубок, на ушко шепну.
Тот лишь шире улыбнулся, но не двинулся.
`Ладно, я и так тебя достану', - выдавила милейшую улыбку девушка, уже зная, куда бить будет. Об одном жалела - ножа нет. `Ничего, без него справлюсь'. И сделала выпад: два пальца ткнули ровена в точку под подбородком. Однако удар был вскользь - успел мужчина отклониться и не потерял сознание, задохнувшись, а лишь пошатнулся, онемел на пару минут. Хватило бы Халене времени, да Карол свистнул, воинов призывая, собой Эльфара прикрыл, пока те сбегались.