- Как знаете. Дары прошу принять от меня, - князь в ладони хлопнул и два отрока из-за терема каурую тонконогую кобылку вывели. - Тебе, Халена Солнцеяровна, с низким поклоном от рода поляничей.
У девушки глаза фиолетовыми стали. Оглядела дар, погладила шоколадную морду:
- Больно дорогой подарок, князь Малик.
- А и ты не дешева, - хитро щурясь, погладил тот усы. Лютабор придирчиво оглядел кобылку. Горузд крякнул:
- Н-да-а. Велик дар, такой и князю гож.
- Князю Мирославу десяток каурых и столько же воинских жеребцов мои люди поведут. Да так, по малости, чем богаты, в благодарность послано. А эта, что Ярой за норов горячий прозвана, только воительнице подстать. Ишь, ластится, а нас и близко не подпускает. Нашла хозяйку, - кивнул на кобылку, что мордой Халене в пустую ладонь тыкалась, требуя не лакомства, так ласки. Девушка засмеялась, погладила лошадь и легко вспрыгнула на нее.
- Знать, по сердцу, - не сдержал довольной улыбки Малик.
Лютабор хмыкнул, поглядывая на Солнцеяровну: ай, угодил княже! Что кобылка, что всадница - вельми!
- Что ж, дар принят и гонцов берем с поклоном Мирославу. Все, как есть, обскажем, а там как княже решит.
- Благодарю, Малик, - поклонилась Халена князю, приложив правую ладонь к левому плечу, как у мирян заведено. И тот в ответ без гордыни поклон положил.
Тут Лебедица подошла, протянула, робея, девушке чеканную пластину с ладонь величиной, на черной веревке:
- От меня дар прими, Халена Солнцеяровна.
- Что это? - взяла да озадачилась - вязь по кругу выбита, словно неведомые слова.
- Оберег это твой, с утра кован, зарей обласкан, - серьезно посмотрела на нее женщина. - Вздень и не снимай. Пока с тобой Морана чураться будет, дальним лесом обойдет.
Халена плечами пожала да одела - почему нет? Нехорошо от подарка отказываться, обижать человека. Склонилась и поцеловала молодку в щеку:
- Благодарствую!
- Вот и славно, - успокоено вздохнула Лебедица, к мужу прижалась.
- Легкой дороги! - махнул ладонью Малик.
- Увидимся! - заверила Халена
И пошли конные со двора: Лютабор впереди, Халена, Гневомир и Миролюб чуть поодаль, за ними остальные миряне, Трувояр с братом, да гонцы - три степенных мужа. За ними небольшой табун - подарок княжий.
Долго Халена оборачивалась, смотрела на красивую пару, что стояла у обгорелой ограды, махала им руками. Пытаясь запомнить их крепче. И других Полянских жителей, что всем толпой провожать мирян вышли.
- Ну, чаво ты там не видала? - пихнул ее Гневомир, когда фигурки Звенигородцев совсем маленькими стали, еле видными.
- Красивая пара.
- Малик-то с Лебедицей? А то!
- Детки-то у них есть? Я не спросила, неудобно.
- Ну, как же - княженок малой - Велияр. Долго Лебедица пустобрюхой ходила. Ее муж-то первый, Атамач атаварский за то и погнал. А стыд-то в отцов дом вернуться? Если б не Малик, десничий ее отца - Велияра, вовсе б зачахла. Князь недолго думал, две Мораны пождал и отдал дочь за старшого. Через годок дитя народилось. А у Атамача до сей поры чад жонки не родят. Вона как.
- А где Велияр?
- Князь? Так помер. Стар был. Можа Ханге зимами вровень. Внученка дождался и помер. Славный был князь… Лебедица-то у него любая дочь, меньшая - последыш. Старшая сгинула в безмирьи, средняя за сына холмогорского князя сосватана. Беда, что одни девки, княженье передать некому было. Так вона Малику отдал. А что? Добрый князь, по чести аймак держит, не ропщут поляничи, своим считают.
- Разве он не полянич?
- Нет.
- А кто?
- Сам не ведает. Нашли как тебя, токмо в поле. В силу вошел, а в разум нет. Так по сю пору о родных корнях не упомнит.
- Давно нашли его?
- Да кто ж знает? Можа десять, а можа и боле зим. Ты ясно не утричала, Солнцеяровна? На-ка, лепешек. Знатно хлеба девки поляничей пекут, - протянул большую душистую лепешку.
- Лаваш?
- Чаво? - брови свел.
- На лаваш похожа, - взяла хлеб и с удовольствием принялась завтракать.
Миролюб молча косился на нее: взгляд странный - задумчивый и жаркий.
`Может, слишком жадно ем'? - подумала Халена, смутилась.
- Вкусно, - пояснила на всякий случай.
- Ха! - гоготнул Гневомир. Миролюб же с трудом взгляд от девушки отвел, нахмурился, на себя, дуралея, серчая: ну, утричает девица - эка невидаль! А что жадно - так голодна небось.
И вздохнул - как на нее ни смотри: вкривь ли вкось, как спит али вечеряет, поутру у бочки личико омывает али на коне гарцует, улыбается ли, серчает ли - хороша, что зорька - взгляд не отвесть. Печаль одна мужам. Эх, боги!..
- Чаво вздыхаешь, барузд?! Домой вертаемся! - гоготнул Гневомир, толкнув парня в плечо.
- Да ну тя, все те бавиться, - буркнул тот.
- А че б нет? Домой вертаемся, паря! И-ех! - и хлопнул по крупу лошади Мирослава ручищей. Гнедую подкинуло, рванула вперед, унося с собой всадника. Гневомир заржал.
Халена осуждающе посмотрела на удалого `мальчика' и насторожилась: что-то очень знакомое было в отношениях побратимов, в них самих - один шутит, другой огрызается, один серьезен да степенен, худощавый да верткий, другой неугомонный весельчак, мальчишка, хоть и комплекция бычья.
- Где-то я это уже видела, - хмуро заметила девушка, пытаясь вспомнить - где? И кого ей напоминают друзья? Но лишь смутное что-то в памяти плавает, тенями-силуэтами. Впечатление возникло, что не хватает кого-то. Третьего - глаза карие.
Девушка обернулась: Трувояр?
Тот делал вид, что внимательно оглядывает местность, не обращая внимания на болтовню и ерзанье брата, что сидит у него на прилуке седла. Но по взгляду было видно, терпения у полянича немного - вот-вот на мальца прикрикнет, а то и в чужое седло перекинет.
- Смолкни, а? - попросил мальчика. Нежан согласно закивал. Ровно минуту спокойно сидел, молчал, и снова крутиться начал, то с воинами, рядом идущими, то с братом заговаривать. Не сиделось мальчику, не молчалось - гордость за себя и родича переполняла. Мужи вокруг огромные, как медведи, воины знатные, серьезные, лица бородатые, схватками былыми отмеченные: где шрамами, где ранами. И мечи, и джириды - загляденье. И все то воинство - братовы сотоварищи, не простолюды - дружники князя Мирослава!
И хотелось со всеми перезнакомиться, себя показать, на брата внимание обратить - воин-то он вам вровень!
- Репей тебе на язык! - не выдержал Трувояр, передал мальчика соседнему дружнику.
Халена отвернулась: нет, никого ей Трувояр не напоминает кроме доброго товарища.
- Чиряк у постреленка на антересном месте, - усмехнулся Гневомир. - Сейчас и Гудаяра проймет балаболка непоседливая.
Правда, пяти минут не прошло: взвыл мужик и передал разговорчивого мальчика впереди идущему воину.
- У-у-у, - протянул Гневомир озабоченно. - Давай-ка, Солнцеяровна, во главу рати перебираться, а то скоро нам Трувояра родича передадут.
И рванул вперед, наддав коня, Халена за ним. Встали впереди отряда, пока Лютабор с гонцом поляничей разговаривал. Следом Миролюб присоединился, только слева от Халены пристроился, недобро зыркнув на Гневомира: ужо припомню те забавы молодецкие!
Девушка хмыкнула: дети!
- А скажи, Солнцеяровна, как оно там? - кивнул Гневомир вверх.
- В небе, что ли? - озадачилась.
- Ну-у.
- Птицу встретишь, спроси, а я не больше тебя знаю. Видишь, по земле хожу. Здесь тоже красота смотри какая, - кивнула на исполинские сосны, мох у корней, заросли малины. Сказочная природа. - Заповедник для Феи.
- Чаво?
- Чаво, чаво! - передразнил Миролюб. - Не для тебя, дурилы, сказано.
- Ты че лаешься? - удивился парень. - Аль в зубы давно не получал?
- Так, хорошо! - развела руками Халена, придерживая побратимов. Недолго им от ума большого друг на дружку кинуться. Вот забавы у мужчин - подерутся, покусаются, а потом из одной мисы едят, один каравай надвое делят да одним плащом укрываются. - Что вы все делите, понять не могу?
И вдруг свистнуло что-то, в грудь ударило. Халену качнуло назад. Не поддержи побратимы, ринулась бы вниз с лошади. Парни остановились, Гневомир правую руку, а Миролюб левую подняли. Встал отряд, тихо стало за спиной друзей.
Халена волосами тряхнула, грудину ощупывая - что это было? Уставилась на погнутую бляху - подарок Лебедицы и брови на переносице свела - неужели стрелу кто пустил? Вмятина-то в чеканке, как от жала. Вскинула взгляд на побратима: а у того лицо, что туча хмурая - черно и гневливо - взгляд такой, что не сдержать. На Миролюба глянула. А он стрелу с земли поднял, сунул ей в руку и вперед поддался, собой девушку прикрывая. За спиной свистнули - Лютабор дружников в разведку отправил.
Гневомир, глухо зарычав, направил коня вперед, копируя маневры побратима. Да Халена не дала - поняла уже, что к чему, потому и не хотела, чтоб друзья за нее свою грудь подставили. На нее стрелу ковали - ей пусть и достается. Пустила лошадь по дорожке.
- Халена, язвить твою, куды?! - зашипел Гневомир, пытаясь удержать шалую.
Та лишь сильней Ярую наддала. Пара бегов и стало видно впереди меж просветами стволов да еловых лап, черного всадника. Он стоял, не скрываясь - тетива арбалета натянута, того и гляди, вторую стрелу пустит. Но не то Халена видела - воина закаленного. В осанке, во взгляде, в лице обветренном, в снаряжении, мирянам неведомом - виделся муж именитый, не вор простой, не подсыл глупый. Профессионал. Кто он: чьего роду, племени, зачем явился по ее душу - она не знала, но чуяла, что и сам он тому теперь не рад. Медлил стрелу пустить. Смотрел на Халену пытливо, задумчиво. Та ждала спокойно - что дальше делать он будет? Может пару минут смотрели в глаза друг другу, может пару секунд.
И вот чуть опустил оружие мужчина, пустил стрелу. Под передние копыта Ярой воткнулась.
Девушка усмехнулась - упредил: стой и жива останешься?
И увидела ответную ухмылку. Кивнул, словно поклон положил, развернул коня и не спеша прочь удалился.
- Ты и я одной крови, - прошептала Халена ему в спину. - Недоразумение закончено.
- Ах, ты гадюк!! - взвыл Гневомир, узрев врага. - Порву вора!!
- Стоять! - рявкнула Халена, осаживая побратима. Перехватила поводья. - Стоять, говорю!!
- Да ты что?!! Уйдет ведь веред!!
- Пускай.
- Да ты сказилась, воительница!!…
- Пускай уходит.
- Он тебя чуть не убил!! - навис над ней парень, от переизбытка чувств себе по лбу постучав. - Чуешь аль нет?!
- Хотел бы убить - убил бы. Но он предупреждал.
Миролюб вытащил стрелу из земли, придирчиво оглядел и заметил:
- Каленая. На зверя кована. Правда Халены.
Гневомира перекосило от злости:
- О чем баите?!!
- Успокойся. Мы со стрелком друг друга поняли. Он по чести сказал, я по чести отвечаю. Не срами меня. Пускай уходит.
Миролюб пытливо прищурился на девушку: понимаешь ли, что на волос от смерти была?
`И что'? - ответила взглядом.
- Мы все смертны. И смерть у нас одна, и жизнь. И честь тоже! - бросила, глядя в чащу, куда ушел Черный. Гневомир плюнул с досады, рванул поводья из руки Халены и наддал коня, надеясь еще настичь ворога. Халена больше удерживать не стала, уверена была - тот, кто в нее стрелял, был воином хитрым - пять минут форы и не сыскать его ни человеку ратному, ни зверю лесному. Исчезнет, словно призрак, растворившись в чаще.
К ним Лютабор подъехал, взял стрелу из рук Миролюба, оглядел и протянул:
- Роски никак балуют.
- С чего взял? - полюбопытствовала Халена.
- Чую.
- Роски с роду пути к нам не ведали. Не-е, - качнул головой побратим. - То лютичей дело. Они насечки делают, да и черен был подсыл, что ликом, что одёжей. Лютич, чтоб мне провалиться.
- Угу, - согласился с ним Горузд, подозрительно на девушку щурясь.
- А какая разница? - пожала плечами Халена. - Может дальше пойдем? Или до вечера загорать под соснами будем, обсуждая вооружения других племен, в угадайку поиграем?
Мужчины хмуро уставились на нее.
- Без ума ты, девка, и страха не имаешь, - то ли с уважением, то ли с укором сказал Лютабор и коня в обрат развернул. Свистнул, призывая остальных.
Миролюб стрелу в джирид сунул:
- Князю покажу, - буркнул угрюмо.
- Не вздумай. Расскажешь ему, что было - разговаривать с тобой не стану! - заявила Халена.
- Почто?
- Ему без меня головной боли хватает. Да и незачем ему мыслительный процесс всякими недоразумениями забивать.
Миролюб зло усмехнулся:
- Ладно-ть, сам поквитаюсь, ужо будя вору забава.
- Угу, - хмыкнула Халена: в том, что они увидятся, она сильно сомневалась. Другое ее заботило - арбалет незнакомца.
Отряд пошел дальше, выслав вперед дозор. Миролюб и на шаг от Халены не отходил, внимательно округ поглядывал, сторожась. И остальные дружники начеку были. Ни болтовни больше, ни смеха не слышно. Даже Нежан притих.
Час прошел, не меньше, прежде чем Гневомир явился - взмыленный, злой. Пристроился рядом и давай сыпать ругательства, в лес поглядывая, на Халену шипеть: почто бронь не вздела. Потом Миролюба пытать принялся:
- Ты аспида энтого зрил?! Запомнил?!
- Ну? - буркнул тот.
- Сыщем гадюку! Ужо я ему задам!
- Ты его не запомнил? - порадовалась Халена.
- Черен он.
- Не-а - белый.
- Черный!… А сам тож черен.
- Белый, а сам черный, - давай путать побратима. Тот насупился:
- Ты мне голову не морочь: черен он был! Лютич, не иначе!
- Нет, белый, скажи, Миролюб, и большой как горец.
Парень укоризненно на девушку глянул:
- Бел али черен, все едино сбег. Да недалече. Встренимся.
Гневомир согласно кивнул, приосанился:
- Достанем. Князю обскажем…
- Только слово произнеси: тут же посестру потеряешь. Знать тебя не буду, обижусь смертельно!
Гневомир ресницами хлопнул озадаченно: это как? За что ж немилость такая?
- Мы-то смолчим, хоть и не правая ты рот нам закрывать. Но Лютабор да другие не смолчат, как было обскажут, - заметил угрюмо Миролюб, не глядя на Халену.
- А что было? Баловался кто-то, стрелу пустил. Бывает.
- Угу, - дружно кивнули парни. - Князю о том и поведаешь, - добавил Гневомир.
- Не о том вы думаете. Стрелок - человек: синий, белый, черный - без разницы, а вот оружие его очень примечательно. О нем печалиться надо.
До Полесья дальше добирались молча.
Гневомир дюже сердит был на девушку, слова ее все понять пытался. А Миролюб и вовсе говорить не собирался - все, что хотел, уже сказал. А думать князь будет, когда его в известность о покушении на воительницу поставят.
Подумать - трое суток не прошло, как со двора княжьего съехали, а у Халены чувство возникло, что три года, не меньше, в Полесье не была.
Дичилась она, въезжая в городище, боялась взглядом с женами, матерями погибших встретиться, стыдно было и в глаза князя смотреть. Встречающие галдели, своих в толпе высматривая, одни радостно восклицали, другие выть принимались. Слезы и смех, горе и радость смешались в одно.
Халена понуро отвела Ярую под коновязь да там и осталась. Прижалась лбом к шершавой морде, глаза закрыла, зашептав лошади:
- Идти надо, а веришь, нет - стыдно, страшно. В сечу - не страшно и умереть, а в глаза посмотреть матери Межаты, Вигора, других - страшно. Лучше б они ударили, лучше б я с их сынами полегла, и уж совсем хорошо - вместо… Что делать-то, Ярая, что делать?
Миролюб, невольно подслушав разговор воительницы с лошадью, вздохнул. Потоптался да подошел несмело:
- Халена, княже тебя зовет.
Девушка уставилась на него золотистыми глазами и потеряно кивнула - иду.
И пошла взыскание за все разом получать.
Мирослав в светлице сидел, доклад Лютабора слушал. Рядом Купала на лавке примостился, ус жуя, сверкал здоровым глазом. От брови до виска кровоподтек да кривой красный рубец. Душевно дядьку приложили, но видно, что недужить он перестал.
- Здрав будь, князь Мирослав. И ты, дядька Купала. Рада, что здоров, - поклонилась Халена мужам, пряча взгляд.
- Тьфу ты! - ответил десничий по привычке. Точно - выздоровел, - решила девушка, на лавку села, взглядом половицы протирая.
- Что скажешь, Халена Солнцеяровна? - оглядел ее Мирослав.
- А что сказать? - вздохнула. - Потери большие. Двадцать человек из того отряда, что ты на помощь поляничам высылал, да из нашего двадцать два дружника.
- Слыхал, - протянул задумчиво. Голос тихий, ровный - настораживающий. - О Черном что поведаешь?
- О каком Черном? - уставилась, искусно недоумение выказав. Князь разжевывать и уличать ее во лжи не стал. Молча руки из-под стола вынул, брякнул стрелу перед девушкой.
- А-а-а. Да фигня это! - заявила, скривившись.
- Угу? - выгнул бровь.
- Ага.
- Опиши: каков тот Фигня?
Халена рассмеялась, не сдержавшись, и тут же смутилась:
- Извините. Я в смысле - недоразумение, ерунда, пустяк.
- Ить ты! Тьфу! - перекосило Купалу. Князь просто глянул на него и тот смолк.
- Опиши, - повторил приказ Халене.
- Не запомнила я его.
Князь задумчиво посмотрел на девушку, и было ясно - не верит.
Халена головой качнула - неуютно ей под его взглядом стало, и за ложь свою противно
- Прости, князь, но это наше с ним дело. Встретились, пообщались, разошлись. К чему наветничать, ординарное событие в криминальную историю превращать?
- Ты, кажись, у Малика гостевала? Со степняками утричала?
Халена плечами пожала - что спрашиваешь - сам знаешь.
- И что мерекаешь, Халена Солнцеяровна: почто Азбар в набег пошел? К чему городище соседские пожег, женок, деток не щадя? Забавы ли ради, от большого ума?
- Выгоды для.
- Совсем его погнали аль возвернется?
Девушка вздохнула, понимая, к чему Мирослав клонит. Призналась:
- Ты прав, князь, многое мне неизвестно.
- Почто тогда скрытничаешь? Эта стрела не в тебя - в мирян пущена. И одна ли, аль еще прибудет - от тебя зависит. Смолчишь - жди вторую.
Воительница понимала - прав князь. И намек на второй набег прозрачен, и ясно стало, отчего стрелок тот не убил Халену, а предупредил - ни шагу больше, если жить хочешь. Значит?
- Похоже им не понравилось, что мы за поляничей заступились. И стрела эта - предупреждение - сидите тихо, в чужие вотчины не лезьте.
Князь согласно кивнул, не спуская взгляда с девушки
- Оть, ты догада! - прошипел Купала. - Вот и говори: кто стрелу пустил?