Сколько он мечтал об этом? Сколько ждал? И вот свершилось!
Анжина отступила, высвобождаясь из его объятий, не смело, не хотя отступая. Он рванул за ней, не смея поверить в происходящее, не желая терять, протянул руку.
- Нет. Потерпи… - прошептали ее губы и она, сорвавшись с места, выбежала в фойе. Крис замешкался лишь на секунду, оглушенный свалившимся счастьем и рванул следом, но увидел лишь голые ножки, бегущие вверх по лестнице, да растерянные лица охранников.
Не догнать, а как хотелось!
Он прислонился к стене, пытаясь унять дрожь и блаженно улыбаясь: 'Милая, милая моя! Анжина любимая! Я подожду, не сомневайся! Его сердце одаренное не просто надеждой, а уверенностью, выпрыгивало из груди. `Это я! Я! Тот, кого она любит - я! Мы будем вместе! `
Сбылась мечта стольких лет, его мука и постоянная боль, отчаянье, с которым он сжился, ревность и терзания души, эти, казалось, вечные и неистребимые спутники его жизни, наконец, отступили.
Он, гордо расправив плечи, отлепился от стены, с превосходством и глупой павлиньей напыщенностью посмотрел на охранников, еле сдерживая крик радости и желая хоть с кем-то поделиться ею, выказать свою исключительность. Но те и не глянули в его сторону, с каменными лицами смотрели на входную дверь. Крис посмотрел туда же и замер.
Ричард, привалившись к косяку и засунув руки в карманы, недобро, с долей презрения разглядывал своего друга, сверля его пронзительным взглядом синих глаз. И будто в душу заглядывал и читал в ней, как в открытой книге. Как укор возник, заноза в пальце, придавил взглядом, как могильная плита, и словно смертельный приговор вынес!
`Пусть! Его время кончилось! Она согласна быть моей!` - твердил себе граф, но в груди предательски дрогнуло, заныло неприятно что-то: то ли душа, то ли совесть. И взгляд ушел в сторону: глаза сами опустились, не в силах прямо смотреть в глаза друга, выдерживать немое обвинение. Муторно стало, противно самому себе, как будто низкое что-то совершил, подленькое. Ричард так ни слова и не сказав, отлепился от стены и вышел, а Крис остался стоять, смущенно рассматривая носки ботинок.
Ричард поднялся к себе в кабинет и закрылся, не желая никого видеть. В душе царил хаос, его переполняли самые негативные чувства, мрачные эмоции и предчувствия. Именно в таком состоянии люди бросаются с высоток, лезут в петлю, вскрывают себе вены.
Король сел в кресло и, закинув ноги на стол, уставился в окно: 'Любимая женщина уходит к верному другу. 'Замечательно`! Водевиль: Анжина и Крис… Бред! Какой-то глупый фарс, тривиальный сюжет для слезливого романчика. С ним все понятно - уже и голову потерял, нет друга, вышел весь, но Анжина?! Верная женушка. Всевышний помилуй! И как мы докатились до этого? Почему я ничего не замечал? Ослеп? Слишком доверял? Много воли дал? Девочка, кто бы мог подумать, что ты способна на такое?`
Лишь Всевышнему ведомо - сколько сил и терпения он приложил, чтоб Анжина стала такой, как сейчас - уверенной в себе, гордой, жизнерадостной, дерзкой. Час за часом, день за днем, месяц за месяцем он вытаскивал ее из скорлупы страха, изгоняя горькую муть чужих преступлений из ее души, вылавливая из омута гнетущих бед и ошибок, сожалений, сомнений, предубеждений, давя стереотипы и комплексы щедро, подаренные ей близкими и далекими.
Сколько дней и ночей он тащил ее в будущее, теплом и любовью отбирая у теней прошлого, не жалея сил, не щадя себя, отдаваясь без остатка? Он помог ей поверить в себя, научил доверять другим, стряхнул грязь и шелуху с плеч, превратил в женщину и… получил под дых. Нежная тонкая рука любимой безжалостно ударила его не по лицу - нет, по душе! Горький урок для влюбленных, ослепленных чувствами, привязанных крепче, чем они думают и чем хотели бы… и преданных за это. Эм виро квесто - эм виро сорто - говорят хефесы. Он знал это, но разве принимал или понимал? Ричард прикрыл веки и горько усмехнулся.
Он никогда не допускал мысли, что предательство со стороны любимой возможно и растворялся в ней без остатка, безоглядно доверяя и полагаясь на ее взаимность. Ее чистота и порядочность, чувство долга и тактичность, открытость и безграничная любовь, преданность до самозабвения ему и детям казались страховкой от подобных эксцессов. Она ценила его чувства и заботу, берегла его любовь и тепло, порой забывая о себе, и ему приходилось напоминать ей об этом.
Они срослись, сроднились настолько, что не ведали ссор и конфликтов, не знали распрей и обид, чувствовали и думали, как одно, не делимое целое, не надоедая друг другу, не принижая значимость одного в угоду другому, не разделяя на `твое и мое`, что бы ни было, чего бы это ни касалось. Как долго и тяжело они шли к подобному, знают только они.
И вот пришли…
Ричард помнил каждый свой шаг, каждый день, прожитый в угоду глупому, влюбленному сердцу, которое сейчас ныло, отравленное желчью обиды и непонимания и, казалось, умирало, вторя растоптанной душе, щедро брошенной под точеные ножки жены…и друга.
Люди, которым он верил, которых любил, которым прощал до бесконечности и готов был прощать, не имея сострадания, элементарного уважения, беспощадно, подленько, словно издеваясь и наслаждаясь его муками, выкорчевывали из его души то, чем он дорожил всю свою сознательную жизнь, что лелеял и взращивал в себе, все те ценности, которые казались незыблемыми и необходимыми, присущими любому достойному звания - человеку…и оказавшиеся на поверку лишь никому не нужной трухой.
Ричард закрыл ладонью лицо, с ужасом осознавая, что ему не оставляют ничего, кроме прошлого и бледного подобия будущего, призрачного и никчемного, как и он сам.
Как он проглядел? Что упустил? Когда все началось?
'Ты словно поставил меня на постамент', - вспомнились слова Анжины. В чем она его винила? В том, что любил? В преданности? Уважении? В доверии? Значит и любовь можно вменять в вину?!..
Впрочем, бездумное поклонение живому идолу всегда наказуемо и по сути губительно для личности. Если человек, ступая на дорогу любви, подчиняется велению сердца, руководствуясь лишь чувствами и эмоциями, а не рассудком, путь будет для него тернист и заведет в тупик, искалечит, а может и убить. Перед Ричардом всегда был живой пример, результат подобной однобокости - Крис.
Он не жил, а горел для своей Селины и… выгорел. Пепел, холод, мрак не отпускали его много лет, исковеркали душу и жизнь, превратили в замкнутого, равнодушного циника пессимиста. Эштер, помня об этом, старался объединить здравый смысл, волю, эмоции и чувства и, казалось, преуспел в этом, но жизнь решила по-другому и вынесла свой вердикт его поступкам, его жизненной позиции, его взглядам.
Ланкранц понимал, что достаточно легко может вернуть жену, воспользовавшись своей властью и силой, надавив на ее слабые места, призвав к чувству долга и обязанностям, задавив влечение к другому. Восстановить прежние отношения, привязать крепко накрепко к себе, взяв несколько нужных аккордов в ее досконально изученной душе. Но уязвленное самолюбие и гордость не желали идти на компромисс, они требовали сатисфакции и толкали его в другом направлении, неприемлемом для него вчерашнего, но подходящем для него сегодняшнего.
Анжина, изменившись сама и желая изменить свою жизнь, изменила, увы, и его. И первое, и второе, и третье было явно не в лучшую сторону.
Г Л А В А 12
В дверь несмело постучали. Ричард вздрогнул и нахмурился. Снова стук. - Кто? - рыкнул недовольно король и снял ноги со стола.
Дверь распахнулась и на пороге выросла фигура наместника Энты. Ричард покачал головой: 'Осталось, чтоб Пит прилетел и мы все вместе, дружно порадуемся за Криса.
- Добрый день! - добродушно улыбнулся Кирилл и протянул королю ладонь. Тот нехотя пожал, поддавшись вперед и поджав губы, и вновь сложил ноги на столе, приняв ту же позу, что и до появления незваного посетителя. Кирилл потоптался, сочувственно и настороженно поглядывая на застывшую в кресле фигуру, и уселся на подоконник напротив.
- Зачем прилетел? - грубо спросил Ричард, а сам подумал: 'По Анжине соскучился? Развлечь хотел? Опоздал`.
- Пит звонил.
- Прекрасно, значит ты уже в курсе. Желаешь убедиться лично?
- Я хочу понять - почему?
- Стоило ли ради этого срываться? - хмыкнул Ричард. - Причина не оригинальна. Она нашла себе кандидата то ли в мужья, то ли в любовники, не суть. Я ей больше не подхожу.
Кирилл нахмурился, ему не нравилось настроение короля, его вид, тон, взгляд…
- И кто избранник?
Ричард насмешливо посмотрел на него и выгнул бровь: 'Не хочешь ли и ты встать в очередь к алтарю? `
- Тайна, покрытая мраком.
- Чушь какая-то! Кто вам наболтал подобный вздор? У нее и мысли никогда о другом не было.
Ричард лениво встал и подошел к парню, встал напротив, уставился в упор деланно - равнодушно.
- Откуда тебе знать, какие мысли посещают ее головку?
- Она жила для вас. Анжина никогда не скрывала этого и всегда откровенно заявляла, что вы единственный в ее жизни, - уверенно заявил Кирилл, ничуть не смущаясь под неуютным взглядом мужчины.
- Любовь приходит и уходит… - растягивая слова, ответил король, тихо, нехотя, словно в раздумье. - Мало ли что было… прошло. Сейчас она говорит другое.
- И вы верите?
- Она убедительна, - пожал плечами король.
- Послушайте, так нельзя! Вы не должны верить! - соскочил с подоконника Кирилл и оказался нос к носу с Эштер. Они были почти вровень ростом и с минуту смотрели друг другу в глаза, один надменно-холодно, изучающе, другой с сожалением и надеждой. И каждый пытался понять важное для себя.
- Да? - наконец, разжал губы Ричард и в глазах появилась насмешка. - Считаешь, мне надо силой удерживать ее? Может мне убить соперника? А если это ты?
- Не говорите ерунды, Ричард! Шесть лет вы прожили в счастливом браке и вдруг какой-то соперник! Откуда ему взяться? С неба упал? Вы всерьез верите в эту сказку?
- Почему нет? - выгнул бровь король. - Анжина обычная женщина, а женщинам свойственна ветреность. Вокруг столько красивых, умных, молодых, а ей, сам знаешь, только пальцем помани - у ног паркетом лягут, горло друг другу грызть станут. Ты, мальчик, в том числе, с удовольствием поработаешь локотками, чтоб приблизиться к ее стопам и заслужить одобрительный взмах ресниц.
- Я, конечно, не ожидал, что вы будете петь и танцевать, но и подобного пессимизма, помноженного на цинизм тоже. Вы сейчас, как две капли воды похожи на своего друга Криса Войстера, но к его холодной, холеной физиономии это идет, а вам - нет!
Ричард равнодушно смотрел на него и молчал.
- Возьмите себя в руки. Все это неприятно, понимаю, но жизнь не кончилась и все можно изменить.
- Зачем? Ты ее не видел, да? Не разговаривал? Сходи, пообщайся…Может, после по-другому заговоришь.
Кирилл непонимающе смотрел на короля и видел, что то тупое равнодушие, которое он на себя нагнал, лишь маска, скрывающая клокочущую лаву внутри. Он напоминал сейчас потухший век назад вулкан, обманывающий людей своей умиротворяющей, застывшей красотой, но готовящий новое извержение.
Парень ничего не сказал, лишь кивнул и вышел.
Ричард, проводив его взглядом, усмехнулся: 'Минус три: Крис, Иржи, Кирилл… Интересно, если напиться, станет легче? Н-да… застрелиться будет легче! Нет, господа! Не дождетесь! Она моя жена. Моя! А впрочем, уже не факт. Где же у них вино? `
Кириллу сообщили, что королева в библиотеке. Он поднялся на 10 этаж и издалека приметил худощавую фигуру графа Феррийского, восседавшего в кресле, напротив дверей.
`Этому-то пингвину что здесь понадобилось?` - немного удивился парень.
- Тебя кто звал, щенок? - вместо приветствия прошипел Крис, вскинувшись с кресла и грозно уставившись на Кирилла. Тот, конечно, не ожидал горячих, дружественных объятий, но и столь явного проявления неприязни тоже. Он убрал протянутую было для приветствия ладонь, растерявшись на минуту:
- Мы с тобой вроде не ссорились?
- Да, пошел ты! Я тебя не приглашал! - преградил ему путь Крис, и до Кирилла дошло: 'Он Анжину охраняет! Друга, значит, бросил и к его жене… `Молодец`! Поэтому я для Войстер возник здесь некстати. Да-а, веселая атмосфера.
- А я и не к тебе! - равнодушно заметил парень, пожав плечами, и попытался обойти графа, но тот не дал, встал поперек и зашипел:
- Возвращайся на Энту, мальчик!
Кирилл ослепительно улыбнулся ему в лицо, внутренне закипая от негодования:
- Ты подраться, что ли хочешь? Мазохист? С головой совсем плохо, оттого и жизнь не в радость, да?
Крис замер на минуту, соображая: с Кириллом сцепиться, что под лиссер лечь. Высокий, широкоплечий, натренированный… ему разве только Ричард соперник, но не как не худосочный Крис.
- Мараться еще об тебя! - скривил мордочку граф.
- Вот и молодец! - похлопал его по плечу Кирилл и, уже обойдя, кинул, не сдержав `трепетных' чувств. - Засохни в кресле и не отсвечивай!
- Ах, ты! - задохнулся тот от ярости и, взревев, двинул к парню, но наткнулся на пудовый кулак и, согнувшись пополам, вытаращил свои бесцветные глаза, беззвучно разевая рот. Ну, не сдержался Кирилл, доставил себе удовольствие.
- Отдыхай, - оттолкнул графа в кресло и, стряхнув с его плеча несуществующие соринки, протянул с фальшивым сочувствием. - Что-то ты неважно выглядишь.
Потом спокойно постучал и вошел в библиотеку, тщательно прикрыв за собой дверь. Крис в бессильной ярости скрипнул зубами, испепеляя глазами закрывшуюся дверь.
Анжина что-то увлеченно отстукивала на ПэМе и не слышала, как он вошел. Кирилл не стал ей мешать, застыл у дверей, привалившись к косяку и во все глаза смотрел на свою госпожу, впитывая ее образ как губка и искренне сожалея, что не он, а солнечный зайчик запутался в золоте ее волос. Она, видимо, почувствовав его взгляд, вскинула глаза, и вдруг засветилась вся, вскрикнула радостно, вскочила:
- Кирилл!
Тот дернулся, обернулся, не смея верить, что ее искренняя радость вызвана его появлением:
' Может, пингвин этот очнулся и нарисовался?` - но никого не было.
Анжина уже рядом стояла, чуть ли не на грудь ему легла, в глаза заглядывая:
- Я так рада тебя видеть! Это просто замечательно, что ты прилетел! - и за руку ласково взяла.
Кирилл нахмурился, ничего не понимая, и подозрительно косился на девушку. Они всегда были в прекрасных отношениях, очень близких, доверительных, но не более, чем дружеских. И ни разу она не встретила его так восторженно, словно единственно желанного и долгожданного.
Да он бы жизнь за это отдал!
Кирилл замер, боясь пошевелиться и спугнуть чудо. Смотрел в светящиеся от не скрываемого восторга глаза и не знал, что думать. Впрочем, и желанья не было. Все мысли улетучились, как только он почувствовал, как ее пальчики робко начали ласкать его ладонь, губы приоткрылись, моля о поцелуе. И этот взгляд - нежный, обещающий и призывающий к действию… Еще мгновение и он не выдержит, сдастся на милость дивных глаз, обнимет податливое тело, прикоснется к теплым губам и утонет в запретной, но такой желанной, сладкой трясине.
Как он мечтал об этом?!
Ее губы все ближе, а широко распахнутые, фиолетовые глаза так чисты и прекрасны. Кирилл тряхнул головой и со вздохом отпрянул - нет! А душа тут же закричала: почему - нет?
- Я тоже рад вас видеть, - с трудом выдавил парень, прочистив вмиг пересохшее горло и смущенно отводя глаза. Она так явно огорчилась, поникла и словно потухла, глаза стали золотистыми, укоризненными и печальными.
Кирилл в растерянности взъерошил волосы на затылке и затоптался, раздираемый противоречивыми чувствами.
Анжина грустно улыбнулась и кивнула ему, приглашая сесть, но Кирилл неуверенно тряхнул головой, отказываясь, и она, огорченно вдохнув, спросила:
- Что-нибудь случилось на Энте?
- Нет. Там-то как раз все нормально.
- Ты хочешь сказать, что не нормально здесь, - утвердительно кивнула она, разглядывая пол под ногами и сложив руки впереди, как пятнадцатилетняя гимназистка - скромница. Кирилл опять погладил свой затылок, косясь на нее:
- Да, странно…
- Уже просветили? - лукаво улыбнулась Анжина. - Удивлен?
- Не то слово!
- И Ричарда видел?
- Да… У него исключительно `замечательное` настроение, `цветет` просто, и благоухает! А у вас новая охрана появилась. Войстер теперь ваш личный капитан? - кивнул он на дверь.
Анжина поморщилась и плечами пожала: и что, я должна за каждые его действия отвечать?
Кирилл невольно улыбнулся:
- Чудеса, да и только! Столько перемен, а ведь недавно виделись и вы даже не намекнули. Я смел надеяться, что меж нами более доверительные отношения.
- Извини, я не хотела тебя вмешивать в свои проблемы, - грустно ответила она. - Ты слишком дорог мне, а Ричард… Я в принципе и не надеялась, что он будет в восторге, но он ведет себя совершенно неадекватно. Я никогда не видела его таким грубым, злым
- Было бы странно, если б он веселился, - парень серьезно посмотрел на королеву. - Зачем вам развод? Что вы придумали, госпожа? Если честно, то я удивлен так же, как остальные, и никак не могу взять в толк причину вашей размолвки с Ричардом. Я не верю, что все это всерьез. Те слухи, что поползли… они абсурдны! Избранники, соперники. Чушь какая-то, - невесело улыбнулся Кирилл, вопросительно поглядывая на королеву, и замер
- Но это правда. Я люблю другого, - прямо посмотрела на него Анжина, и было что-то в ее взгляде, что заставило его затрепетать, насторожиться. Она словно пыталась объяснить ему очевидное для всех, кроме него. - Неужели ты ничего не понял?
- А что я должен понять? - тихо спросил он, чувствуя, как в душе нарастает волнение и сердце уже готово выскочить из груди, как у неопытного юнца, которому вдруг улыбнулась удача, и предмет его вожделенья снизошел до милостивого разрешения проводить до дома.
- Мне казалось, ты сам этого хотел, - со значением посмотрела на него женщина, и Кирилл почувствовал себя неуютно. Словесное хождение вокруг да около сводили его с ума. Анжина словно играла с ним, водила на поводке, то потянет, то отпустит…
Раньше он подобного за ней не замечал.
- Я не могла больше бороться. Это оказалось выше меня. Я все время вспоминала, рвалась на Энту, поводы выдумывала, - ее голос задрожал от волнения, она резко отвернулась и отошла к окну, а Кирилл пошевелиться боялся и поверить не смел, что наяву, а не во сне Анжина ему признается в своих чувствах. Ему!
Он, чуть дыша, подошел к ней, желая обнять и не смея, в лицо заглянул недоверчиво. Она развернулась, прикоснулась ладонями к груди, зашептала горячо:
- Ты потерпи немного, я разберусь, развод получу. И не вини себя, ты не виноват, ни в чем не виноват. Это я голову потеряла. Как увижу тебя, так думать ни о чем не могу. Люблю я тебя, давно. Ты только молчи, не выдавай нас. Ричард очень жесток, он убьет тебя, если узнает. Я прошу - поберегись, я сама все устрою, уговорю. Пока он не знает из-за кого я с ним расстаюсь, мы в безопасности.