– Если мы не можем осознанно и планомерно перебрать все, – сказал я, – то единственное, что остается, – это положиться на волю случая. Нужное состояние может возникнуть хоть сейчас и само. В то же время, мы можем жизнь положить на это, но так и не добиться ничего.
– Да, – согласился он. – И что вы все-таки предлагаете?
– Не знаю. Ждать. Но книжки эти уж точно не помогут.
– Ждать? – задумчиво произнес он. – Ждать… Действительно, это может произойти и само. Но может и вовсе не произойти. Положиться на случай? Это очень ненадежно… Нет, я так не могу.
– Это как раз та ситуация, когда от нас мало что зависит. Мы можем бешено работать, не покладая рук, а можем не делать вообще ничего – в том и другом случае результат будет один. Но вот вопрос – не мешаем ли мы тому, что приходит? А вдруг сейчас, если бы я был в другом месте и в другой обстановке, нужное состояние как раз бы и возникло – как вы считаете? По-моему, надо ждать. Поскольку мы не знаем, как получить результат, но можем сделать это, не делая ничего, нужно просто подождать. Полагаю, это единственный вариант.
– Но так ведь можно прождать всю жизнь, – медленно проговорил он.
Я улыбнулся.
– Что ж, – сказал я, – что ж…
– Все равно, – Сергей Степанович был непреклонен, – надо что-то делать. Все время пробовать, стараться найти хоть какой-то подход. Нужен метод. А метод нельзя разработать просто сидя и ожидая неизвестно чего.
– Так мы, по-моему, не сидим. Я уже не знаю, куда деваться от ваших психологическо-кармических книжек. Полвечера теперь уходит на всякие упражнения, да еще ночью, перед сном. Леночка на меня уже косо поглядывает. Хорошо еще, вы больше не заставляете меня таблетки пить и не колете. А то бы я вместо времени вышел бы в какой-нибудь астрал и так бы и не вернулся оттуда.
– Н-да, – протянул он задумчиво, погруженный в свои мысли и, похоже, не слушая меня. – Я тут придумал кое-что.
– Опять? – обреченно удивился я.
Он поднял на меня отрешенный, полный мольбы и печали взгляд.
– Пойдемте рентген сделаем?
– Так ведь делали уже не раз.
– Я дам вам снимок, – продолжал он, с надеждой и каким-то вымученным энтузиазмом, пытаясь зажечь меня новой идеей, – там будет устройство. Вы станете смотреть на него и точно знать, где оно находится в вашей голове. Попробуйте мысленно воздействовать именно на него.
Я пожал плечами. Эта его идея была ничем не лучше и не хуже предыдущих. Впрочем, шанс, что одна из них все-таки сработает, конечно, был. Я понимал это, хотя и редко бывало, что я видел в очередной идее именно такую. Но… Чем черт не шутит? Да и в любом случае все равно не оставалось ничего другого, кроме как перепробовать их все одну за одной.
– Ладно, – сказал я, – попробуем. Еще одна попытка. Одной больше, одной меньше….
– Пойдемте, – бодро проговорил Сергей Степанович, вставая, – сейчас рентген как раз должен быть свободен.
– Пойдемте, – обреченно произнес я и поплелся за ним.
В коридоре мы встретили Леночку.
– Ты здесь? А я как раз собиралась тебе звонить, – сказала она, увидев меня.
– Да? Зачем?
– Вы куда? – вместо ответа спросила она.
– На рентген, – вступил в разговор Сергей Степанович, – сейчас сделаем снимок и вернемся.
– А-а. Тогда я вас подожду. Потом и скажу, когда придете.
– А в чем дело? – поинтересовался я.
– Да нет, – Леночка улыбнулась, – ничего особенного. Просто сегодня число такое.
– Какое?
– Три месяца, – загадочно проговорила Леночка.
– Три месяца? – переспросил я и тут вспомнил. – А, три месяца. Да, действительно.
– Какие три месяца? – не понял Сергей Степанович.
– Это так, – махнул я рукой, – наши с Леночкой дела.
– Да? – рассеянно пробормотал он. – Ну, пойдемте, а то там закроется.
– Пойдемте, – отозвался я.
И мы двинулись дальше по коридору, а Леночка – в обратную сторону, в кабинет Сергея Степановича.
Когда мы вернулись, Леночка сидела и читала книжку, которую мне показывал Сергей Степанович.
– Что-то вы долго, – сказала она.
– Да там то да сё, – оправдывался Сергей Степанович. – Пока все сделали…
– Интересная книжка, – проговорила Леночка, не слушая его. – Чья это?
– Теперь наша, – сказал я. – Сергей Степанович нам дарит.
– Правда? – обрадовалась Леночка. – И где вы такие интересные книжки берете?
– М-м-м… – промямлил Сергей Степанович и отвернулся, сделав вид, что чем-то занят. Я скрыл усмешку.
Потом я поехал домой. По дороге купил цветы и бутылку чего-то сладкого и не слишком крепкого – специально такую же, как тогда, ровно три месяца назад, когда Леночка в первый раз пришла ко мне домой. "Еще один маленький праздник", – подумал я.
Вечером пришла Леночка, обрадовалась, увидев цветы. Потом мы сели ужинать.
– Что ж, за знакомство, – провозгласил я тост, поднимая бокал.
– За знакомство, – улыбнулась Леночка, поднимая свой.
После ужина мы перебрались в комнату. Я принес туда бутылку и бокалы, поставил их на стол. Леночка сидела на диване и листала астрологическую книжку Сергея Степановича, пока я ходил туда-сюда.
Ночь за окном. Я включил музыку, специально ту же, которая была тогда. Леночка подняла голову, оторвавшись от книжки, и чуть поежилась.
– Ты форточку не закроешь? – проговорила она. – Что-то я замерзла.
– Конечно, – я подошел к окну и закрыл форточку.
– Кофе будешь? – спросил я Леночку.
Она кивнула, все еще поеживаясь. Я сходил на кухню и почти сразу вернулся. Леночка ждала меня, отложив книжку.
– Я там чайник поставил, – сказал я ей, – сейчас согреется.
– Хорошо, – она улыбнулась.
Потом я взял бокалы и наполнил их из принесенной бутылки чего-то сладкого и не слишком крепкого. Дал один Леночке и сам сел рядом.
– За хороший вечер, – улыбнулся я. Она улыбалась в ответ. Мы чокнулись и выпили.
Леночка снова чуть поежилась.
– Что-то я никак не согреюсь, – сказала она. – Может, свитер надеть?
– Свитер? – притворно удивился я. – Нет, чтобы согреться, я знаю способ получше.
– Да? – улыбнулась Леночка.
Я взял у нее бокал, поставил его на стол рядом со своим, потом обнял ее и хотел поцеловать.
– А как же чайник? – сказала Леночка.
Вот черт! Я ведь совсем забыл, что там чайник стоит на плите.
– М-м-м… я сейчас, – пробормотал я, потом вскочил и побежал на кухню.
На кухне уже окна запотели от пара. Я выключил газ, затем сделал кофе и вернулся в комнату с двумя полными чашками. Леночка сидела, просто слушая музыку. Я налил в бокалы чего-то сладкое и некрепкое.
– Еще раз за хороший вечер, – сказал я.
Потом снова сел рядом с Леночкой и обнял ее.
– Ну все, – сказал я, – теперь мне никакой чайник не помешает.
Я приблизился к ней, и тут магнитофон щелкнул автостопом – кассета кончилась. Я замер от неожиданности, Леночка смеялась в моих объятиях. Пару секунд я думал, стоит ли обращать внимание на отсутствие музыки, но Леночка все смеялась, и…
И тут странное ощущение возникло во мне, я смотрел перед собой, смутно чувствуя что-то знакомое во всем этом. И вдруг понял, что однажды все уже было как сейчас, причем совершенно так же. Окружающая обстановка, мои ощущения – все было очень похоже и знакомо. Это чувство пронзило меня какой-то сумасшедшей нереальностью удивительной точности совпадений. Но я не успел удивиться, потому что в следующий момент произошло нечто.
Я почувствовал, как подхожу к магнитофону, меняю кассету и включаю музыку. Это было именно так – я не делал этого, лишь почувствовал, что делаю это. Я был на ногах, хотя точно знал, что не вставал с дивана. Я не совершал движений, хотя явственно ощущал, что двигаюсь. Как будто кто-то управлял моим телом. Но этот кто-то был я – все ощущения и окружающего, и себя, того, как я двигаюсь, были совершенно обычными и естественными. Это был я, абсолютно точно, что это был я. Только на самом деле все это делал не я.
А потом я опять был сидящим на диване и обнимающим Леночку. Отзвук от щелчка автостопа еще звучал в ушах. Магнитофон безмолвствовал. Я застыл на полужесте и смотрел, уставясь куда-то сквозь Леночку, чувствуя, что мои глаза расширены так, как они только могут быть расширены, и даже больше. Леночка меняла выражение лица. Улыбка еще не сошла с ее губ, но глаза уже становились испуганными и озабоченными. И когда трансформация полностью осуществилась, я услышал ее слова.
– Что? Что с тобой? – испуганно спросила она.
Я вышел из застывшего состояния и постарался придать глазам нормальный размер.
– Что? – переспросил я как-то, наверно, даже нарочито спокойно. – Ничего.
Затем встал и пошел к телефону, находясь в странной задумчивости.
– Алло? – спросили меня в трубке, когда я набрал номер.
– Сергей Степанович, я хочу рассказать вам… – проговорил я, даже не обращая внимания на то, что голос в трубке – женский.
– Подождите, – прервал меня женский голос, – сейчас я его позову.
Я ждал. Потом Сергей Степанович подошел к телефону. Я стал говорить:
– Только что я был ровно на три месяца назад, – произнес я и замолчал, неожиданно для себя понимая, что этой короткой фразой сказал, в общем-то, все.
Сергей Степанович тоже был не промах по части лаконизма.
– Еду, – ответил он и повесил трубку.
– Так, ну рассказывайте, – сказал запыхавшийся Сергей Степанович через пятнадцать минут, когда я открыл ему дверь. Для меня так и осталось загадкой, как он смог добраться настолько быстро, но через четверть часа он уже стоял на пороге моего дома.
Я сделал приглашающий жест и прошел в комнату. Магнитофон молчал. За эти пятнадцать минут я успел прийти в себя и кое-как донести смысл происходящего до Леночки, беспокойно расспрашивавшей меня.
Я сел на диван. Через секунду появился Сергей Степанович без плаща, который он все же снял, но в ботинках.
– Ну так что? – спросил он, остановившись в дверях. Я подумал, что он все время говорит в дверях.
– Видите? – показал я на молчащий магнитофон, Сергей Степанович проследил за моим жестом. – Только что я включил его.
– Ну и что?
– Но он же молчит, – удивляясь, как можно не понимать такую простую вещь, сказал я.
– Ну и что? – с упрямым непониманием повторил Сергей Степанович.
Мне показалось, что я сейчас взорвусь. Волна распиравших меня эмоций прокатилась по мне, но тут же отхлынула, погасив сама себя своей одновременной огненной горячностью и холодной глубиной.
– Я включил его только что три месяца назад, – спокойно произнес я. – Понимаете?
Леночка сидела на другом конце дивана и с каким-то странным любопытством наблюдала за нами. Как будто мы актеры и разыгрываем сценку перед ней.
Сергей Степанович все-таки зашел в комнату и, взяв стул, сел передо мной.
– Так, – сказал он, внимательно глядя на меня, – рассказывайте.
– Ну, что рассказывать? Я сидел на диване с Леночкой, а сам встал и поменял кассету в магнитофоне. Только это было не сейчас, а три месяца назад.
– Лена, не сделаешь нам кофе? – бросил Сергей Степанович Леночке, даже не взглянув на нее. Леночка не ответила, только сразу вскочила и пошла на кухню.
– Эк вы ее! – заметил я.
– Почему вы думаете, что именно три месяца? – не обращая внимания на мое замечание, спросил Сергей Степанович.
– Ну, потому, что это и было ровно три месяца назад, – пытался я объяснить этому непонятливому Сергею Степановичу. – У нас сегодня небольшой праздник – ровно три месяца назад мы с Леночкой первый раз… Леночка первый раз… В общем, ясно. Вот. И сегодня все было так же, как тогда. То есть мы все делали и говорили как тогда. Не нарочно, конечно, случайно. Я это только потом понял. Но сегодня все было совсем как тогда. Ну я и сделал то, что делал, только сегодня я этого не делал.
Я чувствовал, какую сказал глупость и как по-идиотски это звучит, но по-другому почему-то не получалось. Хотя Сергей Степанович вдруг неожиданно все понял.
– Значит, сегодняшние события были очень похожи на те. То есть ситуация повторилась. И вы сделали то, что делали тогда, только вы этого не делали.
Теперь он говорил глупости.
– Да, – ответил я, сдерживая улыбку, – примерно так. Тогда, три месяца назад, я встал, поменял кассету и включил магнитофон. А сегодня только хотел, но еще не делал, но все равно сделал. Только на самом деле не делал.
"Белая горячка какая-то", – подумал я о своих словах и посмотрел на стол. Там уже не было ни бокалов, ни бутылки – Леночка предусмотрительно убрала их перед приходом Сергея Степановича, который отрицательно относился к моему пьянству после операции. Только две забытые и уже холодные чашки с кофе стояли там. Я вспомнил, что в тот вечер мы тоже так и не выпили кофе.
– Значит, когда вы хотели что-то сделать, ситуация продолжилась и все произошло само, – поставил диагноз Сергей Степанович. – Как это было?
Я раскрыл рот, чтобы ответить, но тут Леночка появилась на пороге.
– Кофе нести? – спросила она.
– Давай, – сказал Сергей Степанович, опять не поворачивая головы. Как будто у него был маленький микрофончик, а у Леночки – наушник. И ему не нужно было обращаться к ней – все его слова и так звучали у нее в ушах. Леночка ушла за кофе.
– Так как это было? – повторил свой вопрос Сергей Степанович.
– Обычно. Я просто подошел к магнитофону и поменял кассету – вот и все. Только я не вставал и не садился на диван. Я сидел, потом шел, потом опять сидел, – чувствуя, что уже далеко не первый раз говорю это, произнес я.
– А ощущения какие?
– В общем, обычные, только немного странные. Вроде это делаю я, а вроде не я. Не в смысле реальности – тут как раз все было нормально, а в смысле движений. Я вроде двигал руками и ногами, но не двигал, то есть сигналы не подавал, чтобы они двигались. Нет, если бы я это делал, то делал бы точно так же. Все было обычно, только как будто кто-то дублирует, повторяет меня и управляет моим телом, но дублирует абсолютно точно. Хотя получалось, что это не он, а я дублирую, потому что двигался он, а я – нет, правда, все равно помогал. Знаете, как если слышишь какую-нибудь очень знакомую песенку, начинаешь невольно подпевать про себя – так и здесь. В общем, я дублировал работу своего тела. Понимаете? Но все было нормально и естественно. Все ощущения совершенно обычные.
Леночка принесла чашки с кофе и поставила их на стол.
– Сейчас сахар принесу, – сказала она и, взяв чашки с остывшим кофе, ушла.
– Так, – сказал Сергей Степанович. Похоже, он не видел Леночку, хотя она прошла туда-сюда прямо перед ним. – Значит, ощущения нормальные? То есть и слух, и зрение, и осязание – это тоже было нормальным? А как с восприятием окружающего, ничего необычного?
– Нет, – неуверенно протянул я. – Хотя… может… – я думал, вспоминая и пытаясь понять. – Нет, – все-таки сдался я. – Точно не помню. Что вы от меня хотите? Это ведь было один раз и в течение каких-то секунд – я просто не успел понять.
Леночка принесла сахар, поставила рядом с чашками.
– Берите, – сказала она нам.
Вдруг зазвонил телефон, Леночка пошла снимать трубку.
– Так, – сказал Сергей Степанович задумчиво, – так…
– Сергей Степанович, вас, – крикнула Леночка из прихожей.
– Меня? – удивился он, вскочил и пошел к телефону. Леночка передала ему трубку и вернулась в комнату.
– Это его жена звонит, – сообщила она мне, садясь рядом. – Ну, как ты?
– Нормально, – я изобразил безразличие на лице. Потом потянулся к столу и стал насыпать сахар в кофе. Вскоре пришел Сергей Степанович.
– Жена, – сообщил он. – Пришлось дать ей номер вашего телефона. А то она волновалась, куда я еду так поздно.
– Волновалась? – зачем-то повторил я.
– Э-э, я тут взял на себя смелость, – проговорил Сергей Степанович, я вопросительно посмотрел на него. – В общем, я сказал, что останусь ночевать у вас. Ничего? Вы не против?
– Нет, – сказал я, пожав плечами, – оставайтесь.
Он кивнул, прошел и опять сел на стул.
– Берите кофе, – сказал я ему, – а то остынет.
– Угу, – отозвался он, – спасибо.
Он мешал сахар, глядя в чашку.
– А если еще раз попробовать? – обращаясь к кофе, сказал он.
– Как это? – удивился я.
– Еще раз создать ту же ситуацию.
– Нет, – я покачал головой, – вряд ли получится. Это все случайно вышло. Я только потом почувствовал что-то знакомое.
Леночка опять смотрела на нас как на актеров в театре.
– Н-да? – произнес Сергей Степанович, поднося кофе ко рту. Затем отхлебнул глоток. – Можно мне закурить? – спросил он. – Очень хочется.
– Курите, – сказал я. – Но я бы тоже хотел.
Сергей Степанович безразлично кивнул.
– Ладно уж. – После операции он не разрешал мне курить, приходилось воздерживаться.
– И я с вами, – сказала Леночка, решив принять участие в постановке.
– Принеси сигареты, пожалуйста, – попросил я ее.
Она встала и пошла со странной улыбкой на лице, словно играет в какую-то глупую, но почему-то интересную игру, в которой к тому же и не все правила известны до конца.
Потом мы курили. Было приятно снова ощущать вкус табака с кофе. В голове начался небольшой муравейник от первой за такое долгое время сигареты. Но, как ни странно, это, наоборот, помогало сосредоточиться, делая мысли контрастнее, выделяя их из общего фона.
– Значит, все-таки работает, – ни к кому не обращаясь, констатировал Сергей Степанович.
– Да, – чтобы что-то ответить, сказал я.
Мы молчали. Я решил, что пауза слишком долгая и тихая, встал и включил магнитофон. Музыка заиграла, разбавляя наше молчание. Сергей Степанович как-то очень внимательно следил за моими действиями, но ничего не говорил. Я снова сел. Мне вдруг подумалось, что мы сидим здесь втроем ночью за одним из немногих горящих окон в одном из домов, одного из городов, одного из континентов, на одной из планет. Окно, за которым мы сидим, настолько крохотное, что кажется лишь точкой, даже если отойти от дома на несколько сотен метров. А мы еще меньше за этим окном – нереально маленькие, игрушечные. Но то, что происходит здесь, словно отдельный мир в этом небольшом пространстве, жизнь в заполненном светом объеме, ограниченном стенами, оконным стеклом и ночью вокруг.
Табачный дым поддерживал муравейник в моей голове и заполнял комнату. Я откинулся на спинку дивана и смотрел на линию, соединяющую противоположную стену с потолком. Мне почему-то казалось, что этот образ носит в себе некий невообразимо глубокий смысл, особенно когда я пытался увидеть сразу оба конца линии. Правда, в этом случае потолок начинал проваливаться в середине и падать на меня. Я забавлялся игрой образов, переводя взгляд вдоль линии, но в конце концов решил, что все же это не слишком интересно. Как раз к этому моменту Сергей Степанович нарушил молчание.
– Та-ак, – произнес он. И потом опять: – Та-ак. Так, так.
Я втянул голову в плечи, отрываясь от потолка и переводя взгляд на Сергея Степановича.
– Это вы к чему? – спросил я.