Восторг, с которым человечки осматривали Купол, превзошел все ожидания. В зале с экспозицией лесного озера они в мгновение ока разогнали всех ящериц и черепах, с диким гвалтом и ужасной "мала-кучей" переловили всех бабочек и жуков, хотя и были затем несколько ошарашены их таинственным исчезновением из своих накрепко зажатых кулачков. А Айе так понравились черепахи, что она, вцепившись в рукав Донована мертвой хваткой, долго канючила:
- Ну, Доновен, ну, пожалуйста, поймай мне черепашку… Я тебя очень прошу, поймай черепашку! Я хочу черепашку!.. - и не успокоилась до тех пор, пока Донован клятвенно не пообещал привезти ей с Земли настоящую живую черепаху, которая не исчезнет без следа из ее рук и которую нужно кормить такими же не исчезающими живыми мухами, червяками и жуками.
Айя долго с сомнением смотрела на воду озера, а затем спросила:
- А эти черепашки - хуже?
- В общем-то, нет. Но эти черепашки живут только здесь, а ту, земную, ты сможешь взять даже к себе в кампаллу.
Айя с недоверием посмотрела на Донована, затем снова перевела взгляд на озеро.
- Да? А играть с ней можно будет?
Донован улыбнулся. - Ну конечно.
- Тогда я согласна, - неуверенно прошептала Айя, все с тем же сомнением глядя на воду.
В зале с псевдоокеанарием человечки вели себя несколько поспокойней. Возможно, потому, что с океаном они были знакомы, ведь они сами жили на берегу океана, а возможно, просто потому, что здесь не был установлен контур псевдоприсутствия и они не могли погладить осьминога или поиграть с акулами в пятнашки. Скорее всего, было верно второе, так как в зале с экспозицией саванны они устроили такой бедлам, что семейство львов, устроившееся неподалеку от них на лежбище, оглядываясь, ретировалось в кусты, а смешанное стадо зебр и антилоп гну, пасшихся здесь же, порывом ветра унеслось за линию горизонта.
А потом Кирш собрал всех человечков в просмотровом зале и стал их знакомить с историей человечества. Человечки смотрели на все, затаив дыхание и открыв рты. Особенно сильное впечатление на них производили военные баталии - тогда они начинали восторженно галдеть, топать ногами и стучать кулаками о подлокотники кресел. Возбуждение, которое человечки получили от этого зрелища, оказалось настолько сильным, что, когда они вечером вернулись в Деревню, то устроили грандиозную возню, подражая войнам всех времен и народов Земли, и в азарте даже завалили две или три кампаллы.
С пригорка, на котором Алеша, Кирш и Донован поставили палатку, была видна вся панорама этого "побоища". Донован все порывался спуститься вниз, чтобы хоть как-то урезонить разбушевавшиеся страсти, но Кирш его удержал.
- Нечего тебе там делать, - сказал он. - Прекратить потасовку ты все равно не сможешь. Никто тебя не послушается. Да ничего страшного и не произойдет, разве что каждый обзаведется парой синяков. Садись!
Донован неуверенно опустился на песок. Он по-прежнему встревоженно поглядывал на Деревню. Подошел Алеша и тоже сел рядом.
- Н-да, - сказал он, глядя на Деревню. Затем обернулся к Киршу. - Это полностью твоя заслуга. Кстати, до сих пор не могу понять, зачем ты акцентировал внимание человечков именно на войнах? Боюсь, что у них о нас может сложиться несколько превратное впечатление. Будто на Земле только этим и занимаются.
- Я не заботился о впечатлениях.
- И напрасно. Наша первейшая задача - это произвести хорошее впечатление.
Кирш промолчал.
- А вы знаете, о чем я подумал, глядя на человечков во время сеанса? - спросил Донован. - Сейчас бы каждому из них по порции мороженого… А что, ребята, давайте завтра и в самом деле угостим их мороженым?
- И огромным кремовым тортом с орехами и трюфелями, - иронично поддержал Кирш. - На этой стороне Деревни мы насыплем им огромную кучу игрушек, на той - погремушек. А посередине воздвигнем пирамиду из халвы, мармелада и шоколада. Пусть резвятся и наслаждаются! - Он поморщился и с горечью добавил: Тогда уж лучше сразу сбросить на это болото аннигиляционную бомбу локального действия…
Донован опешил.
- Зачем?
- О святая душа! - взорвался Кирш. - Тебе бы только, чтобы все они были чистенькими и здоровенькими! Да кашу бы ели хорошо, да носы чтобы у всех были вытерты… А ты заметил, что они ничего больше не делают, как только спят, едят и резвятся? А тебе известно, что если цивилизация не движется вперед, топчется на месте и этим вполне довольна, то это все вместе называется одним словом - регресс? Что все Сказочное Королевство обречено на вы-ми-ра-ние?.. Молчишь? Не согласен? Тогда, может быть, ты мне объяснишь, почему на всей планете Деревня - единственная колония человечков?
- Тпр-р! Понес, поехал! - осадил его Алеша. - У тебя что… э-э… есть какая-то программа, ты что-то предлагаешь, чтобы изменить вот этот, как ты его называешь, регресс?
- Кажется, да. Во всяком случае, то, что они сегодня увидели, может оказаться именно тем фактором, который необходим народцу, чтобы всколыхнуть застоявшееся, бездумное существование и вывести его из тупика.
- Ты имеешь в виду - войны?
- Да.
Алеша присвистнул.
- Оригинально. Это что, раздать каждому человечку по ружьишку - и пуляйте друг в друга? Но ведь из твоих рассуждений и так выходит, что они вымирают!
Зачем война? - не понял Донован.
- Обожди, - отмахнулся Кирш и снова повернулся к Алеше. - Тебя интересует, почему им нужна война? Да потому, что война самый действенный двигатель прогресса! Как технического, так и социального. Именно войнам обязаны своим появлением капитализм, социализм…
Алеша вдруг рассмеялся.
- Не обижайся, - сказал он и похлопал Кирша по плечу, - но твои познания в этом вопросе весьма дремучи. Жаль, что сейчас не преподают азы политграмоты, поэтому я тебе советую обратиться к учебнику двадцатого века.
- Ты хочешь сказать, что война не является двигателем прогресса? - взъерошился Кирш.
- Является, ну и что? А мир не является? Вот уже сколько лет на Земле нет войн, и, тем не менее, мы вроде бы не деградировали… Или ты думаешь иначе? А потом, откуда у тебя такая уверенность, что эта цивилизация дряхлая, что она вымирает?
- Но ведь их ничего не интересует, кроме игр и забав!
- Детей тоже ничего не интересует, кроме игр.
- Но это не дети.
- Но это и не люди. У них своя логика, своя мораль, свои жизненные принципы… Ты знаешь их жизненные принципы?
Алеша приподнялся и, повернувшись лицом к Деревне, прислушался.
- Ну, вот и все, - улыбнувшись, сказал он. - Вот и все твои концепции о войне. Прислушайтесь! - Донован поднял голову. Со стороны моря тянул вечерний ветерок, неся с собой солоноватый запах морской воды и водорослей, и во всем этом как-то ощутимо чувствовалась тишина. Потом он понял - в Деревне прекратилась потасовка. Весь народец, наверное, устремился купаться, чтобы смыть с себя пот, пыль и грязь своей импровизированной битвы.
- Жизненные принципы, - пробурчал Кирш. - Вырождение - вот их жизненный принцип… - Алеша вытянулся на песке и вздохнул.
- Перестань, - сказал он. - Дай спокойно отдохнуть усталому человеку… В конце концов, это не наше дело. Вернемся на Землю, доложим куда следует, получим нахлобучку за то, что сами установили контакт, а затем уже дяди из КВВЦ разберутся во всем, в том числе и в жизненных принципах на Сказочном Королевстве, гораздо лучше нас с тобой. Да, кстати, о войнах. Давным-давно был принят закон, запрещающий пропаганду войны. Если не ошибаюсь, еще в двадцатом веке. И до сих пор по этой статье никто не привлекался. Не старайся меня уверить, что ты хочешь быть первым.
Некоторое время Кирш молчал.
- Ладно, - наконец сказал он и встал. - Пойду соберу хворост для костра.
Он ушел, и скоро из рощи послышался треск ломаемых сучьев.
Донован вздохнул, хотел лечь на уже остывший песок, как и Алеша, но вдруг насторожился. Из-за темнеющих силуэтов деревьев вынырнула чья-то тень и стала неслышно подкрадываться к ним.
- Айя, - негромко позвал он.
Она засмеялась, перестала прятаться и уже открыто подошла.
- Ты меня узнал? - спросила она и принялась выкручивать мокрые волосы. - А я так старалась… А почему вы не купаетесь? Вода такая хорошая!
Из темноты появился Кирш и вывалил перед ними охапку хвороста. Айя радостно запрыгала, захлопала в ладоши.
- Костерчик, костерчик! У нас будет костер! - Она велела Киршу нагнуться и поцеловала его. - Какой ты молодец, Кирш!
Кирш хмыкнул и стал ломать хворост, готовя его для костра.
Айя подскочила к Доновану сзади, обняла за шею мокрыми руками и прошептала в самое ухо:
- Знаешь, я ведь страшно люблю костры… - и исчезла в темноте, оставив на шее влажный след рук… Через минуту, когда Алеша уже начал раздувать огонь, щуря от дыма глаза, она вернулась, таща за собой по песку старую, видавшую виды гитару Кирша.
- Кирш, ты нам что-нибудь сыграешь, хорошо?
Она протянула ему гитару. Кирш вытер руки и взял ее. Айя сразу же села на песок и, обхватив колени руками, приготовилась слушать.
Кирш усмехнулся и, легонько коснувшись Айиного носа пальцем, весело сказал:
- Расскажу я вам сейчас удивительный рассказ. Как у Айи на носу ели черти колбасу!
Айя прыснула.
- Другого места не нашли, - проворчал Донован.
Кирш промолчал. Он склонился над гитарой и начал ее настраивать. Костер слабо потрескивал, сипел сырыми ветками, стрелял искрами; запах дыма был знакомый и терпкий, как будто жгли обыкновенные земные сосновые ветки.
- Ну и что же тебе сыграть? - спросил Кирш и начал легонько перебирать струны.
- Сыграй что-нибудь о Земле, хорошо, а? - несмело попросила Айя.
Кирш кивнул и задумался, по-прежнему перебирая струны. Алеша поворошил угли в костре и подбросил веток. Костер чуть присел. задымил, но сразу же оправился и взметнулся вверх. Айя сидела притихшая, заворожённая, только мерцающие языки пламени отражались в ее огромных глазах.
Кирш долго подбирал мелодию, наигрывая что-то грустное, и наконец, тихонько начал…
Были уже густые сумерки. Ратмир ушел, и Айя вышла его проводить… В хижине было темно, оранжевый светляк почти угас, и только россыпь голубой искры все еще колюче пялилась со стен.
Донован встал и, пригнувшись, вышел из хижины. Песок под ногами был холодным, остывшим, из пустыни дул слабый ветер и нес с собой жаркий кислый запах жженого железа. Душный запах, отвратительный запах, мерзкий запах… Запах смерти. Он отвернулся, растер виски обеими ладонями и сел на песок, прислонившись спиной к стене хижины.
Не надо об этом, подумал он. Отдохни, рассейся, не думай ни о чем. Он закрыл глаза и запрокинул голову.
Не ходите дети в Африку гулять, подумал Донован.
Он чувствовал, как рядом из темноты возникла Айя и прильнула к его плечу теплым, маленьким, участливым комочком. Это сразу как-то успокоило. Стало тепло и уютно. Покойно.
Милая моя, подумал он. Как хорошо, что ты рядом. Спасибо. Айя тихо пошевелилась, ласково провела пальцами по его щеке.
- Где ты сейчас? - еле слышно спросила она.
Он помолчал.
- На берегу, - наконец сказал он. - Ночью… Море такое тихое-тихое и спокойное… И луна. И лунная дорожка широкая, яркая, почти не раздробленная…
- А я там есть?
- Да.
- Рядом?
- Рядом.
Она замолчала, уткнулась носом в его плечо. Совсем недалеко, за рощей, спало море, из-за горизонта степенно выкатывалась луна и прокладывала в спокойной воде ровную золотую дорожку.
- Ты устал сегодня, - сказала она. - Пошли спать.
Он закивал и открыл глаза.
- Да. Пошли.
Ночь была тихая и светлая. В открытый проем хижины нахально заглядывала полная круглолицая луна, вырезав из циновок вытянутый золотистый овал. Донован лежал с открытыми глазами, никак не мог заснуть, и ему было хорошо видно, как со своего гамака в другом конце хижины тихонько встала Айя и на цыпочках, крадучись, подошла к нему. Сейчас, в темноте, когда не было видно ее странных глаз, полуприкрытых нижними веками, и трепещущих клапанов носа, она ничем не отличалась от земной девчонки.
- Ты спишь? - шепотом спросила она и подергала за сетку.
- Нет.
Она перелезла через паутину нитей и забралась к нему в гамак.
- Расскажи что-нибудь, а? - попросила она, прильнув к нему. - Как тогда, помнишь? Сказочку-рассказочку…
Он погладил ее по голове. Сказочку… До них ли вам теперь…
- Я знаю, Доновен, я знаю, - говорила она, уткнувшись носом ему в грудь, - ты сейчас думаешь, тебе сейчас плохо, и я нехорошо делаю, что прошу тебя… Но, Доновен, милый, хороший. Дылда…
Мне сейчас плохо, подумал он. Мне сейчас плохо? Это вам, вам всем сейчас плохо! Хотя вы все страшно веселы, жизнерадостны как никогда, но все это - бег белки в колесе. Вроде бы бежите а на месте. Даже еще хуже.
Он вздохнул.
- Что тебе рассказать?
Она сильнее прижалась к нему, спрятала лицо на груди.
- Дылда, милый… Спасибо.
Он улыбнулся. Стало лучше, легче.
- О чем ты хочешь?
- О чем? - Она вскочила в гамаке на колени. - Обо всем! Всем, все-ом!!! - радостно закричала она.
Донован тихо рассмеялся.
- Знаешь что? - спросила она.
- Что?
- Расскажи… - она задумалась. - Расскажи так, чтобы о нас но и не о нас. О Других.
- Каких это - других?
- Ну… Других. Не понимаешь? - Она засмеялась. - Совсем не понимаешь?
Донован помотал головой.
- Ну что ты. Дылда! Ну, это… Ну… - Она сама запуталась, но все же попыталась выбраться из этих дебрей. - Ну вот, как нашли вы нас, - растягивая слова, начала объяснять она. - Ну… А то - Других. Понимаешь?
Донован кивнул.
- Ты хочешь, чтобы я рассказал о человечках, живущих на других планетах?
Айя снова рассмеялась.
- Ну вот, Дылда, ты же все понимаешь! Ты просто меня разыгрываешь! А может… А может, вас тоже нашли? - Она рассмеялась такой догадке и весело зашлепала ладошками по его груди. - А, Дылда, а? А вас тоже нашли! Нашли! Да? Да, Дылда, да?
Он поймал ее руки, прижал к себе.
- Не шлепай так, в соседней кампалле всех разбудишь.
Она смеялась.
- А там никого нет. Все ушли в Войнуху играть. - Она высвободила руку и нажала ему пальцем на нос. - Вот так!
На Войнуху… Снова все приблизилось, весь сегодняшний день. Он вздохнул и отпустил Айю.
- А Доновена нашли! Нашли! Дылду тоже нашли!
Она замолчала.
- Нет, - сказал он вяло, - никто нас не посещал. И мы никого больше не нашли.
- Никто? - спросила она.
Он помотал головой.
- И никого?
- Нет.
Она снова затихла. Затем спросила:
- А мы?
- Вы - первые.
Айя подумала.
- Тогда знаешь что?
- Что?
- Ты все равно расскажи о Других. Ну, их сейчас нет, но ты расскажи о них, как на самом деле. Ну, словно они есть. Хорошо?
Донован улыбнулся, погладил ее по голове. Выдумщица…
- Хорошо?
Он кивнул, и тогда она села в гамаке, обхватила колени руками и, уткнув в них подбородок, приготовилась слушать.
Он подумал. Закинул руки за голову. Что же тебе рассказать?
- Ну?
И тогда он начал.
"Жили-были на далекой-далекой планете люди. Были они веселыми и дружными, ласковыми и добрыми. Они не знали ни зла, ни унижения; ни лжи, ни жадности; ни подлости, ни трусости. Планета не была сурова к ним, климат ее был мягким, земля плодородной. Люди были трудолюбивы и жили счастливо".
Идиллия, подумал Донован. Боже мой, какую идиллию я нарисовал… Впрочем, там и на самом деле была идиллия.
"Но однажды на планету прилетел пришелец. Ему, как и полагается гостю, оказали высокие почести, устроили пир горой и поселили в лучшей, самой просторной хижине у резчика Аола. И он остался.
Ему все было интересно, он обо всем расспрашивал, везде совал свой нос. Когда Аол вырезал какую-нибудь фигуру, он спрашивал:
"Зачем ты это делаешь?"
"Мне нравится", - отвечал резчик.
"А для кого ты ее делаешь? Тебе ее кто-то заказал?" - не унимался пришелец.
"Нет, мне ее никто не заказывал", - отвечал резчик.
"Тогда зачем ты ее делаешь?" - снова спрашивал пришелец.
"Я делаю ее для себя, - отвечал резчик. - Для себя и для людей".
"Как это?" - не понимал пришелец.
"Для себя, - разъяснил Аол, - потому, что мне это нравится. Для людей - если понравится и им. Тогда я отдам свою работу людям".
"И ты что-нибудь за это получишь?" - спрашивал пришелец.
"Да", - отвечал резчик.
"Что именно?" - спрашивал пришелец.
"Уважение и одобрение", - отвечал резчик.
"Как это?" - снова не понимал пришелец.
"Уважение, - терпеливо объяснил Аол, - если моя работа им понравится и они ее оценят. Одобрение за то, что не бездельничал".
Пришелец хмыкал и качал головой.
Когда Аол ловил рыбу или собирал плоды, он спрашивал:
"Зачем тебе так много?"
"Это для людей, - отвечал Аол. - Для людей и для себя".
"Как это?" - не понимал пришелец.
"Я отдам все людям, - разъяснял Аол, - а себе оставлю лишь необходимое".
Глядя на хижины в деревне, пришелец удивлялся:
"Почему у вас нет дворцов?"
"А зачем?" - спрашивал Аол.
"Чтобы жить лучше!" - восклицал пришелец.
"Мы живем хорошо", - отвечал Аол.
Глядя на пустую площадь в центре деревни, пришелец удивлялся:
"Почему у вас нет памятников?"
"А зачем?" - спрашивал Аол.
"Чтобы увековечить память ваших выдающихся людей!" восклицал пришелец.
"Память о людях должна всегда храниться в сердце", - отвечал Аол.
"Но вы же так можете многих забыть!" - восклицал пришелец.
"Если они достойны - их не забудут", - отвечал Аол.
- Это ты про нас, - задумчиво сказала Айя. - Про нас и про Кирша…
Донована охватила тихая ярость. "Не ей я это рассказываю, подумал он. - Это я им говорю. Это я должен им всем рассказать!"
- Нет, - сказал он вслух, - это не про вас. Это сказка.
И продолжил.
И тогда пришелец спросил:
"Ты знаешь, что такое власть?"
Аол удивленно поднял брови.
"А хочешь ее иметь?"
"Я не знаю, что это такое", - отвечал Аол.
Пришелец загадочно улыбнулся.
"Я научу тебя, как ее добыть", - предложил он.
И Аол согласился…
И тогда пришелец сказал Аолу:
"Видишь, идет Мона?"
"Да", - отвечал Аол.
"Побей ее", - сказал пришелец.
"Зачем?" - удивился Аол.
Пришелец снова загадочно улыбнулся.
"Ты побей - увидишь".
Аол долго не решался, но пришелец все настаивал и настаивал, и тогда он как-то у ручья все-таки отважился и толкнул ее. Она отодвинулась, уступая ему место. Тогда он хлопнул ее по щеке.
"Что тебе, Аол?" - удивленно спросила она.
И он ушел.
"Избей ее, - говорил пришелец. - Избей и возьми".
"Она невеста Эло", - отвечал Аол, но на следующий день он-таки избил ее, а потом сделал своей женой.
Он издевался над своей женой, рвал волосы, избивал до кровавых синяков… И чувствовал при этом удовольствие.
Но пришелец сказал:
"Это еще не власть".
И дал Аолу оружие.