Два внецикловых романа Роберта Силверберга, а также авторский сборник рассказов Ларри Нивена.
Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации К. Швеца.
Содержание:
Р. Силверберг - Ночные крылья 1
Р Силверберг - Человек в лабиринте 40
Ларри Нивен. Полет лошади 74
Примечания 116
Роберт Силверберг
Ночные крылья Человек в лабиринте
Ларри Нивен
Полет лошади
Р. Силверберг
Ночные крылья
Часть 1
1
Город Рам раскинулся на семи холмах. Говорят, что когда-то, в один из ранних циклов, он был столицей человека. Я об этом ничего не знал, потому что мой союз занимался Наблюдением, а не Запоминанием. Но все же когда в предрассветные часы я впервые увидел Рам, я понял, что когда-то это, должно быть, был великий город. Даже и сейчас это был город могущественный, и в нем обитало много тысяч душ.
Обнаженные силуэты башен отчетливо вырисовывались в сумеречном небе. Призывно подрагивали огни города. Слева от меня небо, только что покинутое солнцем, сверкало великолепием красок; струящиеся лазурные, фиолетовые и алые гроздья переплетались в ночном танце, за которым по пятам подкрадывалась темнота. Справа от меня плотная тьма уже припала к земле. Я попытался разглядеть семь холмов, но уже не смог, и все же я знал, что это тот самый величественный Рам, к которому вели все дороги, и вдруг почувствовал благоговение и уважение к тому, что сделали наши давно ушедшие предки.
Мы отдыхали у длинной прямой дороги, глядя на Рам, и я произнес:
- Большой город. Мы найдем там работу.
- Два дня и три ночи.
- Если бы я полетела, это было бы быстрее.
- Для тебя, - заметил я. - А мы бы остались далеко позади, и ты бы нас никогда не увидела. Ты этого хотела?
Она подошла ко мне совсем близко и погладила шершавую ткань моего рукава, а потом прижалась ко мне, как ласковая кошечка. Крылья ее раскрылись, как две большие прозрачные паутинки, и я увидел сквозь них солнечный закат и размытые пятна волшебных вечерних огней. Я почувствовал сквозь ночь запах ее волос и обнял ее хрупкое, совсем мальчишеское тело.
Она сказала:
- Я хочу быть с тобой всегда, Наблюдатель. Всегда!
- Да, Эвлуэла.
- Мы будем счастливы в Раме?
- Мы будем счастливы, - сказал я, и она выскользнула из моих объятий.
- Мы пойдем в Рам сейчас?
- Думаю, нам надо подождать Гормона, - ответил я, покачав головой. - Он скоро вернется.
- Можно я еще полетаю, пока мы ждем? - спросила она.
- Конечно, полетай.
Я присел на корточки возле нашей тележки и начал греть руки у пульсирующего генератора, пока Эвлуэла готовилась к полету. Сначала она сняла одежды, потому что крылья у нее не очень сильные и ей тяжело поднимать лишний вес. Легко и ловко, словно кожицу, сняла она стекловидные пузырьки с миниатюрных своих ножек, сбросила малиновую курточку и мягкие меховые гетры. Гаснущий на западе свет дня бросал отблески на ее хрупкое тело. Как и все Воздухоплаватели, она была тонкой и легкой: маленькие бугорки ее грудей с плоскими сосками и такие узкие бедра, что когда она стояла, казалось, они были не шире десятка дюймов. Едва ли она весила больше килограммов сорока пяти. Глядя на нее, я как всегда ощущал себя огромным и отвратительным куском плоти, хотя я и не был таким уж тяжелым.
Она стояла у дороги, пригнув к земле колени и склонив голову, как полагалось по ритуалу Воздухоплавателей. Она стояла ко мне спиной. Ее нежные крылья затрепетали, словно в них вдохнули жизнь, поднялись и расправились, как плащ, подхваченный ветром. Я не мог понять, как такие крылья могли поднять даже столь хрупкое тело, как у Эвлуэлы. Они были похожи на крылья бабочки - с такими же прожилками, прозрачные, усыпанные черными, алыми и бирюзовыми пятнами. Они были прочно соединены с двумя подушечками мускулов под ее острыми лопатками, но мышцы ее грудной клетки совсем не были развиты, в отличие от многих летающих существ.
Я знаю, что Воздухоплаватели, чтобы подняться, использовали не только мышцы, в этом процессе есть свои таинства. И все же я, Наблюдатель, скептически относился ко всему этому.
Эвлуэла произнесла свое заклинание. Она встала и, поймав крыльями легкий ветерок, поднялась в воздух на несколько футов. Вот так несколько мгновений она парила в воздухе между небом и землей, пока крылья ее вдруг не забились. Ночь еще не наступила, а у Эвлуэлы были всего лишь ночные крылья. Днем она летать не могла, потому что огромное давление солнечного ветра швырнуло бы ее обратно на землю. Да и теперь, когда наступили сумерки, но еще не опустилась темнота, для нее было не лучшее время летать. Я увидел, как в сумраке умирающего дня она устремилась к востоку. Она забила крыльями, помогая себе взмахами рук, ее заостренное личико выражало суровую сосредоточенность; тонкие губы шевелились, произнося заклинание ее союза. Она согнулась пополам и неожиданно распрямилась, будто выстрелив свое тело в воздух, головой вперед. И вот какое-то мгновение она парила горизонтально, глядя на землю, крылья ее бились, подхватывая воздух. Вверх, Эвлуэла, вверх!
И победив усилием воли слабый отблеск света уходящего дня, Эвлуэла все же взлетела.
Я вздохнул, сунул руки под мышки, чтобы согреться. Как же это так получалось, что я совсем окоченел, а девочка Эвлуэла радостно парила в небе совсем обнаженная?
Уже наступал двенадцатый час из двадцати, а значит пришло время Наблюдения. Я подошел к тележке, открыл ящики и подготовил приборы. Шкалы некоторых из них пожелтели и почти стерлись, люминесцентное покрытие стрелок индикаторов сошло; пятна морской воды, как реликвия времени, которую оставили пираты Земного Океана, изуродовали футляры приборов. Истертые от времени ручки и кнопки были мне послушны, пока я готовился к работе. Сначала нужно помолиться о том, чтобы во время Наблюдения у вас был ясный и проницательный ум; потом нужно добиться абсолютного единства с приборами; и только после этого нужно начинать сам процесс Наблюдения, поиска в звездных небесах врагов человека. Вот чему я был обучен и в чем состояло мое искусство. Я взялся за ручки и кнопки, выбросив из головы все лишнее, и приготовился слиться с моими приборами, стать их неотъемлемой частью.
Я еще только вошел в первую фазу Наблюдений, когда я услышал за спиной низкий, звучный голос:
- Ну, Наблюдатель, и как идут дела?
Я бессильно опустился на тележку. Испытываешь просто физическую боль, когда тебя так неожиданно отрывают от работы. Какое-то мгновение у меня было ощущение, что в мое сердце вонзились невидимые когти. Меня бросило в жар, я не мог сконцентрировать взгляд; у меня пересохло во рту. Как только я пришел в себя, я оторвался от приборов. Стараясь унять дрожь, я обернулся.
Это был Гормон, который тоже путешествовал с нами. Он стоял и ухмылялся. Его забавляло мое состояние, но я не мог сердиться на него. Разве можно сердиться на того, кто вообще не входил ни в один союз?
Усилием воли я заставил себя произнести:
- Ну, и как, ты полезно провел время?
- Еще как. А где Эвлуэла?
Я показал наверх, и Гормон кивнул.
- Ну, и что же ты обнаружил?
- Этот город определенно Рам.
- В этом никто и не сомневался.
- А я сомневался. Теперь у меня есть доказательства.
- Да?
- В сумке. Смотри!
Он вытащил из туники сумку, сел возле меня на землю и открыл ее. Тихо что-то приговаривая, он начал вытаскивать из нее что-то тяжелое, из белого камня. Теперь я видел, что это была колонна с каннелюрами, покрытая щербинами от времени.
- Из храма Величественного Рама! - воскликнул Гормон.
- Этого не следовало делать.
- Подожди! - он опять полез в сумку.
Он достал оттуда пригоршню круглых металлических пластинок, и они со звоном упали к моим ногам.
- Монеты! Деньги! Посмотри, Наблюдатель! Лица Цезарей!
- Кого?
- Древних правителей. Разве ты не знаешь историю прежних циклов?
Я с любопытством взглянул на него.
- У меня еще кое-что найдется, - сказал Гормон. Сумка его, казалось, была бездонной. Наверное, в ее сморщенный зев можно было бы затолкать весь мир, а размером она все равно была бы с ладонь. Гормон вытащил из нее какие-то детали от машин, свертки, странный геометрический предмет из коричневого металла, который, возможно, когда-то был орудием труда; три квадратика из сверкающего стекла, пять листков бумаги - бумаги! - и еще множество всякой всячины, реликвий времен античности.
- Вот видишь? Неплохой урожай, а, Наблюдатель? И это все не обычные трофеи, подобранные где попало. Все зарегистрировано, на каждом ярлык, примерный возраст, общественная формация, при которой он появился на свет. Здесь тысячелетняя история Рама.
- Следовало ли все это брать? - засомневался я.
- Меня интересует прошлое, Наблюдатель. И хоть я и не вхожу ни в какой союз, но у меня есть свои научные интересы.
Что здесь плохого? Разве у уродов не может быть тяги к знаниям?
- Да, конечно, может быть. Делай, как знаешь, реализуй себя, как тебе хочется. Это Рам. На рассвете мы войдем в него, и я надеюсь, что мы найдем там работу.
- Это может оказаться трудным делом.
- Почему же?
- В Раме слишком много Наблюдателей сейчас, я это точно знаю. Твои услуги там не нужны.
- Я постараюсь добиться благосклонности Принца Рама, - ответил я.
- Принц Рама - очень тяжелый, холодный и жестокий человек.
- Ты что-нибудь знаешь о нем?
Гормон пожал плечами.
- Да так, кое-что. - Он начал складывать свои экспонаты обратно в сумку. - Но все равно, попытаться тебе надо, Наблюдатель. Разве у тебя есть выбор?
- Никакого, - ответил я, и Гормон засмеялся, а мне было не до смеха.
Он занялся своей добычей из прошлого. А я почувствовал, что меня глубоко задели его слова. Он казался таким уверенным в себе в этом зыбком мире, это бессоюзное чудовище, этот человек в нечеловеческом образе. Как ему удавалось быть таким хладнокровным, таким непринужденным? Он жил, не заботясь о том, что может надвинуться катастрофа, и насмехался над теми, кто этого боялся. Уже девять дней прошло с тех пор, как мы встретили Гормона на берегу моря в древнем городе, который раскинулся у подножия потухшего вулкана, и с тех пор путешествовали вместе. Я не предлагал ему присоединиться к нам; он сам как-то к нам пристроился, и я уступил просьбам Эвлуэлы. В это время года на дорогах холодно и темно, полно всякого опасного зверья, и конечно, старик, путешествующий с девушкой, должен был подумать о том, что вполне разумно иметь рядом такого мускулистого защитника, как Гормон. Но все же бывали моменты, когда я жалел, что это произошло, и сейчас как раз был один из таких моментов.
Я медленно побрел назад к своим приборам.
- Скажи мне, - сказал он. - Когда враги Земли действительно придут сюда со своих звезд, твои приборы предупредят нас об этом?
- Надеюсь, что да.
- А потом?
- Потом я предупрежу Защитников.
- И после этого дело твоей жизни закончится?
- Возможно, - сказал я.
- Но почему же у вас целый союз? Почему бы не иметь один научный центр, откуда и проводить Наблюдение? Зачем нужен целый сонм странствующих Наблюдателей, которые переходят с места на место?
- Чем больше векторов, по которым мы ведем Наблюдение, тем большая вероятность того, что мы раньше обнаружили нападение.
- Тогда получается, что один Наблюдатель может включить свои машины и не заметить, что завоеватели уже здесь?
- Это может случиться. Поэтому нас так много.
- Мне иногда кажется, что ты впадаешь в крайности. - Гормон засмеялся. - Ты действительно веришь в то, что нас вот-вот ожидает вторжение?
- Да, - ответил я сухо. - Иначе моя жизнь прошла напрасно.
- А зачем людям с других звезд нужна Земля? Что у нас здесь есть такого, кроме останков прежних империй? Что они будут делать с жалким Рамом? С Парришем? С Иорсалемом? Загнивающие города! Кретины вместо принцев! Ну, Наблюдатель, признайся: вторжение - это миф, а ты совершаешь бесполезные движения четыре раза в день, а?
- Это мое ремесло, мое дело - Наблюдать. А твое - глумиться. Каждому свое, Гормон.
- Прости меня, - сказал он с поддельным смирением. - Иди тогда и Наблюдай.
- Я так и сделаю.
Рассерженный вконец, я вернулся к своим приборам с твердым намерением не обращать внимания ни на какие вмешательства, какими бы грубыми они ни были. На небе появились звезды. Я пристально вглядывался в мерцающие созвездия, и мой мозг автоматически зафиксировал множество планет. "Будем Наблюдать, - подумал я. - Будем бодрствовать, не обращая внимания на насмешников".
И я начал Наблюдать.
Я ухватился за ручки и почувствовал, как через меня прошел импульс энергии. Я мысленно перенесся в черноту неба и начал поиск враждебных существ. Какой восторг! Какое невероятное великолепие! Я, который никогда не покидал эту маленькую планету, через черную пустоту пространства, скользил от одной горящей звезды к другой, видел планеты, вращающиеся с огромной скоростью. На меня смотрели лица совсем без глаз и со множеством глаз, вся многонаселенная галактика была где-то здесь, со мною рядом. Я пытался обнаружить то место, где могли сконцентрироваться вражеские силы. Я искал военные лагеря и полигоны. Как и всю сознательную жизнь, я искал обещанных нам завоевателей, которым судьбой было предначертано захватить нашу истерзанную планету.
Я ничего не обнаружил, а когда уже вышел из состояния транса, опустошенный и покрытый испариной, я увидел, как спускается Эвлуэла.
Она приземлилась, легкая как перышко. Гормон позвал ее, и она побежала к нему, ее маленькие груди подрагивали, и вот он уже обхватил ее своими огромными руками. Объятия их были радостными, но бесстрастными.
- Рам, - выдохнула она. - Рам!
- Ты видела его?
- Я видела все! Тысячи людей! Огни! Бульвары! Рынок! Разрушенные здания, которым уже много тысячелетий. О, Наблюдатель, как прекрасен Рам!
- У тебя был замечательный полет, - сказал я.
- Просто чудо!
- Завтра мы отправимся в путь и устроимся в Раме.
- Нет, Наблюдатель, сегодня вечером, сегодня вечером! - Она горела молодым порывом, лицо ее расцвело от волнения. - Нам ведь осталось пройти совсем немного! Посмотри вот он!
- Сначала нам нужно отдохнуть, - сказал я. - Нам нельзя войти в Рам обессиленными.
- Но мы можем отдохнуть, когда мы туда доберемся, - сказала Эвлуэла. - Пошли! Собирайся! Ты ведь закончил Наблюдение, да?
- Да, да.
- Тогда пошли. В Рам! В Рам!
Я с мольбой посмотрел на Гормона. Уже опустилась ночь, надо было разбить лагерь и хоть несколько часов поспать.
Неожиданно Гормон поддержал меня. Он сказал Эвлуэле:
- Наблюдатель прав. Нам всем нужно отдохнуть. Отправимся в Рам на рассвете.
Эвлуэла надулась. Сейчас, больше чем обычно, она была похожа на ребенка. Крылья ее опустились, а тело как-то обмякло. Она демонстративно сложила крылья, и они превратились в два маленьких бугорка на ее спине размером не больше, чем маленькие кулачки. Она подобрала одежду, которую раскидала на дороге. Пока мы разбивали лагерь, она одевалась. Я раздал питательные таблетки, и мы забрались в наши убежища. Я забылся беспокойным сном. Мне снилась Эвлуэла, выделывающая замысловатые пируэты на фоне потрескавшейся луны, и Гормон, который летел рядом с ней. Я поднялся за два часа до рассвета и провел свое первое Наблюдение в этот едва родившийся день, пока они еще спали. Потом я разбудил их, и мы отправились к легендарному царственному городу, к Раму.
2
Утренний свет был таким ярким, ослепительным, будто рождался новый мир. Дорога была совершенно пустынной, люди не очень-то много путешествовали в наши дни, если только они не были скитальцами вроде меня и других Наблюдателей, у которых это вошло в привычку или стало ремеслом. Иногда мы останавливались и отступали в сторону, чтобы пропустить колесницу какого-нибудь члена союза Магистров, которую мчали с десяток ньютеров, запряженных один за другим. За первые два часа пути мимо нас пронеслись четыре колесницы, каждая была наглухо закрыта, чтобы надежно укрыть горделивые черты Магистра от таких простолюдинов, как мы. Еще мимо нас проскочили четыре продуктовые повозки. А в общем-то мы были на дороге одни.
На окраинах Рама многое напоминало об античных временах: колонны, остатки акведуков, ведущих в никуда, порталы исчезнувших храмов. Здесь мы увидели самый древний Рам, но мы нашли и наслоения более поздних времен: хижины крестьян, купола насосных систем, зияющие пустоты башен. Иногда мы натыкались на обгоревшие корпуса древних летательных аппаратов. Гормон все внимательно осматривал, время от времени подбирая что-то с земли. А Эвлуэла смотрела вокруг широко открытыми глазами и молчала. Вот так мы и продолжали наш путь, пока перед нами не выросли стены Рама.
Они были построены из голубого камня с блестящей поверхностью, очень аккуратно уложенного, и поднимались стены на огромную высоту - наверное в рост восьми человек. Наш путь в город лежал через арку, ворота были открыты. Когда мы подошли, от них отделилась человеческая фигура и двинулась к нам. Человек этот был в капюшоне, маске и огромного роста, на нем было темное одеяние союза Пилигримов. К такому человеку сами не подходят, но если он подзовет вас, то вы не можете пройти мимо. Пилигрим подозвал нас.
Через особую разговорную решетку он спросил:
- Откуда?
- С юга. Какое-то время я жил в Эгапте. А потом перебрался в Талию, - ответил я.
- Куда идете?
- Пока в Рам.
- Как идет Наблюдение?
- Как обычно.
- У вас есть где остановиться в Раме?
Я покачал головой:
- Мы надеемся на добрую волю Провидения.
- У Провидения не всегда добрая воля, - сказал Пилигрим отсутствующим голосом. - И потом в Раме хватает Наблюдателей. Почему ты путешествуешь с Воздухоплавательницей?
- Так веселее. И потом она еще очень молода, и ей нужна защита.
- А кто второй?
- Он бессоюзный, Мутант.
- Теперь я вижу. А почему он с тобой?
- Он молодой и сильный, а я стар, вот мы и путешествуем вместе. А куда ты направляешься, Пилигрим?
- В Иорсалем. Куда еще могут направляться Пилигримы?
В ответ я лишь пожал плечами.
Пилигрим предложил:
- Почему бы тебе не пойти в Иорсалем со мной?
- Мой путь сейчас лежит на север. А Иорсалем на юге, рядом с Эгаптом.
- Ты был в Эгапте и не был в Иорсалеме? - спросил он озадаченно.
- Да. Тогда для меня еще не пришло время увидеть Иорсалем.