Во время похищения существа с другой планеты - ее название в записях не упоминается, а обозначается она кодом Н362 - были не в состоянии протестовать или предпринимать какие-то карательные меры. Но вскоре после этих событий их посетили эмиссары из других миров, находящихся во враждебных отношениях с Землей. Подстрекаемые этими эмиссарами, существа с Н362 попросили вернуть своих людей. Земля отказалась, ссылаясь на то, что заповедники признаны в межзвездном сообществе уже давно. Последовали длительные дипломатические переговоры, которые закончились тем, что Земля еще раз подтвердила свое право на такие действия.
Люди с Н362 ответили угрозами. "Когда-нибудь, - сказали они, - мы заставим вас пожалеть об этом. Мы завоюем и покорим вашу планету и освободим всех обитателей резервации и превратим самою Землю в гигантскую резервацию для тех, кто населяет ее".
В те времена это показалось довольно забавным.
В последующие несколько тысячелетий до нас доходили кое-какие слухи о разъяренных обитателях с Н362. Они делали успехи и продвигались вперед очень быстро, но, поскольку по всем подсчетам должна была пройти космическая эпоха, чтобы они могли представлять хоть какую-то угрозу для Земли, то их попросту игнорировали. Смешно бояться потрясающих копьями дикарей.
Земля принялась за решение новой задачи - всеобъемлющий контроль климата планеты.
Управление погодой практиковалось с конца Первого Цикла, но это были лишь отдельные усилия: умели, например, рассеять туманы, могли уменьшить разрушительную силу града. Предпринимались определенные шаги, чтобы уменьшить количество полярного льда и чтобы пустыни стали более плодородными. Однако все эти меры носили локальный характер и, за некоторыми исключениями, не имели сколь-нибудь существенного влияния на окружающую среду.
В результате усилий, предпринятых во времена Второго Цикла, в самых разных точках планеты были сооружены огромные колонны. Их было более ста. Нам неизвестна высота этих колонн, поскольку ни одна из них не уцелела полностью, а подробные их описания утеряны, но полагают, что они либо были той же высоты как самые высокие здания, построенные за историю человечества, либо даже выше и достигали двух и более миль. Внутри этих колонн было оборудование, которое было способно вызывать смещение полюсов магнитного поля Земли.
Что касается назначения этих метеорологических машин, то они были призваны определять географию планеты согласно тщательно продуманному плану, в основе которого лежало разделение того, что мы называем Земным Океаном, на ряд крупных составляющих. Хотя эти составляющие и были взаимосвязаны, но полагали, что они существуют раздельно, сами по себе, поскольку каждая из них была отрезана от Земного Океана вдоль большей части своей приграничной зоны большими участками суши. Например, из-за того, что в области северного полюса на западе Айза примыкает к Затерянному Континенту (известному под названием Сешеа-Амрик), а на востоке Сешеа-Амрик расположен достаточно близко к Эйропе, полярные воды могут попадать в более теплые океаны, омывающие Потерянные Континенты, только по двум узким проливам.
Манипуляция с магнитными силами привела к тому, что Земля отклонилась от орбиты, а это должно было вызвать вскрытие льда на северном полюсе, и холодная вода, которую эти льды держали как в ловушке, должна была смешаться с более теплыми водами других океанов. Предполагалось, что после перемещения льдов северный океан начнет испаряться, и там увеличится количество осадков. Чтобы предотвратить снегопад, необходимо было провести дополнительные манипуляции, направленные на то, чтобы изменить характер преобладающих западных ветров, которые и приносили осадки в умеренные области. Необходим был какой-то естественный водовод, по которому осадки из полярной области попадали бы в области более южных широт, где влаги не хватало.
Но это было еще далеко не все. К сожалению, мы смутно представляем себе детали. Мы четко рисуем схемы перемещения течений океана и вызываем для этого оседание или появление земли, или какие-то другие перегруппировки. А деталям мы не придаем значения. Что для нас важно, так это то, что получится, если мы претворим наш грандиозный план в жизнь.
После долгих подготовительных работ, которые продолжались столетиями, после того, как этот план поглотил больше средств и усилий, чем любой другой в истории человечества, метеорологические установки были запущены.
Результат - опустошение.
В итоге этого разрушительного эксперимента по изменению климата планеты географические полюса были смещены, почти над всем северным полушарием было отмечено резкое похолодание, которое продолжалось довольно долгий период, затопило Сешеа-Амрик и Сюд-Амрик, соседний к ним континент, появился Земной Мост, соединяющий Африкию и Эйропу, и чуть было не погибла человеческая цивилизация. Все эти катаклизмы не произошли в один день. Видимо, все шло нормально в течение нескольких первых столетий; полярный лед таял и соответственно поднимался уровень моря. Чтобы справиться с этим, начали сооружать испарители из расплавленной массы - маленькие солнца - в определенных точках океана. И только со временем стало ясно, что метеорологические установки вызывали структурные изменения в Земной коре. А они оказались необратимыми, в отличие от климатических изменений.
Это было время безудержных ураганов, нескончаемых ветров: время, которое унесло сотни миллионов жизней, время, когда была прервана какая бы то ни было связь; время панического массового бегства людей с обреченных континентов. Царил хаос. Цветущая цивилизация Второго Цикла была уничтожена. Резервации обитателей других планет были разрушены.
Ради того, чтобы спасти то, что осталось от населения Земли, несколько самых развитых рас галактики взяли под контроль нашу планету. Они установили энергетические столбы, чтобы остановить колебание Земной оси; они размонтировали метеорологические установки, которые не были разрушены конвульсиями планеты; они накормили голодных, одели раздетых и предложили средства для реконструкции. Для нас это было Время Очищения, когда все структуры общества и его обычаи были уничтожены. Мы уже не были хозяевами своей планеты, мы приняли милость пришельцев и пресмыкались перед ними.
Но все же мы остались теми же, той же расой, какой были, и поэтому в какой-то степени мы сумели встать на ноги. Мы промотали капитал планеты и уже навсегда стали банкротами и нищими. В Третий Цикл мы вошли уже более скромно. У нас оставалась хоть какая-то техника. Мы создали и другую, работающую совсем на других принципах. Наши союзы были созданы, чтобы навести порядок в обществе: Правители, Магистры и все остальные. Летописцы делали все, что могли, стараясь вырвать из-под обломков прошлого то, что еще можно было спасти.
Наши долги спасателям были огромны. Как банкроты, мы не видели способов возвращения этих долгов; мы надеялись, что они откажутся от своего права на Землю и простят нам грехи наши вместе с долгами. Переговоры шли уже полным ходом, когда произошло неожиданное вмешательство. Обитатели планеты Н362 обратились в Комитет, куда обратились и Земляне, с предложением возместить издержки и за это получить права на все наши долговые обязательства и право на Землю.
Так и было сделано.
Н362 теперь считала себя собственником нашей планеты, и это право собственности было закреплено договором. Она официально известила вселенную, что оставляет за собой право вступить во владение в любой момент в будущем. Тогда вероятность этого была мала, потому что в тот момент Н362 еще не совершала межпланетные путешествия. Но с того момента все же Н362 считалась легальным обладателем Земли, как покупатель недвижимости банкрота.
Все очень хорошо понимали, что именно так Н362 выполняет свою угрозу "превратить Землю в гигантскую резервацию" в качестве мести за оскорбление, нанесенное отрядом собирателей в давно ушедшие времена.
А в обществе Земли Третьего Цикла сложилась структура, действующая и по сей день, структура жесткой сословности союзов. Угрозу Н362 восприняли серьезно, поскольку наша и так уже пострадавшая планета теперь достаточно трезво оценивала любую угрозу, даже самую незначительную. И вот Союзу Наблюдателей было предписано внимательно следить за небом в ожидании возможного нападения. Защитники и все остальные тоже были начеку. Мы все же проявляли прежние способности к воображению, как например в годы Чудес, когда, повинуясь странному порыву, мы создали удивительный союз Воздухоплавателей и сходный с ним союз Пловцов, о котором сегодня уже почти никто и не знает, и еще другие разновидности человека, включая сложный и непредсказуемый союз Мутантов, чьи генетические особые характеристики были очень неустойчивы.
Наблюдатели наблюдали. Правители правили. Воздухоплаватели парили в небе. Все шло своим чередом, год за годом, в Эйропе и Айзе, в Стралии и Африкии, на Разбросанных островах - единственном, что осталось от Потерянных Континентов Сешеа-Амрики и Сюд-Амрики. Клятва Н362 отошла в область мифологии, но мы оставались бдительными. И где-то там, затерянный в космическом пространстве, наш враг собирался с силами, стараясь получить такие же источники энергии, какие были у нас во Втором Цикле. Они так и не забыли тот день, когда их соплеменников захватили в плен и поместили в наши резервации.
И в ночь ужаса они пришли. Теперь они наши хозяева, их клятва выполнена, их иск предъявлен.
Обо всем этом я узнал, перебирая информацию союза Летописцев.
5
А тем временем Принц Рама безмерно злоупотреблял гостеприимством Летописца Элегро. Мне следовало быть начеку и следить за тем, что происходит, потому что я знал Принца и его замашки лучше, чем кто-либо другой в Паррише. Но я был слишком занят архивами, изучая прошлое. Пока я занимался частными проблемами файлов протоплазмы Второго Цикла и возможностями обновления организма, способами обнаружения фотонных потоков и вентиляторами ветра времени, Принц Энрик соблазнял Олмэйн.
Как в большинстве таких случаев, я думаю, что противостояние здесь было недолгим. Олмэйн была натурой чувственной, она относилась к мужу с нежностью, но несколько покровительственно. Она не скрывала, что считает его неудачником и натурой пассивной. А Элегро, несмотря на надменный и строгий вид, не мог утаить скрывавшуюся за этим слабость и нерешительность, и казалось, заслуживал ее пренебрежительное отношение. Не мое это было дело - следить за тем, насколько счастливым был их брак, но было совершенно ясно, что она сильнее его и что он не соответствовал ее требованиям.
Почему же Олмэйн согласилась поручиться за нас при поступлении в союз?
Наверняка не ради какого-то оборванного старика Наблюдателя. Должно быть, ею руководило любопытство, желание узнать побольше об этом странном, непонятно властном спутнике Наблюдателя. С самого начала Олмэйн тянуло к Принцу Энрику, а ему, естественно, дважды не надо было повторять, чтобы он принял то, что само идет ему в руки.
Возможно, они стали любовниками с того самого момента, когда мы остались в Доме Летописцев.
Жизнь наша шла своим чередом, лето сменилось осенью, а на смену осени пришла зима. С горячим нетерпением я копался в записях. Никогда раньше я не был так увлечен, не работал так интенсивно и тщательно. Даже не имея возможности посетить Иорсалем, я чувствовал себя моложе. Я редко видел Принца, да и когда мы встречались, мы не разговаривали. Не мое это было дело требовать у него отчет о его поступках, а он сам не испытывал желания рассказывать мне о них.
Иногда я размышлял о моей прежней жизни, о моих странствиях, о Воздухоплавательнице Эвлуэле, которая, как я предполагал, стала супругой одного из наших Завоевателей. Как же теперь называл себя поддельный Мутант Гормон, теперь, когда он сбросил маску и признался, что он один из обитателей Н362? Король Земли Девятый? Владыка Океана Пятый? Повелитель Людей Третий? Где бы он сейчас ни был, он должно быть испытывает удовлетворение после успешного завершения Завоевания Земли.
К концу зимы я узнал о любовной связи Принца Энрика и Олмэйн. Я был одним из первых, до кого дошла эта сплетня, бродившая среди учеников. Потом я заметил улыбки на лицах других Летописцев, когда появлялись Элегро и Олмэйн. И, наконец, я увидел, как Принц и Олмэйн ведут себя по отношению друг к другу. Все было очевидно. Эти прикосновения рук, этот двусмысленный обмен репликами и имеющими тайный смысл фразами - что еще все это могло означать?
Среди Летописцев к соблюдению брачной клятвы относятся очень серьезно. Так же как и у Воздухоплавателей, в брак вступают на всю жизнь, что, конечно, не предполагает предательства, как это сделала Олмэйн. Когда выходишь замуж за одного из Летописцев - а это традиция союза - то их брак становится как бы священным.
Какую месть выберет Элегро, когда узнает обо всем?
Так уж случилось, что как раз при мне вся эта ситуация вылилась в конфликт. Стояла ранняя весна, день клонился к вечеру. Для меня это был день трудной работы в самых отдаленных уголках хранилищ памяти, из которых я старался извлечь данные, давным-давно забытые - видимо, с тех пор, как их поместили туда. И вот в состоянии, когда моя голова шла кругом оттого, что была набита всем этим, я брел по ночному Парришу, вдыхая свежий воздух. Я шел по берегу Сенны, и меня окликнула одна из Сомнамбул, предложив продать мне способность проникать в мир грез. Я натолкнулся на одинокого Пилигрима, который молился перед храмом плоти. Я наблюдал, как в небе парили двое юных Воздухоплавателей и пролил слезы жалости к себе. Меня остановил турист с какой-то звезды в дыхательной маске и тунике, усыпанной драгоценными камнями, он приблизил ко мне свое красное лицо и выпустил мне в ноздри галлюцинации. Наконец, я вернулся в Дом Летописцев и пошел в покои моих покровителей выразить им свою признательность и уважение, перед тем как лечь спать.
Олмэйн и Элегро были дома. Там же был и Принц Энрик. Олмэйн пригласила меня войти, сделав жест кончиком пальца, но больше даже не взглянула на меня, также как и остальные. Элегро нервно ходил по комнате взад и вперед, ступая так яростно, что лепестки живой ткани ковра беспокойно сворачивались и разворачивались.
- Пилигрим! - закричал Элегро. - Если бы это был какой-нибудь отщепенец из Торговцев, это было бы просто унизительно. Но Пилигрим? Это просто чудовищно!
Принц Энрик стоял неподвижно, скрестив руки на груди, и невозможно было под маской понять, какое выражение лица у него сейчас, но он казался абсолютно спокойным.
Элегро сказал:
- Ты будешь отрицать, что посягнул на неприкосновенность моей супруги?
- Я ничего не отрицаю. Я ничего не утверждаю.
- А ты? - не унимался Элегро, развернувшись к жене. - Говори правду, Олмэйн! Хоть раз скажи мне правду! Что это за истории, которые рассказывают о тебе и этом Пилигриме?
- Я не слышала историй, - безмятежно ответила Олмэйн.
- О том, что он спит с тобой! Что вы пьете снадобья! Что вы вместе входите в транс!
Ни один мускул не пошевелился на лице Олмэйн. Мне казалось, она еще более красива, чем всегда.
Элегро в гневе дергал бахрому своей шали. Его рыхлое бородатое лицо потемнело от ярости и отчаянья. Рука его скользнула под тунику, и он вынул оттуда блестящую бусину капсулы наблюдения и, положив на ладонь, протянул ее виновникам скандала.
- Зачем я, собственно, сотрясаю воздух? - спросил он. - Все здесь. Все зафиксировано в фотонном потоке. Вы были под наблюдением. Вы что, думаете, что здесь можно что-то скрыть? Ты, Олмэйн, ты ведь Летописец, неужели ты забыла об этом?
Олмэйн, стоя поодаль, смотрела на капсулу, будто это была начиненная взрывчаткой бомба.
- И нравится тебе шпионить за нами, Элегро? Ну и как, доставило тебе удовольствие следить за нашей радостью?
- Скотина! - закричал он.
Засунув капсулу в карман, он направился к безмолвно стоящему Принцу. Теперь лицо Элегро было охвачено настоящей яростью. Стоя на расстоянии вытянутой руки от Принца, он холодно произнес:
- Ты получишь все сполна за свою нечестивость. С тебя снимут одежды Пилигрима, и тебя постигнет участь монстров. Провидение уничтожит твою душу!
Принц Энрик сказал:
- Попридержи язык.
- Попридержать язык? Да кто ты такой, чтобы так со мной разговаривать? Пилигрим, который воспылал страстью к жене гостеприимного хозяина, который дважды нарушил обет благочестия, - потому что насквозь пропитан ложью и лицемерием.
Элегро просто кипел. От его хладнокровия не осталось и следа Он разразился бессвязной гневной тирадой и, потеряв всякое самообладание, обнаружил свою слабость. Нас захлестнул этот словесный поток, и мы стояли, окаменев от изумления, когда Летописец, вне себя от ярости, схватил Принца за плечи и начал неистово трясти его.
- Ты, мерзость, - заорал Принц, - не смей прикасаться ко мне!
И он со всей силы толкнул Элегро обоими кулаками в грудь, и Летописец, завертевшись, полетел через всю комнату. Элегро упал прямо на лоток, с которого посыпались бутылочки с искрящейся жидкостью, и она пролилась прямо на ковер, издавший болезненный крик протеста Ошеломленный, Элегро охнул, прижал руку к груди и взглянул на нас, будто прося помощи.
- Оскорбление действием, - прохрипел Элегро. - Позорное преступление!
- Но первым оскорбление нанес ты, - напомнила Олмэйн мужу.
Показывая на Принца дрожащими пальцами, Элегро пробормотал:
- За это тебе не будет прощения, Пилигрим!
- Можешь не называть меня больше Пилигримом, - произнес Энрик и поднял руки к маске. Олмэйн вскрикнула, пытаясь удержать его, но когда Принц впадал в ярость, это было невозможно. Он сорвал маску и швырнул ее на пол. И вот он стоял перед нами, суровое лицо его казалось страшно обнаженным, ястребиный наклон головы подчеркивал суровость черт, а серые механические сферы в глазницах скрывали глубину ярости.
- Я Принц Рама, - объявил он громоподобным голосом. - Поверженный и униженный!
Элегро, казалось, сейчас распадется на куски. Он вытаращил глаза от изумления, потом как-то осел и автоматически, не в силах справиться с шоком, почтительно склонился перед соблазнителем своей жены. Впервые после падения Рама Принц заявил вслух о том, кто же он есть на самом деле, и было настолько явно, что он испытывает от этого удовольствие, что, казалось, даже искусственные глаза на его истерзанном лице сверкают с королевской гордыней.
- Вон, - приказал Принц. - Оставь нас.
Элегро вышел.
Ошеломленный, я остался стоять в нерешительности. Принц учтиво кивнул мне.
- Ты извини нас, мой старый друг, но мы бы хотели побыть несколько минут наедине.