И глядя на руины, в который раз, мужчина чувствовал себя обманутым. Давно заросли травою все тропинки. Трава вылезла между камнями мощеного двора. Давно подернулись ряской пруды и были завалены глыбами земли арыки. Чьи - то варварские руки постарались, сравнивая с землей, втаптывая в грязь, не стены и статуи, но саму память о певце. Дом Ареттара.
Да-Деган не мог понять, у кого могла подняться на святыню рука. Усмехнувшись, покачал головой.
Слишком много нового обрушилось на его плечи. Мира, к которому он привык, не существовало. Изменилась Амалгира и люди. Не было больше открытых и доверчивых лиц. Не было звонких песен. Вместо белокаменных стен домов на многих улицах появились лачуги, выстроенные из тростника, обмазанные глиной, нелепые и смешные.
И кусая губы, Да-Деган чувствовал, что нужно не так и много, что б заставить его крушить все подряд. Если б только под руку попался хоть один виновник этого вселенского бедлама!
"Ну, Ордо, - подумалось ему, - только дай до тебя добраться! Ой, ё!!! Натворить такое! К чему? Что ж ты наделал, чертов щенок, сучье дитятко??!!! Кто просил тебя!? Для чего???!!!!!"
Да-Деган не чувствовал ни холода, ни ветра, ни капель, падавших на лицо. Слишком уж сильно кипело в душе. Бросив прощальный взгляд на развалины, мужчина пошел прочь по едва заметной тропе, вившейся вдоль берега. А язвительный голосок, взявшийся невесть откуда в сознании, вероятней всего принадлежавшей занозе - совести, лился уксусом, заставляя негодовать на себя.
"Что, друг мой, - подумалось ему, - хорошая была идея - сбежать, забыть, уснуть и не просыпаться? Тебе, конечно, больше всего было мило и любо - это сонное ожидание. Дождался! Сидел, сложа руки. Ну что, по вкусу перемены? Где тот мир, который ты знал? И что вообще происходит с миром?"
Негодование заставило его забыть, что он гол, словно сокол. Что никто его не ждет в неприветливо встретившем городе. Он не знал, где искать ночлег и хлеб. Но это не особо заботило.
Странное то было состояние - тоска, пополам с эйфорией, злость, перемешанная с радостью.
Свет и тьма боролись в душе, отбрасывая странные тени на лицо. На этом, юном лице можно было заметить сияние глаз, тот вдохновенный отблеск, свойственный поэтам и упрямую решимость, и мрачную твердость, проступившую в складках у губ.
Странный это был день.
Шатаясь, то ли от усталости, то ли от приторно- сладкого запаха ветра свободы, он бродил по некогда знакомым местам, не узнавая их. И горькая усмешка не сходила с губ, вкусом полыни обжигая душу.
Амалгира. Она не исчезла. Но город был призраком ему знакомого. Словно тысячелетия минули со дня, как он его покинул. Слишком часто встречались остовы сожженных домов, укрытые молодой порослью, руины, осколки. И был велик соблазн проснуться. Да только он не спал.
- Гуляешь, милейший? - произнес незнакомый голос.
- Ну, гуляю, - ответил Да-Деган миролюбиво, оглядывая с головы до пят детинушку, невесть откуда взявшегося на дороге.
- Деньги давай и гуляй дальше, - так же миролюбиво проговорил тот.
- По шее схлопотать не желаешь? - мягким голосом, соча мед и елей, откликнулся Да-Деган.
В ответ раздался дружный хохот. Из-за кустов вышли двое - молодых, сильных, встали, перегораживая дорогу.
- Деньги, - повторил первый. - И иди на все четыре стороны.
- А нет денег, - вторя, в тон, отозвался мужчина, демонстративно выворачивая карманы.
- Жаль, - отозвался один из юнцов.
- Мне тоже.
- Тебя жаль, дурина, - вновь подал голос тот. - Были б деньги, был бы жив.
Да-Деган усмехнулся. Улыбочка вышла жалящей и пренеприятной. "Ну что, подумал он, - вот и повод кой - кому кой - что начистить". Может, хоть легче станет.
Он не стал тратить время на разговоры. Плавным, скользящим движением ушел с тропы, уходя от удара нацеленной в голову дубины. Некогда все движения были отработаны до автоматизма, но ныне тело повиновалось плохо, и потому удар едва не догнал его. Разозлившись, он развернулся, встречая атаку. Поймав юнца за кисть, вывернул ее, помогая тому продолжить движение.
Время словно замедлило бег. "Что ж и славненько", - успел отметить мужчина, уронив первого и выбирая для атаки наиболее слабого из противников и направляясь ему навстречу. Ударить под дых, вцепиться в волосы, помогая рухнуть на землю - это заняло не секунды, их доли.
А ребята не ожидали подобного оборота. Видно, привыкли к безропотности жертв. Должно быть, достойных противников на побережье не наблюдалось.
Третий, несмотря на внушительные габариты, в драку ввязываться не стал, Отступив на несколько шагов, словно бешеный лось ломанулся сквозь молодую поросль.
- Поостыл? - спросил Да-Деган, поднимая за ворот с земли одного из нападавших и заламывая ему за спину руку, пригибая к земле. - Или надо добавить? Это у нас легко, можно сказать, запросто…..
- Ты сдурел что ли? - завопил юнец. - Мы ж пошутить хотели. Слышь, ты, придурок!!!
Да-Деган вздохнул. Глядя на юнца, с которого слетела шелуха самоуверенности, брезгливо поморщился.
- Еще раз услышу в свой адрес слово "придурок", - процедил он сквозь зубы, - уши отрежу. Или язык. Если ты еще не понял, могу разъяснить, что я шутить не люблю. Особенно подобным образом. Деньги есть?
- У меня?
- У тебя. Мне содержимое моих карманов известно.
- Нету.
Да-Деган тяжело вздохнул. Покачал головой. А свободная рука обшарила карманы юнца. Чуткие пальцы не обманули. Вытянув кошель, он помахал им перед носом молодчика.
- Вот теперь "нету", - заметил насмешливо. - Считай это компенсацией морального вреда, который вы мне причинили. А теперь, беги, сынок, и разъясни остальным выродкам, что нападать на меня чревато. Я ведь случайно убить могу.
Юнец, почуяв свободу, пререкаться не стал. Припустив галопом, он остановился, лишь отбежав на изрядное расстояние.
- Придурок! - крикнул издали. - Ну, дай время, я тебя встречу еще! Пожалеешь!!!
Да-Деган мягко улыбнулся. Странное это состояние, словно не раз нечто подобное было. Положив кошель в карман, он легонько пожал плечами, и зашагал, полагаясь на то, что нос его, словно нос хорошей гончей, рано или поздно приведет к какой - либо таверне, где можно будет получить хлеб и ночлег.
Подхлестнутая стычкой весело спешила по венам кровь, смывая с ощущений и мыслей туман, даря холодную трезвую ясность рассудка. И в какой-то миг Да-Деган понял, что нет смысла цепляться за воспоминания - город, в котором он бродил, ничего не имел общего с городом, который он помнил.
"Ну что ж, - напомнил он себе. - И это тоже не впервые. Сколько раз Судьба забрасывала тебя в чужие миры? И этот мир - чужой. Стоит запомнить это крепко. И вести себя соответственно".
Он перешагнул порог подвернувшейся таверны, сел за грубо сколоченный стол, достав из кошеля пару монет, покатал их по столу. Тотчас подскочил нескладный высокий мальчишка с диковато сияющими очами, улыбнулся подобострастно.
- Господин что-то желает?
- Господин желает перекусить, - отозвался Да-Деган хмуро. - И не отравиться.
Парнишка понятливо склонил голову. Умчался, а через пару минут на столе стояло блюдо с кусками ароматного вареного мяса, хлеб и бутылочка дешевого вина.
Да-Деган улыбнулся мальчишке, медленно, словно нехотя, потянулся к еде. Несколько лет пищей ему служил мох, росший на отсыревших стенах, водоросли, слизняки и улитки. Несколько лет он не мог позволить себе вспоминать о маленьких радостях домашних пиршеств. Мясо и хлеб - то была немыслимая роскошь.
Взяв в руки нож и вилку, он отрезал небольшие, сочащие соком кусочки и отправлял их в рот с небрежной элегантностью и пресыщенностью вельможи. И только он один мог понять истинный вкус блюд, стоявших перед ним. Он чувствовал, как блаженно откликается тело на скромную трапезу, как кровь, ставшая чуть более густой, несет в алой лаве не ярость и боль, а негу и блаженство.
Так и хотелось, прищурить глаза и, смежив веки, словно кот, погрузиться в блаженную дремоту.
Только вот мир, в который внезапно попал, словно перенесшись из эпохи в эпоху был не из тех, где покой предлагают в придачу к дополнительному сервису, бесплатно. А, как некогда в Закрытых секторах, где каждый шаг был подобен шагу по минному полю.
Мир его, сойдя с ума, внезапно перевернулся. Пугала перемена, непознанная до конца, рождая ярость и грусть, тоску и томление. Он мучился от осознания, что прошлых дней не вернуть и ничего не изменить. И оттого, что слишком долго предпочитал жить не замечая перемен.
Совесть - эта маленькая сволочная субстанция, нашептывала в оба уха не очень приятные слова, от которых - только краснеть. И скажи эти самые слова посторонний человек, он заставил бы их взять обратно. Но совести морду не набьешь.
А еще он дивился невесть откуда взявшейся злости - всеобъемлющей, яростной, бушующей, словно пожар. Но это было не то яростное безумие, что толкает на непродуманные алогичные поступки. Его злость заставляла его внимательнее вглядываться в мир и лица. Его злость рисовала на его лице высокомерную и жалящую усмешку существа высшей касты. Его злость обостряла чувства и разум.
И он чувствовал, что от мягкого, душевного и незлобивого существа, что жило некогда в мире, остались лишь воспоминания. Никогда! Никогда больше не быть ему мягким и незлобивым. Никогда не проводить время, отдаваясь полностью и без остатка созерцанию огненных сполохов огня в пасти камина, отвлеченным беседам, прогулкам под звездным куполом небес.
Не забыть. И простить - навряд ли. А уж того, что его сияющий мир разорван, разбит на куски - и подавно.
"Ох, Ордо, - кольнула горькая мысль, - чертов щенок, сучье ты дитятко. Но к чему? Ну, зачем?"
- Дагги, вы? - раздался вопрос, и он удивленно вскинул взгляд.
"Дагги" Немногим и в той, прошлой жизни он позволял эту вольность. Лишь друзьям да воспитанникам.
Он вглядывался в лицо парня, подошедшего к столу. Не особо высокий, худощавый, скуластый. А в чертах лица - нечто утонченное и диковатое одновременно. Зеленые глаза смотрят несмело, таят под ресницами тень надежды.
Кольнуло сердце в миг узнавания.
- Илант, - улыбнулся он, пряча боль. - Присаживайся. Рад тебя видеть.
Оторопь охватила душу, волнение заставило порозоветь щеки. И невероятно и невозможно, но реально. А в возможность встречи не верилось совсем. Пусть один из всех. Но живой и рядом. Один из четверых. Мальчик, которого он когда-то воспитывал, как сына.
- Вы живы…. - ошеломленно проговорил юноша, опускаясь на табурет. - А я не ждал вас увидеть.
- Я вижу и ты жив, - заметил Дагги, чувствуя, как тает кусок льда, застрявший у сердца.
- Как хорошо, что вы меня нашли, - проговорил юноша взволнованно. - Я вас искал, но тщетно.
Да-Деган устало вздохнул.
- Я сегодня вышел из форта, мальчик, - прошептали его губы.
Хотелось сказать много больше, но горячий комок сдавил гортань, мешая говорить.
Илант! Он помнил все его детские проказы и выдумки. И наивное восхищение и каверзные вопросы. Рев по поводу разбитых коленок и смех без всяких причин. Илант был открытым мальчишкой. А сейчас рядом сидел изможденный, угрюмый парень и кристальное сияние глубоких, изумрудно - зеленых глаз потухло, превратившись в равнодушно - усталую гладь пруда подернутого ряской. На лице были только усталость, да печаль. Да еще, быть может, самая кроха надежды.
- Вы были в форте? - тихо спросил юноша. - Шел слух, что вы погибли.
- Ты веришь слухам, которые распускает Корхида? - усмехнулся Да-Деган. - Впрочем, - добавил он мягче, - что форт, что могила, для многих нет разницы.
Илант тяжело вздохнул, устало опустил взгляд.
- Илант, - проговорил Да-Деган, - что было, оно уже в прошлом. Главное, мы встретились. Думаю, я как-нибудь приспособлюсь к этому миру, а нет - так ему придется приспосабливаться ко мне. И жаль, что я не много могу сейчас предложить тебе. Только свое общество. Кстати, не подскажешь где можно снять комнату на ночь? Неохота бродить под дождем.
Илант несмело улыбнулся. Похоже, что за истекшие четыре года он разучился улыбаться.
- Я могу предложить вам остановиться у меня, - проговорил юноша. - Хозяин обеспечивает мне квартиру - роскошное жилье! По сути, это - чулан. Два на три метра. Но с толстой дверью и хорошим засовом. В окно не пролезет и кошка, что уж говорить о ворье. Вы останетесь?
- Думаю, я могу себе это позволить, - усмехнулся Да-Деган. - Если ты не заломишь заоблачную цену.
3
Тускло горел светильник, освещая каморку. Матрац, набитый душистыми травами, служил постелью. Вот и вся мебель, если не считать вешалки на стене, да зачитанной до дыр книги. Что ж, много лучше гостеприимства форта. По крайней мере, пол не заливает вода. Сухо и тепло - уже немало.
Трепетный огонек свечи бросал теплые отсветы на лицо Иланта, и оно казалось мягким, почти умиротворенным. Сидя на матраце, подтянув колени к груди, он смотрел на Да-Дегана, и в его глазах читалась надежда.
"Чем я могу тебе помочь?" - подумал Да-Деган и невольно вздохнул. В кармане - чужой кошель с остатками денег. Если экономно расходовать - хватит на неделю. Сам без кола, без двора. Вольный ветер, свободный скиталец. Впрочем, терять тоже - нечего.
Да-Деган перевел взгляд с лица юноши на огонек. От теплого золотистого света становилось светло на душе. Ненадолго.
- Так и получается, - проговорил Илант невесело, - Лиге нет дела до нас. Что ей Рэна? Видно, пустяк. На Рэне вовсю хозяйничают Йоне, Корхида и Хэлдар. Ну, и во главе Аторис Ордо. Глумятся, грабят и душат. С момента бунта прошло четыре года, но Рэна так и не оправилась от потрясений той войны. И не оправится, наверное, уже никогда. Да если б дело было только в разрушенных энергостанциях, потерянных технологиях, да взорванном инфоцентре. Дело не в этом. Выживая, многие деградируют. Ах, Дагги, на Рэне процветает рабство, пусть неявное, но вы сами учли - как ни называй, а суть-то от этого не меняется. За кусок хлеба многие готовы работать от зари до зари, да ладно б только это…. Те, кто порасторопнее, кто сумел быстренько адаптироваться - не пренебрегают ничем. Продан, вывезен на Раст-Танхам практически весь культурный фонд. Картины старых мастеров, украшения первобытных племен. Все, что имеет хоть какую-то ценность - утекает сквозь пальцы, не задерживаясь в руках. Рэна - нищая планета - все залежи полезных ископаемых выбраны давно, сырьевых колоний нет. Контрабандистам то на руку. На Рэне сотни лет не выращивали ничего, кроме винограда да роз. Теперь вот учимся выращивать хлеб, да пасти какой-то скот. Но это скорее от отчаяния. Всем нас когда-то снабжала Лига. И хлебом и солью.
- То верно, мальчик, а Рэна учила лучших врачей, рождала поэтов, ювелиров, художников.
- Да кому сейчас это надо?! Поэты лижут сапоги контрабандистам, художники подыхают с голода! Это не мир. Это - жуть! Кто осмеливается прямо сказать правду - того в Файми или на виселицу. Средневековье!!!
Да-Деган невольно отметил глухую ненависть, что звучала в голосе юноши. Казалось, этот голос - словно струна, готовая оборваться. Ненависть душила юношу, глухая, слепая, бездушная. Она положила пальцы на горло и не давала даже вздохнуть. Но слез не было. Вместо них на самом дне зеленых глаз горел жуткий диковатый огонек.
- Положим, средневековья ты не видел, - коротко оборвал юношу Да-Деган.
- Положим, - отозвался тот, - и видеть не хотел! А с тех пор как на Рэну нагрянули контрабандисты, так и вовсе тошно. Мало, что контрабандисты выметают все подчистую за сущие гроши, так молодчики Иллнуанари хватают приглянувшихся им людей прямо на улице. Куда они деваются, я не знаю. Но ходят слухи, что Иллнуанари занимается работорговлей.
- Поменьше надо собирать слухи, - спокойно проговорил Да-Деган, чувствуя, как злость начинает вновь ударять в голову, словно хмель.
- Дагги, вы мне не верите! - возмутился юноша. - Но той Рэны, на которой мы с вами жили когда-то, нет. Рэна сошла с ума!!! Нищая, униженная, злобная! Забылось все, что было раньше. Человек человеку стал самым страшным врагом. Вещают разбойников, грабителей, просто недовольных. Могут вздернуть и тебя, если не так посмотришь. По оврагам - непогребенные трупы. Стервятники кружат над городом Да и вообще весь мир похож на осажденную крепость. По улице и днем надо ходить с опаской, а ночью и вовсе без великой необходимости лучше не выходить.
Да-Деган коротко покачал головой.
- Я тебе верю, - прошептал негромко. - Верю, что именно так ты это воспринимаешь. Но повторяю, средневековья ты не видел.
- И видеть не хочу, - отозвался юноша. - И был бы рад, если б действительность оказалась сном. Увы.
- И что ты прикажешь делать? - язвительно спросил Да-Деган, - Сидеть, сложа лапки, и ждать?
- Чего ждать? - тихо проговорил Илант. - Иногда мне б хотелось добыть оружие и перестрелять всю кучку имущих власть. Твари! И чего они добились своим бунтом? Впрочем, что им…! Ох, Дагги, вы так много не знаете. Рэну превратили в ад!
Мужчина согласно склонил голову. Ад! Что ж, будь он настоль же юным, он бы и сам повторил слова Иланта. Но нет, Рэна была еще только преддверием ада.
Невольно всплыло из дальнего грота памяти, в который, словно в дальний чулан, загнал самые неприятные воспоминания. Эрмэ! Закусив губу до крови, он посмотрел в лицо юноши.
- Нет, мальчик мой, - тихо отозвался Да-Деган, - это ты многого не понимаешь. Я видел ад, и я его прошел. Выжить можно где угодно, если есть в этом смысл.
- И что вы собираетесь делать? Не сейчас, так завтра, когда кончатся деньги? Пойдете грабить?
Да-Деган хрипловато рассмеялся.
- Пойду, - ответил твердо. - Но не по мелочи. Должен же быть хоть один человек в этом мире, который располагает крупными активами.
- Деньги есть у контрабандистов и великолепной четверки. Ну, и еще у единиц, что иже с ними.
- Видишь, - отозвался Да-Деган. - Стоило подумать, как ты назвал обладателей средств и даже не возмутился при мысли о грабеже.
- Но вы сошли с ума!!! Вы потеряете голову!
- Илант, мальчик мой, не беспокойся за меня и позволь самому судить о степени своей вменяемости. Лучше расскажи, где кучкуются достойные представители общества контрабандистов.
- Элита гуляет в "Каммо". Впрочем, там же частенько присутствует и рэанская знать. Фешенебельный кабак. Гостиница, ресторан, игорный клуб, а заодно и элитный публичный дом. Там договариваются и о сделках.
- Гляжу, ты неплохо осведомлен.
Илант протяжно вздохнул.
- Кто на Рэне не слышал о "Каммо"?
- Проводишь?
Глаза Иланта взглянули настороженно. В них плескался вопрос, который юноша не посмел произнести вслух. Пожав плечами, он только склонил голову.
- Провожу, - произнес негромко, - раз уж вам голова не дорога. Только не факт, что вы вернетесь живым. Не хотелось бы мне, что б вы туда ходили.
Усмехнувшись, Да-Деган покачал головой. Не факт…. В предупреждении юноши была доля истина. Не так уж доверчивы контрабандисты, чтоб слушать предложения нищего оборванца, сулящего золотые горы. Но и не так глупы, чтоб отказываться от выгодных сделок. Впрочем, он не так много имеет, что б потерять что-то кроме головы.
- Ох, Дагги, - проговорил юноша, - форт вас изменил. Вы раньше не были столь безрассудны.
- Предлагаешь прозябать? - спросил Да-Деган твердо. - Жить, не имея возможности что - либо изменить?