Ширл впилась зубами в нижнюю губу, по щекам ее покатились слезы, однако она не проронила ни звука. Повесив голову, девушка зашагала по заросшей лишайниками тундре, Гайял в несколько быстрых шагов нагнал ее. Оглядываться им запретили. Еще некоторое время доносились перешептывания и взволнованный гул, потом они остались на равнине в одиночестве. До самого горизонта простирался бескрайний север, тундра расстилалась спереди и сзади - безотрадный, пасмурный и лишенный жизни пейзаж. Единственное светлое пятно - развалины, оставшиеся от древнего Музея человечества, - белело в лиге впереди, и двое молча брели по еле приметной тропке.
- Есть очень многое, что мне хотелось бы понять, - нерешительным тоном произнес Гайял.
- Говори. - Голос девушки прозвучал негромко, но спокойно.
- Отчего нас заставили уйти?
- Потому что так заведено испокон веков. Разве это не достаточная причина?
- Возможно, ее достаточно для вас, - заметил Гайял, - но мне сие не кажется убедительным. Я должен рассказать тебе о пустоте в моей душе, которая жаждет знаний, как распутник - плотских утех. Поэтому молю тебя, прояви снисходительность, если мое любопытство покажется чересчур назойливым.
Она вскинула на него изумленные глаза.
- У вас на юге все так же сильно жаждут познания, как и ты?
- Ни в коей мере, - отвечал Гайял. - Повсюду можно видеть людей с нормальным рассудком. Обитатели наших краев проворно исполняют действия, которые кормили их день, неделю, год назад. Я прекрасно знаю, что не такой, как все. "К чему постигать премудрость? - говорили мне. - К чему поиски и метания? Земля остывает, человечество доживает последние мгновения, к чему отказываться от веселья, музыки и бражничества ради абстрактных и непонятных знаний?"
- Воистину так, - кивнула Ширл. - Их советы мудры, точно так же считают и в Сапонсе.
Гайял пожал плечами.
- Ходят толки, будто демоны лишили меня рассудка. Может, оно и так. Как бы там ни было, я таков, каков есть, и наваждение преследует меня.
Ширл кивнула в знак согласия.
- Тогда спрашивай, попытаюсь утолить твою жажду.
Он искоса посмотрел на нее, вгляделся в очаровательное треугольное личико, тяжелые черные волосы, громадные блестящие глаза, темные, словно сапфиры.
- При более счастливых обстоятельствах я молил бы тебя утолить совершенно иную мою жажду.
- Спрашивай, - повторила Ширл из Сапонса. - Музей человечества уже совсем близко, нам не представится иной возможности поговорить.
- Почему нас изгнали из города и отправили на произвол судьбы при молчаливом согласии всех горожан?
- Непосредственная причина - дух, которого ты видел в предгорьях. Когда появляется дух, наш обычай велит отправить в музей самую прекрасную девушку и самого красивого юношу в городе. Откуда пошел такой обычай, мне неведомо. Так есть, так было и так будет, пока солнце не потухнет, как уголек под дождем, и на Земле не воцарится вечная тьма, а ветры не заметут Сапонс снегами.
- Но что нам предстоит совершить? Кто встретит нас, какая судьба нам уготована?
- Никто не знает.
- Вероятность счастливого исхода мала… - задумчиво протянул Гайял. - Во всем этом деле что-то не сходится. Ты, без сомнения, самая красивая среди сапонидов, самая красивая на Земле, но я-то, я - случайный прохожий, и меня едва ли можно назвать самым популярным юношей вашего города.
Она подавила улыбку.
- Ты не урод.
- Каковы бы ни были мои достоинства, все они меркнут рядом с тем фактом, что я чужестранец и потому моя гибель не будет слишком большой потерей для Сапонса, - пояснил Гайял мрачно.
- Это обстоятельство, без сомнения, не оставили без внимания, - согласилась девушка.
Гайял обозрел горизонт.
- Так давай не пойдем в Музей человечества, давай обхитрим неведомую судьбу и уйдем в горы, а оттуда - на юг, в Асколез. Жажда познания никогда в жизни не заставит меня отправиться навстречу верной погибели.
Она покачала головой.
- Думаешь, эта хитрость нам удастся? Глаза сотни воинов будут сопровождать нас до тех пор, пока мы не вступим под своды музея. Если же попытаемся уклониться, нас привяжут к столбам и станут дюйм за дюймом заживо снимать кожу, а потом засунут в мешки с тысячей скорпионов. Таково наказание, которое предписывает наш обычай, за всю историю оно приводилось в исполнение двенадцать раз.
Гайял расправил плечи и решился поведать свою историю.
- А, была не была - Музей человечества много лет был моей целью. Ради этого я покинул Сферру, так что теперь отыщу Хранителя и заполню пустоту в моем мозгу.
- На твою долю выпала величайшая удача, - сказала Ширл, - твое заветное желание исполнится в самом скором времени.
Гайял не знал, что на это ответить, и некоторое время они шагали в тишине. Потом он нарушил молчание.
- Ширл?
- Да, Гайял из Сферры.
- Нас разделят и разлучат друг с другом?
- Не знаю.
- Ширл?
- Да?
- Если бы мы с тобой повстречались под более счастливой звездой…
Он умолк.
Ширл шагала молча.
Спутник спокойно взглянул на нее с непроницаемым видом.
- Ты молчишь.
- Но ведь ты ни о чем не спрашиваешь. - Она опустила глаза.
Гайял устремил взгляд перед собой, на Музей человечества.
Некоторое время спустя она коснулась его руки.
- Гайял, мне страшно.
Гайял опустил глаза, и в мозгу у него забрезжил огонек.
- Видишь стежку в лишайнике?
- Да, а что?
- Это стезя?
- Путь, проложенный множеством ног. Так что… да, это стезя.
- Вот наше спасение, если я не дам увлечь себя с пути. Вот только ты… что ж, мне придется защищать тебя, не отходи от меня ни на шаг. Тебя следует окружить заклятием, которое меня защищает, быть может, тогда мы останемся в живых, - со сдержанным ликованием в голосе проговорил юноша.
- Давай не будем тешиться иллюзиями, Гайял из Сферры, - печально улыбнулась Ширл.
Но чем дальше они уходили, тем более заметной становилась стезя и тем крепче уверялся в успехе Гайял. Увеличивались и развалины, где некогда возвышался Музей человечества; вскоре они заслонили от взглядов горизонт. Если когда-то здесь и существовало хранилище мудрости, теперь ничто не указывало на это. Перед ними расстилалась просторная площадка, выложенная плитами из белого камня, покрытыми меловой пылью и изрезанными трещинами, сквозь которые пробивался бурьян. Площадку окружали массивные каменные глыбы, выщербленные, крошащиеся, обвалившиеся на разной высоте. Некогда на них покоилась огромная каменная крыша, теперь же от нее не осталось и следа, да и стены превратились в воспоминания о далеком прошлом.
Перед путниками предстала лишь площадка, окруженная обломанными колоннами, открытая ветрам времени и лучам остывающего красного солнца. От людей, создавших музей, не осталось даже пылинки, так глубоко было забвение.
- Подумай только, - сказал Гайял, - подумай о бездне знаний, которые когда-то покоились здесь, а теперь обратились во прах - если, конечно, Хранитель не спас их.
Ширл боязливо оглянулась по сторонам.
- Я все больше думаю о портале и о том, что нас ожидает… Гайял, - прошептала она. - Мне страшно, очень страшно… Вдруг нас разлучат насильно? Вдруг нам уготованы пытки и гибель? Меня терзают кошмарные предчувствия…
У Гайяла перехватило дыхание, но он вызывающе оглянулся по сторонам.
- Пока я дышу, а в моих руках есть силы сражаться, никто и ничто не причинит нам зла.
- Гайял, Гайял, Гайял из Сферры, - негромко простонала Ширл. - Ну почему ты выбрал меня?
- Потому, - отвечал Гайял, - что мой взгляд влекло к тебе, как бабочку-нектарницу к цветку гиацинта, потому, что ты была самой красивой из всех и я считал, что тебе уготована завидная доля.
Ширл судорожно вздохнула.
- В конце концов, если бы ты сделал другой выбор, на моем месте очутилась бы другая девушка, ничуть не менее испуганная… Вот портал.
Гайял склонил голову и храбро шагнул вперед.
- Идем же навстречу судьбе.
Портал вел к двери из тусклого темного металла. Гайял уверенно постучал кулаком по небольшому медному гонгу сбоку от нее. Дверь, заскрипев петлями, распахнулась, в лицо им ударил холодный воздух, пахнущий подземельем. Но сколько они ни вглядывались в черноту проема, так ничего и не разглядели.
- Эй, внутри! - крикнул Гайял.
- Проходите, проходите вперед. Вас ждут и вам рады, - раздался негромкий голос, дрожащий и прерывистый, словно после долгих рыданий.
Гайял вытянул голову, напряг зрение.
- Дайте нам свет, чтобы мы не сбились с дороги и не упали.
- В свете нет необходимости, везде, где бы ни ступила ваша нога, появится дорога, таков уговор с Творцом путей, - было им ответом.
- Нет, - уперся Гайял, - мы хотим видеть облик нашего хозяина. Мы явились сюда по его приглашению, самое малое, на что мы можем рассчитывать как его гости, это свет. Ноги нашей не будет в этом подземелье, пока не станет светло. Знайте, мы пришли сюда в поисках знаний и потому требуем почтительного к себе отношения.
- Ах, знания, знания, - печально прошелестел голос. - Будут вам знания, во всей полноте - знания о множестве удивительных вещей, о да, вы будете плавать в волнах знаний…
- Вы - Хранитель? - перебил печальный бесплотный голос Гайял. - Я прошел сотни лиг, чтобы поговорить с Хранителем и задать ему вопросы, мучающие меня.
- Ни в коей мере. Одно имя Хранителя мне ненавистно, он - вероломное ничтожество.
- Кто же тогда вы?
- Я - никто и ничто. Я - абстракция, ощущение, эманация ужаса, липкая испарина кошмара, отголосок в воздухе затихшего крика.
- Вы говорите человеческим голосом.
- А почему бы и нет? То, что я говорю, близко и дорого любому человеку.
- Ваше приглашение не столь уж и заманчиво, - проговорил Гайял вполголоса.
- Не важно, не важно. Вы должны войти, войти в темноту без промедления, ибо мой повелитель, то есть я сам, начинает злиться.
- Если будет свет, мы войдем.
- Стены музея никогда не видели ни единого проблеска света, ни единого дерзкого факела.
- В таком случае, - заявил Гайял, вытаскивая искрящийся кинжал, - я переделаю ритуал встречи. Видишь, теперь эти стены узнали, что такое свет!
Рукоять кинжала озарила мрак резким светом, призрак, возвышавшийся перед ними, с пронзительным криком распался на мерцающие ленточки, словно порванная мишура. В воздухе блеснули несколько пылинок, и от духа не осталось и следа.
Со смехом и дрожью в голосе Гайял продолжил беседу:
- По правде сказать, не знаю… Мне с трудом верится, что норны привели меня из милой Сферры через леса и горы на эту бесплодную северную пустошь, только ради того, чтобы я сыграл роль бессловесной жертвы. Слишком сомнительная судьба.
Он поводил кинжалом направо и налево, и они увидели вход в темницу, высеченную в твердой скале, с чернеющим провалом. Гайял быстро прошел по площадке, опустился на колени и прислушался. До него не доносилось ни звука. Ширл смотрела на него глазами точно такими же черными и бездонными, как и сама яма.
Склонившись над бездной с кинжалом, он увидел шаткую лестницу, уходящую вниз, в темноту, и собственную тень, принявшую в тусклом свете столь причудливый облик, что юноша захлопал глазами и отшатнулся.
- Что тебя испугало? - спросила Ширл.
Гайял распрямился, обернулся к ней.
- Мы с тобой на какое-то время остались без присмотра, и нас гонят вперед разные силы: тебя - воля твоего народа, меня - тяга, одолевающая с тех самых пор, как я сделал первый вдох… Если останемся здесь, то, скорее всего, погибнем. Если же отважно двинемся вперед, то получим шанс на спасение. Я предлагаю собраться с духом, спуститься по этой лестнице и отыскать Хранителя.
- Но существует ли он?
- Дух поносил его весьма горячо.
- Тогда вперед, - выдохнула Ширл.
И они начали спускаться по лестничным пролетам, наклоненным под самыми разнообразными углами, по ступеням различной высоты и ширины, ни на миг не утрачивая сосредоточения. Назад, вперед, вниз, вниз, вниз, и только полосатые тени зловеще и причудливо метались по стенам. Лестница привела в помещение, как две капли воды похожее на вестибюль наверху. Перед ними чернел еще один портал, затертый кое-где множеством рук до блеска. На стенах с обеих сторон виднелись бронзовые таблички, покрытые непонятными письменами. Гайял толкнул дверь, преодолевая небольшое сопротивление холодного воздуха, который с легким свистом хлынул в образовавшуюся щелку, но стоило приоткрыть дверь побольше, и свист утих.
Послышался далекий звук, какое-то прерывистое пощелкивание, исполненное столь зловещего смысла, что по спине у Гайяла побежали мурашки. В руку ему впились холодные и липкие пальцы Ширл. Притушив свечение кинжала до слабого мерцания, Гайял переступил через порог, Ширл последовала его примеру. Откуда-то издалека донесся все тот же зловещий звук, и по тому, как гулко отозвалось эхо, они поняли, что находятся в просторном зале.
Гайял посветил на пол, сделанный из какого-то упругого черного материала. Потом на стену из полированного камня. Направил рукоять кинжала в направлении, противоположном доносившимся звукам, и в нескольких шагах увидел громоздкий черный ящик, утыканный медными шишками и накрытый неглубоким стеклянным подносом с непонятными металлическими приспособлениями.
Назначение черного ящика было неясным. Они двинулись вдоль стены, время от времени проходя мимо других точно таких же ящиков, тусклых и массивных, расположенных на расстоянии друг от друга. Пощелкивание затихло. Юноша и девушка двинулись перпендикулярно и, свернув за угол, начали приближаться к источнику странного звука. Ящик мелькал за ящиком; медленно, по-лисьи осторожно, они продвигались дальше, вглядываясь во тьму впереди. Снова поворот, и они очутились перед дверью. Гайял заколебался. Двигаться вдоль стены дальше означало бы приблизиться к источнику пугающего звука. Что лучше: столкнуться с худшим немедленно или подготовиться к нему? Поделился своими сомнениями с Ширл, та лишь пожала плечами.
- Не все ли равно? Рано или поздно духи слетятся и утащат нас.
- Не утащат, пока в моем распоряжении свет, от взгляда на который они разлетаются в клочья, - заявил Гайял. - А теперь я намерен разыскать Хранителя, возможно, он скрывается за этой самой дверью. Сейчас узнаем.
Дверь чуть приоткрылась, в щелку хлынул золотистый свет. Гайял приник к щели и вздохнул, то был приглушенный вздох изумления.
Потом он открыл дверь шире, Ширл вцепилась ему в руку.
- Это музей, - восхищенно проговорил Гайял. - Здесь можно не бояться никакой опасности… Тот, кто обитает в окружении красоты, не может оказаться злодеем.
Свет исходил из непонятного источника, из самого воздуха, как будто сочился из разрозненных атомов. Каждый их вздох вызывал свечение, комната утопала в ободряющем сиянии. Пол укрывал громадный ковер, исполинская накидка, сотканная из золотых, коричневых, бронзовых нитей, двух оттенков зеленого, серовато-красного и темно-синего. Стены украшали изумительные творения человеческих рук. Взору представали великолепное собрание панелей из ценной древесины, украшенных резьбой, инкрустацией, глазурью; сцены древности, написанные на холстах; цветовые композиции, призванные передать скорее ощущения, нежели действительность. С одной стороны висели деревянные тарелки, на которых были выложены прямоугольные узоры, изящные и бесконечно разнообразные, из пластинок мыльного камня, малахита и яшмы с миниатюрными вкраплениями киновари, родохрозита и коралла. Рядышком располагался раздел, целиком посвященный светящимся зеленым дискам, которые мерцали и флюоресцировали переливчатыми голубыми пленками и движущимися черными и алыми точками. Тут же были выставлены изображения трехсот чудесных цветков, наследие, не сохранившееся на угасающей земле, и точно такое же количество лучистых узоров, изображенных в одном и том же стиле, однако неизменно чем-то отличающихся от всех остальных. Настоящие шедевры, рожденные руками людей и их разумом.
Дверь позади негромко хлопнула; вздрогнув, двое представителей последних земных времен прошли через зал. Каждый мускул их, каждый нерв был напряжен до предела.
- Хранитель должен быть где-то поблизости, - прошептал Гайял. - В этой галерее чувствуется заботливая рука и неусыпное присутствие.
- Взгляни!
Напротив виднелись две двери, которыми определенно часто пользовались. Гайял быстро пересек зал, но так и не смог открыть их: нигде не было ни щеколды, ни засова, ни замочной скважины, ни ручки. Он постучал по ней костяшками пальцев и замер, но в ответ ему не раздалось ни звука.
Ширл потянула его за рукав.
- Это личная территория. Не стоит так грубо вторгаться на нее.
Гайял отвернулся, и они двинулись по галерее дальше. Прошли мимо воплощений самых смелых мечтаний человечества, той эпохи, когда сосредоточение пыла, воодушевления и созидательной силы творило вещи поистине удивительные.
- Какие великие умы обратились в прах, - качал головой Гайял. - Какие прекрасные души канули в небытие с минувшими эпохами, какие поразительные творения постигло невозвратимое забвение… Подобных им не будет никогда; сейчас, в последние быстротечные мгновения земной жизни человечество медленно гниет, точно перезревший плод. Вместо того чтобы преобразовывать мир и подчинять себе, мы предпочитаем дурить его при помощи колдовства.
- Но ты, Гайял, - другой, - сказала Ширл, - Ты не такой…
- Я знал сие с самого начала, - с жаром заявил юноша. - С самого рождения эта жажда не отпускала меня, и я проделал многотрудный путь из скучного дворца в Сферре, чтобы стать учеником Хранителя… Меня не удовлетворяли бездумные достижения волшебников, механически зубрящих всю свою премудрость.
Ширл устремила на него восхищенный взор, и Гайял немного смутился.