Вампир пронзённый шаржированный ("Броб Дувион – борец с вампирами"), доллары на ножках ("Живые деньги"), летающая тарелка ("Ясным утренним днём"), метла-АКМ ("…плюс милитаризация всей страны"), окровавленная опасная бритва ("Опасная бритва"), банан с головой, ножками и ручками ("Запах")…
Рассказы порой парадоксальные, но все с хорошим чувство юмора и затрагивающие часто очень злободневные темы.
Содержание:
Броб Дувион – борец с вампирами - (повесть-мозаика) 1
В этом мире хочется жить 7
Глобальный сервис 7
Кривые спины 8
Небесная твердь 8
Небольшие издержки 10
О пользе миссионерства 10
Опасная бритва 11
Осенизатор 11
Перед Пасхой 12
Питательный поиск 12
Пыль 13
…плюс милитаризация всей страны 13
Последний нищий 14
Связующая нить 15
Смена вех 15
Со-бытия 16
Стабильность 17
Степенный Разговор 17
Кажущееся несоответствие 17
Универсальное средство 19
Частица света 23
Чистые руки 23
Юридически верно 23
Живые деньги 24
Канарейка 26
Продолжение следует 26
Чертёж 27
Ясным утренним днём 28
Поиски высших цивилизаций 30
Запах 31
На тебе – клеймо! 31
Сергей Трищенко
Универсальное средство (сборник)
Броб Дувион – борец с вампирами
(повесть-мозаика)
Ошибка вампира
Знакомство наше не было случайным – случайностям нет места на этом свете, управляемом неведомыми людям законами, незнание которых и заставляет их делать вывод о том, что нечто происходящее – случайно. А нас потянуло друг к другу – вы знаете, есть такие моменты, подобные любви с первого взгляда, когда человека неудержимо тянет к себе подобному – безразлично, мужчина это или женщина. Просто привлекает, приманивает к себе весь комплекс ощущений – внешний вид, манера держаться, жесты, слова, запах… Одна, казалось, незначительная фраза, брошенная вскользь, в пустоту, заставляет пристальнее всмотреться в человека и сразу же понять и принять его. Есть люди, к которым мгновенно чувствуешь симпатию – особенно если они стараются её вызвать…
Нечто подобное произошло с нами у книжного развала – коробейники как раз вывезли новый товар. Не помню, кто первый сказал ту волшебную фразу, сразу установившую между нами незримую связь, не помню саму фразу – всё сразу ушло и забылось. Мы шли и разговаривали, как будто знали друг друга много-много лет.
Он купил "Вампирскую сагу" – из серии дешёвых "олитературиваний" фильмов, я – Азимова.
Мы шли по улице и беседовали, споря. Каждый защищал своё: я – фантастику, он – литературу ужасов, но говорить было необыкновенно интересно, ведь главное – не в содержании беседы, а в ней самой.
– Фантастика – это тип литературы. Вся литература делится на реалистическую и фантастическую, – рассуждал я.
– И литературу ужасов, – вклинился он.
– Фантастика бывает историческая, современная, сказочная, научно-техническая… даже документальная…
– То же можно сказать и о литературе ужасов – действие может происходить в прошлом, настоящем…
– Ты имеешь в виду уголовную хронику? Но это же не литература! И потом – ты не продолжил: в будущем. У литературы ужасов нет будущего – она никогда не описывала будущее. Те ужасы, что построены на фантастическом сюжете – всего-навсего плохая фантастика. Ужасы – они ведь идут от неясных страхов подсознания, оставшихся с тех времен, когда человек был неразвитым, пользовался каменным рубилом и всего боялся.
– Не совсем так. Чего бояться, если в руке – рубило? Страх возникает, когда мозг развит до той степени, когда способен ощущать тот потусторонний мир, что находится совсем рядом с нашим, и иногда с ним взаимодействует.
– Параллельный мир? Значит, это – фантастика. Что и требовалось доказать: фантастика настолько широка, что включает в себя и литературу ужасов.
– Многие фантасты писали ужасы, – согласился он. – Если хочешь – зайдём ко мне, я дам тебе одну книгу…
Квартира свою он обставил необычно – в прихожей, словно пародируя Ильфа и Петрова, стоял скелет – очевидно, купленный в магазине учебных пособий, хотя скорее всего, в комиссионке: уж очень выглядел старым и жёлтым. Под потолком, расправив крылья, висело чучело летучей мыши. На шкафу, нахохлившись, сидел филин – наверное, тоже чучело. А с засохшего ствола дерева, прикреплённого к стене и образующего с ней нечто вроде диорамы дремучего леса, по которому цепочкой шли волки с горящими глазами – фотообои смотрелись на редкость реалистично, – свешивалась змея. Угол комнаты затянула сетка паутины, в центре которой чёрным пятном темнел огромный мохнатый паук с белым восьмиконечным крестом на спине.
Основное место в комнате занимали книжные полки, имитированные под гнилое дерево, поросшее мхом и лишайниками. Корешки книг пестрели кладбищенскими атрибутами и словами, взятыми из "Антологии нечистой силы" – с незначительными добавлениями общеупотребительных слов.
– Тебе нравится бояться? – спросил я.
– Меня больше интересует теория страха, – ответил он. – Чего вообще боятся люди.
– Мне казалось, что страшное интересует лишь в определённом возрасте, – попытался уколоть я его.
– Я в детстве тоже одну фантастику читал, – парировал он.
Вдруг погас свет.
– Авария, – пробормотал он. – Подожди, зажгу свечу, – и удалился на кухню. В темноте комнаты светились парные точки: глаза филина на шкафу, глаза змеи на дереве и глаза волков на картине.
– Мне нравится сидеть вот так, – он появился на пороге и в трепещущем пламени свечи выглядел особенно мрачно, – в полумраке, когда углы полны неясными тенями, и неизвестно, что может выползти оттуда…
Я пожал плечами:
– Ты боишься темноты?
Он чуть помедлил с ответом.
– Нет, не боюсь… Но мне становится так странно, будто я – уже не я, а какое-то иное существо. Не человек… – он замолчал, присаживаясь на ручку кресла.
– Знаешь, мне тоже иногда так кажется. По-моему, это от неудовлетворенности реальностью – хочется уйти в какой-то иной мир, пусть даже выдуманный. Мне – в мир фантастики, тебе – в мир вампиров…
– Зачем мне уходить в мир вампиров, когда я пришёл оттуда? – глухим голосом произнёс он, и встал, нависая надо мной и меняясь самым устрашающим образом: зловещая ухмылка исказила губы, в глазах появился красноватый блеск – или то отражалось пламя свечи?
– Ты думаешь, я позвал тебя, чтобы поспорить о литературе? – он монотонно засмеялся. – Я хочу съесть тебя! – И протянул ко мне левую руку, из которой быстро вырастали когти, острые и кривые.
– Бытие определяет сознание, – пробормотал я, откидываясь на спинку кресла. Или сознание определяет бытие? Был ли он вампиром на самом деле, или превратился, начитавшись всего этого?
– Мы живём тысячи лет и всегда одерживаем над вами победу, – дикция его немного ухудшилась из-за вырастающих изо рта острых клыков, – жалкие людишки!
– Выбирай выражения, – поостерёг я, – шепелявишь. Поменьше шипящих!
Но я не успел вскочить с кресла – если бы не захотел, конечно. Испускал ли он какие-либо парализующие волны, или надеялся на свою быструю – не скрою, очень быструю – реакцию, – но я ничего не чувствовал. Просто остался сидеть, пытаясь сосредоточиться на своих ощущениях. Нет ли во мне какой-то жертвенности? Или правы те, кто утверждает, что в любом человеке изначально заложена тяга к смерти? Почему безропотно стоят у стенки расстреливаемые? Неужели парализует страх? Или тут что-то иное?..
Одним прыжком он перемахнул разделявший нас журнальный столик, повалив свечу. Она погасла. Но необходимость в ней отпала: я услышал его тяжёлое дыхание у своего левого уха (Тысяча лет! В его-то возрасте – и такие прыжки!). Почувствовал, как когти впиваются мне в плечи, прижимая к креслу – и отвернул голову, чтобы его зловонное дыхание не попадало в лицо. "Пользуется ли он зубной пастой? – промелькнуло в голове. Было противно, но я знал, что скоро всё кончится.
Он заурчал довольно и наклонился ещё ниже. Его острые челюсти сомкнулись на моей ничем не защищённой шее, пронзили её…
И в его алчущую тёплой человеческой крови глотку из моего прокушенного горла хлынула тёплая струя машинного масла…
Вспыхнул свет – очевидно, повреждение на линии устранили.
– Какая гадость! – вампир отвалился от моей шеи и налитыми кровью глазами посмотрел в мои ничего не выражающие холодные глаза.
Литра полтора, по моим подсчетам, он успел высосать – очень уж был голодный, да и давление в резервуаре поспособствовало. Чтобы не вылился остаток, я прижал сонную артерию в известном месте, склеив стенки.
– Напился? – холодно спросил я, поднимаясь с кресла.
– Кто ты? – он с изумлением смотрел на меня, но не двигался. Вот и хорошо – чем позже шевельнется, тем лучше. Там ведь не одно масло, и пока присадка из азотнокислого серебра подействует, обездвиживая его… следовало потянуть время. Я опасался, что с ним будет тяжеловато справиться – вон какой крупный, а вампиры обычно и очень сильны.
– Кто я? Боевой робот для уничтожения вампиров и остальной нечисти, – отчеканил я. – Сокращённо – Броб Дувион. Так меня зовут. Пришёл твой конец, кровоупийца. Довольно попил человеческой кровушки. Тысячу лет, говоришь? Хватит!
Он попытался засмеяться, но как-то неуверенно. Его скрюченные лапы с кривыми когтями судорожно задвигались.
– Нет, я так просто не сдамся! – прошипел он. – Ты ещё не знаешь, на что я способен!
– Мой создатель вложил в меня массу сведений о вампирах, упырях, кадаврах, вурдалаках, вервольфах, призраках… и о прочей нечисти. Не знаю, – печально покачал я головой, – можешь ли ты сообщить мне что-либо новое? – И, чтобы у него не осталось ни малейшего сомнения в предопределенности того, что сейчас произойдёт, я, скрестив перед собой кисти рук и освободив застёжки, снял защитный слой кожи, словно перчатки.
Блеснула сталь. О, как они нравятся мне, сверкающие стилеты, которые появляются в этот момент вместо пальцев! Острые тонкие лезвия, блестящие полированным металлом – я буквально влюблен в них. В такие моменты меня охватывает особенное чувство: я не просто машина, не просто орудие мщения, инструмент, подобный ножу хирурга, но сам хирург, причём высшей квалификации: Творец, Мыслитель, Боец! С этого момента для обнаруженной нечисти начинается обратный отсчёт времени, и её паскудное существование неизбежно пресечётся в точке "ноль".
Он с ужасом уставился на мои руки – взгляд давал красноватый отсвет на лезвия. Конечно, зрелище не для слабонервных, но тут таких не имелось.
Я пошевелил пальцами. Алые блики заплясали на полированной поверхности, бросая острые лучики света на потолок и стены.
Он взвыл и бросился на меня. Поздно! – это стало началом его агонии. Острые стилеты пальцев встретили тело на лету и без сопротивления вошли глубоко в грудь – я лишь чуть качнулся назад. Он недоумённо посмотрел на мои кисти, потом перевёл взгляд на лицо, и кривая усмешка, которую всё же исказило болью, покорёжила и без того кривые черты.
– Я… ещё… жив… – прошипел он.
– Вижу, – кивнул я, – но это ненадолго.
Я предусмотрел всё – каждое последующее движение было нелишним. Оставив левую руку в его груди, только сжав пальцы, чтобы не вырвался, я опустил правую вниз, подивившись попутно на неестественно яркий зелёный цвет его крови – или лимфы? – я слабовато разбираюсь в метаболизме вампиров – и вынул из-за пристёгнутого к правой лодыжке ремешка остро отточенную осиновую палку-кол. Перехватив поудобнее, я всадил ему кол в сердце с полного размаха. Он вскрикнул, захрипел и замолк, сунувшись лицом на журнальный столик, попав носом в свечу.
Я вышел в ванную, вымыл руки, собрался, внимательно осмотрел комнату и вышел, оставив на столе визитную карточку: "БРОБ ДУВИОН – борец с вампирами".
Меня ждали новые дела.
Вампиры в парке
Тёплым летним вечером я шагал по слабо освещённой парковой аллейке и мелкие привидения, стайками порхающие в воздухе, стремительно втягивались под моё левое колено, едва я проходил мимо. "На всякий случай, – думал я, – пока их никто не увидел и не испугался. А заодно проверю, как работает ловушка. Хорошо ещё, если их примут за ночных мотыльков, а если кто-нибудь внимательнее присмотрится?..
Впрочем, смотреть – а тем более присматриваться – было некому. В такое время, при такой погоде даже энтомолог – если не совсем засушенный сухарь – забудет о своих мотыльках, и будет просто ходить по аллеям, наслаждаясь тишиной и теплотой ночи, помахивая сачком и улыбаясь.
Ночь была тёплая, как котята – много-много котят, в них хорошо зарыться полностью, и они так приятно ласкают лицо, и руки, и шею. Да – как котята: впечатление моё от ночи было именно такое.
Немногие приходили в парк работать – милиционеры, продавцы пирожков и напитков, – да и те отдыхали, радуясь, что могут совместить чудесную ночь и работу. Радовался и я, потому что попутно занимался основным делом: ловил вампиров.
Вампиров вокруг летало видимо-невидимо. Можно сказать, кишмя кишели. Нет, я, конечно, предполагал, что летний парк с гуляющими людьми и тёмными закоулками притягивает вампиров, как магнит – железо, как Земля – всех нас, как огонь – взгляд. Или, скажем, как вода – взгляд. Бегущая вода, я имею в виду, водопад.
Но чтобы их оказалось настолько много!.. Они окружали меня со всех сторон и чувствовались очень близко. Что делать? Может, они узнали, кто я, и хотят разделаться со мной? Но где же они? Почему я их не вижу? Они что, все бестелесны?
Оглядевшись по сторонам, я понял причину ошибки: комары. Это они давали сильную наводку на мои вампирорецепторы. Тоже ведь кровопийцы. Необходимо срочно уменьшить чувствительность ДПВ – датчиков присутствия вампиров, – которые внешне воспринимались на голове, как модная прическа. А когда она встанет дыбом…
Повернув регулятор, я почувствовал, что сразу стало легче. Но не на долго. Потому что хотя осталось всего два отсвета – "горячие точки" – во всём парке, я как бы видел его весь в плане, сверху, – но одна из них слабо пульсировала: верный признак того, что вампир уже пьет кровь.
"Может, успею? – подумал я и рванул напрямик, перепрыгивая кусты и отбрасывая руками то, что можно отбросить: ветки деревьев. Они трещали, и в отместку хлестали меня по лицу. Листья зелёной круговертью разлетались позади, словно смерч, пересекая круги фонарей. Спирали теней сопровождали их до встречи с землей.
Ещё один прыжок – и я увидел чёрный плащ, со спины. Мне повезло: я выбрал верное направление. В таких случаях к вампиру лучше подходить сзади, чтобы он как можно дольше тебя не заметил. "В такую жару – и плащ? – подумал я. Но вампир уже поворачивался ко мне – наверное, услышал треск кустов, да и мудрено не услышать, – и выпуская девушку из объятий. На шее у неё пламенела алая ранка – успел заметить я. И тут он взлетел: распахнул огромные кожистые крылья, как у гигантской летучей мыши, которые я поначалу принял за плащ – и поднялся в воздух. Как же он увлёкся жертвой, высасывая кровь: даже крылья выпустил от удовольствия, не побоялся, что кто-то увидит его в таком состоянии. Впрочем, место он выбрал, наверное, самое укромное во всём парке.
Я не успел схватить его за ноги – он сразу подскочил метра на три. Я прыгнул следом, но лишь чуть-чуть зацепил рукой по ботинку. Но у меня имелись и другие средства. Мой толчок слегка качнул его, но он почти сразу выпрямил полет, хотя и шёл тяжеловато – то ли успел насосаться как следует, то ли возраст уже не тот. А может, практики полетной не хватало.
Упускать его нельзя. Мало того, что вампир – летающий, да к тому же успевший попить человеческой крови; это ненасытившийся вампир, а значит, этой же ночью он будет опять искать себе жертву.
Одновременно, синхронными движениями обеих рук, я оторвал себе уши, и, сильно размахнувшись, послал вслед улетавшему – до него было пока что не более двадцати метров, – замаскированные "звёздочки", сюрикены. У меня нет проблем правой или левой руки: обеими я действую одинаково хорошо и точно, а "звёздочки" – самое эффективное оружие против перепончатых крыльев.
Вращаясь, как пропеллеры – мне показалось, я услышал звенящее гудение – сюрикены надрезали тонкую плёнчатую оболочку крыльев, пересекли сопряжения суставов и вонзились точно в локтевые сгибы. Вампир смог сделать всего один взмах – только один, потом крылья лопнули – и он рухнул на землю, ломая кости и пальцы. Когда я подбежал к нему, он силился встать, опираясь на лохмотья крыльев. А дальше… осиновый кол погасил ненавидящий взгляд и прервал гнусное существование летучей твари.
А потом я выполнил ещё одно неприятное действие – мне требовалось узнать, сколько крови он успел выпить. Получалось, не более литра. Он, наверное, смаковал, тянул удовольствие. К сожалению, я не мог перелить её обратно девушке: кровь успела перемешаться с желудочным соком.
Наскоро отмыв руки в пробегающем неподалёку ручейке, я вернулся на полянку. Девушка лежала без сознания, белизна заливала лицо, она едва дышала. Ранка на шее чуть кровоточила, однако опасности для здоровья не представляла: кровь начинала сворачиваться.
Я осторожно поднял девушку и перенес метров на пятнадцать левее – на скамейку в аллее. Не надеясь, что кто-то найдёт её здесь и вызовет врача, я включил рацию – она располагалась у меня в языке – и сам связался со "скорой помощью".
– Нападение вампира. Большая потеря крови. Срочно высылайте бригаду. Поиск по пеленгу, – я оставил на скамейке рядом с девушкой микрорадиомаяк, а сам отправился на поиски второго вампира, который оставался в парке. Этот ещё не активизировался, значит, отыскать его будет сложнее.
У меня перед глазами словно появилась карта парка – где-то в глубине мозга на втором плане – и на ней светящимися точками обозначались места обнаружения вампиров. Первую точку я погасил, уничтожив вампира-летуна. Вторая точка перемещалась. Медленно-медленно, тем лёгким прогулочным шагом, каким и полагается идти в тёплый летний вечер, а потом и ночью, пока не наступила утренняя прохлада. А куда спешить, особенно если у вас в руке другая рука, такая нежная и манящая…
"Кто из двоих? – думал я. – Парень или девушка?"