Я шёл позади, опасаясь, как бы меня не заметили, но прятаться не мог: такое поведение показалось бы ещё более подозрительным, а нападение могло свершиться в любой момент. Конечно, в обычном случае я бы успел подбежать, но… вдруг это Супервампир, убивающий мгновенно? Я ещё не научился распознавать их, мне такие не встречались, но я знал, что они существуют. Ах, если бы я сразу видел глазами, кто вампир, а кто нет! А шестое чувство… Оно всегда обманчиво.
Девушка слегка оглянулась, потом что-то шепнула парню. Конечно, если бы я шёл не один, а в составе такой же пары, никто не обратил бы на меня особого внимания. А тут… Разумеется, моё поведение было подозрительным.
Парень оставил девушку, повернулся и пошёл ко мне. Я остановился. Точка на моём внутреннем экране тоже стояла. Вампир – она!
– Слушай, чего ты идешь за нами, получить хочешь? – парень был настроен явно агрессивно.
– Твоя девушка – вампир, – тихо ответил я. Но он не отреагировал.
– Чего? Ты что – псих? Иди отсюда, пока цел.
– Дурак, она же сожрёт тебя, – пытался продолжить я воспитательную работу, не повышая голоса. Но парень не воспринимал.
– Не понял, что ли? Вали, говорю, отсюда!
Я пожал плечами, развернулся и пошёл прочь, одновременно третьим глазом наблюдая за происходящим сзади. Парень дурак, раз не понял. Но и дураков надо спасать – человек всё же. Для того я и создан. Можно, конечно, нейтрализовать его, но я опасался, что пока буду с ним возиться, вампиресса скроется.
– Сумасшедший какой-то… Я боюсь, – это она.
Он взял её под руку. Слышно было неплохо – особенно когда стараешься услышать. А я старался.
– Пойдём ко мне, – это он.
– А далеко?
– Да нет, рядом.
– Ну, хорошо, пусть это будет сегодня.
Ну, ещё бы! В ожидании такого разговора, а тем более предстоящего события, разве станешь обращать внимание на шёпот первого встречного? Вот он меня и не услышал. Ладно, прощу ему глупость. Чем только она обернётся для него?
Точка вдруг пропала – она сумела притушить свои вампироэмоции, и теперь выглядела простой девчонкой, согласной уступить в первый раз любимому человеку.
Которому на самом деле грозила серьёзная опасность.
Больше в парке вампиров не нашлось – или они не собирались активизироваться сегодня, очевидно, тоже отдыхая. В любом случае это удача для меня – можно сосредоточиться на ушедшей даме-вамп, которую так неосторожно хотел защитить от меня этот юнец. Интересно, что бы он сказал, когда узнал бы, что на самом деле ей лет двести-триста? Но, может, я и ошибаюсь, она – из новых? Но притушить себя после активизации!.. Тут требуется колоссальный опыт и неплохой жизненный стаж. А выглядит – как семнадцатилетняя девчонка. Мимикрия…
Я приблизительно заметил, куда они ушли – подсматривая, прячась за кустами (а что делать? И не на такое приходится идти). Но потом они вступили на площадь, и пришлось остаться на месте, в кустах, чтобы не привлечь внимания. Зато увидел, как в парк проехала "скорая помощь", пусть без мигалки и сирены, зато достаточно быстро. Молодцы! Девушку наверняка спасут.
Теперь можно идти, но впереди, на улице, уже никого не было – они свернули в какой-то двор. Действительно, очень близко. Кому-то повезло. Больше всего – мне.
Я шёл медленно, ожидая, не вспыхнет ли где на моей мысленной карте точка, но хотелось бежать. Вампиров такого ранга нельзя надолго оставлять наедине с жертвами – небезопасно для жертв. Был бы у меня нюх, подобный собачьему… А что, мысль! Надо подсказать моему создателю…
Точка затеплилась и начала разгораться, набирая силу. Где-то здесь…
Я осмотрел тёмную громаду здания с кое-где освещёнными окнами. Какое из них? А может, они вообще не зажигали свет? Да нет, должны – не тот случай, хотя…
Я почувствовал, что сомнения замучают меня, и решил действовать. Вертикаль-то я выбрал правильно – стоял сейчас прямо под точкой, но на каком уровне, на каком этаже она находится? Определить точно не удавалось. А вдруг это и не она? – ударила мысль. Если ещё какой-то вампир, другой? Пропал тогда парень…
Но других источников в округе, кажется, не наблюдалось, – я ещё раз тщательно осмотрелся. Ну, попробуем – я выбрал наудачу балкон на шестом этаже, в окне которого слабо горел свет – от настольной лампы или бра. Потом, выбросив вверх руки и напрягши ноги, сделал глубокий вдох… Бесшумно заработали компрессоры, нагнетая в пневмоцилиндры плеч и бёдер сжатый воздух. Те, медленно распрямляясь, понесли меня и мои руки вверх, к балкону, за стеклом которого горел свет лампы, а также полыхал невидимый огонь адской жажды. Жажды крови.
– Как бабочка на огонёк, – подумал, а может, сказал вслух я. Мои пальцы уцепились за поручень ограждения, и пневмоцилиндры принялись сокращаться, выпуская воздух с тонким свистом.
– Как четыре флейты, – снова подумал я, перелезая на балкон в нормальном человеческом облике, – симфония мести.
Балкон был именно тот, что нужно. В приглушённом свете регулируемого бра я увидел примерно ту картину, какую и ожидал: обнажённый, парень полулежал, откинувшись на спинку дивана, а она склонилась над ним и жадно пила кровь из шеи.
Медлить нельзя – если уже не поздно. Одним взмахом рассадив дверное стекло, я влез внутрь.
Она стремительно повернулась ко мне – из рта стекала струйка крови. Но это не портило её. Как не портили вылезающие из полуоткрытого рта острые клыки – напротив, они придавали особую пикантность её красоте. А как она была красива! Копна коротко подстриженных чёрных волос, огромные блестящие глаза, прямой нос, правильный овал лица, шея, плечи, руки, фигура… Она была совершенно нагой, и нагота её была совершенна.
Да, если бы я был не роботом, а настоящим, нормальным, обычным человеком, а она – не вампиром, а обыкновенной женщиной, то был бы счастлив, если бы она стала моей. Но, к сожалению, всё обстояло с точностью до наоборот. В обоих случаях.
Парень был пока что жив, и даже улыбался. Хотя голову поднять не мог, и ситуацию уже не оценивал. Да, вампиры позволяют умирать приятно, даже доставляют удовольствие своим жертвам, убивая.
Из прокушенной шеи струилась кровь.
А она… она никак не могла взять в толк, кто я такой – за все века существования ей не приходилось сталкиваться с роботами (А вам часто приходилось? Вот и представьте ситуацию), – попал в квартиру с балкона… Может, грабитель?.. – должно быть, примерно таков был ход её мыслей. Она ведь не знала, что я не человек. А человек не смог бы устоять перед её чарами – даже в такой двусмысленной ситуации. Ну, мало ли что могло случиться с пареньком на диване. А тут – такая женщина… Секс-символ эпохи.
Она улыбнулась, чуть засмущалась, сделала руками жест, будто хотела прикрыться, но потом передумала – и шагнула ко мне. И протянула руку.
Я схватил её правую руку своей левой и потянул к себе. Она, ослепительно улыбаясь – кто бы устоял перед такой улыбкой? – но как бы не желая сдаваться сразу – схватила меня за кисть правой. И тем помогла снять кожу. Блеснула сталь. Пять острых стилетов возникли перед её глазами. Улыбка сразу перешла в оскал – на отточенную сталь все вампиры реагируют одинаково, – но я не стал продлевать её испуг, а с сожалением вонзил все пять лезвий по самый сустав под левую грудь – такую тёплую, полную, правильной формы, чуть подрагивающую… и дальше – в сердце.
Хлынула нестерпимо чёрная кровь. Левая моя рука скользнула к правой лодыжке и выхватила из потайного колчана остро заточенную осиновую спицу. Стрелу. Кол.
Не желая выпускать вампиршу – пусть я держал её пронзённое сердце своей стальной пятерней, но то ещё не была полная смерть: я опасался, что без серебряной пули не обойтись – я крутанул её вокруг оси, и, прижав к себе, вогнал осиновый кол под левую лопатку. Он прошёл сквозь сердце, раздвинув мои пальцы. Она упала и замерла. Я проверил: мертва.
Не мешкая, я приступил к последней процедуре, которую должен совершить. От успешного проведения могла зависеть жизнь незадачливого хлопца. Почему-то у женщин-вампиров высосанная человеческая кровь сохраняется дольше, чем у мужчин-вампиров, не сворачиваясь. Она даже поступает первоначально не в желудок, а… впрочем, анатомические особенности не всем интересны. Очевидно, это связано с необходимостью кормления детёнышей-вампиров свежей кровью, но точно не знаю. Как бы то ни было, её особенность давала парню шанс.
Всё оборудование для переливания крови я имел под рукой – в буквальном смысле: я таскаю его в сумке под мышкой. Да и что за оборудование – так, почти стандартная капельница. Я поставил её, наладив, как положено, и удалился. По лестнице. Предварительно, конечно, вызвав к нему "скорую помощь", тщательно вымыв руки и со вздохом оставив на полу, возле убитой вампирессы, визитную карточку: "Броб Дувион – борец с вампирами".
Вампир со взломом
Из парка я возвращался уже под утро, на сегодня больше не ожидая никаких приключений – вот-вот должны пропеть первые петухи, и ни один уважающий себя вампир, не говоря об остальной нечисти, просто не начал бы затевать ничего, заведомо зная, что начатое довести до конца всё равно не получится. Только крови себе попортишь, а чужой попить не удастся.
Улицы выглядели тихими и пустынными, свет редких фонарей проваливался в воссоздаваемую ими из мрака зелень листьев. Мошкара кружилась под лампами в безуспешных попытках пробить стекло. Звук моих шагов плотно вплетался в шелест листьев, колышимых ночным зефиром, создавая неповторимую симфонию Одинокого Прохожего.
И вдруг меня словно что-то толкнуло в грудь: я остановился, будто поднявшиеся на моей голове вампирорецепторы создали такое сопротивление воздуха, что стало трудно идти. И тут же где-то в глубине сознания затеплилась точка, означавшая, что неподалёку находится вампир.
Точка странным образом сассоциировалась с лампой, приглушённо горящей в окне второго этажа того здания, мимо которого я как раз проходил. Лампа явно настольная, но сейчас наверняка стояла на полу, причём у дальней от окна стены. А точка пульсировала: вампир насыщался. В такие минуты я забываю обо всём – неудержимая сила хватает меня и тянет, влечёт, мчит к бессовестно распоясавшемуся вампиру, жадно глотающему кровь несчастной жертвы.
Я взбежал по ступенькам.
И остановился.
Дверь стояла открытой. Но не это смутило меня и заставило замереть в неподвижности и недоумении. И не вывеска, висящая у дверей – как принято во всех государственных учреждениях. Верхняя её часть скрывалась в тени наддверного козырька, но на нижней читались слова: "…станция переливания крови". "Наверное, вампир напал на сторожа, – пронеслось в голове. Я знал, что сторожами обычно работают либо пенсионеры (но этот вариант отмел сразу, вообразив себя Шерлоком Холмсом), либо студенты вузов. "Наверное, вампир в облике хорошенькой девушки подошёл к двери, постучал и вызвал сторожа: тот открыл, в надежде хорошо провести время, а потом…" – И не эти дедуктивные рассуждения остановили меня – их можно делать и на ходу. И не странное поведение светящейся точки в сознании – она не двигалась, но временами как-то странно вспыхивала, что следовало принять за пульсации (что я и сделал). Я не мог понять: то ли он закончил своё кровавое дело, то ли продолжает сосать, но как-то извращённо. Ничего подобного мне пока не встречалось.
Меня остановила летучая мышь.
Как раз тогда, как я занимался дедуктивными построениями, когда недоумевал по поводу нестандартного поведения вампира и изо всех сил напрягал вампирорецепторы, пытаясь разобраться, что же передо мной, летучая мышь пронеслась над моей головой и врезалась во вставшие дыбом волосы – приёмники вампироизлучения. Врезалась, перекувырнулась, восстанавливая равновесие, и исчезла во мраке. Точка сразу погасла: картинка исчезла.
Сначала я немного возгордился: надо же, какие у меня волосы – как настоящие, летучая мышь не различает (а ультразвуковой сигнал мышей не отражается от человеческих волос, они для ультразвука прозрачны), а потом спохватился: а простая ли это летучая мышь? Что, если она – сообщник вампира? И решительно вошёл внутрь вестибюля.
Здесь царила тишина и простор. Спокойный мягкий свет фонарей легко дробился на цветной мозаике витражных окон, бросая на пол дымчатые радужные тени. Бесшумно ступая лапками, из темноты коридора появилась бледно-розовая кошка – окрашенная оконным светом. Увидев меня, она остановилась и слабо, просяще, мяукнула.
Напрасно я вслушивался в звенящую тишину станции: ни единого звука не доносилось ни с одного из трёх этажей. Приходилось идти наудачу: летучая мышь сбила наводку полностью. Я не ощущал, где вампир, помнил лишь, что точка светилась где-то наверху: на втором или третьем этаже.
Медленно-медленно, стараясь не поднимать ни малейшего шума, ни пыли с давно не убиравшейся ковровой дорожки, застилавшей лестницу, я принялся подниматься на второй этаж. Кошка, блеснув зелёными фосфоресцирующими глазами и постоянно меняя цвет, по мере того, как пересекала всё новые и новые тени от витражей, пошла за мною следом.
"Ещё один сообщник? – промелькнула мысль. – А я даже не могу проверить… А вдруг она и есть вампир? Или оборотень. Как жаль, что нет дублирующих вампирорецепторов… Убить её? Жалко – если она настоящая кошка. И можно привлечь внимание вампира. Нет уж, надо немного подождать, поискать его".
Коридор на втором этаже выглядел столь же пустынно, как и на первом, только более тёмным. Свет проникал только сквозь стеклянные проёмы над дверьми. Я медленно двинулся вдоль ряда дверей, осторожно проверяя каждую. Они были закрыты.
"А что, если он закрылся изнутри? – снова мелькнула мысль. – Тогда придётся ждать на лестнице… Не взламывать же каждую. А если он улетит? Раскроет окно – и улетит? Не посмотрит на то, что с зимы не открывались. Но тогда я услышу…"
Сомнения продолжали мучить меня, пока я бесшумно двигался по коридору второго этажа, методически нажимая на дверные ручки и пытаясь толкнуть двери. Обойдя коридор по часовой стрелке, я вернулся на лестницу. Кошка продолжала ждать здесь, спокойно помаргивая и поводя усами. Что ей нужно? Я махнул в ту сторону ногой, но кошка не убежала, а лишь крепче вцепилась в дорожку, выпустив когти. Я осторожно обошёл её и начал подниматься на третий этаж.
"А если и тут все двери закрыты, что делать? – сомнения вновь вернулись ко мне и исчезли, едва я ступил в коридор. Одна из дверей – справа – стояла полуоткрытой, и лунный свет, а может, свет фонарей, косо падал в черноту коридора, указывая дорогу. "Словно лунная дорожка на море, – подумал я, устремляясь по ней к двери, из которой доносилось слабое сопение, бульканье и причмокивание.
Стремительно распахнув дверь, я ворвался в кабинет. И замер. Того, что я ожидал увидеть – распростертую безвольно на полу жертву и склонившегося над ней вампира – не было. То есть вампир был. А вот жертвы не было. Вампир сидел, привалившись к стене, и лакал из пластиковой упаковки тёмную жидкость. Кровь? Ах, да, консервированная, да ещё лунный свет…
Живот вампира сильно вздулся, и не менее десятка таких же упаковок, какую он держал в руке, только пустых, лежали вокруг, указывая причину вздутия.
– Ах, ты, паразит! – произнёс я, доставая последний осиновый кол. Вампир окосело посмотрел на меня, и забарахтался, пытаясь подняться. – Ты знаешь, сколько она стоит? – наступал я. – Ну и лентяй же ты. Нет, чтобы заниматься прямым делом… и мне бы приятней было…
Я не стал ожидать, пока он поднимется, и не нужен мне был его ответ: мне всегда не нравились фильмы, в которых главный герой, вместо того, чтобы уничтожить врага, вступает с ним в полемику, теряя драгоценное время. Другое дело – зубы заговорить…
И я наклонился над вампиром и сделал разящий выпад.
"Сколько добра пропало, – думал я, озирая разгром и бросая на труп визитную карточку. Потом, повинуясь какому-то смутному ощущению, нагнулся и поднял с пола недопитую упаковку с консервированной кровью. Вампир прокусил её одним зубом, поэтому кровь не вылилась: видно, ему нравилось смаковать, посасывая. Видал, сосун какой!
Поискав глазами в стоящем неподалёку стеклянном шкафу, я достал оттуда маленькую баночку с широким горлом, налил крови туда. Плотно завернув крышку, поставил баночку в сумку и вышел из кабинета. Спустился по лестнице – ковровая дорожка мягко поглощала звуки. Да я теперь и не берёгся – вампир был уничтожен.
В вестибюле всё оставалось без изменений – так же падали из окна разноцветные тени, так же всё выглядело пустынно и тихо. Одиноко висел на вешалке забытый кем-то белый халат, да стояли в углу мягкие тапочки, одна на другой.
Я вышел на улицу и плотно закрыл за собой дверь. Остановился на крыльце.
Кошки нигде не было видно.
Неожиданная встреча
На следующий день я снова вышел в парк. Сегодня народа стало больше, как обычно бывает перед выходными. Но основная масса, тоже как обычно, разошлась по домам задолго до полуночи, то есть именно до того времени, когда, снова как обычно, активизируются вампиры. Не знаю, почему так происходит, какие именно процессы проистекают в момент рождения новых суток – может, с этими родами всё и связано? – но после полуночи вампиры буквально звереют, и начинают проявлять истинную вампирочью сущность.
Но пока до полуночи оставалось довольно далеко – около полутора часов, а в чудно тёплый вечер, согласно закону физики о расширении разогретых тел, полтора часа могли тянуться и тянуться.
Темно между тем уже стало, и всюду зажигались фонари, словно на рождественской ёлке – поаллейно – как будто на одной аллее ночь наступала немного раньше, чем на другой. Впрочем, так оно и было – главные аллеи располагались меридионально, – хотя уловить разницу мог только я: человеческая реакция неспособна уследить за той микроскопической разницей во времени, которая отделяет момент загорания одного фонаря от другого.
Но вот фонари зажглись всюду. Ночь сразу набросилась на парк, подобно громадному одеялу, и повисла на фонарных столбах, прогибаясь между ними, но не касаясь земли. Пронзительно вели сольные партии хоры цикад. Неслышно проносились над фонарями летучие мыши, зажмуривая при этом глаза. Мошкара спасалась от мышей, прижимаясь к фонарным колбам и обжигая крылышки. "Между Сциллой и Харибдой", – подумалось мне.