- Именно меня в опасности диктатуры убеждать не следует, - хмыкнул Дюпре, - Нов целом Лиза права. Диктатура это плохо и опасно. Демократия при некоторыхдополнительных условиях лучше. Лучше, во-первых потому что власть тогдавынуждена считаться с пожеланиями своего народа. А во-вторых, потому что ввыборах участвует очень много людей. При этом крайности сглаживаются. Просто поэлементарным статистическим соображениям крайне маловероятно, что большинствонаселения окажется то ли параноидальными шизофрениками, то лиманьяками-садистами, то ли слабоумными маразматиками и тому подобнымидевиантами. А вот для диктаторов это не редкость. Видите ли, множества тех, ктоможет успешно захватить и удержать власть и тех, кто заботится о благополучииграждан, пересекаются в очень малой степени. Но и демократия не идеальна. Еслибольшинство населения страны безграмотно и глупо, то от нее может быть большевреда, чем пользы. И что делать? Диктатура-то еще хуже. На самом деле ответлежит на поверхности. Глупых и невежественных граждан, не способных отдаватьсебе отчет в последствиях своих действий, нужно лишить права голоса. Точнотакже как запрещено водить автомобиль тем, кто не сдал экзамен на права.
- Вы предлагаете поделить людей на первый и второй сорт! На избранных илишенных права голоса. Это… Это отвратительно! Это настоящий нацизм! - лицоЛизы полыхало праведным гневом. Остальной класс с интересом наблюдал за ееперепалкой с учителем.
- Ну, вот в твоей родной Неоаквитании, определяя кому можно голосовать, а комунет, вполне поделили людей на второй и первый сорт. И ничего мир неперевернулся, - пожал плечами Дюпре.
На мгновение Лиза потеряла дар речи.
- Это клевета! - выпалила она, опомнившись, - У нас всеобщее избирательноеправо!
- Разве? - улыбаясь, переспросил Дюпре.
- Да! И вы прекрасно это знаете!
- И когда ты последний раз ходила на выборы на родной планете, Лиза?
- Я…? Я еще несовершеннолетняя, но когда мне исполнится…
- Так какое же оно всеобщее это ваше избирательное право, если тебе не даютголосовать из-за твоего возраста? - саркастически поинтересовался Дюпре.
- По достижении совершеннолетия право голосовать получают все! - отрезала Лиза.
- То есть до совершеннолетия граждане твоей страны ограничены в правах? - гнулсвою линию Дюпре, - И я даже не буду пока упоминать совершеннолетних, нопризнанных недееспособными граждан.
- Да. Но это везде так. Или у вас младенцы участвуют в выборах?
- Нет. У нас не участвуют, - спокойно ответил Дюпре, - Но вот почему они неучаствуют в выборах и у вас и у нас? Ты можешь ответить на этот простой вопрос,Лиза?
- Да потому что дети еще слишком малы, чтобы отдавать себе отчет о последствияхсвоих действий! Это же очевидно!
- То есть ты хочешь сказать, что умственные способности малолетних, какправило, ниже, чем у взрослых, и потому дети могут проголосовать закакую-нибудь глупость? И именно по этой причине им нельзя участвовать ввыборах? - невинно уточнил Дюпре.
- Ну, да.
- То есть дело не в возрасте как таковом, а в том, что во время периодавзросления имеется статистически значимая корреляция между возрастом иразвитием умственных способностей? И получается, что взрослые обычно умнее иопытнее детей? Верно?
Лиза уже поняла, что учитель своими аргументами загнал ее в угол, и потому лишьмрачно молчала.
- И что же тогда выходит? - продолжил Дюпре, - В твоей Неоаквитании вполне себеделят людей на первый и второй сорт в зависимости от развитости интеллекта ижизненного опыта. Тем, кого в силу совершеннолетия считают умнее, голосоватьразрешают, а остальным - нет. Вот только основанный именно на возрастеизбирателя метод определения его умственных способностей и опытности крайнегруб и неконструктивен. И подросток может быть гением и светочем здравомыслия,и убеленный сединами старик инфантильным идиотом, не знающим жизни. Но первомуголосовать запретят - мол, мал пока, а второму нет. А еще порочен сам подход.Если человек не умеет водить автомобиль, то его сначала обучают, а потом ужедопускают к сдаче теста на водительские права. И эти самые водительские прававедь не выдают автоматически по достижении совершеннолетия. Но с другой сторонына многих планетах их вполне могут выдать несовершеннолетнему, если он окончитводительские курсы и сдаст экзамен. Люди не рождаются водителями или пилотами.Люди ими становятся. Так почему же с избирательным правом должно быть иначе?Вот и основатель "новой системы" также рассудил. И ввел в школах обязательныйпредмет "основы социальной этики и рационального мышления". Это один изстолпов, на котором держится вся политическая система Мирры. Хочешь голосовать- сдай сперва экзамен по этому предмету и докажи что у тебя достаточно мозгов,чтобы иметь на это право.
- Ну да конечно! - фыркнула Лиза, - А определять, кому можно даватьизбирательное право, а кому нет, будет захватившая власть элита. Будет ликто-то удивляться, что среди допущенных к выборам окажутся лишь ее сторонники?
- Интересная мысль, - кивнул Дюпре, - А если так, - он отдал мысленную команду,и перед классом повисли голографические цифры арифметического примера.
2+2=4
- А теперь представь, что это тоже тест, - продолжил Дюпре, - Допустим, язадам каждому в этом классе вопрос, согласен ли он с верностью данногоутверждения. И если он не согласен, то я торжественно нареку его идиотом иотстраню от занятий по причине элементарной безграмотности. Можно ли на этомосновании будет утверждать, что я деспот, произвольно выбирающий среди учениковлишь тех, кто мне нравится и кто со мной согласен, и гнобящий остальных?
- Это совсем другое!
- И чем же другое? - усмехнулся Дюпре, - Тест на гражданский допуск для всеходинаков. Его методика публична и открыта. Сможет ли человек сложить паручисел, зависит от его знания арифметики и интеллекта, а не от некоей зловещейэлиты. С тестом на гражданский допуск то же самое. Нет никакого тайного сговорапо отбору наиболее лояльных властям, а есть общий для всех тест. И сможешь тыего сдать или нет, определяется только твоими способностями и более ничем.
- И по каким же критериям отбираются достойнейшие из достойных? - усмехнуласьЛиза, - И нет ли этом тесте вопросов вроде "Считаете ли вы политическое игосударственное устройство Мирры идеальным? Да/Нет". Или так "Согласны ли вы стем, что мудрость основателя так называемой миррской новой системы безграничнаи любой, кто в ней сомневается должен быть лишен права голоса? Да/Нет". И надоли тогда удивляться, что этот общий для всех тест на гражданские иизбирательные права, чья методика публична и открыта, сдадут только ученики,обладающие выдающимися способностями? Способностями держать рот на замке и вовсем соглашаться с правительством, - ученица презрительно скривилась и свызовом посмотрела на Дюпре, - Предполагаю, тех, кто ответит на подобныевопросы "Нет" заклеймят как глупых и неспособных.
- Предполагать что-либо это конечно похвально, - флегматично отметил учитель, -Любая теория начинается с предположения. Вот только одни из них оказываютсяверны, а другие нет. И как же нам проверить верно ли утверждение Лизы на счетвопросов входящих в тест? - задал он риторический вопрос, - Наверное, имело бысмыл ознакомиться с содержанием теста на гражданский допуск. Не так ли? СкажиЛиза, - вкрадчиво обратился к ученице Дюпре, - Ты ведь это уже сделала?
- Я еще не полностью его изучила.
- Что ж, когда ты изучишь его полностью, то тебя, судя по всему, ожидает немалооткрытий. Ты вряд ли найдешь там вопросы вроде тех, которые ты только чтоозвучила. Зато обнаружишь, что от идеального избирателя требуется не обожаниевластей, а совсем другие навыки.
- Это какие же? - подозрительно поинтересовалась ученица.
- А ведь хороший вопрос, - Дюпре обратился ко всему классу, - Как вы думаете,какого именно навыка не хватает человеку, который усиленно и прилежно пилитветку, на которой сидит?
- Умения летать! - буркнула Лиза.
Дюпре рассмеялся и следом за ним захохотал весь класс. Даже Лиза поддаласьвсеобщему веселью, и лицо ее озарила открытая ослепительная улыбка.
- Неплохо! А ведь в самом деле неплохо, - отдышавшись заметил Дюпре, - Нодопустим этот наш гипотетический дровосек летать все же не умеет, а ветка,которую он пилит сидя на ней находится на большой высоте. Что будет, когда онее допилит? В лучшем случае он упадет и переломает себе руки и ноги, а в худшемсвернет шею. И произойдет это потому, что он не предвидел последствий своихдействий. В этом вся суть. Прежде всего, избиратель должен знать к чему могутпривести те или иные его решения. И какой подход может это обеспечить? Ответочевиден - только научный! Но что такое наука? Люди тысячелетиями создаютэлегантные теории, у которых имеется множество достоинств и только одинмаленький и несущественный недостаток - они не работают. Вот вам образец однойиз них, - по мысленной команде учителя перед классом в воздухе повисла параарифметических примеров
5*5=25
6*6=36
- На базе этих двух частных эмпирических случаев мы можем придумать оченькрасивое общее теоретическое правило, - продолжил Дюпре и по мановению его рукивозникло еще несколько примеров.
7*7=47
8*8=58
9*9=69
- Красиво? - вопросил Дюпре и тут же сам себе ответил, - Ну, конечно же,красиво. Вот только начиная с семи неверно. Как мы определили, что наша теорияневерна? А экспериментально. Потому что на самом деле, - плавающие в воздухеголографические цифры изменились, - будет так.
7*7=49
8*8=64
9*9=81
- Итак, только что придуманная мной теория оказалась неработающей. Бывает. Чтоделают ученые после того, как выдвигают теорию? Они ее проверяют. Если проверкаее опровергает, то они ее отбрасывают. Это называется верифицируемостью. И этоодин из столпов, на котором покоится все здание науки. В ней мало придуматькрасивую теорию - она должна работать. Проблема наших предков зачастую была нев том, что они не могли проверить ту или иную теорию экспериментально, а в том,что они подобную проверку вообще не считали нужной. Именно поэтому по умамкочевали тысячи абсолютно бредовых и не соответствующих действительности идей.Многие впрочем, бродят по мозгам людей до сих пор и по все той же причине. Хотяважно обратить внимание еще вот на что. Научные теории имеют границыприменимости, внутри которых они либо верны, либо ошибки, возникающие при ихиспользовании, настолько незначительны, что ими, как правило, можно пренебречь.Вот и моя теория в диапазоне от пяти до шести вполне верна, а вне его даетсбой. Или возьмем мореплавателей. Если они путешествуют на небольшиерасстояния, то они могут принимать поверхность океана за плоскость ирассчитывать длину пути исходя из этого предположения. Но если они вздумаютплыть достаточно далеко, то им придется вспомнить, что планеты имеют формублизкую к шарообразной и, перемещаясь по океану, их судно на самом деле плыветне по прямой хорде, а по дуге большого круга, иначе их в пути ожидает множествонеприятных сюрпризов. Итак, научная теория должна давать верные предсказания,поэтому ее проверяют экспериментально.
- Но наука ведь далеко не все может объяснить! - возразила Аримия Пилс, дочказнаменитой певицы, недавно перебравшейся на Мирру, - Есть ведь многонеобъяснимых сверхъестественных явлений.
Дюпре расхохотался.
- И что такого смешного я сказала? - обиделась ученица.
- Знаешь, Аримия, - миролюбиво ответил Дюпре, - Уже употребленное тобой слово"сверхъестественное" смешно само по себе и…
- Почему это?!
- Почему? - переспросил Дюпре, - Ты знаешь, отчего медицина, основанная нанаучном методе предпочтительнее для больного, чем оккультный подход,выражающийся в жертвоприношениях богам, молитвах, мистических ритуалах и томуподобном? Да потому, что она эффективнее! Она работает, а оккультизм нет.Только и всего!
- Неправда! Есть ведь целители обладающие даром лечить с помощью потустороннихсил и многое другое! - возмутилась Аримия.
- Эффективность определяется статистикой! - отрезал Дюпре, - Это вообще забавно- стоит только ввести строгий учет и использовать двойное слепоерандомизированное плацебо-контролируемое испытание методики лечения какцелительная сила всех этих лекарей, шаманов, жрецов сразу же куда-тоиспаряется!
Большая часть класса тут же полезла в электронные словари, чтобы узнать, чтотакое это самое "двойное слепое рандомизированное плацебо-контролируемоеиспытание".
- Но если бы… - продолжил, не обращая на это внимания учитель, - Яподчеркиваю "если бы" вдруг оказалось, что подношения богам и различныерелигиозные ритуалы оказались бы более эффективными, чем методы лечения,применяющиеся наукой в настоящее время, то этот "сверхъестественный" подходбыли бы признан в среде ученых как вполне научный. Он ведь работает? А наукаэто то, что работает. Но если некий метод научен, то какой же он тогдасверхъестественный? Другое дело, что ученые народ весьма педантичный идотошный, а потому было бы проведено множество исследований определяющих, кпримеру, зависимость между различного вида подношениями богам и процентнымповышением случаев излечения в результате этого. И я тебя уверяю, в результатемногочисленных экспериментов была бы составлена сводная таблица, в которой былибы четкие рекомендации, какому божеству, в какой форме, какие и когдажертвоприношения следует сделать, чтобы получить желаемый результат. Навернякабыло бы защищено множество диссертаций, в которых рассматривалась зависимостьтемпературы тела больного от громкости ритуального песнопения, излечение запорапосредством наиболее короткого из возможных заклинаний и тому подобное.Никакой романтики и мистики - только кропотливый и неспешный трудисследователей. Непременная проверка тех или иных гипотез в экспериментах.Статистическая оценка их эффективности. В общем, была бы это самая обыкновеннаянаука. Так что сверхъестественного просто не может быть. Даже теоретически.
- Вы просто не можете доказать, что сверхъестественного не существует, вот ивыкручиваетесь! - вспылила ученица, - Вот например, еще никто не доказал, чтоне существует Великого Духа Галактики! А значит, он может быть!
Дюпре исподтишка бросил взгляд на Лизу. Она улыбалась, и было видно, что ейпрекрасно понятно, куда сейчас вывернет дискуссия. "Втягивается" - подумалДюпре - "Хороший знак". Он снова обратился к Аримии.
- Скажи, а ты можешь доказать, что вокруг центра нашей галактики не летает ужемиллиард лет белый фарфоровый чайник с черной надписью "Дюпре нужно повыситьзарплату" на боку?
- Что за глупость! Откуда ему там взяться?!
- Да откуда угодно! Можешь ты доказать, что он там не летает или нет?!
- Но это же технически невозможно проверить! - буркнула ученица, - Как его тамискать на таких огромных пространствах?! Он слишком маленький!
- Значит, не можешь, - удовлетворенно заключил Дюпре, - А раз не можешь - всепозволено. И чайник мой вполне может существовать - наматывает круги вокругсверхмассивной черной дыры в центре галактики на пару Великим Духом Галактики,невозможность существования которого, тоже, кстати, не доказана. Но ты Аримияподняла очень важный вопрос. Все вы ведь чувствуете, что с этой гипотезой осуществовании фарфорового чайника что-то не то. Но что именно?! Да то, чтоопровергнуть теорию о существовании чего-либо даже теоретически невозможно,если вселенная бесконечна. Ну доказали мы что чего-то невероятного нет здесь,но оно ведь может быть где-то еще. В другом месте. Мы не можем раз и навсегдаопровергнуть вероятность существования говорящих столовых ложек, танцующих ипоющих кактусов, Великого Духа Галактики, ангелов, зубной феи и множествадругих невероятных вещей. А вот опровергнуть несуществование чего-либоэлементарно. Достаточно лишь раз продемонстрировать то, что мы объявилинесуществующим. Понимаете? Так вот теории, которые нельзя опровергнуть дажетеоретически к науке не относятся. Когда некий ученый создает теорию, то онадолжна работать и давать верные предсказания. Если так и происходит - еепризнают верной. Если нет - ошибочной. Но представьте теперь, что кто-товыдвинул теорию, которую опровергнуть вообще нельзя. Даже теоретически. Скажем,этот некто утверждает, что вся наша вселенная со всей ее историей развития, сбольшим взрывом, с возникновением солнечной системы, с костями динозавров, и сэтим самым классом и мной стоящим перед вами, наконец, на самом деле быласоздана Великим Духом Галактики лишь час назад. Но доказать факт творенияневозможно - гигантская фальсификация настолько идеальна, что не существуетникаких способов ее распознать. Ваша память и моя память тоже возникли лишь часназад. Вам только кажется, что вы что-то помните. Но час назад ни вас, ни меняне существовало. Наша память на долгие годы назад создана с нуля. И что намтакая теория дает? Да ничего! С помощью нее невозможно делать проверяемыепрогнозы, и потому она абсолютно бесполезна. Она не научна! Если кто-товыдвигает теорию, то первым делом спрашивайте его, при условии невыполнениякаких прогнозов этой теории этот некто готов будет признать свою теориюошибочной и дает ли его теория вообще такие прогнозы, которые могут неисполниться. И если этот некто заявит, что никакие результаты экспериментов незаставят его отказаться от своей теории и более того такие эксперименты дажетеоретически невозможны, то больше не тратьте на него свое время. Это не наука- это просто ничем не обоснованная вера. А подобный человек не ученый - онфанатик. И дело не в том, что его теория ошибочна. Скажи, Тагат, - обратилсяДюпре к смуглому ученику с ярко зелеными глазами, - Является ли научной теория,что мозг людей состоит из шоколадного пудинга?
- Конечно, нет! Это же чушь полная!
- Ошибаешься, - покачал головой Дюпре, - Эта теория делает проверяемыепредсказания? Делает. Тогда она, что называется, фальсифицируема и значит, онавполне научна. Но если мы вскроем чью-нибудь черепную коробку, то убедимся, чтоона ошибочна. И в этом нет ничего удивительного. Теория вполне может быть инаучной и ошибочной. И это нормально - ученые не боги, они вполне могутошибаться и ошибаются. Главное чтобы они честно признавали свои ошибки.
- Но они их не признают! - взорвалась Аримия, - Есть ведь многие пришедшие кнам с глубокой древности методы лечения, основанные на тайных знаниях,передававшихся из поколения в поколение. Возьмите хоть очистку ауры илистимулирование нервных астральных энергетических каналов! Ведь это помогаетлюдям!