Руины Саккорса, как призрак, поднимались из туманной мглы. Объём разрушений потряс Ривалена. Перевёрнутая вершина горы, на которой стоял Саккорс, остановилась на боку. В таком положении горизонтальное плато превратилось в вертикальный утёс. Зияющие в поверхности утёса пещеры предполагали чью-то активность, но Ривален не видел никаких признаков жизни. Вероятно, обитавшие здесь существа погибли или ушли.
От приземления на бок город смело с плато. Тысячи зданий грудой лежали на дне у подножия искуственной возвышенности. Ривален узнал очертания некоторых зданий - треснувший купол храма Козаха, некогда гордо возносившийся шпиль башни Золунда. Ривален задумался, о чём были последние мысли Золунда, когда город рухнул в море. А о чём думал Источник в те мгновения? Он покачал головой, вспоминая день несколько тысяч лет назад, когда он шёл по улицам Саккорса и советовался с самим Золундом. Саккорс, хоть и не такой величественный, как анклав шейдов, всё равно был прекрасен.
И будет таким снова.
Ривален вознес хвалу Шар за то, что анклав шейдов не постигла подобная участь. Он пообещал ей, что возродит затонувший город. Он поднимет его со дна, снова вознесёт в небо, точно так же, как Тултантар возник из теней, чтобы снова воспарить над Фаэруном.
С помощью ментальной связи, которую создало его заклинание, Ривален приказал кракену подплыть ближе. Он хотел получше изучить основание города.
Могущественное волшебство, некогда отделившее вершину горы от её корней, судя по всему также сохранило её практически целой, несмотря на столкновение и все прошедшие годы. Это было хорошо.
Шадовар могли починить разрушенный мифаллар, могли воспользоваться магией, чтобы снова отстроить город всего за месяц, но Запрет Мистры - эдикт, который богиня магии наложила в ответ на Глупость Карсуса, эдикт, запрещавший использование некоторых могущественных заклинаний, некогда распространённых в древнем Нетериле - сделал затруднительным и дорогостоящим использование магии, необходимой для того, чтобы отрезать вершину горы и использовать её как основание для летающего города. Запрет Мистры означал, что империю никогда нельзя будет возродить.
Но мог родиться новый Нетерил. И восстановленный Саккорс будет его предвестником.
Ривален решил, что увидел достаточно. Он достал из кармана турн и бросил его на дно. Погружаясь, монета отразила красный свет мифаллара. Он вернёт себе эту монету, когда вернёт город.
Шейд бросил последний взгляд на руины, запечетлев их в памяти, и приказал кракену всплывать.
Бреннус ждал его, по-прежнему паря в небе над морем. На Ривалена пока ещё действовало заклинание полёта, и он поднялся в воздух со спины Сессимифа, использовав простую магию, чтобы высушить одежду.
- Что ты видел? - спросил Бреннус.
- Город полностью разрушен, - ответил Ривален. - Но верхушка горы уцелела. Ты должен посмотреть сам, Бреннус. Шпиль Зорлунда по-прежнему различим, как и храм Козаха.
- Козах. Давно я не слышал это имя, - Бреннус слабо улыбнулся. - Но нет. Я не хочу видеть Саккорс до тех пор, пока он не присоединится к Тултантару в небе над Фаэруном.
Ривален кивнул и улыбнулся, почувствовав удовлетворение. Задача, которую поручили ему Шар и отец, была почти выполнена.
- Мы должны уведомить высочайшего об успехе, - заметил Бреннус.
- Согласен.
Бреннус положил руку на плечо брата.
- И у меня есть идея, как пробудить сознание мифаллара.
***
Несколько дней спустя, вдали от Саккорса и Внутреннего моря, Ривален явился к отцу, его всевышеству Теламонту Тантулу. В сумрачном воздухе приёмной тени спонтанно сплетались в полотна и липли к шёлковой сорочке с высоким воротником и льняным бриджам, в которые был одет Ривален. За эти века он так привык к прикосновениям, что почти их не замечал. Тени заполняли Тултантар точно так же, как Внутреннее море заполнило Саккорс.
Тусклые огни были единственным источником света в богатом помещении, отделанном панелями из сумеречного древа. На полу лежал толстый серый ковёр с лазурным узором в форме спирали. Обитые плюшем кресла и диваны на двух когтистых ножках служили сидениями. Стены круглой палаты были заставлены книгами и завалены свитками. Огромный стол его всевышества стоял в середине помещения, тоже заваленный пергаментом и книгами. Отец Ривалена с жадностью читал всё, что только мог найти. Ривален знал, что его всевышество заключил тайное соглашение с хранителем фолиантов, хозяином величайшей библиотеки Фаэруна - Кэндлкипа. Отец предоставил хранителю фолиантов несколько редких томов из древнего Нетерила, написанных на подлинном лороссе. Взамен хранитель открыл высочайшему - в чужом обличье, разумеется, или посредством его агентов - полный доступ к собранию Кэндлкипа.
Ривален увидел отца в противоположном углу помещения - тот стоял у волшебной карты Фаэруна во всю стену. Никаких признаков Хардхуна, советника отца и главного соперника Ривалена за возможность нашёптывать на ухо его всевышеству.
- Центральный Фаэрун, - приказал высочайший, и карта сменила перспективу, чтобы в подробностях показать Сердцеземье - Кормир, Сембию и Долины.
Ривален приготовился заявить о своём присутствии, но тут отец сказал:
- Вы с Бреннусом нашли Саккорс. Мифаллар у нас.
Ривен давно решил не спрашивать, откуда его отец знает то, что знает.
- Да, ваше всевышество.
Всевышество повернулся, чтобы взглянуть на него. С узкого, ничего не выражающего лица смотрели проницательные глаза цвета платины. Ривален унаследовал от отца острый нос и императорскую осанку. Королевский плащ отца, изначально фиолетовый, так потемнел, что казался почти чёрным. Теламонт, в теле которого теней было не меньше, чем плоти, казалось, парил в воздухе, а не стоял на полу. Очертания его тела сливались с сумраком комнаты. Около него постоянно клубились тени, куда длиннее и гуще тех, что окружали Ривалена. Ривалена пока не настолько поглотил мрак. Но поглотит. Ещё поглотит.
- Прекрасная работа, Ривален.
Похвала от высочайшего была редкостью. Ривален наслаждался моментом.
Теламонт прошел мимо него к столу и вытащил из кристаллическую пробку из бутылки с вином. Он наполнил два бокала и протянул один сыну. Ривален взял, но пить не стал; он никогда не пил.
- Мифаллар не повреждён? - спросил отец.
Ривален покачал бокал, вдыхая пикантный аромат вина.
- Его структура уцелела. Магия тоже кажется целой, хотя и немного ослабленной. Но разум внутри кристалла… находится без сознания. В настоящий момент это просто обыкновенный, немного ослабевший мифаллар.
Высочайший пригубил вино и нахмурился.
- Разум мифаллара может стать достойным пополнением нашего арсенала. Пробуди его, Ривален.
- Проще сказать, чем сделать, отец. Бреннус узнал имя того, кто, как мы считаем, может разбудить мифаллар. Мне требуется лишь твое разрешение, чтобы заняться этим.
- И что же это за личность?
- Маг разума, странствующий по побережью Дракона. Он не обладает никаким политическим весом. Вряд ли кто-то его хватится.
- Маг разума? Редкость для этой эпохи. Это не помешает другим твоим делам?
- Каким другим делам? - спросил Ривален.
Теламонт загадочно улыбнулся.
- Даю тебе разрешение, Ривален.
Он сложил руки за спиной и проплыл обратно к стене.
Задумавшись, Ривален последовал за отцом.
- Мы должны заняться подъёмом и восстановлением Саккорса, - сказал высочайший. - Твои братья Идер и Кларибёрнус будут руководить этими работами, пока вы с Бреннусом займётесь преследованием мага разума.
- Как пожелаете, ваше всевышество.
- Идер и Кларибёрнус могут использовать любые средства, которые имеются в нашем распоряжении. Я хочу, чтобы город был отстроен за месяц.
- Да, ваше всевышество.
Месяц - весьма амбициозный срок, но с помощью магии и рабского труда - особенно рабского труда кринтов, сильной, но глупой расы, рожденной от союза рабов и демонов тени - можно в него уложиться.
Ривален стоял у плеча отца и изучал карту. Та показывала центральную Сембию: города, дороги, деревни, храмы - всё разборчиво подписано. Ривален уже давно советовал захватить Сембию, богатую страну с плодородными землями на севере и несколькими крупными портами на юге.
Он во всех подробностях обсудил план этого нападения с отцом и давно посеял семена будущего завоевания, ещё до того, как Тултантар вернулся с плана тени. Он контролировал ячейки почитателей Шар практически во всех крупных сембийских городах.
- Сердцеземье - спелый плод, созревший, чтобы упасть нам в руки, Ривален, - сказал высочайший. - Ярость Драконов ослабила их. Засуха ослабила их. Огненный дождь ослабил их. Междуусобные политические свары и Возвращение эльфов ослабили их. Нельзя позволить этому плоду просто сгнить на ветке.
- Ваше всевышество? - спросил Ривален, не смея даже надеяться.
Теламонт продолжал:
- Почти год мы провели, роясь в грязи, разыскивая безделушки старой империи и заключая союзы с королями - с детьми, которые сейчас правят Фаэруном. Напрасные усилия, мне кажется. Ты согласен?
Ривален облизал губы и озвучил осторожно сформулированный ответ:
- Мы отыскали всю магию, которая ещё оставалась в руинах империи, отец. Это время прошло. А наши дипломатические старания были встречены с недоверием и презрением. Кормир и Эвереска по-прежнему винят нас во вторжении фаэримм. Вернувшие себе Кормантор эльфы собирают силы, пока мы здесь беседуем. Судя по всему, время дипломатии тоже прошло.
Высочайший махнул рукой в сторону карты, очертив весь континент.
- Фаэрун покрыт жалкими королевствами, которыми правят жалкие короли, немногим лучше ренгартцев, что когда-то населяли землю под летающими городами империи. Даже эльфы деградировали до варварства. Чего добились они со времени Краха? Нетерил был вершиной волшебства, искусств и науки, а они не сумели сохранить ничего из этого.
Отец повернулся к нему, его платиновые глаза сверкали. Голос Теламонта стал тише.
- Землю, которая сейчас называется Сембией, эльфы когда-то звали Арнотои. Ты знал об этом, Ривален? Она вся была покрыта густыми лесами и пышными лугами.
- Знал, высочайший, - в коллекции Ривалена была сохранившаяся благодаря магии арнотойская монета из отполированного дерева. Он знал историю эльфийского королевства.
Высочайший указал на север Сембии, недалеко от Даэрлуна. С его пальца протянулся завиток тени, лизнув карту.
- Однажды я гулял по одному из тех лугов вместе с Алашар. Луг пересекал ручей. Его берега были усеяны кусками золота. Твоей матери нравилось, как выглядят цветы в лучах солнца.
Ривален ничего не ответил, чувствуя себя не в своей тарелке. Отец редко проявлял сентиментальность, а разговоры о матери, Алашар, всегда заставляли его почувствовать себя неловко. В конце концов, Ривален убил её.
Теламонт выдохнул облачко мрака.
- Пускай саккорский мифаллар будет последним артефактом древности, что мы искали. Попытки воскресить старую империю достойны дураков. Вместо этого мы построим новую. Ты согласен со мной?
- Вам известно моё мнение на этот счёт, высочайший.
- Ты подготовил всё в Сембии, не так ли?
- Всё готово, высочайший.
- Тогда приступай.
По телу Ривалена прошла дрожь, и в этих новостях он увидел волю Шар.
- Шар по нраву твоё решение, отец.
Глаза Теламонта сощурились.
- Он посылала тебе знамения?
Ривален коснулся священного знака, висевшего у него на шее.
- Да. С тех пор, как Вэрианс отыскала "Листья одной ночи", госпожа была шедра со мной.
Вэрианс Аматик была жрицей и архивариусом Ривалена, и в иерархии Шар в анклаве подчинялась лишь ему. Полтора года назад она обнаружила книгу, которую давно разыскивали последователи Шар - "Листья одной ночи". Ривален якобы запёр книгу в архивах храма. На самом же деле, он всегда носил её с собой. Там рассказывалось о единственном мгновении слабости Шар. Большинство верующих считали, что это мгновение случилось в далёком прошлом; Ривален знал, что оно ещё не наступило. Но эту тайну он не доверял никому.
- Если Шар напрямую говорила с тобой, передай мне её слова, - сказал Теламонт.
- Вы знаете, что мне не следует этого делать, - ответил Ривален. - Тайны госпожи предназначены лишь для ушей её верховного жреца. Простите меня, отец, но таковы пути моей веры. Вашей веры.
Глаза Теламонта вспыхнули.
- Я здесь высочайший. И к тому же - твой отец.
Ривален не отступил:
- Я её верховный жрец и слуга.
- Помимо этого ты слуга высочайшего, - сказал свистящий, змеиный голос Хардхуна за спиной. Ривален обернулся, чтобы увидеть, как из кресла, источая тени, встаёт главный советник Теламонта. В руке он сжимал посох, с которым никогда не расставался.
Ривален не заметил, как он вошел. Может быть, он всё это время находился в помещении.
Хардхун продолжал:
- В первую очередь - верность высочайшему, Ривален Тантул. Во-вторую - верность анклаву, и только в третью - верность твоей богине. По крайней мере, так должно быть.
Ривален ответил ему гневным взглядом.
- Неверный выбор, Хардхун. Интересы всех трёх неразрывно связаны.
Тот улыбнулся.
- Интересно, что произойдёт, если их интересы разойдутся. Что ты будешь делать, принц?
Ривален встретил взгляд Хардхуна.
- Я никогда бы не позволил им разойтись.
- Да неужели? - пренебрежительно махнул рукой Хардхун.
- Хадрхун, хватит, - приказал Теламонт. - Ривален, прекрати.
Оба шейда волками глядели друг на друга, но склонились перед гневом высочайшего.
- Мы должны уважать религиозное рвение моего сына. Он отвечает на то, что считает призывом свыше. Не так ли, Ривален? Шар дала тебе высшее предназначение?
Ривален кивнул, не отрывая взгляда от Хардхуна.
- А Хардхун лишь желает служить мне и городу.
- Как и я, - с нажимом сказал Ривален.
Теламонт кивнул, и вокруг затанцевали тени.
- Настало время построить новую Нетерильскую империю. Займись этим, Ривален. Сперва разыщи мага разума, если это необходимо. Но выполни моё поручение.
- Как пожелаете, ваше всевышество.
Ривален бросил последний взгляд на Хардхуна и развернулся, чтобы уйти. Выйдя из приёмной, он осознал, что только что присутствовал при моменте зарождения новой империи Нетерил. Он вознес хвалу и благодарность Шар.
Теперь ему нужно было убить одного и схватить другого человека.
Глава вторая
29-е элейнта, год Грозовых Штормов
Ривален и Бреннус стояли в дверях палаты прорицания в доме Бреннуса. Тени укрывали комнату, укрывали братьев. Ривален решил сначала заняться убийством, и только после этого - захватом.
Палату накрывал купол из тёмного кварца, и едва проникавший внутрь звёздный свет не мог рассеять мрак. Луна же не бросала свои лучи во тьму. Новая Селуне пряталась, как будто знала, что готовится произойти.
Ривален провёл пальцами по гладкому чёрному диску, который служил его священным символом. Шейд хотел, чтобы госпожа следила за ним, и произнёс отрывок из её литургии:
- Во мраке ночи мы слышим шёпот пустоты.
- Внимаем его словам, - отозвался Бреннус.
Ривален показалось, что в заученном ответе брата проскользнула нотка неискренности, но не стал заострять на этом внимание. Высочайший и все князья шейдов поклонялись Шар, но только Ривален служил госпоже потерь. Его отец и братья жаждали выгод от этого мира, для себя и для города. Для них поклонение Шар было ещё одним средством исполнения этих желаний. Ривален же желал выгоды для мира - хотел вернуть его в покой пустоты Шар. Для него поклонение Шар само по себе было целью.
Никто из них этого не понимал. Но от них и не требовалось понимания.
Немногих звала истинная вера. Отец Ривалена и почти все его братья были могущественными волшебниками - некоторые даже превосходили Ривалена - но они оставались лишь волшебниками. Следовательно, их понимание было ограничено. Ривален был чем-то большим - одновременно и жрецом, и волшебником, теургом. Среди двенадцати князей анклава шейдов он был уникален. Он был уникален среди всех.
Ривален услышал призыв Шар ещё в юности, когда Нетерил правил почти всем Фаэруном. Шар потребовала от юноши убить его мать, Алашар, чтобы доказать свою веру, и Ривален сделал это. Смерть Алашар погрузила высочайшего в печаль, а это в свою очередь привело Теламонта к Шар, госпоже потерь.
В последующие годы Ривален обратил весь анклав в веру Шар. Ривален прошёл через тёмные ритуалы и стал её первым жрецом, её верховным жрецом. В награду за его службу Шар наградила Тантулов особым знанием - знанием того, как слить свою плоть с эссенцией тени. Она поведала им о тайных нитях волшебства, о Теневой Пряже, и помогла анклаву шейдов избежать полного уничтожения, которое принесла Нетерилу Глупость Карсуса.
Ривалену богиня дала ещё больше. Она раскрыла ему его собственный секрет: Ривален разрушит мир. Ещё в те времена Шар задумала план, который начал исполняться только спустя две тысячи лет.
Ривален до сих пор поражался глубине замыслов Шар, поражался её терпению. Он не рассматривал убийство матери как предательство отца. Смерть Алашар послужила более важной цели, чем служила её жизнь. Всё случилось именно так, как задумала Шар.
- Пойдем, - сказал Бреннус, приглашая его в помещение.
Братья пересекли гладкий пол палаты прорицания. Тени расступились перед ними, обнажая массивный куб из потемневшего серебра, в полотора раза выше Ривалена - прорицательный куб Бреннуса. На одной из четырёх вертикальных граней проступали смутные образы.
Два гомункула Бреннуса сидели на полу, скрестив ноги, спиной к братьям, наблюдая за образами, которые демонстрировал куб. Погрузившись в созерцание, маленькие гуманоидные создания, созданные Бреннусом, отсутствующе перебирали пальцами на ногах. Заметив хозяина, один толкнул другого, и оба подскочили на ноги. Под плоскими носами открылись беззубые улыбки. У обоих были сонные глаза того же стального цвета, что и у их создателя. Когда гомункулы поклонились, их серые тела пошли складками, как старая кожа. Ривалену они казались незаконченными скульптурами из глины.
Один из гомункулов прокаркал:
- Хозяин пришёл. Мы смотрели картины, как вы приказали. Ничего, представляющего интерес, не произошло.
- Хорошая работа, - похвалил их Бреннус.
Гомункулы просияли.
- Вверх? Вверх? - спросили они.
Бреннус улыбнулся и протянул вниз руку. Гомункулы обрадовались и схватились за его рукав, чтобы влезть наверх и устроиться на плечах у хозяина. Оттуда они стали рассматривать Ривалена сощуренными глазами.
- Не понимаю твоего увлечения конструктами, - заметил Ривален, изучая этих созданий. Его брат, помимо прочего, был умелым создателем големов.
Гомункулы высунули языки в его сторону.
- Равно как и я не понимаю твоего увлечения нумизматикой, - ответил Бреннус.
- Монеты - часть истории, Бреннус. Бессчисленные государства рождались и погибали за две тысячи лет нашего отсутствия в Фаэруне. Коллекционирование монет этих павших королевств напоминает мне о хрупкости империй. Полезный урок для нас, создающих новую.