Чьи же это стихи... не помню, голова - что помойка, на которой грудой свалено никому не нужное барахло. Музыка - черт, как же мне не хватает музыки, когда протрезвею, подумаю, где можно раскопать записи и средства их воспроизведения. Старые стихи. Научные знания, годные здесь лишь на то, чтобы лихо взламывать компьютеры, да разбирать подстреленных роботов, вытаскивая из них все мало-мальски ценное. Понятия о чести... о, как высокопарно. За это надо выпить... Скажем так - сознание той грани, переступив которую, лучше не встречаться взглядом со своим отражением в зеркале. И вчера я эту грань перешагнула. Не колеблясь ни секунды.
Ладно, ну его к чертям собачим, это самокопание, все равно ничего не изменить. Мамины сказки... сказки мне читал отец. Очень-очень старые сказки. Когда строились убежища, в моде были шестидесятые годы двадцатого века. И те, кто подбирал туда "культурный фон" - книги, музыку, картины - кроме признанной классики напихали и модные вещи, зачастую - действительно созданные в шестидесятые. Забавно, получается, я выросла на культуре и идеалах как минимум трехсотлетней давности. Ну что, добро пожаловать в сегодня, спящая красавица?
О, закусь кончилась, и выпивка того... без выпивки никак нельзя. Значит пойдем... нет, в "Латунный фонарь" не пойдем, там сейчас толпа, а вот у Мориарти обычно по вечерам народ собирается, так что сейчас - самое то. Главное, кубарем с горки не свалиться. Хотя не свалюсь, координация у меня что надо, проверено. Пить меня учил Джейсон, врач убежища и папин друг. Когда остальные сверстники в компании осваивали сложную науку надираться в стельку и трахаться по укромным местам - хотя какие там укромные места в убежище, где даже в сортире камеры - я пила с папой и его другом, разговаривая о принципах синтеза и-РНК в клетках мозга, правилах построения алгоритмов, и разнице между полной и неполной индукцией. Сверстники меня в компанию не принимали. Единственную подругу сторонились потому, что дочка Смотрителя, а меня - потому что "заучка".
Я поднялась с пола, встала, вытянув руки перед собой и закрыв глаза. Торжествующе произнесла: "В позе Ромберга устойчив", и потопала к Мориарти, мурлыча под нос:
never cared for what they say
never cared for games they play
never cared for what they do
never cared for what they know...2
По дороге меня успела остановить какая-то женщина - да, часто я бываю дома, за год не смогла выучить жителей микроскопического поселка - начала горячо и бессвязно благодарить за чье-то спасение. С трудом сосредоточившись, я поняла, что речь идет о девушке, которую я отбила у мутантов с месяц назад. Вообще-то никого я спасать не собиралась - просто угораздило нарваться на тройку этих зеленомордых, которые куда-то топали по своим делам. Ну и поскольку они заметили меня куда раньше, чем я их - так уж получилось, они с горки спускались, обзор хороший был - пришлось пострелять. И что оставалось делать потом, когда в свертке тряпья, перекинутого через плечо одного из свежеубиенных мутантов, обнаружилась рыдающая девица? Мда, хорошо, что я не парень - точно бы жениться пришлось... Ладно хоть, караван проходил, сдала под охрану, естественно, подкрепив благодарность крышками. Караванщики всегда на виду и репутацией дорожат - так что если обещал проводить, значит, проводит, а не продаст работорговцам по дороге.
Женщина все говорила, всхлипывала, пыталась всучить мне в качестве благодарности какую-то мелочь, рассказывала, какая я замечательная. Еле отвязалась. Да, замечательная, скоро можно будет нимбом подземку освещать.
Ввалившись в бар я решила, что никуда больше отсюда не пойду. Взяла для верности сразу бутылку, устроилась за столом, отстраненно отметив, что садиться так, чтобы за спиной была стена и просматривалось все помещение, уже въелось на уровень рефлексов. И хоть я и была сейчас без брони, винтовка на за спиной висела так, чтобы, если что, выдернуть из чехла одним движением.
Откуда-то из глубины заведения вышел хозяин, направился ко мне. Ну вот, принесла нелегкая - видеть этого типа мне вовсе не хотелось. А Мориарти, особо не церемонясь уселся напротив, вместо приветствия заявив:
-Не знал, что ты бритая.
-Вот она, истинная наблюдательность, - усмехнулась я. - Еще бы лет через пять заметил.
Голову я обрила через месяц после выхода из убежища, обнаружив на себе вошь. И регулярно повторяла процедуру. Плевать на внешность, все равно очаровывать я никого не собираюсь, а стать рассадником для насекомых - это уж слишком.
-А когда ты в последний раз к нам заглядывала? Тем более, что без шлема и брони я тебя и вовсе второй раз вижу. Хорошо выглядишь, кстати.
Я поморщилась:
-Мориарти, все, чего я сейчас хочу - это надраться в одиночестве. И слушать комплименты, тем более твои, в понятие "надраться в одиночестве" никак не входит.
-И за что ж ты меня так невзлюбила?
-А то сам не знаешь.
-Девочка, по этому поводу могу лишь повторить - информация стоит дорого.
-Угу.
Информация стоит дорого... когда я пришла в Мегатонну, с собой у меня была только пневматическое ружьишко и труп какой-то мутировавшей зверюги, смахивающей на помесь свиньи и крота-переростка. Подобрать убитого мной зверя подвигло неуемное любопытство - в убежище не было ни слова о подобных тварях, хотела узнать у местных, что это такое. Оказалось, местные их едят, впрочем, они ели все, вплоть до ящериц и тараканов, Так что тушку чуть ли не из рук вырвали - так я заработала свои первые три крышки. Я пришла к Мориарти, который знал все городские сплетни, только с одной просьбой - сказать, куда пошел побывавший здесь сутки назад человек из убежища. "Сто крышек" - был ответ. А после растерянного "Столько у меня нет..." сотня крышек чудесным образом превратилась в триста. По сотне за слово.
Так что причин любить Колина Мориарти у меня не было. Совсем. Но и сказать, будто меня начинало трясти от одного его вида... Настороженный нейтралитет - вот, пожалуй, самое подходящее слово.
-Ну давай, расскажи, какой я жадный и беспринципный. Открой глаза на всю глубину падения. - Он от души веселился.
-Зачем? Это станет для тебя откровением?
-Нет. Но меня каждый раз восхищает праведный пафос. Я бы выслушал полную гнева обличительную речь и ответил бы, что не вижу, чем честный купец, не пытающийся показаться лучше, чем он есть, принципиально отличается от наемницы, меняющей отрезанные у рейдеров пальцы на крышки.
-Действительно, ничем. - Согласилась я. - За исключением личных предубеждений, уж прости.
-Прощаю. Тем более, что это нетрудно изменить, - он накрыл мою ладонь своей.
Я убрала руку, откинулась на спинку стула:
-Мориарти, что тебе нужно?
-Ну... на самом деле, то же самое, из-за чего я когда-то поднял цену со ста крышек до трехсот. Ты так и не додумалась расплатиться самым простым путем. Не вышло по плохому - попробуем по-хорошему.
Я расхохоталась:
-Не дождешься.
Почему-то предложение этого лощеного прохвоста не казалось оскорбительным. Здесь, на пустоши, слишком многое из того, что считалось должным в убежище, исчезло вместе со слишком хрупкими понятиями о цивилизованности.
-И поскольку, похоже, единственный способ избавиться от твоего общества - это пойти домой, а я еще далеко не так пьяна, как хотелось бы, сделай милость - смени тему.
-Хорошо, - он налил нам обоим. - Меняем тему. По какому поводу пьянка?
-А что, нужен повод?
-Будь ты моим постоянным клиентом, сказал бы, что нет.
Я махнула рукой:
- Повод вечен: несовершенство мира. Как там было, погоди...
Tired with all these, for restful death I cry
As, to behold desert a beggar born,
And needy nothing trimm'd in jollity,
And purest faith unhappily forsworn3
Староанглийский показался почти иностранным - настолько нелепо он звучал среди обшарпанных стен.
Теперь рассмеялся Мориарти:
-Девочка, да ты действительно пьяна.
-В стельку, - радостно согласилась я. - Я начинаю читать стихи примерно на той же стадии, когда нормальные люди лезут в драку или горланят песни.
-Не надо в драку. - Он снова наполнил стаканы. - Однажды ты уже постреляла в моем заведении - хватит. Терпеть не могу отскабливать со стен мозги посетителей.
-Как будто ты сам этим занимаешься.
-Еще не хватало самому руки пачкать, - хмыкнул он. - Но есть еще одна проблема: поскольку явных мерзавцев, кроме меня, здесь не наблюдается, значит, драться полезешь ко мне - тогда вышибала схватится за пушку, и независимо от того, чьи мозги окажутся на стене, я потеряю либо хорошего вышибалу, либо женщину, на которую у меня определенные виды.
-Кто-то обещал сменить тему. - Напомнила я.
-Ладно. Вернемся к несовершенству мира: Если память мне не изменяет, дальше было так:
And guilded honour shamefully misplaced,
And maiden virtue rudely strumpeted,
And right perfection wrongfully disgraced4
Я подобрала отвисшую челюсть, честно призналась:
-Убил. Наповал.
Опрокинула стопку, закашлялась. Пожалуй, хватит.
Мориарти от души рассмеялся:
-Бывает. Кстати, раз уж зашла речь - как у тебя обстоят дела с "maiden virtue"?
-Вопрос несущественен и недостоин ответа. - Фыркнула я. - Слушай, уймись уже, а?
Он ухмыльнулся:
-И не подумаю. Если бы тебя действительно раздражали мои домогательства - давно бы взяла бутылку и ушла домой.
А ведь прав, черти бы его взяли. Мало того, от давешней меланхолии не осталось и следа. Причем дело было не в количестве выпитого. Дело было в сидящем напротив мужчине, взгляд и интонации которого превращали даже самый невинный диалог - впрочем, нашу беседу едва ли можно было назвать невинной - в двусмысленную игру. И - черт! - мне это нравилось.
Отец так и не узнал с кем я лишилась невинности, впрочем, я не уверена, что его вообще интересовала эта деталь моей жизни. Нет, я не была влюблена - просто хотелось быть "как все", да вечное любопытство, которое когда-нибудь точно не доведет до добра. От самого процесса осталось лишь ощущение неловкости и недоумение - что, и из-за вот этого столько шума? Да еще грустная усмешка потом, когда он, отводя глаза, сказал - мол, запись с камеры успел стереть до того, как ее обработали, никто ничего не узнает. Не надо давать повода для сплетен.
Второго раза не было.
Я вцепилась в очередную рюмку, отмахиваясь от воспоминаний. И когда успел подлить? На какое-то время над столом воцарилось молчание.
- Happiness is a warm gun, - вдруг промурлыкал Мориарти, вроде бы себе под нос, но достаточно громко для того, чтобы я услышала.
Happiness is a warm gun, momma
When I hold you in my arms
And I feel my finger on your trigger
I know nobody can do me no harm
Because happiness is a warm gun.5
Я выругалась. Заглянула в глаза - они смеялись, но было во взгляде что-то, от чего мурашки пробежали по позвоночнику.
-Мориарти, кончай голову морочить. Кто ты?
-Девочка, информация стоит дорого, - ухмыльнулся он.
Я облизнула враз пересохшие губы:
-Твоя цена?
Он перегнулся через стол, сразу оказавшись слишком близко:
-Ты знаешь.
Я не могла оторвать взгляда от его глаз.
- All that I have to say has already crossed your mind
-Then possibly my answer has crossed yours, - негромко проговорил Мориарти, коснувшись моей щеки
-You stand fast?
-Absolutely.6
-Согласна, - сказала я внезапно севшим голосом. - Но сначала информация.
-Тогда мне нужен аванс.
Я мимолетно дотронулась до его губ, чуть улыбнулась:
-Этого хватит?
-Нет, - ухмыльнулся он. - Провел кончиками пальцев по щеке, притянул ближе, поцеловал - всерьез, так, что после того, как он, наконец, отпустил, я едва перевела дыхание. Откинулся на спинку стула, поигрывая пустой рюмкой.
-Думаешь, ты первая, кому пришлось делать ноги из убежища по милости смотрителя? При его милой манере избавляться от всего, что он сочтет угрозой?
Вот как. Неожиданно...
-А ты-то что с ним не поделил?
-Власть, - хмыкнул Мориарти. - Мы оба были молоды, честолюбивы и хотели эту должность. Он выиграл. Подробности теперь не важны за исключением той, что сматываться пришлось едва ли не в чем мать родила. Сменил имя. Дальше неинтересно.
-Еще как интересно.
Прозвучало это не слишком-то убедительно, потому что думала я сейчас отнюдь не о том, как Мориарти умудрился выжить, оказавшись вышвырнутым из тепличного рая убежища. Он снова ухмыльнулся, подавшись вперед:
-Девочка, не пытайся тянуть время. - Встал, протянул руку:
-Пойдем.
Я поднялась навстречу, опершись о протянутую ладонь, медленно, точно завороженная. Мир сузился до почти незнакомых глаз, в которых плясало вожделение, голоса с теплыми бархатными нотками, почти осязаемо пробегающими по коже и колотящегося в горле сердца.
За спиной закрылась дверь, проскрежетал замок. Я обернулась, присела на край стола, наблюдая. Мориарти расстегнул перевязь с пистолетом, бросил ее на стул, вроде бы небрежно - но так, что добраться до оружия можно было в любой момент. Непослушными руками расстегнула ремень от чехла винтовки, поставила ее, прислонив к тому же стулу - для этого пришлось шагнуть навстречу. Отшатнулась обратно, вцепившись в столешницу и чувствуя себя донельзя неуютно. Как вообще принято вести себя в подобных случаях?
Он не торопясь приблизился вплотную, приподнял мой подбородок, вгляделся в лицо:
-Если все так страшно, проваливай. Насиловать перепуганных девственниц - не в моем вкусе.
-Я не..., - голос сорвался, пришлось откашляться. - Я не боюсь.
-Врешь. - Мориарти издевательски улыбнулся, придвинулся совсем близко, так, что я ощущала его дыхание на лице. - Подумать только, женщина, в одиночку забравшаяся в здание, полное мутантов, только потому что на крыше застряла компания рейнджеров, забивших эфир просьбами о помощи... что эта женщина испугается голого хуя.
Я вспыхнула.
-А у тебя есть чем напугать?
-Сейчас увидишь. - Пообещал он, склоняясь к губам.
Сперва легко, едва касаясь, потом чуть настойчивей, а потом я сама целовала его, запустив пальцы в волосы и прижавшись всем телом. Дальше время то неслось, то замирало стоп-кадрами - вот исчез мой комбинезон и я сижу на столешнице, изгибаясь под скользящими по телу руками, ощущая бедрами грубую ткань его джинсов. Вот пальцы путаются в петлях застежки на его рубахе и, не выдержав, я просто дергаю полы - пуговицы покатились по полу. Вот мы уже перебрались на кровать, и ничего уже не важно кроме ритма стремящихся навстречу друг другу тел и того неведомого, что растет внутри, вырываясь с криком. И бездумная, бесшабашная легкость потом.
Потом мы разговаривали, позабыв одеться, и снова пили, и снова время сходило с ума...
Когда я проснулась, за окном розовели призрачные рассветные сумерки. Я долго смотрела на спящего рядом мужчину. Потом бесшумно оделась, сняла со спинки стула свою винтовку и осторожно прикрыла за собой дверь. Заглянула к себе, достала из шкафа всегда собранный походный рюкзак, надела броню. Вышла за ворота и потопала в пустошь, напевая под нос:
There's nothing you can do that can't be done.
Nothing you can sing that can't be sung.
Nothing you can say but you can learn how to play the game.
It's easy...7
Миг третий: Отпускай хлеб свой по водам...
-Выходи. - Низкий голос был почти ласков. - Выходи, сука. Все равно же найду.
Если бы можно было стечь на пол, расплыться лужей, по капле исчезнуть в трещинах пластика на полу. Но я могла только замерев сидеть под скамейкой вагона метро и надеяться, что у рейдера не хватит терпения методично обшаривать весь состав.
Черт, надо было наверху оставаться. "Когти" по крайней мере честные убийцы, им изгаляться незачем, за деньги работают. Вот голова, вот крышки, получите, распишитесь. Коллеги, можно сказать, только по другую сторону черты, которую каждый проводит для себя сам.
Но использовав последний стимпак я сиганула в подземку, понадеявшись, что пронесет. И теперь мерный стук капель крови о пластик казался оглушительным а дыхание, наверное, слышно на том конце состава. Нет хуже смерти чем попасть в руки рейдерам. Те, кто говорит, мол, не все ли равно, как сдохнуть, никогда не висели на загнанном меж ребер крюке. Мне тоже не доводилось. Пока?
Тихо. Неужели ушел? Или затаился и ждет? Плевать, что затекла спина, ног уже не чувствую, а перед глазами пляшут радужные круги. Надо потерпеть. Выбор между смертью от потери крови и... далеко не лучший выбор, ясное дело, но в этом паскудном мире не бывает идеальных решений. Так что сидеть и ждать. Пять минут. Время пошло. Тысяча сто один, тысяча сто два...
Я выбралась из под скамьи, застонала, неудачно зацепив раненым предплечьем пластик, испуганно застыла. Тихо. Неужели пронесло? Пальцы уже не слушались и голова кружилась просто до безобразия, но кое-как затянуть рану я смогла, по крайней мере, кровить перестала. Теперь еще бы сообразить, где я...
Я долго прокручивала на экране пип-боя карты тоннелей: голова совершенно отказывалась соображать. Так, ближе всего - Ривет-сити, С недавних пор я избегала этого места, но сейчас не до жиру. Значит, в направлении Ривет-Сити - осторожно, почти ползком и молясь всем богам, вплоть до Мардука. Авось, поможет. Недалеко от выхода к городу в подземке был отнорочек, который я давно облюбовала под тайник: запас еды, воды, несколько стимпаков. Собственно, подобные тайники я сделала почти у каждой их тех станций, рядом с которыми проходили мои постоянные маршруты - и пару раз они таки спасали мне жизнь. Может, и сейчас повезет...
Сам путь по туннелям я почти не запомнила - только монотонный шум в голове на фоне которого, почему-то, все посторонние звуки не только не терялись, но, наоборот, воспринимались куда острее, бесконечно тянущиеся секунды, когда вжимаешься в бетон, пользуясь почти микроскопическим клочком тени, качающийся под ногами пол. Потом я сидела в своем закутке, чертыхаясь, всаживала в кожу стимпак за стимпаком, отчетливо понимая, что вылечиться все равно не получится. Ну хоть шатать по стенам перестало и винтовку могу поднять - и то хлеб. Осторожно открыла ворота, ведущие на поверхность - только бы пронесло...
Не пронесло.
Они позволили отойти достаточно далеко от входа, чтобы не было возможности нырнуть обратно. И только тогда напали. "Когти", до чего ж они достали! Похоже, мои постоянные маршруты они отследили и просто тупо патрулируют места, где я рано или поздно появлюсь. Черт, это ж надо так влипнуть. Наемников, как всегда, было трое, как всегда в крепкой броне и с автоматами. Я рванула было к кораблю - всего-то за угол завернуть, взлететь по лестнице и пронестись с полсотни метров по трапу - а там и охранники с ружьями и крепкие двери. Я не герой, и плевать, как это выглядит со стороны, главное, выжить. Всего-то завернуть за угол и...