– Да сложим курган, не проблема! – досадливо сказал Санниэре, уворачиваясь от кулачка Чоолпан. – Только это не месть. Не занимался я никогда местью и не собираюсь.
Старый побратим недоверчиво хмыкнул – видно, вспомнил славные денечки времен Кыррабалты.
То, что мы сделаем – это не месть, – терпеливо повторил Санниэре. – Это… воплощение идеи. Идеи человечности прежде всего.
Он оглядел слушателей. Те смотрели на него с огромным недоверием. По мнению всех, они как раз и шли мстить, жестоко и беспощадно, и никакой человечности там рядом не стояло.
– Вот если месть, – неуверенно сказал Санниэре. – Если предположить на мгновение, что старый интриган, политик и диверсант Верблюд действительно идет мстить… то он со товарищи дорвется, до кого сможет, и убьет. И что, старый мудрый Верблюд всерьез считает, что мучительная боль в сердце…
– Да, я надеюсь, это снимет боль! – пробормотал гном. – Или приглушит. Хоть немножко. Хоть на сколько-то…
– Я хотел спросить, ты считаешь, боль в сердце – что-то лишнее? – неловко сказал Санниэре. – Что можно даже убить кого-нибудь, чтоб избавиться и далее жить, как и прежде, беспечно и весело?
Старый гном опустил голову. Нет, он так не считал.
– Человечность, – тихонько подсказала Надия, сочувствуя деду. – Эре, ты что-то говорил про человечность.
– Ну да. Есть идея, что общество людей развивается от зверства к человечности, что есть любовь. Ну, или, в понятных терминах, от азиатской формы правления к обществу истинного гуманизма и далее… Только общество само по себе не разовьется! Без усилий можно разве что под горку катиться, к зверству. Так что нужно каждому на своем месте делать следующий шаг. Расчищать вокруг себя грязь. Чтоб стало немножко светлее. Добрее. Ну и… вот. Вот этим мы и занимаемся.
– А материально это как выражается? – поинтересовался Верблюд.
– Да по-разному, – пожал плечами Санниэре. – От места зависит. Иногда достаточно пинков надавать по коленной чашечке, вот как Типуну. А если как с вольнистами, то… мда.
– А с эльфами?
– Да не эльфы они, а люди! Просто возомнили о себе! – неохотно сказал Санниэре. – Даже вот другим видом назвались, чуть ли не олигархами… Так что тут всё просто. Надо напомнить, что они – люди, и среди людей живут. И что необходимо считаться с остальным человечеством. А конкретно… думаю, сжечь Флоренсо и угнать эльфиек в полон на три года будет достаточно, в соответствии с универсальным законом необходимости и достаточности…
Верблюд изумленно вытаращился, фыркнул, отвернулся, потом всё же не выдержал, хлопнул себя по коленям и загоготал.
– Вот это, я понимаю, человечность! – высказался между всхлипами гном. – Вот это гуманизм! А я, значит, жестокий? Только кургана из голов не хватает, для полноты картины! Хотя… ты и курган своей малышке уже пообещал!
– Ну ты, робя, даешь девятый вал! – покрутил головой морпех в оранжевом тельнике. – Но – мне нравится твой план! А… а почему эльфиек всего на три года?
И рассмеялся тоже. И всем стало весело. Вроде бы и знали, что имеют дело с самым древним существом этого мира, но – как можно относиться серьезно к словам озабоченного подростка? Эльфиек ему на три года подавай, ну надо же!
Санниэре пожал плечами и отвернулся. Коротка человеческая память! Или историки мутят? Вот уже и забыли, для чего на самом деле брали в полон чужих жен! Ничего, после боя пересчитают выживших, может, призадумаются, кем населить степи! А особо умные, может, задумаются и о том, что эльфы никуда не денутся, и придется с ними как-то сосуществовать, а для этого неплохо бы, чтоб эльфы в массе своей имели представление о степной культуре. Вернувшиеся из полона жены эти представления передадут в достаточной мере – перед этим обогатив степняков знаниями об эльфийских традициях. И об эльфийках. И взаимопонимание обеспечено.
– Ну, чтоб эльфиек угнать в полон, перед тем в плане боевых действий должен значиться курган из голов злобных эльфов – это верняк! – отсмеявшись, высказал здравую, но несколько опрометчивую мысль Кормчак.
Морской пехотинец единственный еще не понимал, что на яйле нельзя говорить о серьезном. И потому их усиленные переглядки не воспринимал как военный совет. Простодушному воину требовались ясные ответы и приказы.
– Воевать с технической элит-цивилизацией – это как раз просто, – сказал Санниэре, хорошенько обдумав мысль и выкинув опасные факты. – У эльфов есть слабое место. Это бессмертие. Они очень и очень сильно трясутся за свою жизнь. Я так думаю. И на стены с мечами в руках просто не выйдут. Я так думаю.
– А зачем им куда-то выходить? – не удержавшись, проворчала Асиа. – Поставят пулемет в башню, крупнокалиберный – и отправят нас всех на встречу с Творцом!
– Асиа! – укоризненно сказал Санниэре. – Эльфы – дети цивилизации Ожерелья Океании! Там нет пулеметов!
И словил пронзительный взгляд матери кланов. Оп-па! Проговорился! Что эльфы с Ожерелья Океании – это было явно лишнее…
– Тогда парочку лазеров жесткого излучения, – пробормотала Асиа, обдумывая новую информацию. – В башню… и отправимся мы…
– Лучше бы им не ставить, – обронил Санниэре. – Убийцы Аспан-быка… они есть. И оторванная голова назад не прирастет. Даже у эльфа.
Морпех стер улыбку с лица. Видимо, для него древний клан убийц тоже был нечто большее, чем легенды.
– Наивный дурачок! – с жалостью произнесла Асиа. – Кого испугали твои убийцы? Жажда власти сильнее!
– Пусть рискнут! – буркнул Санниэре. – Зря я, что ли, столько раз воплощался на Жери Светлолиственной? Здесь помнят про законы! Что мне их жажда? Пусть хоть упьются своей властью! Главное, чтобы помнили – власть не может воевать с собственным народом! Понятно, что власть опьяняет, и сильным мира сего так и хочется расширить границы дозволенного. Всегда хотелось. Но страшно. Так что я думаю – Бессмертные спрячутся. Они всегда прячутся. За заборами резиденций, за охраной, в бронированных автомобилях – тоже ведь техническое уродство, раковая опухоль цивилизации… А воевать с нами подставят силы империи, верных слуг и шакалов. Вон они, с неба валятся…
– Нам и того хватит, что Бессмертные спрячутся! – запальчиво заявила Асиа. – У них такие технологии, что мы до них сроду не доберемся! Всю жизнь эльфов искать будем!
Потом Асиа осеклась и всмотрелась в даль. В необъятном небе стая гигантских птиц неспешно удалялась к западному перевалу. А над чашей далекого озера кружили на разноцветных крыльях крохотные черные точки.
– Небесные воины, – храбрясь, пробормотал морпех. – Ну-ну. И таких били уже! В одном хороши – бегают резво…
– Сейчас они свалятся – и встанут у нас на дороге! – предрекла Асиа. – И что будем делать, э?
– Ну и замечательно! – ответил Санниэре. – А то мы гадали, с какой стороны озеро обходить. А так нам небесные воины сами покажут, куда нас станут не пускать!
– А мы? Думаешь, сомнем коробочку? У них наверняка оружия от Бессмертных – в каждой руке…
– Думаю, обойдем по отрогу! – пожал плечами Санниэре. – Конное войско запросто поднимется, отсюда видно, что склоны пологие. В степи дорог нет. Иди, где хочешь.
– А потом? Пусть в спину бьют?
– А потом пусть бегают вдогонку за конными. Вон Кормчак признает, что они хорошо бегают.
Асиа поразмыслила.
– Как-то всё по-идиотски выглядит! – пожаловалась она. –
Бардак и неразбериха! То ли командиры в империи все исключительные дебилы, то ли… в моей юности такого не было!
– Сколько воюю, всегда бардак и неразбериха! – задумчиво возразил Санниэре. – Это такая характерная особенность войн. Думаю, из-за того, что нет единого управления. У каждого врага свой командир, планируют каждый свое, да еще и чужую разведку отгоняют, чтоб не подглядывали! Вот и получается то, что мы сейчас наблюдаем – пешие должны гоняться за конными. И ведь будут гоняться, у них приказ… Да ты вспомни! Сколько кругов по яйле твои ахархо нарезали некогда за нами, э? А потом от нас?
– Зато у сосновых островов всё получилось! – огрызнулась Асиа.
– У сосновых островов – там другое. Там предатели. Кстати, предатели…
Санниэре убрал с глаз шаловливую ручку Чоолпан и вгляделся. По склону холма к ним бодро поднималась звезда эльфов.
– Ит-тырк-кнорк-кнурсе! – с чувством выразилась Асиа. – Ортс…
– И тебе тем же в то же самое! – обиделся первый эльф. – Да! И если вы думаете, что вас кто-то ждет на стенах Флоренсо с ключами от города – можете больше не думать!
– Нас же из системы выкинули! – жизнерадостно добавил другой.
– И в столицу даже не пустили! – поддакнул третий.
– И мы вас ждем, ждем у стен – а вы сидите на холмике, целуетесь даже, как видим, и не спешите чего-то! – глубокомысленно подметил четвертый.
– А куда им спешить? Отмычка у Санниэре в кармане, вот он и целуется… а почему не с Яхой, здесь же Яха должна быть, а не эта пупырышка? – внес свою лепту в картину дурдома и пятый.
– Стоп! – сказал принц. – Они нас не понимают. Убийца, мы тебе отмычку передали! Вы сейчас врата Флоренсо должны ломать – почему опаздываете?!
– Эре, мы эльфов шли бить? – злобно осведомилась Чоолпан. – Давай начнем с этих? Я им покажу пупырышку… у меня женские бедра!
– Экстрим форс на Асиа напали, – хмуро сказал Санниэре, кое-что начиная понимать. – Потому и задержались. Ее лечить пришлось.
– Чем лечить? – недоуменно спросил принц.
– Вот этим самым и пришлось, как я понимаю, – пробормотал Эре, стараясь не встречаться взглядом с Асиа. – Отмычкой…
– Ит-тырк…
– Согласен, – ошеломленно пробормотал принц. – Именно так это и должно было выглядеть…
Потом эльф заглянул под платок. Провел изящной ладонью по шраму, озадаченно нахмурился и полез женщине в шаровары. Получил пару раз по рукам, но все же добрался до тела и поглядел. И сел на траву.
– Ну и что там? – возбудились эльфы и тоже полезли смотреть.
– Ну не все же сразу! – возмутилась Асиа.
– А? О! Да мы по очереди!
Надия истерически рассмеялась, и нервное веселье перекинулось на остальных, как ветровая зараза. Даже Бородатый Верблюд ухмыльнулся.
– Смеемся?! – взвыл опомнившийся принц. – С вами, людьми, работать невозможно! Дурдом полный! Мы же ему доверили программу взлома, мы же… ей только охранные системы можно отключать! А он этой штукой полез лечить бедную девочку, которую распластали чуть ли не пополам! И вылечил!
– Так это же здорово! – ляпнул морпех.
– Да?! Это не здорово, а невозможно! А чем теперь ворота Флоренсо открывать? Лечебным массажем, да?! Мы же… мы же разовый доступ еле добыли – а вы потратили куда попало!
– А предупредить? – разозлился Санниэре.
Принц мгновенно успокоился.
– На яйле нельзя говорить о важном, – серьезно сказал он. – Место Силы, должен понимать. Мы думали, ты догадаешься. И там еще защита от дурака была. Такая синенькая схема, и звуковое предупреждение. Но вот – или защита слабая, или дурак сильный…
– А сейчас?
Принц пожал плечами:
– А сейчас все равно! Нас же из системы выкинули. Небесные воины на пути, врата Флоренсо не открыть. А мы сидим на холмике, целуемся – и зашибись. Что делать – не знаю! Может, убийца чего подскажет?
Установилась тишина. Санниэре опустил голову под взглядами.
– Асиа, собирай штурмовые группы, – неохотно сказал он. – Им вперед идти. Больше ничего не остается.
Женщина непонимающе уставилась на него.
– Я же оставлял в степи штурмовые группы, – неуверенно сказал Санниэре. – Много…
– Слушай, Аркан, – осведомилась наконец Асиа. – А ты во времени не заблудился? Я, конечно, преклоняюсь перед славой великого воина, но, похоже, он-таки в подростка не влез! Аркан! Ну какие штурмовые группы? Ит-Тырки, что ли?!
– За-ши-бись! – безнадежно прокомментировал принц.
И все мысленно с ним согласились.
А у далекого озера небесные воины наконец напрыгались, напроверяли оружие, построились в колонну и пошли гоняться за конниками.
Володя – или Санниэре? Вопрос тот же – есть ли бог…
Школа была той же самой, его, Володи, школой. Маленькой Вселенной. Крохотным образованием, которое жило по тем же законам, что и всё государство. С тем же самым зверством. И по уму не стоило это принимать близко к сердцу. Но то по уму. А у него мировоззрение рушилось. Есть бог? Или нет? Или все же есть?…
А около раздевалки под видом игры два благополучных ученичка долбили кого послабее. И у кого послабее уже и небо с овчинку казалось, и жить не хотелось ни в школе, ни на этом свете вообще. Обычное дело. Учителя не вмешивались. Обычная борьба за лидерство, что такого-то? И верно: а как еще лидеру выделиться, как не забиванием слабых?
Но у Володи мировоззрение рушилось, так что он не размышляя врезал одному по коленной чашечке. Да и другому, чего мелочиться! Природные лидеры взвыли, причем намеренно громко, чтоб привлечь внимание. Еще и угрозами бросаться стали. Серьезными, между прочим, угрозами. Добавил обоим по почкам. Потому что всё остальное они, гады, очень умело прикрыли. Про спину забыли – ну так про спину даже специалисты забывают, очень она надежной кажется.
А потом пришлось уйти. Не драться же с техничкой. А угрозы, между прочим, серьезные летали. Но выглядело, как будто хулиган Вовочка избил пусть немножко виноватых, но детишек! И этот, "кто послабее", не свидетель. Ему со страху и самому теперь кажется, что это он баловался с друзьями. И слезами обливался от радости.
Блин. Подросло племя младое, незнакомое. Опять пинать, опять драки каждый день. А обещание отцу? А угрозы серьезные летали. Как бы отца не коснулись, кстати, он в житейских делах беспомощен…
… Отсюда вывод: в пионерской дружине не абы кто должен и может быть, но исключительно сильные и волевые ребятки. Дружинники. Гридни. Старшие классы. Самые старшие. Потому что угрозы летали серьезные… Ага. И чем тогда дружинники от бандитов будут отличаться? И-де-о-ло-ги-ей? Щас. Где та идеология, если среди людей зверство, а выше никого нет?
А казалось бы: такая мелочь это мировоззрение. Многие вовсе без него живут. И ничего.
Он стоял у крыльца родной-милой школы и думал, думал…
А потом около него остановился какой-то мелкий хлыщ. По виду подросток, но лощеный какой-то, в костюме с претензией на моду, в штиблетах, которыми камушек не пнешь – и даже со стильной прической! И со взглядом прожженного дельца.
– Это ты здесь дела решаешь? – покровительственно осведомился хлыщ.
Ну кто же отвечает на вопросы, заданные таким тоном? На такие вопросы жизнь ответы дает. Ясные. Так что Володя подумал да и кивнул на Типуна. Хлыщ посмотрел и кивнул тоже. Типун больше подходил под определение хозяина жизни. Здоровый, самоуверенный, рожа наглая. Самое то хозяин. Вон их сколько на улицах, только возрастом отличаются.
– Это ты правильно отказался, – покровительственно похлопал Володю по плечу хлыщ. – Врать нехорошо.
Вообще мальчику жутко повезло. Если б не рухнувшее мировоззрение, Володя ему руки бы повыдергивал. А так…
– Знаешь, чем лев отличается от шакала? – закрепил успех хлыщ. – Лев себя по плечу хлопать не позволяет.
И усмехнулся презрительно, мол, живи пока, пригодишься. Типун от изумления чуть с крыльца не упал.
– Мне Нинка сказала с тобой дела порешать, – сообщил хлыщ Типуну.
И кивнул лакированной головой на дорогу. Сквозь редкий сосновый лес было хорошо видно, как Идеальная Учительница легко и свободно садится в нехилую такую машинку. На водительское, между прочим, сиденье. И мини-юбка ей нисколько не помеха.
– Нинка, мамка моя, – пояснил хлыщ. –А что? Ее все Нинкой зовут.
И кое-что стало проясняться. Сыночек от леди Совершенство. Вот ты какой, младая генерация…
Типун поглядел на машину, оценил – и преисполнился готовности к общению.
– Летом учитесь? – сразу ткнул в больное хлыщ. – А что так позорно? Заяву от уставших учеников нет ума накатать?
Типун осторожно покосился на Володю.
– Ум есть, – туманно ответил здоровяк. – Пальчиков лишних нет…
А Володя стоял рядом и невольно слушал. И рассеянно улыбался. Вообще идея сокращенных летних каникул пошла от директрисы. То ли выслужиться планировала, то ли статус школы повысить… но защитил ее Володя! С Нинель Сергеевной. На стенах туалета такая дискуссия развернулась о пользе непрерывного обучения – закрашивать не успевали! И не успели. Старшаков убедили. А остальным… и нечего Типуну обижаться, не так уж много ему пальчиков выломали.
– Дискотечки есть? – поинтересовался как бы невзначай хлыщ.
Дискотечки были.
– А с чем? – последовал непонятный вопрос.
– С девками! – подумав, блеснул остроумием Типун.
– Ваши девки – коровы…
Как раз девки мимо и шли. Шли и поглядывали на ухоженного мальчика. Заинтересованно поглядывали. Себя рядом представляли. Девачки. Володя насчитал таковых пятнадцать пар. Вот почему девачки парами ходят, кто бы сказал? Ведь и не подружки даже, так… компаньонки.
Потом подошла Эвелина. Одна. И очень тепло заговорила с хлыщом. У них уже были общие знакомые!
А еще Олька прошла одна. Но та всегда одна ходит, ее в этой жизни ничем уже не испугать и не удивить.
– Пиво на дискотечках есть? – вернулся к интересной теме хлыщ. – А травка? А что еще?
Типун краснел, пыхтел и мялся. Присутствие Володи на заднем плане его смущало жутко. Может, кому-то и хотелось, чтоб на детских дискотеках была травка и еще кое-что. Да кто позволит? Был Акбарс, интересовался вопросом. Так нет уже его, и даже забывать стали. Еще вольнисты были, и даже еще есть. Недавно битые морды у колонки отмывали.
Хлыщ спрашивал. Типун, как мог, просвещал.
– Ничего у вас нет! – немного раздраженно подвел итог хлыщ. – Провинция!
– Зато девки…
– Девки без травки в машину не садятся, – со знанием дела отметил хлыщ. – Сами – нет. Можно, конечно, затащить, тоже свой интерес…
– Не советую, – сказал Типун убежденно. – И, это… пойдем отсюда, а? Как-то стремно у школы такие вопросы решать… У нас много чего есть! Только от школы отойдем. Там пацаны должны стоять…
Володя вздохнул. Знал он этих пацанов. Вольнисты теперь на соседней улице паслись. Но все равно рядом со школой, уроды! А Типуна не исправить. Сколько по коленке ни пинай, в бандиты так и тянет! И хлыщ с ним. Этот, пожалуй, пострашнее будет. Опять сбиваются в стаю. И вот эти тоже считаются детьми!
Накатила усталость. Сколько можно? Бьешь и бьешься, и вроде даже что-то меняется. Вон как Типуна перекосило, что в школе бандитствовать нельзя! Но выматывает тягучее, злобное сопротивление. Соорудить бы курган из голов, сил нет. Сил нет, и нет поддержки…
Он поднял лицо к небу. Творец! Да ответь же! Правильно ли иду?! Или обманываюсь иллюзиями, и люди – просто разумные звери? Нет ответа… Есть ли высшие законы мироздания? Или нет их? Воздается ли преступившим? Дай знак, Творец! Урод ты, и больше никто…
Вообще-то вольнистов должны были встретить. Старшеклассники наконец созрели до осознания, что школа – их территория, что они здесь живут. И надо бы им помочь. Но сил не было. Так что Володя побрел, нога за ногу, рассеянно глядя по сторонам в пустой надежде увидеть Знак. Знак того, что справедливость – есть. И, конечно, не видел. Да и откуда бы? Бог Сибирь не жалует. Да его, может, и вовсе нет…