"А вот и есть!" Послышались какие-то движения, шорохи, кто-то что-то тихо сказал. В салон на негнущихся ногах вошел лорд Зейн, владетель Спэя.
"Стой! - приказал Найон. - Стой где стоишь". Повернувшись к машинному отделению, он крикнул Гилу: "Больших козырей у нас действительно нет - но того, что есть, вполне достаточно. Тебе не нравятся убийства. Возможно, ты постараешься что-нибудь сделать для пассажиров".
"Что ты имеешь в виду?"
"Если ты не согласишься на наши условия, мы убьем всех лордов, одного за другим".
"Не посмеешь!"
Раздались шипение и треск: на ковер салона свалилось тело лорда Зейна, владетеля Спэя, с обугленной головой.
Гил размышлял: успеет ли он прикончить обоих маньяков, внезапно выскочив в салон? Нет, шансов было слишком мало.
Найон спросил: "Что скажешь? Да или нет?"
"Каковы условия?"
"Сдавайся!"
"Нет".
"Ладно, перестреляем всех лордов и леди, а потом продырявим корпус корабля, и все задохнемся. Ты проиграешь в любом случае".
"Мы приземлимся на цивилизованной планете, - отозвался Гил. - И вы на ней останетесь. Таковы мои условия".
Снова послышались шаги, приглушенный шум, испуганный возглас. В салон, спотыкаясь, вошла леди Сияна.
"Подождите!" - крикнул Гил.
"Ты сдаешься?"
"Я согласен на следующее. Мы приземлимся на цивилизованной планете. Лорды, леди и я - все мы останемся на этой планете. А звездолет будет ваш".
Найон и Флориэль снова побормотали. "Пусть будет так!" - крикнул Бохарт.
Космическая яхта спустилась на Маастрихт, пятую планету звезды Капеллы. Мир этот был выбран в ходе длительных, изнурительно эмоциональных переговоров между лордом Фантоном, Гилом и Найоном Бохартом.
Состав и давление воздуха в корабле привели в соответствие с характеристиками атмосферы Маастрихта. Всем, кому предстояло остаться на планете, сделали инъекции пигментов, мелиорантов и антигенов, способствовавших адаптации организма к биохимическим комплексам Маастрихта.
Люк яхты открылся, в салон ворвался поток света. Фантон, Ильсет, Сияна, Гиацинта и Шанна пересекли салон, спустились по рампе и остановились, жмурясь и моргая, ослепленные незнакомым солнцем.
Гил не посмел выходить в салон: мстительный, рехнувшийся Бохарт был способен на любое злодеяние, а от Флориэля, полностью подчинившегося воле сумасброда, тоже можно было ожидать чего угодно. Гил пробрался из машинного отделения в трюм, открыл грузовой люк и сбросил на землю несколько сумок с продовольствием и водой, а также багаж лордов и леди, заранее позаимствовав из него все их деньги - большую сумму. Завернув в куртку пакет со своими вещами, он спрыгнул на поверхность Маастрихта и тут же притаился за кряжистым стволом ближайшего дерева, готовый ко всему.
Найон и Флориэль, по-видимому, утолили жажду крови и решили оставить его в покое. Люки закрылись, взвыли стартовые двигатели. Яхта поднялась в воздух, набрала скорость и исчезла.
Глава 16
Черного с золотом звездолета больше не было. Несмотря на присутствие бывших заложников, Гил чувствовал себя одиноким. Они стояли посреди бескрайней саванны, в какой-то степени окаймленной на западе и востоке мелкими остроконечными обнажениями известняка или гранита. Небо, насыщенного мягко-синего оттенка, ничем не напоминало розовато-лиловые, будто припорошенные пылью горизонты Хальмы. Всюду, насколько мог охватить взор, степь поросла сплошным ковром доходивших до щиколоток жестких стеблей соломенного цвета, увенчанных хохолками мелких алых ягод. Местами темнели заросли кустарника. Редкие черные деревья, почти без листвы, шелестели на ветру струпьями высохшей губчатой коры. Скоро стало ясно, что приближается полдень. Окруженная ореолом белого сияния Капелла поднималась к зениту, напоминая ослепительный фонарь в дымке океанских испарений. На востоке ландшафт погрузился в дрожащее марево.
"Вот он - мир, где я с детства мечтал побывать!" - мрачно усмехнувшись, подумал Гил. Даже предаваясь самым буйным фантазиям, он не ожидал, что его бросят на произвол судьбы на чужой планете в компании двух лордов и трех леди. Гил смерил критическим взглядом заложников, сгрудившихся неподалеку в тени высокого куста с губчатой хвоей. На лордах все еще были роскошные наряды; кроме того, они напялили высокие широкополые шляпы. И снова Гил иронически хмыкнул. Спору нет, посреди дикой степи он был не в своей тарелке - но что могло сравниться нелепостью с расфуфыренными амбройскими лордами в прерии? Злая шутка, фарс! Исправители оживленно болтали и нервно жестикулировали, указывая то в одну, то в другую сторону. По-видимому, они склонялись к мысли о марш-броске в сторону видневшихся на горизонте холмов. Наконец они соизволили заметить направившегося к ним Гила и уставились на него с нескрываемым отвращением.
Гил подошел поближе - лорды и леди брезгливо отступили на пару шагов. "Кто-нибудь знает, где мы находимся?" - спросил Гил.
"На планете Маастрихт. Эта степь называется Раканга", - сухо произнес лорд Фантон и отвернулся, будто исключая возможность дальнейшего общения.
Гил вежливо задал еще один вопрос: "Не известны ли вам какие-нибудь города или поселки поблизости?"
"Где-то здесь есть города. Где именно, мы не знаем", - бросил через плечо Фантон.
Ильсет, настроенный несколько снисходительнее, заметил: "Ваши друзья сделали все возможное, чтобы затруднить наше существование. Раканга - самая дикая, необитаемая часть большого континента на Маастрихте".
"Предлагаю забыть о наших расхождениях, - сказал Гил. - Что было, то прошло. Действительно, я один из тех, кто захватил ваш корабль, но я никогда не намеревался причинять вам дальнейший ущерб. Пожалуйста, не забывайте о том, что я спас вашу жизнь".
"Этот факт не ускользнул от нашего внимания", - холодно отозвался Фантон.
Гил указал на далекое скопление деревьев: "По-моему, там должна быть вода. Если мы найдем ручей, рано или поздно он приведет нас в населенное место".
Фантон сделал вид, что не слышит, и завязал серьезный тихий разговор с лордом Ильсетом. Оба они с тоской и вожделением поглядывали на холмы. Леди постарше о чем-то шептались. Шанна смотрела на Гила с выражением, не поддающимся определению. Ильсет повернулся к супруге: "Лучше всего удалиться в холмы. Эта адская открытая степь действует мне на нервы. Может быть, удастся найти тенистый грот или какое-нибудь другое укрытие".
"Верно, - кивнул Фантон. - И не придется проводить ночь под открытым безлунным небом".
"О нет, только не это!" - с ужасом прошептала леди Гиацинта.
"Что ж, пойдемте", - Фантон поклонился спутницам, галантно протянув руку в сторону холмов. С тревогой поглядывая на небо, леди засеменили по саванне. Ильсет и Фантон отправились за ними.
Гил озадаченно смотрел им вслед. "Подождите! - окликнул он лордов. - Как насчет воды и продовольствия?"
Фантон едва обернулся: "Возьми, сколько нужно".
Гил не знал, плакать ему или смеяться: "Что это значит? Вы хотите, чтобы я нес вашу провизию?"
Фантон задержался, взглянул на груду тюков и сумок: "Да, неси все. Хотя даже этого может не хватить".
Гил рассмеялся, не веря своим ушам: "Воду и рационы вам придется нести самим".
Теперь Ильсет и Фантон остановились и повернулись к нему, раздраженно вскинув брови.
"Еще одна проблема", - Гил указал пальцем протянутой руки на крупное, черное, горбатое животное, пристально наблюдавшее за перемещением лордов и леди. Заметив, что его обнаружили, зверь привстал на задние лапы и чуть наклонил голову набок. "Это дикий зверь, - пояснил Гил. - Возможно, хищник. У вас нет оружия. Если вам дорога жизнь, не уходите без охраны, без пищи и без воды".
"В его словах есть определенный смысл, - проворчал Ильсет. - У нас нет выбора".
Фантон вернулся: "Отдай мне оружие и неси продовольствие".
"Ни в коем случае. Продовольствие вы понесете сами. Я пойду искать реку - она несомненно приведет нас в населенный пункт. Скрываясь в холмах, вы умрете от голода и жажды, если черный зверь не сожрет вас раньше".
Лорды нахмурились, без всякого энтузиазма поглядывая на небо и степные просторы.
Гил вежливо заметил: "Я сбросил ваш багаж из трюма яхты. Если у вас есть более прочная походная одежда, рекомендовал бы вам переодеться".
Лорды и леди пропустили совет мимо ушей. Гил разделил запасы воды и продовольствия на три равные части. С видом благодетелей, оскорбленных в лучших чувствах, лорды закинули за спину наплечные сумки и отправились к далекой роще.
Пока они брели по саванне, Гил думал: "Дважды я спас их от смерти. Не подлежит сомнению, однако, что как только мы доберемся до ближайшего поселка, они обвинят меня в пиратстве и потребуют моего ареста. Меня казнят, бросят в тюрьму, сошлют на каторгу или подвергнут какому-нибудь другому наказанию, предусмотренному местными законами для космических разбойников. Что делать?"
Если бы Гила не тревожила неопределенность будущего, прогулка по саванне могла бы даже показаться ему приятной. Лорды не переставали изумлять его. То оскорбительно снисходительные, то оскорбительно враждебные, большую часть времени они отказывались признавать существование Гила. Их поверхностность, капризная раздражительность, почти полная неспособность рационально оценивать обстановку казались невероятными. Веками поколения исправителей жили, как балованные дети, не принимая никаких вынужденных решений, не сталкиваясь ни с какими неприятными неожиданностями. Поэтому они руководствовались почти исключительно сиюминутными влечениями, мало интересуясь последствиями. Спектр их эмоций был достаточно широк, но ему недоставало глубины. Уже через несколько часов, однако, Гил привык к причудам лордов и стал относиться к ним равнодушно. Его интересовал только один вопрос: как передать бывших заложников в руки местных властей и в то же время не оказаться в руках этих властей самому? Перспектива стать изгоем и беглецом на чужой планете его не прельщала.
Лорды сразу дали понять, что предпочитают передвигаться ночью, а не днем. С обезоруживающей искренностью они объяснили Гилу, что в темноте открытые пространства не казались им такими огромными, и что они хотели бы по возможности избегать воздействия слепящих лучей Капеллы. Но по саванне бродили опасные твари. Одной из них Гил особенно боялся: гибкого шестиметрового существа на восьми длинных ногах, напоминавшего гигантскую помесь паука со сколопендрой. Наблюдая за вкрадчиво-аккуратной манерой передвижения этого монстра, время от времени кружившего поодаль, слегка перегревшийся под солнцем Гил про себя прозвал его "цыпочкой". В темноте "цыпочка" могла бесшумно и незаметно подобраться и схватить любого клешней. В Раканге водились и другие, не менее подозрительные создания: округлые прыгучие твари, похожие на шиповатые металлические бочонки, невероятной длины плоские змеи, скользившие на сотнях мелко семенящих ножек, стайки сметливых рыжеватых шакалов, явно инопланетного происхождения, дважды вынуждавшие путников забираться на деревья. В связи с этим, несмотря на предпочтения лордов, Гил отказался идти после наступления темноты. Фантон собрался было продолжать путь без него, но, услышав завывания, уханье и хихиканье, раздававшиеся в ночной прерии, благоразумно вернулся под защиту единственного лучемета. Гил развел бушующий костер под большим деревом с губчатой корой, и все присутствующие подкрепились частью принесенных припасов.
Теперь Гил решил коснуться вопроса, занимавшего его весь день. "Я в неудобном положении, - сказал он, повернувшись к Ильсету и Фантону. - Как вы знаете, я участвовал в действиях группы, захватившей ваш звездолет".
"Не забываю об этом ни на минуту", - бесстрастно подтвердил лорд Фантон.
"В этом и состоит мое затруднение. Я не хочу, чтобы вы и леди погибли, и никогда этого не хотел. Я хотел только одного - вырваться из Амброя, захватив космическую яхту. Теперь мой долг, по-видимому, заключается в том, чтобы помочь вам вернуться в цивилизованные места".
С отвращением глядя в огонь, Фантон ответил зловещим многозначительным кивком.
"Без меня вы не выживете, - продолжал Гил. - Но мне не следует забывать и о себе. Я хочу, чтобы вы поклялись мне, что не выдадите мне властям, если я помогу вам вернуться в лоно цивилизации".
"Ты! Ты смеешь ставить нам условия? - заикаясь от возмущения, вскричала леди Гиацинта. - Посмотри, что ты с нами сделал, какому унижению, каким лишениям мы из-за тебя подвергаемся! И при этом..."
"Леди Гиацинта, вы не понимаете сути дела!" - твердо прервал ее излияния Гил.
Лорд Ильсет безразлично махнул рукой: "Хорошо, я согласен. В конце концов этот парень действительно сделал для нас все, что мог".
"Что я слышу? - страстно возмутился Фантон. - Этот злоумышленник, этот разбойник украл мою яхту! Грабителю я могу обещать только одно: его накажут сполна и поделом!"
"В таком случае, лорд Фантон, мы расстанемся, - сказал Гил. - Нам не по дороге".
"Но ты оставишь мне оружие".
"Ха! Ничего подобного!"
Ильсет вмешался: "Послушайте, Фантон, будьте рассудительны. Сложилась необычная ситуация. Мы должны проявить великодушие". Он повернулся к Гилу: "В той мере, в какой это касается меня, я прощаю тебе пиратство".
"А вы, лорд Фантон?"
Фантон с сожалением крякнул: "Так и быть".
"Леди?"
"Надеюсь, они воздержатся от предъявления обвинений".
Из темноты повеяло прохладой, но вместе с ней ветер принес тошнотворный запашок, от которого Гилу сразу стало не по себе. Лорды и леди, судя по всему, остротой обоняния не отличались.
Гил поднялся на ноги и вгляделся в ночной мрак. Снова повернувшись к костру, он обнаружил, что лорды и леди уже устраивались на ночлег под деревом.
"Нет, нет! - тревожно остановил их Гил. - Придется забраться на дерево, и как можно выше".
Лорды уставились на него, как каменные истуканы.
"Как хотите, - сказал Гил. - Спасайте свою шкуру сами". Он подбросил в огонь несколько сухих сучьев и поворошил костер, что вызвало капризный протест Фантона: "Неужели нельзя обойтись без яркого пламени? Терпеть его не могу!"
"Вокруг - дикое зверье, - напомнил Гил. - Яркий костер по меньшей мере позволит нам заметить приближение опасности. Настоятельно советую всем забраться на дерево".
"Смехотворно! Сидеть всю ночь на ветках? - возмутилась леди Сияна. - Как же мы отдохнем? Разве ты не видишь, что мы устали до изнеможения?"
"Под деревом вы беззащитны, - спокойно ответил Гил. - На дереве вам, вероятно, не удастся отдохнуть, но вы останетесь в живых". Он схватился за одну из нижних ветвей, вскарабкался повыше и уселся в развилке, прислонившись спиной к стволу.
Внизу беспокойно бормотали лорды и леди. В конце концов Шанна вскочила и забралась на дерево. Лорд Фантон помог встать леди Сияне. Заметно страдая от непривычных усилий, они устроились на толстой ветви неподалеку от Гила. Леди Гиацинта, горько жалуясь, наотрез отказалась подниматься выше первой развилки, находившейся в трех метрах над землей. Убедившись в бесполезности уговоров, лорд Ильсет раздраженно вскарабкался чуть повыше.
Костер догорал. Из темноты - совсем недалеко - послышался тихий дробный перестук; гораздо дальше визгливо выли шакалы. Вынужденные обитатели кроны губчатого дерева молчали.
Шло время. Гил погрузился в лихорадочную дрему. Посреди ночи он проснулся от распространившегося в воздухе зловония. К тому времени костер уже почти погас.
Послышались осторожные тяжелые шаги. По шуршащему ковру соломенных стеблей приближалось что-то темное, что-то большое. "Цыпочка" задержалась под деревом, наступив одной ногой в тлеющие угли. Протянув клешню, она сорвала леди Гиацинту с нижней ветви и унесла ее, отчаянно визжащую, во мрак ночи. Окруженный кромешной тьмой, Гил даже не пытался прицелиться - лучемет был бесполезен. Все забрались повыше. Больше никто не спал.
Ночь не кончалась. По-видимому, сутки на Маастрихте были значительно протяженнее, чем на Хальме. Ильсет и Фантон молча сидели, скорчившись и вцепившись руками в ветки, на самом верху почти облетевшей кроны. Леди Сияна то и дела издавала тихий прерывистый звук, напоминавший раздраженное кудахтанье домашней птицы. Шанна поскуливала от страха. Воздух становился влажным и холодным, выпала роса. Мало-помалу леди Сияна и Шанна застыли в беззвучной неподвижности.
Наконец в восточной части неба появилась зеленая полоска. Простираясь вверх, она превратилась в цветущий веер розового румянца. В основании веера пробилась искра белого огня, появился край солнечного диска - Капелла всплыла над горизонтом.
Изможденные странники спустились с дерева. Озябший Гил снова развел костер, хотя огонь явно больше никого не радовал.
Мрачно позавтракав, пятеро оставшихся в живых продолжили путь на север. У Гила вызывал немалое замешательство тот факт, что потеря леди Гиацинты практически не отразилась на поведении лорда Ильсета. Другие исправители тоже не проявляли каких-либо признаков скорби или беспокойства. "Что за чудной народ! - дивился Гил. - Они вообще что-нибудь чувствуют? Или жизнь для них - что-то вроде игрушки, которую можно повертеть в руках и выбросить?" Прислушиваясь к разговорам лордов и леди, он заметил, что к ним вернулся - в какой-то степени - прежний апломб. Они продолжали вести себя так, будто Гил не существовал. Ильсет и Фантон снова жестикулировали, указывая друг другу на западные холмы, и даже начали потихоньку поворачивать в ту сторону. Гилу пришлось строго приказать им отказаться от этой идеи.
Ближе к полудню второго дня с юга налетели косматые черные тучи. Поднялся ветер. За свистящими порывами ветра последовал град, обрушивший на головы путников лавину крупных ледяных горошин, причинявших ощутимую боль. Гил никогда еще не переживал ничего подобного. Он защищался от града так, как это инстинктивно делают все люди - сложил руки на голове. К его удивлению, лорды и леди стали с криками бегать кругами и топтать градины, будто это были ужалившие их насекомые.