Главный космопсихолог получил нобелевскую премию, его коллеги – государственные (каждый в своей стране), а Техник со своей очаровательной супругой – отпуск на Венеру.
И счастливые влюбленные, раздавая интервью и автографы, отправились отдыхать на планету любви, окруженные вниманием и признательностью благодарных землян.
Вот именно с этого момента космос стал доступен людям. Именно с этого и началось великое освоение Вселенной.
Одинокая планета
Иногда незыблемые истины оказываются пустыми фантазиями. А самые невероятные фантазии – незыблемыми истинами.
Как попал Техник в этот медвежий угол Вселенной, он и сам не понял.
Бац! И его корабль мчится к одинокой звезде с одной-единственной планетой.
Техник хотел развернуться и лечь на свой курс, но эта звездная система оказалась настолько необычной, с одной-единственной планетой, что Техник из чистого любопытства решил вначале все же добраться до той одинокой планеты, а уж затем убыть по своему маршруту.
Подлетая к планете, послал сигнал оповещения, мало, правда, надеясь на ответ. Ответа не было.
Лег на орбиту планеты.
Проверил ее по картотеке обитаемых планет.
В картотеке этой планеты не было.
Поэтому Техник оставил корабль на всякий случай на орбите, а сам в десантной Шлюпе сел в указанном пеленгатором месте.
Планета встретила Техника цветущим раем.
Воздух был чистейшим, пели птицы, цвели вишни.
"Весна", – подумал Техник.
Всё как на Земле: и воздух, и вода, и трава, и деревья. Невдалеке на возвышенности виднелось какое-то сооружение.
Техник, оставив Шлюп, решил прогуляться до него пешком.
Когда подошел к подножию холма, стало видно, что на вершине его стоял великолепный замок, напоминающий, кажется, все шедевры земной замковой архитектуры.
Перед замком – великолепный парк. В общем-то парком была, наверное, вся эта удивительная планета. Просто перед замком было больше, чем где-либо, зверей, птиц и прудиков с кувшинками и лилиями.
Перед входом в парк Техника встретил молодой человек, одетый по моде конца второго земного тысячелетия, – костюм, рубашка, туфли. Правильные черты лица.
Молодой человек прямо так и лучился радостью встречи.
Его окружали не менее десятка безумно элегантных и неимоверно красивых девушек, так же источающих необычайную радость.
Молодой человек обнял Техника как близкого родственника. Это было очень трогательно. Пахнуло дорогим одеколоном.
Прошли в замок. Внутри он был наполнен великолепием сотен Лувров и Эрмитажей.
Техник был потрясен.
Хозяин замка упивался этим потрясением.
– Чье это?
– Мое, – гордо ответил он.
– Удивительная планета, – выразил свое восхищение ошарашенный Техник.
– И планета моя, – так же просто добавил хозяин.
– Что это всё, вообще? – Техник обвел руками видимое пространство.
– Это пространство моей жизни. Жизнь после смерти. Моей смерти. А ты кто? Как ты попал на мою планету? Когда ты умер?
– Нет, я пока еще не умер, Бог миловал.
– А как же ты попал сюда ко мне, на мою планету?
– Не знаю. Летел, летел, вот и прилетел. В космосе еще не такое бывает.
– Странно.
– Ничего странного. А вот как ты попал сюда на эту планету?
– Я? Я просто умер. Предстал перед Господом. Это там у нас на Земле навыдумывали Рай, Ад. Нет этого ничего. Господь просто каждому умершему дает по планете. Вот и строй на ней сам себе либо Рай, либо Ад.
– Откуда Господь возьмет столько планет во Вселенной для всех умерших людей, да еще за всю историю человечества?
– А ты знаешь, сколько планет во Вселенной?
Техник задумался. Из курса космологии он помнил, что только в одной нашей – земной – галактике планет столько, что их количество в триллион раз превышает всех живущих на Земле и живших за всю историю Земли – это было точно. А во Вселенной… От такого неожиданного открытия, о котором раньше он и не задумывался, Техник опешил, удивляясь величию Создателя. И чтобы не показать свою растерянность, попытался перевести разговор в другое русло:
– Ну, ты, наверное, на Земле был самым святым человеком, если тебе досталась такая прекрасная планета. Прямо Рай.
– Рай, говоришь? Да нет. Это только на первый взгляд здесь Рай. Здесь хуже Ада. Ни одной человеческой души, кроме меня.
– А девушки?
– Всё это искусственные создания без эмоций, переживаний – плод моих фантазий. Здесь можно создать всё. Исполняются любые мои желания: от самых омерзительных до самых благородных. Но всё не настоящее.
– Интересно, – почесал затылок Техник.
– Было бы интересно, если бы здесь была хотя бы еще одна человеческая душа.
– Зачем? – скорее машинально, чем из-за любопытства, спросил Техник.
– Неужели ты не понимаешь, что я здесь один? Абсолютно один на всей планете. Ну, насмотрелся на эти Эрмитажи, Лувры. Ну, упился самым дорогим коньяком. Ну, увешался самыми дорогими украшениями. Ну, поимел образ самой привлекательной женщины. И что?
– И что?
– Ничего. Зачем мне все это надо? Жить одному в вечности – вот где Ад.
– А почему же ты один?
– А в этом-то и весь секрет. На Земле я был самым отъявленным негодяем, людям причинял только зло и несчастья. Даже родная мать перед своей смертью отказалась от меня. А Господь, когда души умерших предстают перед ним, предлагает им поселиться вместе на одной планете. Желающих поселиться со мной не оказалось; Я вначале даже обрадовался: "Как хорошо. Буду жить один на целой планете". И когда прибыл сюда, то просто обалдел от счастья: что ни пожелаю, все исполняется – бассейн не бассейн, икра не икра, баба не баба. Год прошел, второй, третий, десять, сто… Я начал звереть. Что толку, что живу в роскоши, довольствии? Для чего? Непонятно. Никто не видит, никто не слышит. Обратной связи с Господом и другими душами никакой. Со злости все уничтожил и впал в меланхолию. Истязал себя. Потом опять создавал, снова уничтожал и истязал. Пытался создать космические ракеты, но получались только муляжи. Вырваться с этой планеты невозможно. И умереть уже нельзя. Ведь и это тело не настоящее, я его сам создал. А душа бесплотная. Я сначала бестелесным летал по безжизненной планете, пока не создал все это. Возомнил себя чуть ли не Богом. С одной единственной душой на планете. Так играл долго и, наконец, понял, что вот где Ад-то – когда все от тебя отказались. И теперь я должен жить на этой одинокой планете вечно. Вот он где Ад. А не в котлах со смолой, как мы все себе это представляли. Там хоть черти есть. Все душа, пусть даже самая уродливая и подлая.
Он зарыдал, завыл по-волчьи. И вдруг вцепился в меня:
– Слушай, ведь ты тоже когда-нибудь умрешь.
– Ну, умру, наверное, – ответил ошарашенный Техник.
– Не "наверное", а точно умрешь, – крикнул он, весь дрожа, как в лихорадке.
Техник, чтобы его успокоить, решил во всем с ним соглашаться. К тому же он говорил в общем-то правильные вещи. Конечно, когда-никогда и ему – Технику, одинокому бродяге космоса – придется предстать перед Создателем.
– Конечно-конечно, умру.
– Жаль, что я тебя сейчас не могу прихлопнуть, – заскрипел зубами хозяин планеты.
– Почему же? – усмехнулся Техник, нащупав в кармане кнопку мгновенного переместителя в пространстве и времени.
– Очень просто, все потому же, что мы, души, не можем причинить никакого вреда живым. Вы во власти Господа. Только он распоряжается вашими телами. Так вот, я тебя прошу, когда ты умрешь и предстанешь перед Господом, попросись на мою планету.
– Хм, – хмыкнул я.
– Ты знаешь, как нам здесь будет прекрасно? Будем в гости друг к другу ходить, в футбол играть. У меня команда и у тебя команда. Или, если поссоримся, можно войну устроить. Целые римские легионы можно создать. Или атомную войну.
Глаза его разгорелись.
– Тут-то мы и выясним, кто из нас лучше и сильнее.
– Хм, – опять хмыкнул Техник.
– Ты давай не хмыкай, а то я тебя не выпущу со своей планеты. Ты и помрешь здесь у меня своей собственной смертью, раз я не могу тебя прикончить. А чтобы это произошло побыстрее, я, конечно, тебе помогу.
Хозяин засмеялся и схватил Техника за воротник комбинезона. Техник посмотрел ему в глаза и, казалось, увидел в одну секунду всю его мерзкую жизнь на Земле, в голове вспыхнуло величие Господа, и пронзил ужас наказания за грехи земные. От страха не за свою жизнь или смерть, а за то, что он каким-то образом заглянул в случайно приоткрывшуюся дверь Ада, Техник нажал кнопку переместителя и в тот же миг оказался на своем корабле.
Быстро развернул его и помчался прочь от этой одинокой планеты с виду похожей на Рай, а на самом деле являющейся Адом для одной-единственной души.
Души одинокой и несчастной.
А вслед неслись какие-то взрывы на этой планете. Очевидно, этот грешник решил еще раз попытаться взорвать свою планету.
"Нет, – думал Техник, – уж после моей смерти моя планета не будет такой одинокой, как та, на которой я сейчас побывал совершенно случайно.
Хотя случайного в нашем мире никогда и ничего не бывает".
Первая поправка
"Каждый пилот перед каждым полетом, независимо от целей экспедиции, обязан сдать экзамен по инструкции "Действия командира и членов экипажа корабля при обнаружении внеземных цивилизаций".
Знание именно этой инструкции особенно тщательно проверяет Служба безопасности внегалактических полетов когда экспедиция отбывает за пределы освоенного пространства нашей Вселенной.
Инструкция эта появилась не так давно, и я по случайному стечению обстоятельств стал тем самым пилотом, который внес в нее первую поправку.
Полет этот был самым обычным полетом к сателлитной галактике Млечного Пути.
Я прошел все обычные предполетные процедуры. И как Техник-пилот, нанятый Европейской космической академией, тоже подвергся самому драконовскому экзамену по пунктам этой, как мне тогда казалось, совершенно ненужной и даже глупой инструкции.
Получил я задание Академии, ознакомился с кораблем и, попрощавшись с любимой Землей, умчался в космос.
Миссия была чисто технической. Ученые напихали в корабль массу приборов, маяков, станций, и я как Техник должен был в нужное время все это разместить во вновь осваиваемом пространстве этой галактики.
Задача для профессионала моего уровня несложная.
Единственное, что требовало трудов – очень внимательно отследить очередность и время отстрела маяков, а потом, уже по их линии, обычным порядком запускать станций Академии на заданные галактографами орбиты.
Прибыв на место, я велел компьютерам рассчитать рабочую карту – схему, а сам занялся изучением близлежащей звездной системы.
Система была довольно интересная. Состояла она из двух светил и одной планеты. Одна звезда – гигантских размеров – медленно вращалась вокруг своей оси и едва теплилась. Другая была поменьше, крутилась волчком, и с такой же бешеной скоростью вертелась вокруг своей соседки, разбрасывая во все стороны обильные по – токи света и тепла.
А единственная планета, что одиноко болталась на приличном расстоянии от обеих звезд, была очень похожа на нашу Землю. Позже я прозвал ее Сестренкой. Пока я рассматривал эту странную космическую троицу, мои автоматы закончили подготовку к установке маяков. Тут и мне пришлось попотеть: на рассчитанные орбиты маяков сильно влияла специфическая гравитация этой двойной системы.
За маяками пошли станции. В своей летной практике мне уже не раз приходилось их ставить, и сейчас, с помощью маяков, все прошло легко и быстро. Я вывел станции на орбиты, все проверил и пошел отдыхать. Решил, что запущу их в рабочий режим потом, когда высплюсь.
А когда проснулся, одной станции не было. От неожиданности я чуть не вывалился из кресла. Обшарил все пространство вокруг – и нигде ее не обнаружил. Прямо чертовщина какая-то!
Куда же она могла деться?
Сколько я ни шарил по пространству, так и не смог найти пропажу.
Ничего не поделаешь, утерся я и на место пропавшей воткнул новую, из запасника. Погоревал, конечно: ведь от этого значительно уменьшался мой гонорар по контракту.
Наконец включил все станции и стал готовить корабль в обратный путь.
Перед самым отлетом я еще раз окинул взглядом расставленные станции и даже вскрикнул от неожиданности – одной опять не было.
Той самой, которую я только что поставил, самой ближайшей к одинокой планете.
Все ясно: приходилось оставаться и решать эту проблему, поскольку в исчезновении станций явно просматривалась система, а дома мне вряд ли удастся объяснить, куда они подевались, раз их нет на месте.
Что ж, вздохнул я и выставил последнюю из запасных. Но прежде поместил внутрь маяк, который должен был заработать сразу после схода станции с заданной орбиты. Эта станция исчезла сразу, едва я ее поставил.
А вскоре заработал маяк. И где бы вы думали? На той самой единственной планете, которая вертелась в одиночестве поодаль от своих светил.
"Вот так Сестренка", – разочарованно подумал я, прыгнул в пилотское кресло посадочного катера и на всех парах помчался к этой планете.
И что же я там увидел?
Моя станция без помощи двигателей и какой-либо иной помощи парит в воздушном пространстве этой планеты, а огромное множество аборигенов, похожих на нас, как родные братья, стоит на огромном плато и во все глаза пялится на мою станцию.
Потом кто-то вскрикнул, миллионная толпа, охнув, протянула руки вверх, к станции, и та, как бы повинуясь этому единому жесту, медленно опустилась на поверхность планеты.
Не успел я удивиться, как эти существа вплотную взялись за меня. Я ясно видел, как они, все разом, уставились в ту точку на небе, где я крутился на своем катере.
От этого миллионноокого взгляда мне сделалось жутко. Я включил двигатели и решил убраться куда-нибудь подальше от этих глаз, но сколько ни дергал рычаги, катер меня не слушался. Он просто замер на месте. И напрасно я расходовал топливо, используя даже аварийные мощности. Все было впустую.
Тут аборигены разом вскинули руки вверх, и моя посудина стала медленно опускаться.
Я запаниковал, не в силах понять, какие силы действуют на мой кораблик, и если мои приборы этих сил не ощущают, то почему он движется, да еще против направления, задаваемого ему двигателями.
Но катер сел на землю и, сколько я ни гонял двигатели, не приподнялся ни на волос.
Вскоре у меня кончилось терпение. Я выключил двигатели и решил вылезти из катера. Тут же все аборигены опустили руки и, перестав сверлить мою посудину глазами, стали расходиться в разные стороны.
Ругаясь последними словами, я вскочил в свой скафандр, откинул люк и выскочил на поверхность.
Ближайшие ко мне представители местной цивилизации удивленно остановились и медленно, опасливо окружили меня.
Я уже говорил, что они были как две капли воды похожи на нас, землян, только одежда их напоминала тоги наших древних римлян, правда, темно-серого цвета.
Автоматам скафандра, очевидно, надоело работать в холостом режиме, поскольку атмосфера здесь ничем не отличалась от земной, и скафандр мой сложился. На мне остался только рабочий комбинезон, да оружие, болтающееся на шее.
Из толпы вышел некто бородатый и заговорил со мной тихим ласковым голосом. И хотя я до того ни разу не слышал эту речь, в голове сами собой возникли понятные образы. Его интересовало, кто я и зачем прилетел к ним на планету. Он уверил меня, что поймет то, что я ему отвечу.
Я как – то сразу попал под его влияние, будто я был школьником, а он учителем. Словно оправдываясь, я рассказал все: о себе, о семье, о нашей планете и цивилизации, о моем контракте и пропавших станциях. А когда закончил, очень удивился и своей болтливости, и скорости, с какой я все это выпалил.
Он поблагодарил меня за столь обстоятельный ответ на его коротенький вопрос и заверил, что все недоразумения между нашими планетами решатся к обоюдному удовольствию, станции мне вернут – они, де, просто попали в зону чистки их космического пространства, – а потом пригласил меня побыть гостем их планеты.
Тогда я еще не понял фатального смысла этого любезного приглашения. Но почему-то, хотя и был при исполнении, плюнул легкомысленно на все это и согласился.
Цивилизация у них оказалась очень простая. Машин совсем не было. А мои станции они приземлили, чтобы они им не мешали на чистом небе. И планировали вскоре убрать остальные. А делали они все это, даже в космосе, очень просто, безо всяких там ракет и кораблей: собирались все вместе и посредством концентрации желаний заставляли материальные тела передвигаться туда, куда им хотелось.
Это я так просто все описываю, а для них это был довольно – таки сложный ритуал.
Но что меня поразило больше всего, так это то, что на всей планете не было ни одной птицы, порхающей на воле.
Оказывается, птицы у них считались священными. По всей планете было понастроено множество храмов, где поклонялись Птице. И в каждом, огромном и величественном, были золоченые клетки с немногими птичками, повадками очень напоминающими наших пронырливых и бестолковых воробьев.
Те из местных жителей, кто владел этими птичками, повелевали и всем населением. Я долго не мог понять природы этого могущества, пока не столкнулся с очень тривиальной и, как поначалу показалось, простой проблемой.
Я простыл, у меня начался насморк.
Все вокруг меня как-то странно засуетились, а когда я попросил, чтобы мне прислали доктора, оказалось, что докторов у них нет, как нет ни медсестер, ни больниц, как нет и самих больных в нашем понимании этого слова.
То есть заболевать – то они заболевают, но не болеют. Они либо сразу же выздоравливают, либо сразу же умирают.
И оказывается, участь заболевшего любой, даже самой пустячной болезнью – выздороветь ему или умереть – решается этими самыми невзрачными птичками.
А происходит это так. Заболевший обязан немедленно прибыть в храм. Он или приходит сам, или его приносят. В храме, если болезнь легкая, вроде насморка, его окружают бодрствующие в это время жрецы. Больному вкладывают в ладонь птичку. Все присутствующие при этом жрецы концентрируются на больном, буквально не сводят с него глаз.
Если птичка спокойно устраивается в ладони, как в гнезде, больной тут же выздоравливает от любой болезни. А если она взлетает, больной немедленно умирает, даже от паршивого насморка. И чем серьезнее болезнь, тем больше жрецов участвуют в этом обряде.
Я собственными глазами видел, как моментально срастались сломанные кости рук и ног, как выпрямлялись позвоночники, как сходили на нет экземы, страшные раны и рубцы.
И так меня поразили эти чудо – птички, что и я решил вылечиться разом, как лечатся жители этой плане – ты.
Сказано – сделано.