Обзор ограничивался недостатком света. Косыми и тонкими лучами он с трудом пробивал дорогу к земле сквозь пышные кроны исполинских деревьев, ничего толком не освещая.
Немного отдышавшись, Кирилл набрал в грудь побольше воздуха и выдал длинное, заковыристое и непечатное ругательство. Прибежал, блин. Надо срочно искать тропу, прежнюю либо новую, без нее не обойтись. Сам утонет. Уйдет в топь, неминуемо увязнет, а потом прибежит молодой цератозавр и открутит ему башку. И отомстит за испуг, и покушает. Про этих большеголовых хищников Кирилл уже слышал кое-что от рабочих, в самые первые дни своего пребывания на Тайе.
Говорили, что цератозавры хитры и умны, что компенсирует недостаток скорости - до конкавенаторов им далеко. Рогатые хищники нередко загоняют мирагайю или дацентрура в болото, а потом, когда несущий смерть шипастый хвост прочно увязает, бросаются и выдирают шматы мяса из еще живого травоядного. Не самый приятный способ расстаться с жизнью, согласитесь.
Кириллу оставалось лишь прикидывать в уме, в какую сторону от тропы он отклонился, и где она могла теперь проходить. Его сбивал чересчур сильно активизировавшийся внутренний компас, указывающий направление к конечной точке пути. Он требовал переть напролом, совершенно не учитывая обстоятельств. Кирилла подстегивали, подгоняли, и все это противно зудело внутри, не давая спокойно пораскинуть мозгами.
Зато за ним больше никто не присматривал. Мерзопакостное чувство чужого взгляда на спине здорово заставляло нервничать в и без того, мягко говоря, непростой ситуации. Невидимка отстал.
Смещаться лучше вправо, где-то там и должна была остаться лесная дорожка. Возможно, ее протоптали родители того самого цератозавра. А может, и кто-то еще.
Лес полнился привычными звуками - кто-то шуршал в стороне, под кем-то похрустывали ветки, в воздухе жужжали насекомые. Пора было уходить отсюда. Недаром говорят, что болото - место гиблое. Обстановка здесь не располагает ни к чему хорошему.
Для более точной и безопасной разведки Кирилл вооружился палкой. Она давно лежала подле толстой и кривой сосны. Кирилл только сейчас, оглядевшись, понял, что деревья здесь выглядят иначе, как-то зловеще. Особенно кипарисы, стоящие западнее и уходящие нижней частью ствола и корнями в болото. Их темно-красная кора была испещрена глубокими трещинами разной длины и формы, и, если смотреть на нее достаточно долго, начинают мерещиться какие-то жуткие несуразности.
Все, чего в данный момент всем сердцем желал Кирилл, так это убраться поскорее из негостеприимных топей.
- А-й-й, - Кирилл отбросил палку и схватился за вспыхнувшую болью руку. Там по тыльной стороне ладони бегали мелкие желтые муравьи. Бегали и кусали, возмущенные тем, что их потревожили.
Во время бега пальцы потели, и Кирилл отстегнул тонкие перчатки от комбинезона и спрятал их за пазухой. Теперь он горько пожалел об этом. Муравьи будто прилипли к руке, снуя по коже и нанося новые удары. Парочка даже предприняла попытку прошмыгнуть под комбинезон, но тот слишком плотно прилегающий обшлаг не позволил затее осуществиться. Кирилл смахнул их прочь, отбежал в сторону и торопливо проверил, не осталось ли еще мелкой дряни на ладони и пальцах. К счастью, муравьи отстали. Уже второй раз многоногие чудища покушались на его правую руку. Совпадение?
- "Не думаю", - Кирилл уже ни в чем не был уверен, но решил лишний раз себя не накручивать.
На всякий случай он сделал еще несколько шагов в сторону. Вряд ли насекомые настолько мстительны и, главное, сообразительны, чтобы умышленно догонять его. Можно осмотреться и прикинуть, наконец, направление.
Уходящие в болото кипарисы встречались впереди все чаще, тем самым выдавая с потрохами гадкую топь, благодаря покрытия из мха мимикрирующую под твердую землю.
Проинспектировав окрестности беглым взглядом, Кирилл другой палки не обнаружил. Значит, придется одну ветку отломить и смещаться правее, к северу, вдоль границы болота. Обратно он дороги не найдет, ибо проложенный в уме маршрут вел только в одну сторону.
Так, стоп… А это еще что? В первый раз Кирилл подумал, что под толстенной ветвью с множеством свисающих вниз тонких, похожих на иглы листьев, находится здоровенный кап, нарост, какие часто встречаются на деревьях. Но ведь наросты не моргают, правильно? И у наростов нет на носу тупого рога-гребня.
Кирилл на всякий случай предпринял скромную попытку повлиять на животное, однако ящер был не лыком шит. Едва смекнув, что маскировка раскрыта, ринулся на добычу. Не успеть.
Подавив вопль ужаса, Кирилл побежал прочь от болота, примерно туда, откуда явился. Он рисковал заплутать еще сильнее, но отступать-то больше некуда!
В сознании пульсировала надежда на малое расстояние между деревьями, позволившее унести ноги от торвозавра (ну, и о джетпаке стоит замолвить доброе слово), однако цератозавр был грациозен. Он ловко оббегал все препятствия, практически не снижая темпа, и тяжелое, уверенное дыхание за спиной Кирилла становилось все ближе.
Да, конкавенатора это чудо-юдо, может, и не догонит, а вот человека - как пить дать.
Мозг подсказал единственно верное решение - резко изменить траекторию. Кирилл буквально заставил себя пружинисто скакнуть в бок, в густой кустарник, враз оцарапавший лицо и руки. Уставшие мышцы с неохотой подчинились.
Импульса оказалось достаточно, чтобы вновь проломить кажущиеся непролазными заросли и оказаться на крохотной поляне, в самом центре которой стояли еще два цератозавра. Самка и подросток, тот самый. Наябедничал, что ли? Ах, ты, говнюк…
Кусты затрещали, и Кирилл затылком чувствовал, что он в западне. До начала семейного обеда осталось три, два, оди…
Чьи-то руки схватили Кирилла за подмышки и с шустро потянули вверх. У него перехватило дыхание от такого резкого подъема, а еще от того, что, лишь оказавшись выше, Кирилл понял, в какой переплет попал. Самец прорвался на поляну спустя полсекунды и даже дернул головой вверх, но, еще не завершив движения, понял, что дичь уходит.
Тогда он зло посмотрел на теряющегося в вышине за листьями Кирилла и протяжно каркнул, выражая досаду из-за несостоявшегося пикника. Динозавры-то были уверены, что добыча, почитай, у них в желудке.
24
- Теперь сам подтягивайся, - велел очень хорошо знакомый звонкий голос. - Выше мне тебя не дотащить.
Кирилл послушно вытянул руки, уцепился за толстенную, похожую на настоящее бревно ветвь и с трудом, кряхтя, подтянулся, перекатился по ней и остановился, добравшись до верха. С трудом, потому что весь вымотался от непрерывного бега. Силы, дарованные ему то ли свыше, а то ли еще откуда, иссякли. Видать, и там источник был не бесконечен. Тот последний лихой прыжок на бегу отнял без остатка всю энергию.
Осталось только жгучее, вызывающее подкожный зуд желание поскорее достичь неизвестной пока цели.
Как можно догадаться, никого Кирилл не увидел. Он будто бы сидел на дереве один, но рядом, ближе к широченному стволу, находился еще один человек.
- На тебя никак не мог подумать, - признался Кирилл и как-то глупо улыбнулся. Он просто не знал, как можно реагировать на такое.
- Если б мог, меня бы здесь уже не было, - резонно заметила Марья и вдруг появилась, вся, целиком.
Она была в белоснежном, чуть мешковатом комбинезоне из матовой мягкой ткани. Комбинезон не прерывался в районе стоп, но покрывал их полностью, для лучшего эффекта. Покрывал он и руки в виде обтягивающих перчаток из того же материала. Лицо девушки оставалось открытым, только на лбу чуть поблескивала какая-то пленка.
"- Забрало шлема", - догадался Кирилл. - "Только мягкое".
Собственный защитный костюм теперь начал казаться Кириллу жалким старьем.
- Зуб заболел, значит? - Кирилл подначил девушку, пытаясь поскорее разрядить обстановку.
- Угу, - пробурчала та с явным неудовольствием. - В следующий раз всем скажу правду, что ты меня поколотил. Что случится дальше, догадываешься?
Кирилл догадывался. Как догадывался и о том, что никакого следующего раза не будет. Путь в Гросвилль ему заказан теперь насовсем.
Марья деловито смотала тонюсенькую веревку, на которой они взмыли ввысь, а потом, держа моток в одной руке, другой аккуратно сняла с шершавой коры ветки плоский компактный прибор, размером не больше выброшенного Кириллом КПК. Все это дело она убрала в невесть откуда взявшийся карман на правой стороне груди и подняла синие глаза на Кирилла, с изумлением и какой-то подавленностью наблюдавшим за ее действиями.
- Может, объяснишь, что все это значит? - несмело спросил Кирилл. - Или я сейчас с ума сойду. Глаза не верят.
- Да ты уже давно свихнулся, - хмыкнула Марья и вдруг задорно подмигнула. - Не бойся, солдат ребенка не обидит.
Дерзкая шутка привела Кирилла в чувство, равно как и чистейший русский язык, на котором была произнесена фраза.
- Не хотела демаскировать себя так скоро, - посетовала Марья и вздохнула. - Но пришлось спасать тебя, идиота. Куда ж ты так сорвался-то, болезный? Неужто думал оторваться?
- Думал, - честно признался Кирилл.
- Индюк тоже думал…
- Я, наверное, повторю воп…
- Не надо, - отмахнулась собеседница. - Лучше отгони эту надоедливую семейку - они уже вроде пришли в себя - и продолжим путь. По дороге и пообщаемся.
Девушка отвечала легко и непринужденно, что окончательно сбило Кирилла с толку. Выбить из нее ответ силой? Что-то подсказывало, что и пытаться не стоит. Да и силенок нет. Их бы не хватило даже на драку с аристозухом.
Лучше сделать то, что она просит, а там посмотрим. Похоже, Кирилл ей нужен живым и невредимым, так что подвоха можно не опасаться. По крайней мере, пока.
Настраиваясь, Кирилл прикрыл глаза. Цератозавры, невидимые с дерева из-за листвы, никуда с поляны не уходили и даже не прятались. Эти чрезвычайно головастые (во всех смыслах) создания логично предположили, что рано или поздно двуногий слезет или сорвется. Никуда не денется.
В умишке самца мелькала мысль забрать отпрыска и отправиться на охоту, оставив самку караулить беглеца, но пока он решил переждать. Уязвленная гордость требовала отмщения. Самец мечтал самостоятельно поквитаться с ушлым человечишкой.
Увы, цератозавры не отличались покладистым нравом, как те же рамфодоны. Млекопитающие быстро уверовали в то, что Кирилл для них не опасен, и вернулись в родные пенаты, под землю. Цератозавры же угрозы в человеке не видели, однако их возмутило столь дерзкое вторжение на давно отвоеванную у соплеменников и конкавенаторов территорию, куда часто захаживали и дракопельта, и дацентрур, и даже легконогий гипсилофодонт. Захаживали, но уже не покидали ее.
Будь у Кирилла больше энергии, он бы разом заставил хищников развернуться и очистить путь. Но теперь те противились. Кирилл попытался подключиться к каждому по очереди, но даже детеныш всеми силами выдавливал инородное присутствие из своего сознания, и при том весьма успешно. Взрослые же и вовсе вышвыривали незваного гостя сразу же, стоило тому попытаться внедриться в их святая святых.
- Нам нужно двигаться, - негромко произнесла на ухо Марья. - Не сдавайся, действуй.
Кирилл и не сдавался. Справедливо определив подростка как слабое звено, он начал крушить его оборону. Увещевания и просьбы послушаться эффекта не возымели. Пришлось запугивать.
"Помнишь, как я испугал тебя? Я ведь тебя убью. У меня есть оружие. Твои родители наверняка его видели. Видели, что оно может. Я могу убить тебя прямо отсюда, сверху. Ты ничего не поймешь, просто упадешь и умрешь. И больно будет! Проваливай отсюда! Убирайся! Пошел вон!!!", - Кирилл чувствовал, что в очередной раз обильно потеет. Соленая вода бежала по лицу, шее, груди и спине. В последние слова он вложил столько, что они вырвались не только из сознания, но и из горла. - УБИРАЙСЯ!!!
И вновь голос Кирилла зазвучал дивно, непривычно, и как-то даже пугающе. Однако сомнений уже не было, голос принадлежал именно Кириллу, а не какому-то демону, поселившемуся внутри.
Даже Марья чуть отшатнулась, сразу взяв себя в руки.
Испуганно пискнув, детеныш к полнейшему недоумению родителей припустил в сторону болот, окончательно добив расхристанный кустарник, который после броска папаши и так представлял собой жалкое зрелище. Утробно и зловеще зарычав, самка метнулась следом. Самец же, словно учуяв подвох, поднял голову вверх. Кирилл видел только ноздри, глаза зверя остались закрытыми кроной дерева, но он ощущал на себе этот ненавидящий взгляд. В любом случае, самцу ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться инстинкту и последовать за семьей. Цератозавр, сукин сын! Он ведь понимал, что дело нечисто. Даже подозревал, что все это - проделки человека.
- Что-то мне как-то подурнело, - признался Кирилл сдавленным, слабым голосом.
- Крепись, - пожала плечами Марья. - И еще - тебе бы не мешало помыться. Воняешь, как бомжара.
- Смешно, ха-ха, - вяленько посмеялся Кирилл. - Ты, наверное, пахнешь не лучше - столько миль за мной отмотала.
- Нет, дружок, я даже не вспотела, - покачала головой Марья. - Теперь из-за тебя обратно подъемник разматывать, иначе не спустимся. Сил у него нет…
- Выгоняла бы их сама, - пробурчал Кирилл.
Марья извлекла из все того же неприметного кармана все то же нехитрое на вид снаряжение, приспособила его, прицепила трос куда-то на костюм, за затылок, и, подхватив Кирилла под мышки, принялась спускаться. Тоненькие устройства больше напоминали детские игрушки, но Кирилл от комментариев воздержался. Все-таки, на этих детских игрушках его сюда и подняли.
Девушка крепко держала его, но Кирилл все равно боялся выскользнуть и обвил руки Марьи своими. Сверху донеслось чуть недовольное "кхм-кхм", но Кирилла это не смутило. Пусть даже не рассчитывает на сексуальные домогательства.
К слову, от Марьи и впрямь исходил приятный аромат, отлично гармонирующий с лесным миром Лорданы. Сладковатый аромат, какой часто источают цветущие кустарники, с легкой примесью чего-то терпкого, дурманящего.
Ноги с трудом встретили твердую землю и чуть подогнулись, но Кирилл в последний момент нашел в себе сил встать и мягко освободиться от захвата Марьи. Та податливо разомкнула руки.
Пока девушка снимала подъемник и вновь прятала его в недрах чудо-комбинезона, Кирилл глубоко вдыхал и выдыхал, плавно и размеренно. Ему становилось лучше. Даром что стопы горели от долгого марш-броска, ботинки от Гроско все еще держались отлично и до последнего оттягивали всевозможные болевые ощущения, которые неизменно возникают после продолжительной ходьбы. Они неплохо амортизировали, спасая коленные суставы, иначе Кирилл после таких забегов мог бы передвигаться разве что на руках.
Кирилл упер руки в бедра, пару раз глубоко вздохнул и, наконец, почувствовал себя чуть лучше.
- Я готов, - сказал он Марье. Та как раз закончила.
- Отлично, идем. Выберемся из этого проклятого места и поговорим.
Не дожидаясь ответа, девушка пошла первой, давая Кириллу понять, что в данный конкретный момент он - ведомый. В ее руке появился черный пистолет с длинным и тонким стволом, но Кирилла это не пугало. Оружие явно было не для него.
Так или иначе, с каждой секундой загадок становилось все больше, и Кириллу не терпелось поскорее узнать от литовской невидимки хоть что-то.
25
Кириллу пришлось подождать со своими расспросами. Раз он попытался было заговорить, но Марья, идущая впереди, подняла руку. Мол, помалкивай, не до тебя сейчас.
Она сверялась с картой на встроенном прямо в рукав компьютере. Тот имел гибкий экран и в выключенном состоянии совершенно никак не выделялся на фоне невероятного комбинезона. Кстати, тот совершенно не пачкался, чудесным образом оставался белым. Кирилл посматривал на ноги Марьи при ее ходьбе.
На стопах располагались то ли приклеенные, то ли прикрепленные другим способом белые же подошвы. Они оставляли рифленые следы. Те самые, по каким Кирилл гнался за тогда еще неизвестным невидимкой.
Несмотря на неразговорчивость девушки, Кирилл внутренне благодарил ее и за то, что она спасла его, и за то, что продолжала оставаться видимой все это время, даже не пытаясь включить главную функцию своего костюма - только накинула тоненькую пленку-забрало. Как она дышала, Кириллу оставалось лишь догадываться. Наиболее логичным казалось наличие маленьких вентиляционных отверстий на пленке, но в лесном полумраке, помноженном на сгущающиеся сумерки, Кирилл их не видел.
- Ищу нам место для ночевки, - сообщила, наконец, Марья. - Почти пришли. Тут есть небольшое озерцо. Только я тебя умоляю - помойся, не то за нами вес лес соберется скоро. В это время просыпаются сципиониксы, они почти весь год гуляют по ночам, и тогда придется отбиваться. Если ты их не заколдуешь, конечно.
- Эх, а я-то думал, что Расим говорил правду, и костюм не пропускает запахов…
- Ты ведь снял шлем, - укоризненно заметила Марья, а потом со злостью добавила. - А о Расиме больше ни слова. Он погиб по твоей вине, хотя планировал тебя спасти.
- Ого! - воскликнул Кирилл и мысленно одернул себя - так можно привлечь хищников. - Так вы с ним заодно?
- Да, - просто ответила Марья и с легкой ноткой грусти добавила. - Были заодно.
Эти два слова сказали все. Кирилл и сам не понял, почему он вдруг заревновал, ведь Марья ему никто. Да, она крутила шашни с Сеней, и вроде бы у них даже все было серьезно, но… Что-то было в этой девушке, что-то, чего Кирилл ни в ком больше не находил. Он не хотел ее, не желал, не питал страсти, но почему-то мысль о том, что белокурая бестия сохла по начальнику охраны, его раздражала. В памяти всплыли все еще живые и яркие кадры, на которых Расим безнадежно пытался вырвать голову из пасти конкавенатора. Он барахтался, аки рыба в сетях, уже, наверное, осознавая свою обреченность.
Кириллу стало нехорошо, не по себе как-то. Он ведь и вправду убил Расима, убил, как ни крути. Пусть и не сам, не своими руками, а опосредованно, но… В конце концов, Кирилл вполне осознанно отдал конкавенатору приказ, вполне четкий и однозначный. И не спишешь даже на состояние аффекта, не было, аффекта этого. Голова оставалась холодной.
- Прости, - глухо промолвил он. - Я не знал.
- Ничего не поделаешь, - ответила Марья с сухостью в голосе. - Я попробую закончить задуманное.
Кирилл вдруг встрепенулся, пронзенный простой догадкой.
- Постой-ка!
Девушка остановилась. Обернулась вполоборота и выжидающе замерла. Всем своим видом Марья давала понять, что пустопорожние разговоры обременяют ее.
- А как же Сеня?
- Он в безопасности. Их с Юлей Фэнлоу кинул в камеру, в подвале. Ты должен знать о ней.
- Знаю, но я не это имел в виду…
- Хватит, - оборвала Кирилла Марья и продолжила идти. - Нужно дойти до места. Неужели нельзя заткнуться и помолчать хоть немного?
"- Потом мы к этому еще вернемся", - мысленно пообещал себе Кирилл, уязвленный жесткостью девушки. Он опять начал сердиться, хоть какая-никакая справедливость в отношении Марьи к Арсентию, пожалуй, имелась. Тот в последние несколько лет сам был не дурак поматросить и бросить. Неужто карма? Неужели теперь самого Сеню так вот мастерски опрокинули? И смех, и грех. Хотя нет, скорее, все же не до смеха. Кирилл по самому поведению друга видел, что тот и вправду по уши влюблен. А Марья здорово играла, ей Кирилл тоже поверил. Да ей бы сам Станиславский поверил.