Николай Орехов и Георгий Шишко выступают как соавторы на страницах республиканских газет и в центральных журналах: "Вокруг света", "Техника и наука", "Уральский следопыт"
"Белое пятно на карте" - первая книга молодых писателей-фантастов.
Содержание:
Николай ОРЕХОВ, Георгий ШИШКО - БЕЛОЕ ПЯТНО НА КАРТЕ - Фантастические рассказы 1
ПРЕДИСЛОВИЕ 1
ВЕЧНЫЙ КАРАНДАШ 1
ГЕРИЛЬЕРО 4
БЕЛОЕ ПЯТНО НА КАРТЕ 5
ТАЙНА СТАРОГО ПОДВАЛА 6
РОВНО СТО ЛЕТ НАЗАД 9
СУМАСШЕДШАЯ КНИГА 11
ПЛАНЕТА, С КОТОРОЙ НЕ ГОНЯТ В ШЕЮ 12
ВЕРОЛ КАТОРО 13
О ВЕЧНОСТИ, О ДОБЛЕСТИ, О СЛАВЕ 14
Николай ОРЕХОВ, Георгий ШИШКО
БЕЛОЕ ПЯТНО НА КАРТЕ
Фантастические рассказы
Николай Иванович ОРЕХОВ родился в 1953 году в городе Вятские Поляны Кировской области. Окончил Казанский государственный университет по специальности "бионика" и аспирантуру. Живет в Минске, работает заведующим лабораторией в научно-исследовательском институте. Участник IV Всесоюзного семинара молодых писателей-фантастов.
Георгий Владимирович ШИШКО родился в 1952 году под Минском. Работал в цирке, в научно-исследовательском институте, на заводе, на стройке. Окончил Минский радиотехнический институт по специальности "инженер-конструктор радиоаппаратуры". Живет в Минске, работает в Белорусском государственном университете руководителем подразделения.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Лет двадцать тому назад по страницам журнальной периодики прошла дискуссия под условным названием: "Возьмет ли человек с собой в космос ветку сирени?" Смешная сегодня, но трогательная и безусловно нужная для своего времени дискуссия. Мне кажется, что фантастика и раньше и сейчас решает для себя все тот же или похожий на него нестареющий вопрос: а какие именно "ветки сирени" возьмет человечество с собой в будущее?
Сохранение окружающей нас природы, охрана культурной среды человека, сбережение самого человека, его сути в стремительно и неизбежно меняющемся мире - таковы главные темы творчества белорусских авторов Николая Орехова и Георгия Шишко. "Сохранение человечности равняется сохранению человечества", - утверждают они каждым своим рассказом, анализируя истоки нашего Будущего и находя их в простых и чудесных явлениях - любви, совести, разуме.
Герои произведений сборника действуют в вымышленных обстоятельствах, в фантастическом мире, но они современны нам и близки. Этому способствует и добрый юмор авторского повествования, и глубокая психологичность ситуаций. Но самое главное, конечно, - это то, что авторы относятся к своим героям с любовью. Все это делает первую книгу молодых белорусских писателей интересной для читателя, которого она, несомненно, найдет.
Кир БУЛЫЧЕВ
ВЕЧНЫЙ КАРАНДАШ
Черный медведь с зелеными чешуйчатыми лапами молча и деловито откручивал правую руку Тила. Сил у зверя было, на удивление, мало, и он дергал руку туда-сюда. Тил застонал и открыл глаза.
Он лежал на траве, мокрой от недавнего дождя. Рядом вилась узкая тропка. Дальше стояли незнакомые деревья. Тил лежал на правом боку, лицом к дорожке. Плечо жгла острая пульсирующая боль. Он осторожно повернулся на другой бок, едва не потеряв сознание, и совсем рядом увидел толстый шершавый ствол дерева. Тил осторожно подтянулся на одной руке и оперся на ствол здоровым плечом. Подождав, пока боль утихнет, он снова зашевелился, осторожно, боясь ощутить боль еще где-нибудь. Но нет, все, кроме плеча, было в порядке, только побаливали мышцы, затекшие от долгого лежания.
"Ну вот тебе и приключение, - с горечью сказал себе Тил. - Ты же котел приключений".
Выговаривая самому себе, Тил ощупал плечо. По-видимому, ничего страшного не было - обычный перелом ключицы от удара при падении. Но индекс лечения переломов Тил не знал, до сих пор как-то не требовалось. И вот - понадобилось… Он горько усмехнулся и хотел сказать еще что-то нелестное в свой адрес, как вдруг почувствовал, что неподалеку кто-то появился. Какой-то человек.
Тил закрыл глаза, расслабил мышцы и сосредоточился, пытаясь яснее уловить мыслеполе человека. Грусть… Волны грусти захлестнули мозг Тила. И тоска, тоска о чем-то неясном, несбывшемся, непроисшедшем… Женщина.
Он открыл глаза и увидел ее.
"Судя по одежде, я не попал на Оркни, - автоматически отметил Тил. - Ну что ж, раз уж мне не повезло, придется знакомиться с обстановкой. Так, что там разрешается узнать о другой цивилизации? Язык, психология, поведенческие реакции, социальные запреты… А об отдельном человеке? Анкета, биография, круг знакомых… Немного, но для начальной ориентации вполне достаточно".
Тил снова сосредоточился. Информация хлынула в его мозг. Многое было знакомо, многое можно было понять, исходя из общих тенденций. Кое-какие мелочи его смутили, что-то он просто не понял.
"Кажется, она думает вовсе не обо мне. Может, не заметила? Послать еще раз мысленный вызов… Что такое? Не может быть! Нет, точно! Она слепа!" "Слепыми" на его планете звали тех, кто был не способен к телепатическому общению.
Тил содрогнулся от жалости и неловко оперся на сломанную руку. То, что женщина не отреагировала даже на его непроизвольный мысленный вскрик, окончательно убедило его а том, что она нечувствительна к мыслепередаче.
"Придется переключиться на непосредственный прием ее мыслей, раз уж невозможен полный телепатический контакт. По крайней мере, узнаю, как она меня воспримет…"
Тил и раньше слышал, что существуют цивилизации, которые не способны к мысленному общению, особенно на ранних стадиях своего развития, но знал об этом только теоретически, а вот сам столкнулся с таким… уродством? отклонением от нормы? - впервые в жизни.
Женщина приблизилась. Увидев человека, неловко полулежащего под деревом, она остановилась. Тил принял:
"Пьяный? Нет, вроде непохоже. И улыбка вполне нормальная. Сидит как-то неудобно. Закусил губу… Больно?"
- Эй… Вам больно? Помочь?
Тил кивнул головой и "отключился" от приема ее мыслей.
- Где у вас болит?
- Плечо.
- Что с ним?
- Ключица… сломана.
- Ой, что же делать? Может, сбегать за кем-нибудь?
- Извините, Лена, идти я могу, а ключица - это пустяки. Ведь вы идете домой, и если не будете против, то я отлежусь у вас немного.
- А откуда вы знаете, что я Лена и иду домой?
- Да так… догадался.
Глаза Лены вспыхнули изумлением, недоверием… но через секунду погасли.
"Интересный парень, но какой-то… Может, оригинальничает? На работе подслушал, как я домой отпрашивалась, или случайно угадал? Черт, как голова болит…"
- Хорошо, - сказала она, помолчав, - пойдемте ко мне, у меня есть телефон, и я вызову вам "скорую".
Лена помогла Тилу подняться, и они пошли по тропинке. Тил шагал бодро, стараясь не показывать, что каждый шаг отзывается болью в плече, улыбался и молчал. Лена тоже некоторое время шла молча, а затем, искоса взглянув на Тила, спросила:
- Ну как, дойдете? Кстати, как вас зовут?
- Ничего, дойду, не беспокойтесь, Лена… А зовут меня - Тил.
- Странное имя, - удивилась она.
- Обычное, - пожал одним плечом Тил и опять замолчал. Молчала и Лена.
Они подошли к невысокому заборчику, за которым темнела глыба дома. Лена, толкнув калитку, пропустила Тила вперед. Порывшись в сумочке, достала ключ и открыла входную дверь, протяжно скрипнувшую навстречу. Тил опустился на диван в прихожей и закрыл глаза: боль довела его почти до беспамятства. Лена, постояв немного в нерешительности, прошла в другую комнату, принесла оттуда подушку, осторожно подсунула ее Тилу под голову и укрыла его пледом. Тил благодарно улыбнулся Лене, на секунду открыв глаза.
- Я вызову "скорую"… - полувопросительно сказала Лена.
- Нет-нет, не надо. Я сейчас… я полежу немного и все объясню…
Тил глубоко вздохнул, расслабил мышцы и начал транслировать импульсы, мобилизующие защиту организма. Послушный мозг заставил тело разобраться, где произошло повреждение, и принять меры для устранения последствий. Индекс лечения переломов Тил так и не вспомнил, поэтому постепенная общая мобилизация защитных сил могла затянуться на пять-шесть суток. Но и это неплохо. Главное, что начала убывать боль. Сейчас только не двигать рукой - и все будет хорошо, все будет в порядке…
Очнувшись, Тил открыл глаза и посмотрел на Лену. Она сидела рядом на стуле и, не отрываясь, смотрела на Тила, зажав губами прядь длинных черных волос. В глазах у нее были тревога и любопытство - непонятно даже, чего больше.
"Может, включиться на прием ее мыслей? - подумал Тил. - Нет, я и так уже один раз позволил себе прочесть содержимое всего ее сознания, там, на тропе, а это неэтично далее у нас. У них же, общающихся только при помощи речи и жестов - второй сигнальной системы, чтение чужих мыслей наверняка расценили бы как вмешательство в личную жизнь. Ведь многие из них еще боятся своих собственных мыслей. Что же будет, если о них узнают другие? Нет, ее мыслеграмму я не должен больше принимать. Разве что в самом крайнем случае…"
И он улыбнулся Лене, стараясь, чтобы улыбка вышла поубедительнее - тяжело все-таки улыбаться, когда у тебя сломана ключица.
- Ну вот, Лена, теперь мне легче, и я хочу вам кое-что объяснить. Кстати, если вы не против, то давайте перейдем на "ты", мне так привычнее.
- Давайте перейдем на "ты", Тил, - сказала Лена. - Мне тоже так привычнее, мне ведь всего двадцать пять, и в моем кругу все на "ты", и на работе, и дома…
После слов "и дома" глаза Лены на секунду погасли, голос чуть дрогнул, а пальцы правой руки напряглись и застыли.
Причину столь быстрой перемены в настроении Лены Тил знал, он знал о ней вообще ВСЕ. Она жила одна в этом старом и довольно большом доме. Мать умерла лет восемь назад, а отец - всего три месяца. Иметь более одного ребенка в "их кругу" было как-то не принято, поэтому братьев и сестер у Лены не было. Был, правда, человек, которого Лена любила и который утверждал когда-то, что любит ее. Но, проведя вдвоем с Леной неделю на даче и выяснив, что ни машины, ни сколько-нибудь приличной суммы на сберкнижке у Лениного отца нет, ее знакомый как-то сразу к Лене охладел. Потом он вообще исчез, а года через полтора Лена случайно узнала, что он женился на директорской дочке, с машиной, квартирой и тому подобными достоинствами. А Лена осталась одна. Нет, она не обиделась на всех мужчин и на мир вообще: она прекрасно понимала, что один проходимец - это еще не весь свет. Но осадок в душе остался. Так и жила: был жив отец - все душевное тепло отдавала ему. Но вот отец умер, и краски вокруг поблекли, потускнели. Лена попробовала с головой уйти в работу, но только лишний раз подтвердила старую истину: от себя не уйдешь…
- Вот и хорошо. Представим, что мы в твоем кругу, - как можно беззаботнее произнес Тил, внимательно следя за реакцией Лены. Та отвлеклась от грустных мыслей и целиком переключила внимание на Тила.
- Ты, конечно, хочешь узнать, кто я и почему у меня сломана ключица? - спросил Тил.
Лена кивнула.
- Я - инопланетянин. Настоящий. Живу очень далеко отсюда, не могу сказать, как далеко. Кстати, у тебя есть карта звездного неба?
Лена опять кивнула. Глаза ее были широко раскрыты, и в них читались любопытство и недоверие.
- Принеси, пожалуйста, - попросил Тил.
Лена вышла в другую комнату и спустя минуту вернулась с потрепанным учебником астрономии для десятого класса.
Тил полистал учебник, нашел карту и с любопытством стал се рассматривать. Потом вздохнул, прикинул что-то в уме и достал из кармана здоровой рукой длинный предмет вроде авторучки.
- Что это? - спросила Лена.
- Это? Карандаш, - ответил Тил. - Он практически вечен, так как использует воздух, превращая его в краситель. Его можно подарить, потерять, но исписать нельзя.
Тип немного помедлил и решительно обвел кружками две точки на карте.
- Вот. Этот кружок - светило, в системе которого я обычно живу. А это - звезда, куда я направлялся в гости. На планету Оркни, к своему другу Лону.
- А как же ты оказался здесь? - низким от волнения голосом спросила Лена.
- Не знаю, - задумчиво отозвался Тил. - Кажется, произошел сбой, была упущена настройка, и вот - результат…
- Не понимаю. Какой сбой, какая настройка? А где же твоя ракета? Или у тебя "летающая тарелка"?
- Лена, это довольно трудно объяснить. У меня нет ракеты… Скажи, у вас, на Земле, есть люди, которые могут мысленно разговаривать друг с другом, двигать предметы усилием мысли?
- Ну, у нас часто об этом пишут. Но это же шарлатанство. Наука считает…
- Нет, Лена, это не шарлатанство! Это первые признаки того, что ваша цивилизация начинает взрослеть. Дело в том, что энергия мысли - это сила, которой пользуются цивилизации, по уровню развития стоящие значительно выше земной. Это будет и у вас, не скоро, но будет. Один человек, используя свое мыслеполе, может передвигаться в пределах планеты. Двое, установив мысленный контакт, могут перемещаться внутри своей солнечной системы. Трое - в пределах галактики, и так далее. Для перемещения предметов условия несколько иные.
- Неужели это возможно, Тил? - прошептала Лена.
- Но я же здесь, - улыбнулся Тил. - На Оркни меня ждал Лон, мой друг. А дома провожала подруга. Перед путешествием мы втроем установили мысленный контакт. Это как ниточка протянутая от планеты к планете, от человека к человеку. И по той нити скользил я. Должен был скользить… Понимаешь, само путешествие длится недолго, одну-две минуты. Но впереди мена должен кто-то ждать, а позади - думать обо мне. Всего две минуты. У вас это называется - крепкий тыл. Но, очевидно, там что-то случилось…
Лена задумалась, потом стала расспрашивать Тила, интересуясь деталями. Тот подробно и очень вежливо отвечал ей, но затем, незаметно для самого себя, задремал…
Проснувшись, Тил увидел, что уже утро и он один в большой комнате. Тил приподнялся. Рука и плечо почти не болели. Он ощупал их - боль не ушла, но стала вполне терпимой - очевидно, перелом уже начал срастаться. Это было приятной неожиданностью: кажется, индекс лечения был подобран правильно.
Возле дивана, на стуле, на котором вчера сидела Лена, стояло что-то, накрытое салфеткой. Сверху белела записка:
"Тил! Это завтрак, ешь побольше и поправляйся. В соседней комнате - телевизор и книги. Я на работе, буду в семь вечера. Лена".
Тил осторожно снял салфетку. Внешний вид завтрака его озадачил, но, помедлив секунду, он мысленно махнул рукой и начал есть. Еда ему понравилась, хотя по вкусу и калорийности заметно уступала привычной.
Символы на панели телевизора были незнакомы, но Тил быстро разобрался в них. Программа новостей дала ему кое-какую информацию. Затем он занялся книгами. Вначале просматривал все подряд, потом научился различать наиболее интересные. Отобрав десяток книг, Тил вернулся на диван.
Его мало интересовали технические проекты, описанием которых была заполнена добрая половина Лениных книг. Уровень земной цивилизации он примерно представлял, а порывшись в памяти, мог и сравнить ее историю с историей своей собственной планеты. Тила захватили чувства землян, их настойчивое, а порою и трагическое стремление объяснить все на свете, а особенно свои поступки и отказ от них - не логикой, а эмоциями, настроением, интуицией…
На родной планете Тила все было не так, как, впрочем, на других планетах, которые он посещал прежде. Объяснялось то отличие, видимо, тем, что цивилизации известных Тилу планет были телепатическими, основанными на непосредственной мысленной связи. Когда носитель разума как на ладони перед всеми своими близкими и соседями, когда его внутренний мир составляет часть внешнего для его друзей, а их внутренний мир, в свою очередь, является частью его окружения, тогда трудно взрастить в себе такие чувственные порывы, такие всплески, такие взрывы любви, ненависти, изумления, какие буквально ослепили Тила, обрушившись на него со страниц первой же из открытых им книг.
Особенно озадачил его эпитет "благостное" в сочетании с понятием "горевание". Нет, смысл обоих слов по отдельности он прекрасно понимал и мог даже примерить к себе. Но вот чтобы вместе?.. Между тем автор - Тил заглянул в выходные сведения и с уважением прочел имя: Федор Михайлович Достоевский, такие длинные имена тоже встретились ему впервые - так вот, автор, кажется, строил на этом сочетании целую концепцию - и в концепцию эту невольно верилось…
Когда вернулась Лена, Тил лежал поперек дивана с книгой в руке.
- Добрый вечер, Тил! - радостно сказала Лена. - Ну как твои дела?
- Прекрасно! - четко проговорил Тил и осторожно приподнял сломанную руку до уровня плеча. - Выше пока не поднимается, - виновато добавил он.
- Неужели срослось? - изумилась Лена.
- Конечно! Не удивляйся, у нас это в порядке вещей, - ответил Тил с оттенком гордости в голосе. О том, что ключица срослась не совсем правильно, он умолчал. В конце концов, сам виноват, что не знает индекса.
Оживленно переговариваясь, они вместе приготовили ужин, причем громче всего над своими промахами смеялся сам Тил, а затем снова уселись за большим столом, который явно был ровесником Лены, если не старше.
- Нет, Тил, это хлеб, его берут руками, а не вилкой, - засмеялась Лена. - Вот так, видишь? Переламывают и едят. Есть такая примета - с кем хлеб преломишь, на всю жизнь другом будет…
Тил тоже засмеялся и взял хлеб в руку. Горячая волна ударила вдруг ему в голову, уши загорелись, глаза застлало туманом, а руки стали невесомыми. Сквозь шум в ушах он услышал удивленный голос Лены:
- Ой, Тил, а ты покраснел! Это из-за хлеба, да? Глупости, пожалуйста, не обращай внимания, ты же гость, да еще инопланетный!
И Лена принялась рассказывать какой-то смешной случай с ее подругой по работе. Тил сидел молча, жевал кусок хлеба и тщетно пытался его проглотить.