В большой комнате на десятом этаже обнаружилось очень много плоских поверхностей: столы вдоль стен и большой квадратный стол в центре, под ним - корзины, а за ними - дверцы и полки. Подвергнув комнату тщательному обыску, Корбелл обнаружил за панелями поворачивающиеся ручки. Он повернул их все в крайнее положение, надеясь таким образом включить духовку в этой кухне будущего, и спустился к машине. Вернулся он с несколькими пригоршнями сухой травы и дубинкой. К этому времени стало понятно, что большинство кухонного оборудования не работает. За крепкой, плотно закрывающейся дверью оказался не шкаф, а холодильник. Часть плоских поверхностей должна была быть сковородками, но они не нагревались. А вот маленькая стеклянная дверь с полками за ней была горячей. Наконец-то духовка! Корбелл засунул в нее траву и стал ждать. Пучок травы затлел, потом вспыхнул. Джером открыл дверцу и сунул дубинку в огонь. Когда трава догорела, утолщение на конце ветки едва начало тлеть. К этому времени Корбелл нашел вытяжной вентилятор и держал под ним дубинку, пока не раздул огонь.
Как только он вышел к машине, пошел дождь. С открытой дверью машина двигаться отказывалась, и пришлось закрыться в салоне с тлеющей дубинкой. Снаружи дождь лил как из ведра, даже не так - как во времена Всемирного потопа; внутри салон был заполнен дымом, так что Корбелл ничего не видел. Слава богу, хоть ехать недалеко. Машина остановилась над теми же лианами, что и вчера. Джером вытолкнул урну под дождь, а сам остался в машине, открыв дверь и пытаясь раздуть угли. Дождь все не прекращался. К тому времени, как дубинка перестала тлеть, Корбсллу было уже все равно: все дерево в парке промокло насквозь. Он вышел под дождь и собрал себе фруктов на ужин, пока не стемнело окончательно.
Ночевал Корбелл снова в машине, скорчившись во влажном салоне. За неудачным днем последовала неуютная ночь. Ему не спалось: он думал о том, что в парке, где все растения служат человеку, он не смог даже развести костер, хотя в его распоряжении имелась кухонная плита. Робинзон Крузо посмеялся бы над ним. Зато укус кошкохвоста заживал хорошо; Джерому удалось избежать бешенства и столбняка. Это главное, а вес остальное можно успеть и завтра.
День второй.
Прошел под девизом: "Быстрее, выше, сильнее". Корбелл взял с собой немного влажного дерева и отправился в Штаб-квартиру Мировой Полиции. В кухне он положил дерево в духовку, которую забыл вчера выключить, и включил вытяжной вентилятор. Нашел еще одну металлическую урну и принес ее в кухню. К этому времени ветки тлели, местами даже горели, но все еще не высохли окончательно. Джером подождал еще немного. Кухня, несмотря на вентилятор вытяжки, заполнилась дымом. При новом осмотре выяснилось, что поленья перестали гореть, и Корбелл не выдержал долгого ожидания. Он открыл дверь духовки, внутрь ворвался свежий воздух, вспыхнуло пламя. Джером отскочил, хлопая себя по волосам и бровям, но они, к счастью, не занялись.
Пришлось оторвать дверь от маленького шкафчика: это оказался единственный инструмент, который позволил перенести поленья из духовки в урну. Подумав, дверь Джером тоже прихватил: плоский кусок металла может пригодиться. В парк он возвращался медленнее, чем вчера. По дороге три раза приходилось открывать дверь салона, чтобы выпустить дым. Каждый раз машина замедляла ход, словно врезалась в невидимое препятствие. И все-таки он добрался до нужного места. Вытащив урну из машины, Корбелл выяснил, что поленья прогорели до углей. Он перевернул урну набок и зафиксировал ее так, что дно оказалось выше краев. Собрав угли в кучу, он собрал еще веток, которые оказались суше других, и положил в урну - сушиться. Когда пошел теплый дождь, Джером даже не огорчился: противной такую погоду не назовешь, а огонь теперь в безопасности. В это время миллион лет назад… нет, два миллиона лет назад пилот космического корабля Корбелл уже пролетел десятки тысяч световых лет я находился в центре Галактики, огибая гигантскую черную дыру массой с сотню миллионов Солнц. Сейчас Корбелл стал голым дикарем, и ему предстояло добывать себе ужин.
Вокруг него шуршали и шевелились маленькие живые создания, но он никого не видел. Впрочем, даже если бы и видел," все равно ему нечем их убивать. Вытягивая из земли новую порцию корней, он одновременно поглядывал по сторонам в поисках дубинки. Корбелл решил поджарить и попробовать все корнеплоды, какие нашел.
Потом он собирал орехи. Тем временем дождь прекратился. Похоже, он начинался каждый день после полудня и продолжался два-три часа. Хорошо, что хоть что-то здесь происходит регулярно! В привычном уже красном закатном свете Джером занялся приготовлением ужина. Половину корнеплодов пришлось выбросить. В его распоряжении остались: один плод, похожий на картофель, одна очень большая свекла, гибрид батата с морковью и один нормальный батат. Почти все орехи подгорели, но те, что еще возможно было съесть, оказались очень вкусными. Корбелл отправился поискать еще орехов. За этим занятием его и застигла ночь. Он установил урну вертикально, подбросил туда еще веток и устроился на ночлег на куче почти сухого мха.
День третий.
Он проснулся в темноте, почувствовав прикосновение к спине теплого меха. Свернувшись калачиком, он снова заснул - и проснулся от воспоминания. Мех? Сейчас к его спине ничего не прикасалось. Возможно, ему все приснилось? А может, кошкохвост и правда приходил к нему погреться? Прикосновение меха было привычным и не разбудило его полностью: они с Мирабель брали к себе в кровать котенка, пока он не вырос в кота и не начал вести себя соответственно.
Проснувшись окончательно, Корбслл сделал легкую зарядку, чтобы размяться. Он позавтракал фруктами. Что теперь? Возможно, стоит поискать птичьи гнезда и яйца.
Огонь до сих пор горел. Джером подбросил в него веточек и отправился поискать что-нибудь посолиднее. Жаль, что у него нет топора! Мелкие ветки горят слишком быстро, а большие очень тяжело двигать. К тому же скоро он использует весь хворост в окрестностях. Часть утра он провел, перетаскивая к своей стоянке громадную ветку. Опрокинув урну набок и засунув в нее толстые конец ветки, Корбелл испугался, что вызовет лесной пожар, и перенес все сооружение на гранитную плиту неподалеку.
Ему очень хотелось поесть мяса. Если он найдет прямую ветку, то сможет обжечь ее и сделать копье, но как его заострить? Нет, нож - вещь первой необходимости. И Сараш-Зиллиш стоит обследовать хотя бы для того, чтобы его найти.
Четыре перекрещенных запятых привели его в больницу Сараш-Зиллиша. Корбелл сразу узнал ее, ведь больница в Четвертом Городе выглядела точно так же. Наверное, перед своим падением цивилизация начала слишком полагаться на стереотипы. Джером представил погром мирового масштаба, истребивший всех архитекторов, после чего человечество могло только копировать старые постройки. Нет, такая версия не выдерживает критики. Придется искать другую причину для появления домов, словно сошедших с конвейера.
Внутреннее устройство госпиталя живо напомнило Корбеллу кошмарное бегство от Мирелли-Лиры. Чистые и пустые коридоры, двери без ручек, ковер… Единственное отличие - здесь нет хранилища. Центральное помещение госпиталя, комнату высотой в два этажа, занимал диагностический компьютер. Ни сверхкрепкой двери, ни системы двойных "телефонных будок" - никакой защиты от воров. И трупов защитников тоже нет.
Если верить Мирелли-Лире, это было город Мальчиков. Им не нужно бессмертие диктаторов, украсть его может захотеть только взрослый. По обе стороны коридора тянулись запертые двери, но их достаточно было пнуть, чтобы открыть. Корбелл довольно быстро обнаружил операционную с двумя столами, над которыми нависали манипуляторы со скальпелями, отсосами, иглами и зажимами. По металлу было видно, что о нем давно не заботились.
Джерома интересовали именно манипуляторы. Он взобрался на стол, дотянулся до металлической "руки", оттолкнулся ногами и повис. Манипулятор согнулся, потом сломался примерно на половине длины, опрокинув человека на пол. Корбелл-охотник вышел из здания больницы, неся метровое металлическое копье со скальпелем на конце.
По дороге обратно его опять застал дождь. Джером заглянул в импровизированный очаг, увидел, что огонь и не думал гаснуть, и сел пережидать непогоду. Во второй металлической урне набралось уже несколько дюймов воды.
Корбелл решил провести время с пользой и попытался побриться. Он делал это очень осторожно, но рукоятка копья была не очень удобна для такого занятия, и дела шли не очень хорошо. И тут он увидел гигантскую индейку. Она пережидала дождь под ореховым деревом и выглядела грязной и несчастной. Человек замер, но птица и так его не замечала. Он подумал и решил, что не сможет подобраться к ней незамеченным. Тогда Джером перехватил копье обеими руками и бросился вперед. Птица подняла голову, пронзительно вскрикнула и бросилась бежать. Корбелл ударил копьем ей в ногу; она остановилась клюнуть обидчика, и человек ударил снова, на этот раз в шею. Отдача в плечах была даже приятной. Раненая птица в панике забегала, неуклюже кружа на одном месте и вскрикивая. Корбелл погнался за ней, ударил в шею еще два Раза, потом остановился передохнуть. Истекающая кровью птица не остановилась, но ее движения стали еще более беспорядочными. Джером восстановил дыхание и снова бросился в погоню. Он уже заносил копье для последнего удара, когда птица повернулась и бросилась прямо на него. Одно удачное движение - и птичья голова упала на землю, а ее хозяйка пробежала еще несколько метров, прежде чем упасть.
Гранитный выступ почти высох. Корбелл опрокинул на него урну с огнем, добавил еще веток и вернулся за птицей. Он ощипывал ее, пока мог двигать руками, потом отдохнул и продолжил. Вскрыв живот птицы, он выдернул все внутренние органы, упираясь ногами в камень, чтобы легче было работать. В качестве сковородки пришлось использовать дверь от кухонного шкафа. Джером поджарил на ней печень и съел ее, пока жарилось все остальное, потом принялся за ножки. Он не мог устроить достаточно большой костер, чтобы зажарить на нем дичь целиком, но для ножек его вполне хватало. А несколько кусков грудки можно пожарить, насадив на палку.
Мясо! Было очень приятно отведать его снова. Для одного раза его оказалось слишком много. Корбелл зажарил ножки, чтобы завтра съесть их холодными. А еще завтра можно сварить в урне мясной суп, добавив туда кореньев.
II
Северо-восток уже посерел, но на черном северо-западном небе светилась одна звезда. Корбелл наблюдал за ней уже несколько ночей: она не двигалась относительно остальных звезд и не мигала. Скорее всего, это не звезда, а планета - возможно, именно та, чья странная орбита так удивила Пирссу.
Но сейчас эта звезда явно мигала; кроме того, она стала гораздо ярче. Джером поморгал. Может, ему просто показалось? И перед рассветом звезда тускнеет… Он закрыл глаза. Зачем просыпаться, если он не голоден и лежать ему вполне удобно?
За последние двадцать дней он многое узнал о пустом городе, но все же далеко не все. Его стоянка стала удобнее: теперь ее украшали очаг, котелок и убежище от дождя (машина). Даже инструменты у него теперь были: с помощью скальпеля было нетрудно вырезать из дерева кухонные принадлежности. А одежда при таком климате не нужна. Два полных дня Джером тренировался в метании камней, и наградой ему стало беличье мясо. Вчера он убил уже третью гигантскую индейку.
С ума сойти, как круто!
Гоня невеселые мысли, он поудобнее свернулся на своей моховой постели.
Корбелл-архитектор и Корбелл-исследователь межзвездного пространства, казалось, умерли навсегда. Джером гордо называл себя голым дикарем, но даже им он не был. У любого дикаря есть долг перед племенем - и долг племени перед ним. Есть легенды, песни, танцы, правила поведения, дозволенные и запретные женщины, место, где можно коротать старость… Но Корбелл живет здесь один. Он разводит костер - с помощью суперсовременной кухонной техники. Он способен сам себя прокормить - естественно, ведь почти все вокруг него является съедобным. Да уж, ну и местечко он себе выбрал для жизни. Вначале в этом парке были только пригодные в пищу животные и растения. Город окружала ферма. В парке, полном настоящих хищников, кошкохвосты просто не смогли бы выжить.
Город-купол. Мирелли-Лира говорила, что Мальчики строили города и укрывали их куполами - здесь, на земле, не принадлежавшей более сильным Девочкам. Конечно, и Сараш-Зиллиш построили под куполом, чтобы защитить от метелей и низких температур - ведь в то время мир еще не был таким жарким. Вряд ли Мальчики смогли бы вырастить бобы и цитрусовые в условиях вечной мерзлоты.
Девочки правили небом - значит, контролировали орбиту Земли. Наверное, они совершили какую-то ошибку. Но что могло превратить Юпитер в маленькое подобие солнца? Должно быть, Девочки удивились этому не меньше, чем Пирсса: ведь такая перемена делала территорию Мальчиков пригодной для жизни, а земли Девочек превращала в обожженные солнцем пустыни. Так был нарушен баланс сил, сложившийся за десятки или даже сотни тысяч лет.
Корбелл поворочался и сел. Ему надо сейчас думать о настоящем, а не о прошлом. Так вот оно что: его индейкой решили полакомиться три кошкохвоста! Как только он шевельнулся, звери замерли. Человек присмотрелся: они ели сырое мясо, а жареные ножки не тронули. Ножек ему вполне хватит. Три змеи с серьезными кошачьими мордочками наблюдали за ним. Их мех был коричневым и оранжевым, со сложными узорами - и красивым, как карамельный десерт с мороженым. Корбелл улыбнулся и гостеприимно повел рукой в воздухе. Кошкохвосты немедленно приступили к еде, словно поняли его.
Джером позавтракал мясом и фруктами; при этом он мечтал о кофе. Затем пришла пора позаботиться о костре. Скальпель оставался бритвенно-острым, несмотря на возраст и восемнадцать дней непрерывной работы, но топора заменить он не мог. За деревом приходилось ходить довольно далеко, но такие упражнения были даже полезны. Годы анабиоза позволили Корбеллу сохраниться лучше, чем он надеялся; несмотря на упражнения, он размяк и обрюзг, но жизнь дикаря быстро заставила его прийти в хорошую форму. Сейчас он отнес вторую урну к небольшому пруду, которым раньше был фонтаном, заполнил ее не особенно чистой водой, оттащил назад и поставил над огнем. Затем занялся тушей индейки: отрезал небольшие куски и бросал их в урну. Он не погнушался ни мясом, обгрызенным кошкохвостами, ни костями. Пока вода грелась, Джером искал коренья для супа. Так, картофель, помесь моркови и батата… Жаль, что не нашлось ничего похожего на лук. Еще он бросил в суп бобы и парочку грейпфрутов - в порядке эксперимента. Перемешал варево деревянной лопаткой.
Как обычно, полдень по освещению был похож на закат. Это сильно сбивало с толку. Вода в урне начала кипеть, и Корбелл присел отдохнуть. Сидеть на граните было не очень удобно, но причиной его плохого настроения это быть не могло.
А потом он понял причину.
Это очень похоже на настроение в последний день похода. Ты ужасно устал, твой ремень стал застегиваться на дырки, о которых ты и думать забыл; да и вообще много думать последнее время не приходилось. Вокруг было много красивых пейзажей и очень мало людей, а те, что были, не трепали тебе нервы. Все было отлично. Но теперь пора возвращаться к работе.
Мирелли-Лира знала, где он находится.
Он стал гораздо здоровее и может прожить юпитерианский год, если ничто его не убьет; Корбеллу-туристу эта мысль грела душу. Сумасшедшая старуха пообещала не трогать его на протяжении старого земного года. Он мог верить или не верить ее обещаниям, но разумный человек на его месте отсиделся бы в джунглях.
А можно ли выжить в джунглях вокруг Сараш-Зиллиша? Точно неизвестно. Он прибыл в Антарктику либо весной, либо осенью года длительностью в двенадцать старых лет. Через земной год длительность светового дня может составить двадцать три часа, а может и один. Вдобавок будет либо жарче, либо холоднее. Планета сохранила наклон и вращение вокруг своей оси с периодом двадцать четыре часа. Странно, что Девочки не исправили это. Впрочем, возможно, они хранили верность традициям. Еще более странно то, что они не отодвинули планету подальше от потока тепла, испускаемого Юпитером. Вряд ли Джером сможет выжить без одежды при температуре на двадцать градусов ниже, чем нынешняя; а бесконечная ночь может и вовсе свести его с ума.
Аромат супа начал пробиваться сквозь запах дыма.
Чувство, что надо делать что-то, причем немедленно, было совершено неуместным. У него есть целый год на то, чтобы спрятаться. Можно оставить лагерь там же, где и сейчас, а самому совершить несколько разведывательных экспедиций на окраину города. Ведь все, чего не было внутри городского купола, приходилось туда ввозить. Интересно, насколько это опасно? Парк Сараш-Зиллиша мог занимать тысячи квадратных миль. Бесконечные каникулы… Они могут оказаться очень кстати. Во второй жизни КОРБЕЛЛ Второй пережил такой футурошок, что хватило бы на целую толпу Элвинов Тоффлеров.
Значит, завтра - в путь. Машина довезет его до больницы, она находится как раз возле городского купола. А оттуда можно отправиться в джунгли, с копьем на одном плече и птичьей ногой - на другом. Правда, до завтрашнего дня нога может испортиться.
Корбелл перенес часть горящих поленьев в урну-очаг и растянулся на теплом граните.
На него лился теплый дождь. Он быстро перевернулся, встал на локти и колени и закашлялся, выплюнув примерно ложку дождевой воды. Такое случилось первый раз. Огонь наверняка погас, но успел ли свариться суп? Или дождь уже залил очаг?
Корбелл поднял голову и мигом забыл об этих важных вопросах.
Вокруг него сидела примерно дюжина Мальчиков, одетых только в набедренные повязки. Они смотрели на него и передавали по кругу кость от птичьей ноги, уже почти очищенную от мяса. Такое ощущение, что они несколько часов просидели в полной тишине.
Там, где у Мальчиков росли волосы, они были густыми. У некоторых черная поросль на голове кудрявилась, у других прямые волосы падали на плечи. Макушки у всех были лысыми, только надо лбом вился хохолок. Казалось, проливного дождя для Мальчиков не существует. Они сидели и наблюдали за Джеромом, едва заметно улыбаясь.
- Я должен был догадаться, - произнес он. - Кошкохвосты здесь почти ручные. Что ж, - он гостеприимно повел рукой, - добро пожаловать в Царство Корбелла, который гуляет сам по себе. Супа хотите?
Все мальчики разом нахмурились. Один из них, долговязый, похожий на будущего баскетболиста, поднялся с места и заговорил.
- Простите?
Тот повторил. В его голосе слышались гнев и привычка повелевать, поэтому он не казался мальчишеским, несмотря на высоту. Впрочем, Корбелла это не удивило: ведь это те самые бессмертные Мальчики, о которых говорила Мирелли-Лира.
- Я не понимаю ваш язык, - произнес Джером медленно. Это было глупо, но инстинкт сильнее разума: аборигены обязательно поймут, только надо говорить медленно и четко.
Тогда Мальчик подошел ближе и ударил его по лицу. В ответ Корбелл разбил ему губы. Но его правый удар угодил в ребра вместо солнечного сплетения, а левый и вообще прошел мимо цели. И тут на него бросилась вся группа.