То, что было после этого, Корбелл запомнил не очень четко. На его колени и руки что-то давило, а в спину врезался гранит. Будущий баскетболист с разбитой губой сидел у него на груди и повторял одну и ту же фразу. После каждого повтора он ждал немного, потом давал Корбеллу две пощечины - и все повторялось сначала. В ответ пленник ругался. Места, по которым его били, уже начинали болеть.
Наконец высокий Мальчик поднялся с его груди. Он сказал что-то остальным, они нахмурились и заговорили на своем странном языке, плюясь согласными, как арбузными косточками. В голове у Корбелла все еще звенело: его основательно приложили об камень. На его руках и ногах сидело четверо мальчишек, а в глаза заливался дождь. Думать в таких условиях получалось плохо.
Могли Мальчики решить, что он - сбежавший диктатор? Нет, ведь по нему ясно видно, что он стар. Значит… Снова нет! Здесь нет бессмертия диктаторов, и они старятся, как обычные люди.
Тем временем разговор окончился. Четверо встали с Корбелла, и он поднялся, растирая руки. Один из Мальчиков принял театральную позу, указал на землю перед собой и выплюнул несколько слов. Смысл их был понятен: "К ноге!" Или: "На колени!". Подчиняться Корбелл не собирался, а бежать просто не мог. Высокий Мальчик все еще разглядывал его, словно не мог принять окончательное решение. Остальные сгрудились вокруг котелка с супом, они зачерпывали его содержимое скорлупками кокосовых орехов. Наконец Мальчик снял с пояса керамическую чашку и предложил взрослому. Корбелл подождал, пока около котла освободится место, и подошел за своей порцией. Потом он осторожно сел, стараясь беречь ушибленные места, и принялся пить. Кошкохвосты ползали среди Мальчиков, как змеи, терлись о ноги сидящих, добивались внимания; несколько зверей занялись остатками туши индейки. Корбелл почувствовал прикосновение меха к щиколоткам, наклонился и погладил абсолютно черного кошкохвоста. Наградой ему стало глубокое урчание.
Ну что, меня снова взяли в плен? - спросил себя Корбелл. - Или сама Судьба направила меня в Антарктику? Понятно, какой вариант кажется предпочтительнее.
III
Мальчик пел сильным, богатым тенором. Сопровождение ему создавали девять других Мальчиков: восемь пели без слов, разделившись на четыре партии, еще один отбивал ритм птичьими костями по урне-очагу Корбелла. Импровизация казалась странной: сложное сопровождение - и нарочито простая, меланхоличная мелодия. Корбелл слушал ее, открыв рот, а на затылке у него дыбом вставали волосы. Произошло то, чего он и боялся: за три миллиона лет человеческий интеллект ушел далеко вперед.
В тот вечер, когда его пленили, он решился спеть, чтобы увеличить свою ценность как развлекательного объекта. С тех пор он пел различные песенки из рекламы, темы кинофильмов, а также простые и непристойные народные песни, которые они с Мирабель так любили петь на своей яхте. Вся эта музыка устарела на три миллиона лет, но Мальчикам нравилось. При этом они не любили, когда он пел одну и ту же песню дважды. Джером не понимал, почему, но делал, что от него требовали.
- У нас есть новый компьютер, но он никуда не годится, - пел Ктоллисп, - ведь он всегда дает один совет: нужны маленькие глаза, чтоб читать маленькие буквы, и чтоб доить мышей, ничего лучше крохотных ручек нет. - Насмешка в голосе певца предназначалась Корбеллу: он пел для Мальчиков эту песню. Певец не понимал слов, но произношение его было точным и чистым.
Рядом с пленником сидел Мальчик, который и ударил его первым неделю назад: здешний лидер. Нос и губы Скатольца были широкими, ноги и руки - длинными, волосы - курчавыми, а сам он выглядел немного изможденным. Он напоминал бы обычного чернокожего паренька лет одиннадцати, если бы не лысая местами голова и какая-то тюремная бледность, характерная для всех Мальчиков вообще.
- Он хорошо поет, правда? - спросил Скатольц по-английски и рассмеялся, увидев, что Корбелл удивлен. - Теперь ты понимаешь.
- Вы все запоминаете, даже целые песни на незнакомом языке?!
- Да. Тебе нужно выучить мой язык больше, чем мне - твой, но я стал понимать тебя быстрее. Ты не такой, как мы, Корбелл. Старый. Наверное, ты старше, чем все вокруг нас.
- Ну, почти все.
- Я научу тебя говорить по-нашему. Твою историю все захотят послушать. Я ошибся насчет тебя. Знаешь, почему я тебя ударил? Я решил, что ты дикт, который нарушил правила. Ты не сделал… - Скатольц резво вскочил на ноги, секунду стоял по стойке "смирно", потом склонился, вытянув руки то ли для защиты, то ли для мольбы.
- Я не поклонился.
- Да, не поклонился. Так нам оказывают уважение. Ктоллисп тем временем пел:
- Наш эксперт, он просто гений, переписал программу, но компьютер снова дал такой ответ: нужны маленькие глаза, чтоб читать маленькие буквы, и номерки для пчел нужны такие, меньше которых нет.
В парке стояли серо-розовые сумерки. Сегодня Мальчики вернулись рано; они проводили большую часть дня в Сараш-Зиллише, перепархивая из здания в здание, как стайка диких птиц. Корбелл думал, что они, как дикари, рассматривают руины, в которых ничего не понимают, но скоро отказался от этого заблуждения. Два Мальчика стояли с ним в коридоре перед дверью операционной в больнице, пока остальные работали внутри. Когда его впустили, он увидел, что скальпель, служивший ему копьем, висит на своем месте, и механические манипуляторы движутся над столом, словно оперируют невидимого пациента. Смотреть на сам ремонт Джерому не позволили, зато результаты нельзя было не заметить. Мальчики починили холодильник в здании Штаб-квартиры полиции, а также фабрику, производящую "телефонные будки". Они успокоились, только когда две новенькие кабины телепортации сошли с конвейера. Корбеллу была оказана сомнительная честь - ему предложили проверить работу "будок"; отказаться он не решился. Еще одна автоматическая фабрика произвела ванную комнату с бассейном и сауной. Кроме этого, Мальчики проверили и починили городское освещение. Теперь по ночам стены многих домов светились мягким желто-белым светом. Часть домов не светилась, и в итоге город был похож на громадную шахматную доску.
Да, Мальчики жили, как дикари, но делали это потому, что им так нравилось.
На стоянке Корбелл выполнял свою часть работы: таскал дерево для костра и выкапывал коренья. Ему дали набедренную повязку, но после водворения скальпеля-копья на место он остался без ножа. А самое худшее заключалось в том, что он все еще не знал, какое место занимает среди Мальчиков. Учитывая, насколько они умны, они могут считать его низшим существом, животным. Ему же они были необходимы, и дело тут не в компании: он не мог спокойно путешествовать один, пока так мало знает об этом континенте.
Тем временем певец закончил песню. Мальчики тихо смеялись.
- Рано или поздно у меня кончатся песни, - сказал Корбелл. - Скорее раньше, чем позже.
- Ну и что? - Скатольц пожал плечами. - Мы уходим, когда снова станет светло. Мы отправляемся к другим… племенам? Мы скажем им, что Сараш-Зиллиш готов к долгой ночи. И ты идешь с нами.
- А что, скоро наступит долгая ночь? - Неужели он все-таки приземлился осенью?
- Да. Значит, ты спустился из космоса и был не готов! Я так и думал. Да, долгий день кончился. Сейчас время коротких дней-ночей, и скоро наступит долгая ночь. В это время мы живем в городе. Охотники ходят в леса, а пища хранится в холодильниках. Днем мы живем так, как нам нравится.
- Какой он, этот материк?
- Сам увидишь. - Скатольц взял на руки ближайшего кошкохвоста, погладил его. - У нас есть время научить тебя говорить, - и тут же перешел на язык, который Корбелл окрестил Мальчиковым. Джером не возражал: уроки языка ему нравились.
Утром они покинули стоянку. Сборы прошли без всякой суеты. Все проснулись одновременно и позавтракали супом, сваренным по рецепту Корбелла. Потом собрали миски, одеяла, универсальную зажигалку и штук шесть ножей. Мальчик-альбинос с розовыми глазами и пушистыми золотыми волосами, вручил Джерому двадцать фунтов вяленого мяса, завернутого в ткань. После этого все тронулись с места.
Корбелл окончательно проснулся уже по дороге. Ему приходилось стараться, чтобы успевать за Мальчиками, хотя они и не старались держать определенный темп передвижения. Они шли каким-то танцующим шагом; некоторые заходили в здания, а потом возвращались к племени.
Нет, конечно же, Мальчики - не дикари. Они несли с собой очень много то ли оружия, то ли режущих инструментов с очень удобными рукоятками: сабли обычные и кривые, мачете, а также такие, названий которых Корбелл не знал. И мясо Мальчики вялили так, как сделал бы и он сам: в духовке, установив ее на низкий нагрев. Одеяла, которые они несли с собой, были тонкими, как шелк, не пачкались и не рвались. Зажигалка-фонарик Крайхайфта давала световой луч переменной интенсивности; он мог принять форму конуса или стать тонким, как карандаш.
Да, организованными Мальчиков назвать нельзя, но собрались они за считанные минуты. Теперь они шли по тихим пустынным улицам, а джунгли вокруг все сильнее наступали на город, пока сам город не превратился в джунгли. Только миновав на удивление прямой ствол, Корбелл понял, что под лианами скрывается не древесина, а металл. Подняв голову, он увидел, что "ствол" соединяется с другими такими же в шестиугольник - ячейку старого купола.
В джунглях росли апельсины, хлебные деревья и несколько видов орехов. Мальчики ели на ходу и собирали сырые орехи, чтобы потом поджарить их. При этом они не забывали разговаривать, но о чем именно, Джером понять не успевал. Он шел почти в центре группы, стараясь поддерживать темп, который сам себе задал. Удивительно, как он окреп за месяц "дикой" жизни! Завтра у него будет болеть каждая мышца, и ходьба превратится в муку, хоть и не перестанет быть необходимостью. Но сегодня ему на редкость хорошо. Корбелл чувствовал себя начальником отряда бойскаутов, хотя вести себя подобным образом не рискнул бы.
Примерно через три часа пути среди идущих впереди Мальчиков возникла ссора. Скатольц и один из его товарищей бросали друг другу резкие, злые фразы. К ним сразу же подбежал Ктоллисп, тот, что пел вчера вечером - крепкий Мальчик с широкой костью, бледной, как у всех остальных, кожей и негроидными чертами лица. Он произнес всего одно слово, и спорящие тут же замолчали. Ктоллисп нахмурился, огляделся и указал рукой. Отряд двинулся в указанную сторону и скоро вышел на поляну с несколькими кустами. Мальчики стали в круг, Скатольц и второй спорщик зашли в него. Ничего не понимая, Корбелл смотрел, как они сняли с себя ножи и набедренные повязки (волосы на лобке у них не росли). Они что, дуэль затеяли? Двое покружили на месте, как боксеры. Соперник ударил Скатольца ногой в сердце, тот увернулся… дальше события стали разворачиваться слишком быстро. В воздухе мелькали кулаки, локти и колени; второй Мальчик провел захват, получил локтем между глаз и ушел от противника, сделав сальто. Скатольц перепрыгнул через куст и воспользовался им, как прикрытием. Пара словно танцевала по поляне, но главарь хромал на одну ногу, а второй Мальчик кружил все быстрее и быстрее, надеясь загнать его. Но как только он приблизился, Скатольц разбил ему лицо и двинулся вперед с явным намерением добить.
Ктоллисп прокричал короткое слово. Второй Мальчик склонился перед Скатольцем, постоял так и выпрямился. Весь отряд поднялся с места и пошел дальше. Тяжелую связку одеял, которую нес главарь, взял кто-то другой. Противник Скатольца утирал текущую из носа кровь и усмехался.
В середине дня Скатольц произнес два слова, которые понял даже Корбелл:
- Всем молчать!
Мальчики замолчали, и стало понятно, насколько же тихо они передвигаются. Скатольц отстал и тихо сказал Джерому на Мальчиковом языке:
- Ты слишком громко ходишь.
- Я иначе не умею. Мы от чего-то прячемся?
- Да. От будущего обеда. До этого было слишком рано. Мы не хотели нести еду так далеко. Если что-то услышишь, дай мне знать.
Корбелл кивнул. Он знал, что, скорее всего, ничего не заметит: для Мальчиков это знакомая территория, а ему нужно много времени, чтобы привыкнуть к ней. Остроглазый индеец видит то, чего не видит белый человек, но только в привычной обстановке.
Двое Мальчиков отдали свою поклажу другим и тихо отошли куда-то. Корбелл не видел, куда и зачем, но вскоре услышал странный, даже жуткий звук: словно кларнет плачет и зовет на помощь. Все немедленно покинули тропинку, постарались вжаться спиной в деревья. Ужасный, мучительный звук приближался; было слышно, как под ногами неведомого чудища ломаются ветки. Что же покажется из леса? Может быть, чудовище со множеством щупалец, потомок пришельцев, порабощенных Государством при завоевании космоса?
Деревья раздвинулись, и показался хромающий зверь, передние ноги его кровоточили. За зверем бежали Мальчики - вначале охотники, за ними остальные. Они старались попасть ножами по задним ногам жертвы.
Да это же слоненок!
Корбелл едва успел добежать к месту убийства. Ему было тошно смотреть на происходящее, но он поборол брезгливость и подошел поближе, чтобы осмотреть труп. Морщинистая шкура зверя была вся покрыта старыми шрамами. Получается, это не слоненок, а взрослый слон четырех футов в холке!
- Могу я чем-нибудь помочь? - спросил Корбелл у Скатольца.
- Я не могу дать тебе нож. Ты не будешь разделывать тушу Ты не дикт, Корбелл. Мы тебя не понимаем.
- Сегодня я не буду убивать. - Он намеревался пошутить, но знал язык Мальчиков недостаточно, чтобы фраза прозвучала иронически.
- А завтра? Я считаю, ты многое выдумал о себе, но если я неправ, многие могут погибнуть. Ты понимаешь меня?
- Я выучу язык. - Корбелл знал, что Скатольц использует облегченный, детский вариант Мальчикового.
- Ты видел чкинтов?
- Мы называли их слонами. Раньше они были очень большими, выше, чем ты. - Интересно, как слоны попали в Антарктику? Вряд ли в качестве домашнего скота. Возможно, здесь когда-то был зоопарк…
- В море есть животные и больше, но как такая большая туша могла ходить по земле? - Похоже, Скатольц ему не поверил. - Хотя… Я никогда не понимал, почему у слонов такие большие ноги. Они держали большой вес, да?
- Да. Раньше их ноги были еще толще. Это животное было самым большим на суше. А пять миллионов лет назад, - Корбелл разделил нужную цифру на двенадцать, учитывая длину юпитерианского года, - жили звери еще больше. Мы находили в земле их окаменевшие кости.
Мальчик скептически усмехнулся и отошел.
Закончив разделывать слоновью тушу, команда двинулась в путь. Какое-то время Корбелл тащил ребра, но он не мог идти достаточно быстро с таким грузом, и один из Мальчиков с презрением освободил его от тяжести.
Внезапно лес кончился. Далеко на горизонте, за красно-желтой прерией, горел край закатного солнца. Розовато-белый диск Юпитера начал восхождение к зениту.
Мальчики разбили лагерь, и вскоре Корбелл впервые в жизни попробовал жареного слоновьего мяса. Он слишком устал, чтобы петь после ужина, и отряд развлекал Крайхайфт. Он рассказывал какую-то историю, его восточные глаза и белые пряди в черных волосах словно светились в сумерках. Джером слушал его и сам не заметил, как заснул.
Весь следующий день отряд шел по полям розовато-желтых колосьев. Корбелл решил, что это пшеница, и спросил у Скатольца, кто ее выращивает. В ответ он услышал только смех. Но ведь за пшеницей нужно ухаживать! Хотя ее могли генетически модифицировать. Живут же на свете генетически модифицированные кошки; вон, обвились вокруг шей четырех из Мальчиков. Пшеница, способная расти без ухода, полезнее, чем кошка, от которой остались только голова и хвост.
Весь день Корбелл видел кенгуру и страусов, прыгающих по полю вдали; они двигались быстро и были довольно пугливы. Один раз впереди показалась одинокая фигура с копьем, она гналась за страусом. И жертва, и охотник быстро исчезли из вида. На исходе дня Крайхайфт нашел следы большого животного, и племя двинулось по ним. На закате они нагнали большого неуклюжего зверя, который бежал на четырех конечностях, а потом поднялся на две.
Это оказался медведь. Его шкура была желтой, белый мех присутствовал только в виде гривы. Голый полярный медведь? Да притом немаленький! Зверь вперевалку направился к охотникам, намереваясь задрать их длинными острыми когтями. Но его противниками оказались представители вида высших людей - молодые, сильные и здоровые. Они танцевали вокруг него, нанося удары ножами. Медведь сражался долго, но в конце концов истек кровью.
Этим вечером на ужин была медвежатина. На границе светового круга от костра охотились кошкохвосты. Наевшийся Корбелл отдыхал, поглядывая на полный Юпитер, светившийся полосато-оранжевым на ночном небе. Вдруг рядом на землю плюхнулся Ктоллисп и медленно, отчетливо проговорил:
- Ты сегодня поешь?
- Если можно, я хотел бы отдохнуть.
- Хорошо. А что ты говорил про выращивание зерна?
- В мое время зерно росло только под присмотром человека.
- Ни я, ни Скатольц не понимаем твое выражение лица. Если ты снова придумал сказку, то мне она нравится. Жаль будет терять тебя.
- Как же вы меня потеряете? - Сейчас Мальчик скажет, что дикта стареют и умирают, как кошкохвосты.
Вместо этого Ктоллисп заявил:
- Мы потерям тебя, когда придем к дикта. На это Джером никак не рассчитывал.
- Скоро это случится?
- Через четыре дня. Пять, если мы пойдем куда-нибудь развлекаться. Тебе понравится у дикта, Корбелл. Там есть мужчины и женщины, они делают нам новых Мальчиков. У них есть город и парк, но они не умеют чинить машины. Днем мы чиним им то, что ломается ночью.
- Почему они сами не чинят? Ведь они такие же, как вы. Их мозг устроен так же.
- Да, у них есть мозг, как и у нас. Только времени им не хватает. Мы не говорим им, как чинить машины, а сами они живут слишком мало, не успевают научиться. И когда они учатся, то ломают машины. Они живут в городе дикта, иначе мы наказываем их. Мы нужны им. Мы всегда знаем, где их искать. Они нужны нам, чтобы в племенах были новые Мальчики.
- А что вы делаете… с детьми, которые не мальчики?
- С девочками? Они вырастают, и некоторые мальчики тоже. Мы выбираем себе лучших, самых умных и сильных, а остальных оставляем дикта. Мы не делаем с ними того, от чего перестают меняться и расти.
Значит, Мальчики занимаются плановым разведением… Так они пополняют свои ряды.
- У дикта должно быть больше женщин, чем мужчин. Ктоллисп усмехнулся.
- Тебе это нравится?
От гнева Корбелл чуть не потерял дар речи.
- Ты… ты шутишь! Я скоро умру от старости! Я не могу делать детей!
Мальчик схватил его за волосы и вытащил нож прежде, чем он успел шевельнуться. Лезвие со свистом рассекло воздух, и перед глазами у Джерома закачалась прядь его собственных волос.
- Твоя ложь - для новорожденных! Ты оскорбил нас. Что скажешь вот на это?
Отрезанные волосы были седыми, а их корни примерно на полдюйма - темными. Корбелл аж рот раскрыл от изумления.