Саттон быстро пробежал глазами страницу. Больше половины текста занимали сноски. На каждой странице только одна - две строчки являлись собственно текстом, а остальная часть была заполнена объяснениями или фразами, извращающими смысл книги.
Он закрыл книгу и подержал ее в ладонях.
- Я так старался, - подумал он. - Я повторял это много раз, но этого оказалось недостаточно, - не только человеческая раса, но и все живое. Но все же они извратили все мои слова. Они ведут войну для того, чтобы они не были такими, какими их написал я. А все для того, чтобы мои мысли были неправильно интерпретированы. Они пускаются на интриги, воюют, убивают друг друга, чтобы великий покров Судьбы покоился только на одной расе. Для того, чтобы самая отвратительная раса животных, которая когда-либо появлялась, украла сокровище, предназначенное не только для них одних, но и для всего живого. Для всех.
И каким-то образом я должен положить этому конец. Это должно быть остановлено. Нужно сделать так, чтобы мои слова сделались доступными всем, и все могли знать их, не затуманенные завесой мелкого теоретизирования, псевдонаучной интерпретации и искаженной логики. Ведь это так просто, такая простая вещь. Всякая жизнь имеет судьбу. Не только человеческая жизнь. Существует своя судьба для каждого живого существа, для каждого живущего. И даже более того, - она ожидает момента, когда появится новая жизнь, и каждый раз, когда это случается, Судьба оказывается уже там и остается с жизнью до тех пор, пока она окончательно не исчезнет. Я не знаю, как это происходит и почему. Я не знаю, действительно ли Джонни соединен со мной и существует в моем разуме, или же он больше поддерживает контакт со мной с того момента, когда я находился среди них, на 61 Лебедя.
Но я знаю, что он со мной, и знаю, что он всегда со мной.
И все же ревизионисты пытаются исказить мои слова, пытаются дискредитировать меня. Они изменяют книгу и выкапывают острые сплетни о семье Саттонов, ошибки моих предков, раздувая их во много раз. Они стараются запятнать мое имя. Они посылают в прошлое человека, который вступает в разговор с Джоном К. Саттоном, узнают от него вещи, которые они могут использовать. Джон К. Саттон сказал, что у каждой семьи есть свои секреты, и, конечно, это верно. Старый и непреклонный человек - но он рассказал эти секреты.
И эта информация переносится из прошлого в будущее не для того, чтобы ею правильно воспользоваться. Потому что человек, который получил ее, уже идет по своему пути жизни с повязкой на глазах и босиком. Что-то случается, но он уже не может повернуть назад.
Что-то случилось. Что-то…
Саттон медленно поднялся.
- Что-то произошло, - сказал он себе, - и я знаю, что это было.
Шесть тысяч лет назад, в месте, которое называется Висконсин. Он двинулся вперед, направляясь к креслу пилота.
Ашер Саттон направлялся в Висконсин.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Кристофер Адамс неторопливо вошел в свой кабинет и повесил на крючок шляпу и пальто. Потом он повернулся, подвинул кресло к столу и в этот момент застыл, прислушиваясь.
Психометр снова подавал свои звуки:
"Крак, клик, клик, клик, Тики, клик, крак".
Кристофер Адамс выпрямился и снова одел пальто и шляпу.
Выходя, он громко хлопнул дверью.
За всю свою жизнь он раньше не хлопал дверью…
…Саттон переплыл через реку, двигаясь медленно и уверенно. Вода была теплой и приятной для тела. И вода разговаривала с ним глубоким, наполненным значительности голосом, и Саттону представлялось, что она пытается сказать ему что-то: как она пыталась сказать это людям на протяжении многих веков. Могучий голос, говоривший на своем языке о том, чего не мог знать никто другой, и пытающийся передать это людям. Некоторые из них, возможно, поняли какую-то часть правды, получили от него какое-то мироощущение. Но никто из них не достиг того, чтобы понять все значение и весь смысл языка реки - ведь он был не известен никому.
- Он похож на тот язык, - подумал Саттон, - которым я пользуюсь для своих записей. Они сделаны на языке, забытом в Галактике необозримое количество лет назад, еще до того, как появился любой другой язык, даже в самом зачаточном состоянии. Либо это язык, который давно забыт, - решил он, - либо его просто никто не знает.
- И я не знаю этого языка, - с грустью думал Саттон. - Языка моих собственных записей. Я даже не знаю, как и когда он появился. Я спрашивал, но мне не сказали этого. Джонни однажды пытался рассказать мне об этом. Но я ничего не пенял. Вероятно, это что-то такое, чего человеческий разум вообще не способен понять.
Я знаю его символы, знаю, что они означают, но я не знаю звуков, соответствующих этим символам. Мой язык просто не способен произнести эти звуки. Может быть, это язык похож на язык реки… Или это язык какой-то цивилизации, попавшей в катастрофу и исчезнувшей миллионы лет назад…
Чудная ночь опустилась на темную поверхность реки. Луна еще не взошла и не взойдет в течение долгих часов.
Звуки отражались в волнах, как маленькие драгоценные камни. Впереди неподалеку виднелись огни домов, причудливо разбросанных на берегу реки.
- Записки были у Херкимера, - сказал себе Саттон. - Надеюсь, у него хватит сообразительности, чтобы спрятать их. Они понадобятся мне позже, не сейчас. Я хотел бы увидеть Херкимера, но рисковать не стоит, поскольку возможно, что они следят за ним. И совершенно очевидно, что они следят за мной с помощью психометра. Но если я буду передвигаться достаточно быстро, то смогу запутать своих преследователей.
Его ноги нащупали дно, и он, окунувшись, выбрался на крутой берег.
Ночной ветер коснулся Саттона, и он почувствовал, что трясется от холода. Вода в реке еще сохранила тепло жаркого дня, но воздух был уже прохладен.
Херкимер, конечно, был именно тем, кто заинтересован в том, чтобы книга была написана именно так, как она должна быть написана, и чтобы в нее не было внесено никаких изменений. Херкимер и Ева… Из них двоих он больше рассчитывал на Херкимера, так как андроид будет бороться до конца, пока он жив, за то, что сказано в этой книге. Андроид и собака, и пчела, и муравей, и лошадь. Но ни собака, ни лошадь, ни пчела, ни муравей так и не узнают об этом, потому что не умеют читать.
Он нашел на берегу участок, покрытый травой, устало сел, снял с себя одежду и досуха выжал ее. Затем снова одел и направился через луг к дороге, поднимавшейся вверх по долине.
Никто не найдет корабль на дне реки. Во всяком случае, в течение какого-то времени. Ему нужно всего несколько часов. Всего несколько часов, чтобы спросить об одной вещи, которую он обязательно должен знать. Всего несколько часов, чтобы вернуться на корабль.
Терять время никак нельзя. Он должен добыть информацию самым коротким путем. Ведь Адамс, он чувствовал это, следит за ним с помощью своих приборов и знает, что он вернулся на Землю.
Опять у него возникло прежнее щемящее чувство удивления со отношению к Адамсу. Как Адамс узнал о том, что он возвращается? И почему он устроил ловушку еще до его прибытия? Какой информацией он располагал, откуда получил ее? Что заставило его отдать приказ убить Саттона, как только он появится?
Кто-то обратился к нему. Кто-то, у кого были какие-то аргументы, которые и были предъявлены. Адамс не стал бы действовать, не получив доказательств. Единственный, кто мог дать ему такую информацию, был человек из будущего. Возможно, кто-то из тех, кто был убежден в том, что книга не должна быть написана, что она не должна существовать, что знание, которое она дает, должно быть вычеркнуто навсегда. И если человек, который пишет эту книгу, умрет - ну что же, так будет проще.
Однако книга уже написана, книга уже существовала, и знание это уже, очевидно, распространилось по Галактике.
Это была бы катастрофа… поскольку книга еще не написана и, следовательно, еще не будет существовать. И целый кусок будущего, который оказался под воздействием этой книги, тоже будет вычеркнут вместе с ней.
- Этого не может быть, - сказал себе Саттон. Это означает, что Саттон не мог себе позволить, чтобы его убили до того, как книга будет написана. Что бы там ни было, книга должна быть написана. Иначе все будущее окажется ложью.
Саттон пожал плечами. Тонкая нить логики была для него слишком запутанной. Не было ни одного факта, основываясь на котором можно было бы распутать эту нить от первой причины до последнего следствия.
Какое-нибудь вероятное будущее?
Возможно, но это не кажется реальным. Разные варианты будущего - это фантазии, которые вызваны романтическими ухищрениями, затуманивающими правду и маскирующими ошибки.
Он перешел дорогу и пошел по небольшой тропинке, ведущей к дому, расположенному на холме.
Где-то очень близко дикая утка прокричала во тьме. На холмах ночные птицы завели свой вечерний концерт. Запах свежескошенной травы наполнял воздух, и ночной туман, исходивший от воды, поднимался вверх по долине.
Тропинка привела к небольшому домику, и Саттон прошел через дворик. Внезапно раздался человеческий голос.
- Добрый вечер, Ашер. - Саттон резко обернулся.
Он увидел человека, который сидел в кресле и курил трубку под вечерним небом, на котором уже загорались звезды.
- Мне очень жаль, что я причиняю вам беспокойство, но нельзя ли мне от вас позвонить по визору?
- Конечно, Аш, - ответил Адамс, - конечно, все, что угодно.
Саттон вздрогнул, почувствовал, как у него все холодеет внутри при виде этого человека из стали и льда. Адамс… надо же было выбрать из многих домов, стоящих у реки, именно этот и попасться на глаза Адамсу. Адамс рассмеялся.
- Против тебя работает судьба, Аш.
Саттон прошел вперед, нащупал в темноте кресло и сел в него.
- У вас хороший дом, - сказал он.
- Очень неплохой, - согласился Адамс.
Он вытряхнул свою трубку и сунул ее в карман.
- Итак, ты не умер? - поинтересовался он.
- Я был убит, - ответил Саттон, - но почти сразу же снова стал жив.
- Это сделал кто-то из моих ребят? - спросил Адамс. - Они охотятся на тебя.
- Двое незнакомцев, - ответил Саттон, - кто-то из банды Моргана…
Адамс покачал головой.
- Мне незнакомо это имя, - сказал он.
- Они, возможно, не называли его имени, - объяснил Саттон, - это тот, кто сказал вам, что я возвращаюсь.
- Так вот как это было, - усмехнулся Адамс. - Человек из будущего. Они меня очень обеспокоили, Аш.
- Я хотел бы позвонить по видеофону.
- Вы можете им воспользоваться, - сказал Адамс.
- Мне нужен целый час. Адамс пожал плечами.
- Я не могу дать вам часа.
- Тогда полчаса, может быть, я успею закончить.
- Даже полчаса я не могу вам дать.
- Вы никогда не рискуете, Адамс, не так ли?
- Никогда, - ответил Адамс.
- А я рискую, - сказал Саттон. Он поднялся. - Где видеофон? Я собираюсь сыграть в эту запретную игру с вами.
- Садитесь, Аш, - пригласил Адамс почти с мягкостью. - Садитесь и расскажите мне кое-что.
Саттон упрямо продолжал стоять.
- Если вы дадите мне слово, что все, что имеет отношение к судьбе, не принесет человечеству вреда и не принесет пользу нашим врагам…
- У человека нет врагов, - перебил Саттон, - кроме тех, которых он сам себе создал.
- Вся Галактика ожидает момента, чтобы напасть на нас при первом же малейшем признаке нашей слабости.
- Это потому, что мы приучили их к этому. Потому, что они видели, как мы используем их собственные слабости для того, чтобы поставить их на колени.
- Что, собственно, делает эта судьба? - спросил Адамс.
- Она учит человечество доброте, - ответил Саттон. - Доброте и ответственности.
- Это не религия, - задумчиво сказал Адамс, - мне это сказал доктор Рэйвен. Но это выглядит как религия… со всеми этими разговорами о доброте.
- Доктор Рэйвен был прав, - Подтвердил Саттон. - Это не религия. Судьба и религия могут идти и развиваться параллельно, существуя в полном согласии. Они не мешают друг другу. Скорее всего они даже будут содействовать друг другу. Судьба поддерживает те же самые основы, на которых стоит большинство религий, но не дает никаких надежд на жизнь после смерти. Это остается делом религии.
- Аш, - сказал Адамс спокойно, - ты же изучал историю…
Саттон кивнул головой.
- Подумай о прошлом, - продолжал Адамс, - вспомни крестовые походы, вспомни о том, как расцветало магометанство, вспомни Кромвеля в Англии, вспомни Германию и Америку, Россию и Америку, религию и идею. Религию и идею. Половина человечества будет сражаться за религию даже тогда, когда не поднимет и пальца, чтобы защитить свою семью, жизнь честь. Но что касается идеи… это уже нечто другое.
- И вы боитесь идеи?
- Мы просто не можем себе позволить ее, Аш. Во всяком случае, сейчас.
- И все же идея была тем, что заставило человека развиваться. У него не было бы культуры и цивилизации, если бы не было идеи.
- Как раз в это самое время, - возразил Адамс с горечью, - люди воюют из-за вашей идеи Судьбы.
- И вот почему мне обязательно надо позвонить, Вот для чего мне нужен час.
Адамс с трудом поднялся на ноги
- Возможно, я совершаю ошибку, - произнес он, это то, чего я не делал никогда, на протяжении всей своей жизни. Но раз в жизни я сыграю в эту азартную игру.
Он пошел вперед, через внутренний дворик, в слабо освещенную комнату, наполненную старой мебелью.
- Джонстон, - позвал он.
В холле послышался звук стелящихся шагов и в комнату вошел андроид.
- Принеси нам кости, - попросил Адамс. - Мы, мистер Саттон и я, хотим сыграть.
- В кости, сэр? - недоуменно спросил андроид.
- Да, в ту игру, в которую вы играете с поваром, - глаза Адамса как-то странно сверкнули.
- Хорошо, сэр, - ответил Джонстон. Он повернулся и вышел.
Адамс повернулся к Саттону.
- Договоримся, что каждый бросает один раз. Выигрывает тот, у кого будет больше очков.
Саттон, весь в напряжении, кивнул головой.
- Если выиграете вы, то я дам вам час, - предложил Адамс. - Если выиграю я, то вы повинуетесь моим приказам.
- Я сыграю с вами, - согласился Саттон. - На таких условиях я с вами сыграю.
В это время он думал.
- Я поднял разбитый корабль с Симы, планеты 61 Лебедя, и провел его через космос. Я был двигателем и пилотом, я был дюзами и штурманом. Энергия, собранная моим телом, заставила корабль подняться и провела его через космос. Одиннадцать лет в космосе. Я опустил корабль сегодня ночью, провел его через атмосферу с выключенным двигателем, чтобы его не заметили, и посадил его в реку. Я могу без помощи рук вытащить его, как вон из того ящика; я могу переворачивать листы книги, не прикасаясь к ним.
Но игра в кости…
Игра в кости - это что-то совсем другое.
Они так быстро вращаются…
- Независимо от того, выиграете вы или нет, - сказал Адамс, - вы все равно сможете воспользоваться видеофоном.
- Если я проиграю, - ответил Саттон, - то это мне не поможет и не понадобится.
Джонстон вернулся и положил кости на стол. Он на мгновение замешкался, но заметив, что двое людей ожидают, когда он уйдет, оставил их.
Саттон очень внимательно посмотрел на кости.
- Сначала вы, - сказал он.
Адамс взял кости, зажал их в кулаке и потряс. Раздался звук, похожий на тот, который издают зубы, стучащие от дикого страха.
Он поднял руку над столом, разжал пальцы, и маленькие беленькие кубики покатились по полированной поверхности. Наконец-то они остановились. На одном из них было пять, на другом - шесть.
Адамс поднял взгляд на Саттона. Глаза его ничего не выражали. Даже триумфа. Совершенно ничего.
- Ваша очередь, - спокойно произнес он.
"Отлично, - подумал Саттон. Просто отлично. Необходимо, чтобы выпали две шестерки".
Он протянул руку, взял кости, потряс их в своих руках - в своем кулаке, чувствуя их размер и форму, когда они перекатывались у него по пальцам.
- Теперь надо почувствовать их всем своим разумом. Также, как я чувствую их рукой. Ощути их своим разумом. Сделай так, чтобы они стали частью тебя, так же, как это было с двумя кораблями, которые ты провел через космос. Так же, как ты это делаешь с книгой или стулом, или цветком, которые хочешь поднять.
На какой-то момент он неузнаваемо изменился. Его сердце почти остановилось, движение крови замедлилось настолько, что, казалось, она еле-еле пульсирует в его артериях и венах. Саттон не дышал. Он чувствовал, как в нем брала верх другая система, другое тело, которое получало энергию от всего окружающего. Он примерился к игральным кубикам и как бы охватил их. Он мысленно потряс их в своих ладонях, потом размашистым движением протянул руку над столом и разжал пальцы, - кости полетели из рук и рассыпались по столу.
При падении его разум воспринимал их вращение, видел, чувствовал их так, будто они были частью его самого. Он ощущал те грани, где находились шесть черных точек и те, где находилась одна точка и все остальные.
Они были скользкими и ими было трудно управлять. На какое-то короткое мгновение его охватил страх, показалось, что эти вращающиеся кубики обладают собственным сознанием, являются самостоятельными личностями.
На одном из кубиков выпала шестерка, а другой все еще вращался… Кубик с шестеркой некоторое время качался на ребре так, что казалось, он может упасть на другую грань.
- Подтолкнуть, - приказал себе Саттон, - немного подтолкнуть, но силой разума, не рукой.
Шестерка вышла наверх. Оба кубика остановились - на обоих были шестерки.
Саттон с усилием вздохнул, и его сердце снова забилось, и кровь снова начала двигаться в венах.
Они в молчании стояли некоторое время, глядя друг на друга через стол.
- Видеофон находится там, - проговорил Адамс. Его голос был спокоен, и нельзя было понять по его тону, что он все это время чувствовал.
Саттон слегка наклонил голову. Он почувствовал себя глупо, сделав это подобно персонажу какого-то старого и плохого драматического романа.
- Судьба, - сказал он, - работает на меня. Когда мне приходится туго, судьба мне всегда помогает.
- Я начну отсчитывать отведенный вам час, - холодно произнес Адамс, - как только вы начнете разговор.
Он быстро повернулся и зашагал в патио, по-прежнему очень прямой и строгий.
Сейчас, когда он выиграл, Саттон почувствовал слабость. Он направился к видеофону, и ноги плохо слушались его. Ашер сел перед видеофоном и взял видофонную книгу.
"Информация" и названия под этим словам
"География. Исторические сведения. Северная Америка".
Он нашел номер, набрал его, и экран засвети лея.
Робот сказал:
- Могу ли я быть полезен, сэр?
- Да, - ответил Саттон, - я хотел бы знать, где находится Висконсин.
- Где вы сейчас находитесь?
- Я нахожусь в резиденции мистера Кристофера Адамса.
- Тот мистер Адамс, который работает в департаменте Галактических расследований? - уточнил дежурный робот.
- Да, это он, - ответил Саттон.
- Тогда, - произнес робот, - вы находитесь в бывшем Висконсине.
- Бриджпорт? - спросил Саттон.
- Он находится на реке Висконсин, на северном берегу, примерно в семи милях выше слияния ее с рекой Миссисипи.