- Это чудесно, - с усмешкой произнес Саттон. - Мне подойдет место, где можно будет поохотиться.
- Вам не придется охотиться, - произнес резкий голос у него за спиной.
Саттон резко обернулся. Херкимер стоял в люке, ведущем в кабину пилота.
- Вы будете там писать книгу, - мягко пояснила Ева. - Конечно, вы знаете об этой книге, той самой, которую ревизионисты…
- Да, - подтвердил Саттон, - я знаю об этой книге.
Он остановился, что-то вспоминая, а рука его бессознательно ощупывала грудной карман. Там находилась книга и что-то еще, шуршащее при прикосновении. Он вспомнил об этом. Письмо… Невероятно старое письмо, которое Джон К.Саттон забыл распечатать шесть тысяч лет назад.
- Что касается книги… - произнес Саттон и снова остановился, так как хотел сказать, что им не нужно беспокоиться о книге, поскольку у него уже был экземпляр. Но что-то остановило его. Он не был уверен, что с его стороны было бы разумным говорить об этой книге, которая у него уже была.
- Я привез ящик, - сообщил Херкимер, - все рукописи там. Я посмотрел.
- И, наверное, очень много бумаги? - насмешливо спросил Саттон.
- Много бумаги, - Ева Армор наклонилась к Саттону так близко, что он мог чувствовать запах ее медных волос. - Разве вы не понимаете, - спросила она, - как важно, чтобы вы написали эту книгу? Разве вы не понимаете?
Саттон покачал головой.
"Важно, - подумал он. - Важно для чего? И для кого? И когда?"
Он вдруг вспомнил приоткрытый рот - картину смерти на болоте при лунном свете, вспомнил слова умирающего человека, все еще отчетливо звучащие в его ушах.
- Но мне не все ясно, - возразил он. - Может, вы мне растолкуете?
Она покачала головой.
- Пишите книгу, - повторила она ему
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Астероид окружали вечные сумерки далекого от солнца пространства, острые горные пики его, как иглы, были устремлены к звездам. Воздух был холодным, гораздо более разреженным, чем на Земле, и от него перехватывало дыхание. Но Саттона удивил сам факт существования здесь атмосферы. Хотя, если учесть те средства, которые были затрачены на благоустройство астероида, чтобы сделать его обитаемым, то можно было ожидать чего угодно. Он стоил, наверное, миллиард, прикинул Саттон. Стоимость только одних атомных энергетических установок составляла почти половину этой суммы, а без них не было бы энергии, нужной для создания атмосферы и гравитации, удерживающей ее.
Ашер подумал:
"Когда-то люди были довольны или вынуждены были довольствоваться тем, что они уединялись в коттедже на берегу озера или в охотничьем домике, или на борту увеселительной яхты. Теперь, когда в распоряжении людей вся галактика, они обживают астероиды стоимостью в один миллиард долларов или покупают планету по сходной цене".
- Вот эта хижина, - сказал Херкимер, и Саттон посмотрел в указанном направлении. На горизонте среди торчащих, как зубья пилы, вершин, он увидел небольшое темное здание, на фоне которого виднелась какая-то точка света.
- Откуда там свет? - удивилась Ева. - Разве там кто-нибудь живет?
Херкимер с сомнением покачал головой.
- Наверное, тот, кто был здесь последним, забыл его выключить.
Вечнозеленые растения и березы, причудливо выглядевшие на фоне звезд, стояли неровными группами, как солдаты, штурмующие высоту, на которой находился дом.
- Дорога здесь, - пояснил Херкимер.
Он шел впереди, и они поднимались вслед за ним. Ева шла посередине, замыкающим был Саттон. Дорога была крутой и неровной, да и освещение не особенно хорошим, поскольку разреженная атмосфера не рассеивала звездного света.
Звезды выглядели здесь как маленькие яркие точки - они почти мерцали. Небо походило на звездную карту. Домик стоял на небольшой площадке, которая была, конечно, делом рук человека, так как в этой местности нельзя было найти ровного участка величиной хотя бы с платок. Движение воздуха, такое слабое и незаметное, что его едва ли можно было назвать ветерком, пробежало вдоль склона и вызвало в листве вечнозеленых деревьев звук, подобный стону. Что-то скатилось по тропинке и запрыгало на камнях. Откуда-то издалека пришел воющий звук, от которого заныли зубы.
- Это животное, - тихо сказал Херкимер. Он остановился и показал рукой в сторону одной скалы причудливой формы. - Хорошее место для охоты, - добавил он, - если, разумеется, вам удастся не сломать себе ногу.
Саттон огляделся вокруг и впервые почувствовал первобытную дикость этого места. Застывший водоворот некогда раскаленной материи, извергнутой из недр, простирался под ногами… Огромные пропасти зияли, как пасти, полные мрака, над ними на головокружительную высоту возвышались молчаливые горные пики и стреловидные вершины.
- Пойдемте, - напомнил Саттон и вздохнул.
Они вскарабкались на последние сто ярдов и достигли площадки, сделанной человеком. Выпрямившись, они уставились на пейзаж, который может привидеться только в ночном кошмаре. Глядя на него, Саттон почувствовал, как холодная рука одиночества протянулась к нему и охватила своими ледяными пальцами. Все это вызвало чувство абсолютного сумасшедшего одиночества, такого, какого он не испытывал даже в самых страшных снах. Все это было полным отрицанием всякой жизни и движения. Это было началом, отрицающим даже всякую мысль о жизни. Здесь все, что двигалось и мыслило, было настолько чуждым и неуместным, что казалось какой-то болезнью, раковой опухолью на теле этой безмолвной пустоты.
Позади послышались шаги, и все резко обернулись.
Человек вышел из тени скал. Его голос был приятен, произносимые слова звучали уверенно и весомо.
- Добрый вечер, - сказал он и, выждав паузу, добавил, как бы объясняя:
- Мы слышали, как вы совершили посадку, и я вышел встретить вас.
Голос Евы прозвучал холодно и немного сердито:
- Вы очень удивили нас своим появлением. Мы никого не рассчитывали здесь встретить.
Голос человека стал менее дружелюбным.
- Я полагаю, мы не нарушили права вашей собственности. Мы друзья мистера Бентона, и он лично разрешил нам пользоваться этим домом.
- Мистер Бентон умер, - холодно сообщила Ева. - Вот этот человек является новым владельцем.
Мужчина повернулся к Саттону.
- Я очень сожалею, сэр. Мы этого не знали. Конечно, мы покинем астероид при первой же возможности.
- Я не вижу никаких причин, - ответил ему Саттон, - препятствующих вашему пребыванию здесь.
- Мистер Саттон, - строго произнесла Ева, - приехал сюда в поисках тишины и уединения. Он собирается здесь писать книгу.
- Книгу? - переспросил человек. - Значит, вы писатель?
У Саттона появилось какое-то неприятное ощущение, будто этот человек смеется над ним, да и не только над ним.
- Мистер Саттон! - повторил человек, как бы усиленно стараясь вспомнить. - Что-то не припоминаю, но я не такой уж заядлый читатель.
- Я пока еще ничего не написал, - объяснил Саттон.
- А, - сказал человек как бы с облегчением, - тогда это, возможно, все объясняет. - Он явно насмехался.
- Здесь довольно холодно, - резко произнес Херкимер, - давайте войдем внутрь.
- Конечно, - согласился незнакомец, - здесь холодно, хотя я этого не заметил. Между прочим, меня зовут Прингл, а имя моего товарища - Кейс.
Никто ему не ответил; подождав несколько секунд, он повернулся и зашагал впереди них, всем своим видом показывая и подчеркивая, что он счастлив указать им дорогу.
Когда они приблизились к домику, Саттон увидел, что он значительно больше, чем казался из долины, на которую опустился их корабль.
Он возвышался большим черным силуэтом на фоне усыпанного звездами неба. Если бы они не знали, что это за строение, его можно было бы принять за нагромождение камней.
Дверь отворилась, как только они приблизились к массивной каменной ступени. На пороге стоял второй человек, стоял прямо и неподвижно. Он казался строгим и изящным, но в нем чувствовалась большая сила. Его фигура четко вырисовывалась на фоне освещенного входа в дом.
- Новый владелец, Кейс, - объявил Прингл, и Саттону показалось, что голос его сделался несколько иным, более живым и низким, чтобы придать словам значительность, показать, что за ними скрывается что-то большее… Как будто это было предупреждением.
- Вы знаете, Бентон умер, - продолжал Прингл, и Кейс ответил:
- О, неужели! Как странно.
"Как-то не так он сказал об этом", - подумал Саттон.
Кейс посторонился, пропуская всех в дом, затем плотно закрыл дверь.
Комната была большой, с единственной включенной лампочкой, и тени как бы наваливались на них из темноты углов.
- Боюсь, - обратился к ним Прингл, - что вам придется самим позаботиться о себе. Мы с Кейсом все любим делать сами, и у нас нет с собой никаких роботов. Хотя я могу приготовить вам что-нибудь поесть, если вы голодны, например, сэндвичи, и какой-нибудь горячий напиток.
- Мы поели перед тем как приземлиться, - поблагодарила Ева. - Херкимер позаботится о том небольшом количестве вещей, которое мы захватили с собой.
- Тогда садитесь на этот стул, - предложил Прингл. - Вон на тот, он очень удобен.
- Боюсь, что это сейчас невозможно. Перелет был несколько утомительным, - усмехнулась девушка.
- Вы не очень любезны, молодая леди, - произнес Прингл, и его слова прозвучали наполовину шутливо, наполовину угрожающе.
- Я просто усталая молодая леди.
Прингл подошел к стене и щелкнул выключателем. Зажегся свет.
- Спальная комната находится наверху, - сказал он, - рядом с балконом. Кейс и я занимаем первую - и вторую комнаты по левой стороне. Вы можете выбрать любую из оставшихся.
Он пошел вперед, чтобы проводить их вверх по лестнице. Но Кейс заговорил, и Прингл остановился в ожидании, держась рукой за перила.
- Мистер Саттон, - поинтересовался Кейс, - мне кажется, что я где-то слышал ваше имя.
- Я так не думаю, - ответил Саттон. - Я не особо важная фигура.
- Но именно вы убили Бентона, - уверенно произнес Кейс.
- Кто вам сказал, что я убил его? - удивился Аш.
Кейс даже не улыбнулся, но весь его вид показывал, что, не будь он Кейсом, то расхохотался бы.
- Тем не менее, вы должны были убить его, поскольку я знаю, что единственный способ завладеть астероидом - это убить его владельца. Бентону он очень нравился, и если бы он был жив, то никогда бы с ним не расстался.
- Ну, если вы так настаиваете, то я действительно убил Бентона.
Кейс как бы в изумлении встряхнул головой.
- Это что-то невероятное, что-то удивительное.
- Доброй ночи, мистер Кейс, - вмешалась Ева, потом повернулась к Принглу. - Не беспокойтесь, мы сами найдем дорогу.
- Что вы, никакого беспокойства, - обернулся Прингл. - Никакого беспокойства.
Он опять засмеялся. Быстро и легко он взбежал по лестнице.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Прингл и Кейс - в них было что-то неправильное. Сам факт пребывания на астероиде выглядел зловеще. В голосе Прингла постоянно была насмешка, оба они смеялись над ними, получая от этого какое-то странное наслаждение и удовольствие, наслаждаясь своими двусмысленными шутками с подтекстом, который был понятен им одним.
Прингл был разговорчив, но Кейс - строг и корректен, во время разговора он словно рубил слова вескими и эффектными паузами.
В отношении Кейса к ним было что-то неуловимо знакомое, он кого-то напоминал, но кого… Саттон не мог вспомнить.
Сидя на краю постели, Саттон криво усмехнулся.
- Если бы я только мог вспомнить, что означает его манера говорить, двигаться, быть постоянно строгим и подтянутым. Если бы я мог ассоциировать это с чем-то определенным, что я знаю - это могло бы многое объяснить, подсказать, кем является Кейс. Кейс знает, что я убил Бентона, знает, кто я. Он должен бы скрывать это, но он этого почему-то не делает. Очевидно, это нужно ему для укрепления своего "я". По всей видимости, он нуждается в подобном самоутверждении, хотя и старается не показать этого.
Ева также не доверяет им, кажется, она пыталась что-то шепнуть, когда мы расставались около ее двери. Я не мог отчетливо понять, что она пыталась сказать мне, но по движению ее губ, как мне показалось, она произнесла:
- Не доверяй им.
Будто я и так стал бы кому-нибудь доверять. Вообще кому-нибудь.
Саттон сидел и шевелил пальцами ног, разочарованно глядя на них. Он попытался шевелить ими в отдельности, но ему это не удавалось. Не получилось и одинаковое движение всех пальцев вместе.
- Я даже не могу как следует потренировать свое тело, - думал он. Это было странное направление мыслей.
- Прингл и Кейс ждали нас, - сказал себе Саттон, но когда он думал об этом, то не был уверен, не начал ли он фантазировать. Действительно, как они могли ожидать их, когда даже не знали, что Херкимер и Ева направляются на астероид.
Он отрицательно покачал головой, но чувство, что эти двое ожидали их, осталось. Странная мысль крепко засела в голове.
Хотя, стоит хорошенько подумать, это было не так уж и странно. Адамс знал, что он возвращается на Землю. Возвращается домой после двадцати лет отсутствия. Адамс все знал и поэтому расставил на него ловушку. Впрочем, у Адамса не было никаких возможностей узнать об этом.
- Но почему? - спросил он себя, - почему Адамс устроил ему ловушку?
Почему Бастер бежал на какую-то отдаленную планету?
Что заставило Бентона послать ему вызов?
Почему Ева и Херкимер привезли его на этот астероид?
Для того, чтобы он написал книгу, объяснили они. Но книга уже написана!
Он потянулся к своему пиджаку, брошенному на спинку стула. Из него он вытащил книгу, буквы на ее обложке были вытиснены золотом. Вместе с книгой из кармана выпало письмо и упало на ковер. Он поднял письмо, положив на кровать рядом с собой, затем открыл книгу на титульном листе.
- Это судьба, - медленно прочитал он заглавие. - Автор - Ашер Саттон.
Под заглавием в самой нижней части страницы была стречка, набранная мелким шрифтом.
Саттону пришлось поднести книгу поближе к глазам, чтобы отчетливо прочесть. Там было напечатано:
"Первоначальный вариант".
И это все. Не было ни даты публикации, ни каких-либо указаний на авторские права, ни кто был издателем.
"Как будто, - додумал Саттон, - книга была настолько известна, настолько являлась частью жизни каждого человека, что все остальное, кроме названия и имени автора, было излишним".
Он перевернул две страницы. На них ничего не было напечатано, и еще одну страницу, и уже дальше начинался текст…
"Вы не одиноки.
И никто не одинок…"
- С первого момента зарождения жизни, с первого малейшего движения живого существа на любой планете Галактики оно двигалось, ело, ползало по дороге жизни и одиночества.
"Вот оно, - подумал Саттон. - Именно так я и хотел начать книгу. Я должен был действительно написать ее когда-то и где-то, поскольку сейчас держу ее в руках".
Он закрыл книгу, осторожно положил ее в карман, а пиджак снова повесил на спинку кресла.
"Я не должен ее читать, - подумал он, - я не должен ее читать и знать, как она написана Я не имею права этого делать. Я должен написать ее так, как сам представляю, как задумал в эти долгие годы. Это единственный способ создать книгу. Необходимо быть честным: когда-нибудь человеческая и другие расы смогут прочесть ее, и потому каждое слово в ней должно быть именно таким, как есть, написана она должна быть хорошо и просто, чтобы любой мог прочесть и понять ее".
Он придвинул одеяло, забрался под него и взял лежавшее на постели письмо. Старое, пожелтевшее, оно вскрылось легко, осыпав простыню засохшим клеем. Саттон вынул лист из конверта и очень осторожно развернул его, боясь повредить. Письмо было отпечатано на машинке со множеством ошибок и опечаток, забитых буквой "х", - очевидно, для автора процесс печатания был непривычным делом.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
"БРИДЖПОРТ. ВИСКОНСИН. 11 ИЮЛЯ 1987 ГОДА.
Я пишу это письмо самому себе, чтобы почтовый штемпель мог неопровержимо подтвердить тот год и тот день, когда оно было действительно написано. Я сохраню его запечатанным, спрятав среди своих вещей до того дня, когда кто-нибудь из членов моей семьи, с божьей помощью, сможет открыть его и прочитать. Надеюсь, что прочитавший это письмо узнает, во что я верю, о чем я думаю, но не осмеливаюсь сказать вслух при жизни, опасаясь, что меня сочтут повешенным. Жить мне осталось совсем немного, я и так прожил уже больше, чем положено человеку его судьбой. Но пока еще нахожусь в здравом уме и не жалуюсь на здоровье. Я очень хорошо знаю, от времени не убежать, оно наносит удары внезапно и, рано или поздно, настигает свою жертву.
Я не чувствую страха смерти и не испытываю сентиментального желания обрести мнимое бессмертие в мысли, посетившей меня, поскольку мысль эта преходяща, а человек, обладающий ею, не располагает большим количеством лет жизни, - отведенные ему годы коротки, слишком коротки для полного осознания проблемы, поставленной ему Временем. Более чем вероятно, что письмо будет прочитано одним из моих ближайших потомков, но я все-таки допускаю, что в результате какого-то поворота судьбы оно может попасть, все еще нераспечатанным, в руки моих отдаленных потомков, через сотни лет, когда меня все забудут, или даже окажется у посторонних людей.
Чувствуя, что обстоятельство, о котором я хочу рассказать, более чем заурядно, и даже рискуя сообщить что-то хорошо известное человеку, читающему это письмо, я все же изложу основные факты о себе и о том месте, где я живу.
Меня зовут Джон К.Саттон, я происхожу из довольно многочисленной семьи, одна из ветвей которой обосновалась в данной местности около ста лет назад. Кстати, я должен попросить читателя, незнакомого с представителями семьи Саттонов, поверить мне на слово, без каких-либо доказательств, что мы, Саттоны, всегда были очень серьезными, не склонными к шуткам, и наша репутация, наша честность и целеустремленность никогда и никем не подвергались никакому сомнению. Хотя я и получил образование в области права, однако скоро обнаружил, что моя специальность не особенно мне по душе, и потому в течение последних сорока лет я занимаюсь сельским хозяйством, находя в этом больше удовлетворения, чем в чем-либо ином. Это занятие представляет собой честный труд, согревающий душу и дающий возможность жить в тесном контакте с основными, необходимыми для жизни вещами, как, например, такой простой, и вместе с тем таинственный процесс производства пищи посредством возделывания земли. На протяжении последних лет я не был достаточно здоров физически, чтобы продолжать работать на своей ферме, но с гордостью могу заявить, что занимаюсь в настоящее время управленческой деятельностью и отрабатываю все положенные мне часы.