– Это он доложил тебе обо мне?
– Не прямо мне. Информация, которая не вписывается в рамки вопросов, передается мне, но не напрямую. Он меня не видел никогда. Что же касается того, что ты не вмешивался, то конечно, явного вмешательства не было, иначе я бы пресек твои действия и знал о них давно. Я когда получил информацию, стал отслеживать, что такого значительного произошло за последнее время. Если сложить в единое, получается очень интересно. Была некая информация извне, был создан клуб, затем эта странная регистрация, несуществующего человека, и я понял, что за всем этим стоит тот, кому это нужно, интересно. Я сделал вывод – ты Сак, работник управления досуга и развлечений. Что скажешь?
– Не убедительно.
– Зато верно. Никому в голову не пришло бы создавать клуб, а уж мнение о тебе очень не плохое. Ты широко мыслишь. Если бы не все проанализировал, то я бы не придал этому значения.
Саша понял, что вычислить его в общем, при желании было не так сложно, просто это никому не было до сих пор нужно, а учитывая, что он сам заинтересован в контакте, то отказываться не стал.
– Да это я. И что дальше?
– Ничего. Я бы не хотел, чтобы ты активно вмешивался в умы граждан, во всяком случае, пока. Видишь ли, эта сила – сила ума, и она значительно сильнее любой войны. Наша культура, наука, весь устрой жизни, существует не одно столетие. Не знаю, насколько она соответствует вашей цивилизации.
– А почему ты считаешь, что я из другой цивилизации?
– Ну, во-первых не ты, а вы, вас несколько, а во-вторых, я не думаю, я знаю. Что вас занесло сюда, мы еще обсудим, но в данном периоде времени меня смущает возможность хаоса в умах, который может возникнуть в головах аргедонцев, а хаос, если он наступает, должен быть управляемым.
– Тогда это уже не хаос, – заметил Саша.
– Все зависит от того, с какой стороны смотреть. Для участников – хаос, для того, кто его создал – система. Как устроен ваш мир, не знаю, но видимо не так, как наш, но вы, возможно, придете к тому же, что и мы. Вам придется пройти тот же путь. Мы видим четче. Считаешь, что я ошибаюсь?
– Не знаю, но не будем говорить о том, чего ты не знаешь.
– Как и ты о нас. Но время еще будет поговорить.
Сашка несколько напрягся, ответ мог предусматривать, что отсюда он может выйти не скоро, если вообще выйдет, а друзья не знают, где его искать.
– Успокойся, – словно прочитал его мысли ПИ, – ты вернешься назад.
– Умеешь читать мысли?
– Немного, но в данном случае я просто давно живу и умею понимать даже то, что еще не сказали. Подойди к окну, – предложил он, и Саша, не дал себя уговаривать, поднялся и подошел. На уровне его глаз была горная гряда, покрытая снежными шапками. Внизу словно серый туман проплывали облака, а что под ними, видно не было.
– Видишь, какая красота! Я уединился сюда, потому что устал от города, от людей. Природа успокаивает. Когда облаков нет, то внизу видны луга, речка. А что за окнами города? Много ли там нового, интересного? Там все по-прежнему. А здесь эта статичность только кажется постоянной, она всегда разная в игре света и теней. Тени некоторых гор появляются раньше света. А там ничего нет, кроме мелких пожирателей пищи, их мелких духовных запросов. Их жизни ничтожны и ничего не значат.
– Жестоко ты о них.
– Я их люблю, без этого нельзя, но не считай, что их ничтожные жизни так уж пусты для меня.
– Такими их воспитали.
– Такими они захотели быть. Им это нравится.
– Ты так думаешь или знаешь их мнение?
– Не забывай, кто я! Я знаю, а не думаю.
– Ты не любишь аргедонцев, но все, что вокруг тебя, создано их трудом.
– Ну, что ты! Без них будет очень уныло. Я не испытываю к ним неприязни. Это все равно, что обидеть безобидное животное. Согласен, построили они, но под руководством.
Саша вернулся в свое кресло: – Зачем ты меня пригласил?
– Считай, что некая мера предосторожности, но не лукавь, ты спровоцировал ситуацию и сам хотел увидеть меня, не зная, кто я, но понимал, что кто-то управляет этим миром. В предосторожность вмешивается доля любопытства, а от этой дамы не так просто избавиться. Иногда ее надо просто удовлетворить.
– Это так, – согласился Сашка.
– Зачем тебе это было надо?
– Ты сам сказал любопытство.
– Нет, – прозвучал простодушный, обескураживающий ответ. – Это я так к слову. Ты, вернее вы, пытаетесь прощупать состояние общества, понять его устройство, но не можете и поэтому вам надо пообщаться с его правителем. Вам сложно понять нашу жизнь, надо прожить долго на Аргедоне, чтобы почувствовать атмосферу, понять логику взаимоотношений.
– Ты понял?
– Нет, хотя занимаюсь этим сознательно всю жизнь.
– Тогда мне точно не успеть, – усмехнулся Сашка. – Ты не устал от одиночества?
– Сейчас я им наслаждаюсь. Раньше, по молодости, хотел все успеть, и было не до одиночества, но, конечно, тяготило, а потом втянулся. Да и не один я здесь, как ты мог заметить. У меня есть помощники из различных областей науки, искусства.
– И часто ты их видишь?
– Почти никогда, для этого мне нет необходимости их видеть воочию.
– Мне тебя жаль.
– Почему?
– Ты заключил себя между миром живых и тенью своей смерти.
– Как ты сказал? Повтори!
– Ты заключил себя между миром живых и тенью своей смерти, – повторил Саша внятно.
В ответ он услышал тишину, которая затянулась минуты на две.
– Ты верно заметил. Сладкая фраза. Я никак не мог сформулировать свое состояние, а ты смог. Уже только это говорит, что не зря я тебя пригласил. Только за это и то тебе спасибо, – он снова замолчал.
– Но вернемся к нашей теме, – продолжил он, – Мне понравилась твоя идея о создании клуба ОСА. Не отказывайся, – видя, что Саша хочет возразить, – знаю, что идея твоя. Здесь ты прав, надо давать выход эмоциям, мыслям граждан, их мнению, но все это надо контролировать, иначе могут быть большие неприятности. Все это уже было. История может повториться, только в более жестокой форме. Мысли не должны бродить сами по себе, как ветер в пустом.
– Я начал тебе мешать?
– Нисколько. Твоя деятельность, как и твоих друзей, дала новую струю интереса.
– Почему ты все время говоришь о моих друзьях?
– Ну, не один же ты все устроил? Вопросы, на которые нет однозначных ответов, а подготовить себе соратников из местных жителей, не было у тебя времени, их надо воспитать. Кто-то же тебе помог создать отпечатки для регистрации. Ни одному аргедонцу это не придет в голову.
– Ты знаешь, сколько я здесь? – Саша решил не спорить.
– Примерно год.
– Почему так решил?
– Я отследил твои поступки; ты проявился примерно год назад. Правда, в базу ты сумел внести данные о себе, как о местном жителе.
– И что теперь?
– Как и говорил, тебе надо вернуться назад.
– Куда назад?
– В Аргедон, конечно. Я не знаю, где твоя планета. Я предлагаю тебе и твоим товарищам активизировать свою деятельность. Удивлен? Я не боюсь, я знаю, что на данном этапе у вас ничего не получится. Внести свежую струю воздуха в этот несколько уставший мир, необходимо. Поэтому я и предлагаю вам попробовать вселить в некоторые головы ваши мысли об устройстве мира, его значении, познании его. Посмотрите реакцию на ваши действия. Думаю, не ошибусь, если вы будете удивлены. Многим ничего не хочется менять.
– И что потом?
– Что потом? Что потом? – тихо повторил ПИ. – Я должен подумать. Мелькнула у меня идея, но ее надо обдумать в одиночестве.
– Ты будешь присматривать за нами?
– Зачем? Зачем тратить время? Когда у вас возникнет потребность поговорить со мной, то задайте вопрос ответчику, и я услышу.
– Ты слушаешь все вопросы?
– Да ты что!? Как ты уже понял, что есть сотрудники на местах.
Саша вспомнил, что говорил Селиван, система такая же, методика разная. – Это не реально, продолжал ПИ, – ко мне попадают умные вопросы, а таких давно не было, а так отвечает электронный мозг.
– А есть и такой?
– Разумеется.
– А если сочтешь нужным встретиться ты?
– Ты меня удивляешь, тебя найдут. Поэтому работайте, изучайте, но тихо, спокойно, как до сего времени. А сейчас оставь меня. Иди. Мне надо о многом подумать. Не бойтесь никакого пригляда, хотя служба охраны есть, но ее функции чаще внешние, внутри планеты все и так уже отлажено. В следующий раз приходите все, – закончил ПИ.
Не известно, каким образом он известил об окончании аудиенции, но дверь для выхода из комнаты открылась. У Саши было еще о чем поговорить, но он понял, что не время, а потому поднялся. Уже возле самой двери его догнал голос: – Как твое настоящее имя?
– Александр, – и, не дождавшись реакции на ответ, Саша шагнул за дверь, где его уже ждали, чтобы проводить.
Обратный путь был по тому же маршруту и к вечеру Сашка был на окраине столицы. Ни о каком клубе не могло быть и речи, и он направился домой, откуда дал сигнал друзьям о сборе.
2
Три месяца прошло после встречи Александра с ПИ. Он по возвращении рассказал товарищам о разговоре. И вот эти три месяца почти каждый вечер они проводили в клубе. Но, бывая на разных встречах в секциях, они натыкались на непонимание, причем искреннее. Аргедонцы охотно вели разговоры на самые разные темы, но в то же время очень часто у них проскальзывало, что интересно, что скажет Наставник. В один из вечеров все трое сидели у Саши в кабинете.
– Все, пора заканчивать эксперимент, – сказал Семен. – Я чувствую, что они искренни, но не раскрываются. Они могут иногда свободно рассуждать, но вот посоветоваться или узнать мнение Наставника не мешает. А темы о смысле, о свободе и космосе, у некоторых вызывают удивление. Они думают чаще о том, чем занимаются. И все. Словно ждут указания.
– Ты думаешь, что это можно сделать указом? – усмехнулся Саша.
– Я думаю, что они добрые люди, трудолюбивые, но к самостоятельному мышлению относятся вяло. Наш неведомый Пи, это прекрасно знает. Сколько лет их учили думать так, как мы видим. Их интересует только сама нация, а что вокруг, уже вне сферы интересов. Зачем? И так хорошо, а что происходит деградация, так они об этом и не знают. ПИ знает, что они просто разучились мечтать, а отсюда и интересы иные. Вернее мечты есть, но узконаправленные. Что думаешь, Андрей?
– А что я могу добавить, ты прав. Мы же все это видим.
– Тогда надо встречаться с ПИ. Что у него в голове нам не известно, но что-то он думал, когда не особо возражал против наших попыток пообщаться активнее в клубе, да и как ты, Саша, сказал, он говорил, что мы не аргедонцы. Может быть, проясним и это вопрос. Что он думает? Но уже то, что нас не трогают, а он что-то знает, уже не плохо. Саша, выходи на связь, поедем в гости.
На другой день Саша сообщил Наставнику, что просит о встрече с вышестоящим Наставником, а через день ему сообщили время встречи. И вот, в назначенный день их доставили в горы. Путь до здания они прошли маршрутом уже знакомым Сашке, но поднялись на лифте на другой этаж, и вошли в большой зал, который был освещен, как и всё в этом здании не ярким матовым светом. Большие окна, расположенные напротив входа выходили в горы. Пол был серым и несколько блеклым, тусклым. В середине зала стоял прямоугольный стол, вокруг которого стояло три стула. Всё, больше ничего в зале не было.
Остановившись на пороге, они осмотрелись, хотя смотреть можно было только в пустоту помещения, что не самое интересное занятие.
– Проходите, присаживайтесь, – услышали они тихий размеренный голос, – эти места для вас.
Они не стали себя уговаривать и после того, как расселись, услышали уже знакомый, теперь не только Саше, голос.
– Как я полагаю, появился интерес к встрече? Есть вопросы?
– Вопросы есть всегда, не всегда на них есть ответы, – сказал Семен.
– Это верно, но давайте познакомимся. Кто из вас главный?
– Я – ответил Семен. – Я командир корабля. Меня зовут Семен.
– Я так и думал, что должен быть корабль. Не просто же так вы сюда попали, хотя возможно всякое, но о вашем путешествии позже.
– Андрей, – после того как ПИ замолчал.
– Ясно, ну, с вашим товарищем мы уже немного знакомы. Так, Александр? – и, не дожидаясь ответа, продолжил, – так о чем пойдет речь?
Как бы ни готовились они к встрече, как бы не обсуждали, не прокручивали в голове вопросы, возможные ответы, все равно были не готовы.
– Давайте начнем с простого, – начал Семен на правах старшего, – кто такой Наставник? Какова его функция в твоем понятии при его создании?
– Это просто. Это большой искусственный мозг, в который заложена уникальная программа, позволяющая отвечать на различные вопросы.
– Но не на все?
– Не на все, – согласился их собеседник. – Более сложные адресуются интеллекту и мне. Но вы уже догадались об этом.
– И ты как стоящий над всем этим, называешь себя Повелитель Интеллекта?
– Да, потому что я повелеваю интеллектом Аргедоны.
– А кто остальные? Как они находят свое призвание. Ты же свое нашел? Хотя надо полгать, что стал им не сразу.
– Все начинается с детства. Когда ребенок достигает трех лет, мы начинаем его тестирование, выявляя его способности, а затем начинаем культивировать в нем то направление, где он принесет большую пользу.
Все вспомнили, что сообщил Селиван, у них все было очень похоже.
– Фильтруете людей, отнимая у них право выбора, свободу выбора.
– Называйте, как хотите. Но что лучше? Если он выберет не ту профессию, в которой ничего путного не сделает, будет лучше? Ладно, если он не навредит, но и пользы нет. Ему самому в тягость заниматься не любимым делом, но другого он уже не умеет, да и не хочет. Мы же прививаем ему любовь к делу. Здесь главное, чтобы он не чувствовал себя ущемленным. Один работает на производстве, другой занимается наукой, но все они социально равны.
– А не допускаешь, что может быть ошибка?
– Вероятность есть, конечно, но она ничтожно мала в масштабах дела. Мы еще в течение нескольких лет перепроверяем, затем уже окончательно даем направление.
– Выявляете гениев?
– Можно сказать и так. Гениальность редкая штука. Гениальность – свойство мозга, гением нельзя стать им можно только родиться. Мы изучаем мозг. С самого рождения и всю жизнь в мозг попадает все, что мы видим, слышим, едим. И как бы нам не хотелось из него ничего не исчезает, не высыпается. И вот среди этого хлама нам надо еще на заре формирования человека постараться создать ему такие условия, чтобы в его мозг попадало то, что необходимо в будущем и как можно меньше мусора. Наши руки, голова, ноги это одно, но есть мозг, который всем управляет, и он наша память. Вы же понимаете, что всеми нашими действиями командует мозг, но разве у вас не было ситуаций, когда вы что-то делали, о чем потом сожалели? Наверняка, было. А спрашивается, зачем делали? Вас обманул мозг, мозг вообще живет своей жизнью, я имею в виду человеческий мозг, ему себя хватает. Так вот мозг может обмануть, но его обманут нельзя. Он наш детектор лжи. Вот потому мы и вынуждены все учитывать на самой ранней стадии развития.
– Но в мире есть добро и зло. Это тоже делает мозг? – продолжил Семен.
– Увы, в мозгу нет участков, которые бы отвечали за добро и зло нет. Это из той же серии, что он может обмануть. Мы так устроены, что можно заменить любой участок организма, и мы будем жить. Мозг заменить нельзя. Мы вообще делаем то, что разрешает нам мозг. Например, глазами мы смотрим, а не видим. Мы слушаем, а не слышим, что хочет мозг. Мозг живет сам по себе.
– Но мозг позволяет делать свободный выбор, пусть даже и дает не правильное направление. Вы же вмешиваетесь, ограничиваете. Лишаете человека свободы.
– Нет, – уверенно заявил ПИ, – у жителей есть права, но они не умеют ими пользоваться.
– Поэтому вы и создали искусственный мозг, интеллект?
– Отчасти, да. Он включил в себя все, что нужно для развития общества. В него вошли крупицы гениев различных направлений. Он не хранит мусор, он его не пускает в себя.
– У вас слишком практичный подход. А как же душа?
– Душа не имеет никакого отношения к интеллекту.
– Значит ты бездушный человек. В тебе не живет сострадание, боль за других.
– Ошибаешься. Я не говорил, что я интеллект, я сказал, что я Повелитель Интеллекта.
– Тогда тем более. Если ты слабее его интеллектуально, значит, можешь не верно дать указания, направление.
– Он поправит меня. У меня есть эмоции, у него нет.
– Значит, общественным устройством Аргедоны управляет сухой интеллект?
– Мне удается внести свою лепту, иначе не было бы никаких развлечений. В этом я его поправляю.
– Вы же замкнули развитие на себя, только на свою планету.
– Именно так, – согласился ПИ, – подумайте, как это прекрасно. Нет ни войн, ни катаклизмов, ни волнения в обществе. Вот вы здесь оказались случайно. Зачем вообще, куда-либо спешить? Вам нужны источники энергии, а не общение, – убежденно звучал голос. – Общаться вы можете и между собой. Если к вам прилетят из других цивилизаций, Вселенных, то вы будете уверены, что у них добрые намерения?
– Но мы, же прилетели, мы искали. И никакого вреда.
– Это еще не факт. Мы же давно прекратили искать собратьев по разуму. Если они ниже по уровню развития, примитивны, то пусть живут, развиваются самостоятельно, так, как им будет диктовать природа жизни. Вы не сможете ускорить их прогресс, его можно пройти постепенно, а не скачками. Если их интеллект выше, то они могут представлять угрозу, им нужен источник энергии.
Пи задумался, а потом продолжил: – Давно я вот так не рассуждал, и знаете, нашел ошибку в своих рассуждениях. Развитие прогресса происходит за счет рождающихся гениев, а они рождаются не каждый год, поэтому в развитии есть скачкообразность, но естественная, когда человек готов. Как и говорил, гением можно только родиться. Умных людей мало.
– Умных мало!
– Не путайте умных и образованных. Хороших мозгов мало, и хороший мозг отличается от других своей организацией. Вот мы и стараемся помочь гению.
– Вот ты умный человек, ты умеешь размышлять, – сказал Семен, – почему ты не расскажешь, что есть иные Вселенные. Есть иные законы. Как возникла жизнь? Чего ты боишься?
– А зачем все это? – удивился ПИ. – Что это дает? Да и кто знает, как создавалась Вселенная? Вы тоже не знаете. Да, я знаю, что есть иные Вселенные, но вы когда-нибудь задумывались над законами создания жизни? Наверняка, ваши ученые задумывались. А поняли они, что законы эти таковы, что разрешают существование жизни. Вы в своих странствиях видели иные формы жизни? Вы видели, что есть катаклизмы во Вселенной, где не действуют привычные вам законы.