Над головой, словно разъяренные пчелы, мельтешили черные патрульные корабли. Возле одного из зданий стоял флаер. Гигантскими прыжками Сарис направился в его сторону. Он почти достиг цели, когда с неба ударил бело-голубой луч и разрезал флаер пополам.
С рычанием перекатившись по земле, холатанин, казалось, весь напрягся. Неожиданно один полицейский корабль, скользнув по воздуху, врезался в другой. Объятые пламенем, они упали. Сарис отпрыгнул под стену поместья, люди с облегчением вздохнули. Стена пламени встала на том месте, где он только что находился. Валти что-то закричал, указывая назад, и они увидели, как из подземной секции вырываются одетые в черную форму солдаты-рабы.
- Останови их оружие! - пронзительно вскрикнул Лангли. В руках у него был один из мушкетов, он приложил его к щеке и выстрелил. Грохот и сильная отдача прибавили решимости. Солдат крутанулся на ногах и упал.
- С-слишком много! - Сарис лежал на голой земле, часто и тяжело дыша. - Их больше, чем я с-смогу с-спр-равиться.
Лангли бросил оружие вниз, проклиная день сотворения этого мира. Солдаты с опаской окружили их группу.
- Господа, вы находитесь под арестом, - проговорил командир. - Пожалуйста, следуйте за нами.
Идя вместе со всеми, плакала Марин - тихо и безутешно.
Чантавар находился в конторе плантации. Вдоль стен расположились охранники, в стороне стоял мрачный Браннох. Министр выглядел безукоризненно и почти ничем не выказывал свою радость.
- Здравствуйте, капитан Лангли, - сказал он, - и, конечно ж, Голтам Валти, сэр. Что ж, джентльмены, похоже, я прибыл весьма вовремя.
- Вперед, - откликнулся космонавт. - Пристрелите нас, и покончим с этим делом.
Чантавар поднял брови.
- Откуда такая склонность к мелодрамам? - спросил он.
Вошел офицер, он поклонился и отрапортовал, что укрытие захвачено, весь персонал либо мертв, либо находится под арестом, потери составляют шесть человек убитыми и десять ранеными. Чантавар отдал приказ, и Сариса водворили в специальную клетку и вынесли наружу.
- На тот случай, если вас интересует, капитан, - заговорил министр, - каким образом я вас нашел, то…
- Я знаю, - прервал его космонавт.
- О? О… да, конечно. Сарис должен был это обнаружить. Тут я играл: я думал, он не сообразит вовремя, что это такое, очевидно, так и произошло. Наготове были и другие методы выслеживания, случилось так, что сработал именно этот. - Губы Чантавара скривились в удивительно обаятельной улыбке. - Я не держу на вас зла, капитан. Уверен, вы пытались все сделать так, как считали наилучшим.
- Как насчет нас? - пророкотал Браннох.
- Что ж, милорд, обстоятельства со всей очевидностью требуют вашей депортации.
- Хорошо. Отпустите нас. У меня есть корабль.
- О нет, милорд. Мы не можем быть столь невежливыми. Технат приготовит для вас соответствующий транспорт. Это может занять некоторое время… даже несколько месяцев…
- До тех пор, пока вы не проведете первоначальные исследования с нейтрализатором. Понимаю.
- Тем временем вы и ваш персонал будете спокойно ожидать в своих собственных апартаментах. Я выставлю охрану, которая проследит, чтобы вас… не беспокоили.
- Хорошо. - Браннох заставил свой рот скривиться в кислой усмешке. - Полагаю, что должен вас за это поблагодарить. В вашем положении я бы пристрелил меня, чтобы убрать с дороги.
- В один прекрасный день, милорд, может так случиться, что ваша смерть и понадобится, - сказал Чантавар. - Однако в настоящее время я вам кое-чем обязан. Это дело, как вы понимаете, будет значить очень много для моего собственного положения - существуют кабинеты повыше моего нынешнего, и скоро их двери будут для меня открыты.
Он повернулся к Лангли.
- Капитан, я отдал несколько распоряжений относительно вас. Впредь в ваших услугах нет надобности: мы нашли пару ученых, которые могут говорить на староамериканском. С их помощью и с помощью гипноучителя Сарис будет знать современный язык почти в совершенстве уже через несколько дней. Что касается вас лично, за вами оставлены должность и жилище в университете Лоры. Историки, археологи и планетог-рафы сгорают от нетерпения получить у вас консультации. Зарплата ваша будет невелика, но вы сохраняете статус свободнорожденного.
Лангли ничего не ответил. Итак, его уже вывели из игры. Это был конец - обратно в ящик, моя пешка. Валти прочистил горло.
- Милорд, - начал он напыщенно, - должен вам напомнить, что Сообщество…
Прищурив глаза, Чантавар бросил на него долгий, пристальный взгляд. Гладкое лицо его стало совершенно бесстрастным.
- Согласно законам Сола вы совершили преступные деяния, - сказал он.
- Экстерриториальность…
- Здесь она неприменима. В лучшем случае вы должны быть депортированы. - Казалось, Чантавар напряг последние силы. - Тем не менее, я отпускаю вас на свободу. Соберите своих людей, возьмите с плантации один из флаеров и возвращайтесь в Лору.
- Милорд очень любезен, - сказал Валти. - Могу я спросить почему?
- Неважно почему. Убирайтесь.
- Милорд, я - преступник. Я это признаю. Я хочу справедливого суда в смешанном трибунале в соответствии с разделом 4 статьи VIII Лунного Договора.
Глаза Чантавара были холодны и не мигали.
- Убирайтесь, или я буду вынужден вышвырнуть вас вон!
- Я требую, чтобы меня арестовали! - воскликнул Валти. - Я настаиваю на своем праве и привилегии на стирание моей личности. Если вы меня не задержите, я буду жаловаться непосредственно "Технону".
- Очень хорошо! - отчеканил Чантавар. - Приказ беспрепятственно отпустить вас на волю я получил непосредственно от "Технона". Почему - я не знаю. Но это приказ; он пришел сразу же, как только я доложил о положении вещей и своем намерении атаковать. Вы удовлетворены?
- Да, милорд, - вежливо ответил Валти. - Спасибо за вашу доброту. Всего хорошего, джентльмены. - Он неуклюже поклонился и выскочил.
Чантавар разразился смехом.
- Нахальный старый жук! Я не хотел ему говорить, но он все равно узнал бы об этом потом. Теперь пусть удивляется вместе со всеми остальными. "Технон" то и дело ведет себя загадочно, но я полагаю, что мозг, планирующий на тысячелетия вперед, таким и должен быть. - Он встал и распрямился. - Пойдемте. Может быть, я еще успею сегодня вечером на этот концерт в Салме.
Снаружи Лангли зажмурился от яркого солнечного света. За пять тысячелетий тропики на Земле стали еще жарче. Он увидел группу вооруженных людей, которые загружались в военный флаер, и неожиданно у него защемило сердце.
- Чантавар, - спросил он, - я могу попрощаться с Сарисом?
- Мне жаль. - Министр не без сочувствия покачал головой. - Я знаю, он ваш друг, но мы и так уже рисковали в этом деле предостаточно.
- Что ж… я когда-нибудь еще его увижу?
- Возможно. Мы не звери, капитан. Мы не намерены причинять ему вред, если он будет сотрудничать с нами. - Чантавар махнул рукой в сторону небольшой машины. - Думаю, это наша. До свидания, капитан. При случае надеюсь когда-нибудь свидеться с вами снова.
Он развернулся и быстро зашагал прочь. Из-под его сапог вылетали облачка пыли.
Лангли и Марин вошли внутрь флаера и сели. Молчаливый охранник последовал за ними и включил автопилот. Флаер плавно поднялся, и охранник с вымуштрованным терпением уселся напротив них.
Долгое время девушка безмолвствовала.
- Как они нас нашли? - наконец спросила она. Космонавт рассказал.
На этот раз она не плакала. Казалось, у нее больше не осталось слез. Все время стремительного полета обратно домой они почти не разговаривали.
Лора поднялась на фоне ночного горизонта как единый гордый фонтан воспарившего металла. Флаер с жужжанием сделал круг в поисках посадочной площадки рядом с одной из невысоких башен в северной части города. Охранник согласно кивнул.
- Номер ваших апартаментов 337, прямо по коридору, сэр, - сообщил он. - Доброй ночи.
Лангли пошел впереди. Когда дверь по его команде открылась, перед ним предстали четыре небольшие комнаты, достаточно комфортные, но без особой роскоши. Там находился бытовой робот - совершенно очевидно, его новое положение не предполагало живых рабов.
За исключением…
Он повернулся лицом к Марин и, стоя, около минуты рассматривал ее. Девушка твердо встретила его взгляд, она была бледна, а глаза ее потемнели. Он подумал, что это бесцветное создание отнюдь не Пегги.
Горечь и ярость тошнотой поднялись у него в горле. Все кончено. С'est fini. Здесь конец саги. Он пытался, но все его надежды рухнули, и причиной всему этому именно она.
- Убирайся, - сказал он.
Она прикрыла рот рукой, как если бы он ее ударил, но не произнесла ни слова.
- Ты меня слышала? - Он прошелся по полу - тот еле заметно пружинил, как если бы был сделан из резины - и уставился в окно.
- Я дарую тебе свободу. Теперь ты не рабыня. Понятно? Она все еще не отвечала.
- Необходимы какие-то формальности? - спросил он.
Она рассказала. Голос ее был безжизненным. Он набрал номер отдела регистрации и продиктовал, что он, такой-то, единственный владелец крепостной рабыни номер такой-то, настоящим распоряжением освобождает ее. Затем он повернулся, но посмотреть в зеленые глаза у него уже не хватило духу.
- Это была не твоя вина, - сказал он глухо. В висках у него стучало, колени дрожали. - Никто не виноват, все мы бедные маленькие жертвы обстоятельств, и в этом плане с меня довольно. Безусловно, ты была всего лишь беспомощным орудием, я тебя не виню. Тем не менее, дальше терпеть тебя рядом я не смогу. Слишком много неудач воплотилось в тебе. Ты должна уйти.
- Я сожалею, - прошептала она.
- Я тоже, - неискренне сказал он. - Иди, уходи, живи как-нибудь сама.
Подчиняясь почти бессознательному импульсу, он отстегнул кошелек и бросил его ей.
- Вот. Здесь весьма приличная сумма. Возьми деньги - используй их на устройство своей жизни.
Она посмотрела на него в замешательстве, но вскоре оно прошло.
- До свидания, - попрощалась она. Когда она выходила из двери, ее спина была неестественной прямой.
И только гораздо позже он обнаружил, что Марин оставила кошелек лежать там, где он упал.
17
День, еще день и еще один день… Вот так и проходит жизнь.
Люди в университете были приятными и мягкими, у них были степенные, но без формальностей, манеры, а с человеком из прошлого они вели себя особенно тактично. Лангли вспомнил собственные университетские годы - некоторое время он учился в аспирантуре и насмотрелся на факультетскую жизнь. Здесь не было никаких слушков, маленьких интриг и лицемерных чаевничаний, к которым в свою университетскую бытность он привык; но не было здесь и никакого духа нетерпения и жажды интеллектуального приключения. Все было известно, все поставлено и рассортировано по полочкам, оставалось лишь уточнить детали. Там, в двадцать первом веке, тезис мэтра о запятых в произведениях Шекспира стал бы поводом для шуток и сомнений. Сегодня что-то подобное было бы воспринято просто как непреложный факт.
Библиотека была потрясающей и поражала воображение: миллиарды томов, занесенных в магнитную память, любой из них можно мгновенно найти и сделать копию нажатием нескольких кнопок. Роботы могли их даже прочитать за вас и написать реферат; а если бы вы захотели, то они сделали бы заключения и выводы; логические построения без всяких признаков воображения или сомнений. Профессора - их называли титулом, приблизительно означавшим "хранитель знаний", - в основном происходили из простолюдинов, мелкие аристократы без права иметь потомство, которые прошли специальные тесты. Правила их ордена строго запрещали какие-либо занятия политикой. Лишь немногие студенты - наивные или искренне идущие в науку юноши - собирались, в свою очередь, стать профессорами. Сыновья министров от частных репетиторов переходили в спецакадемии. Университет являл собой умирающий осколок прежних времен, и его не закрывали лишь потому, что так не приказал "Технон".
Тем не менее Лангли это общество седеющих, одетых в коричневые мантии людей вполне устраивало. Особенно ему импонировал один историк, маленький иссохший человечек с большой лысой головой по имени Джант Мардос, с ним он даже подружился. Старик обладал огромной эрудицией и занятными, весьма саркастичными взглядами на окружающее. Обычно они вели многочасовые беседы, которые записывались на магнитофон, чтобы потом оценивать сказанное.
Лангли занимался разбором бесед по ночам, когда ему становилось особенно худо и тоскливо.
- …Современная ситуация, конечно же, неизбежна, - слышался голос Мардоса. - Чтобы общество не застывало, оно должно постоянно обновляться, как это происходило у вас; но рано или поздно наступает момент, когда дальнейшее обновление становится невыгодным, и стагнация наступает в любом случае. Например, для выживания человечества было необходимо объединение Земли, но со временем объединение привело к уничтожению культурных различий и соперничества, которые в то время во многом определяли прогресс.
- И все же мне кажется, вы еще можете осуществлять какие-то изменения, - промолвил космонавт. - По крайней мере политические.
- Какого сорта? Вы должны отлично понимать, что "Технон" - лучшее из устройств, выполняющих функции правительства. Если бы мы его сломали, то вернулись бы вновь к коррупции, некомпетентности и междоусобицам. Все это у нас, конечно, есть, но не играет большой роли, поскольку политикой заправляет машина, которая способна делать это, которая неподкупна и бессмертна.
- И все же почему не дать шанс простолюдинам? С какой стати они должны проводить свою жизнь на нижних уровнях?
Мардос приподнял брови.
- Мой дорогой романтичный друг, а что же еще им делать!? Вы думаете, они подходят для того, чтобы разделить бремя управления? Средний коэффициент интеллектуальности простолюдина - около 90, а у среднего министра он близок к 150. - Историк аккуратно сложил руки кончиками пальцев. - Наверняка, автоматизировав все процессы, можно сделать так, чтобы каждый житель Солнечной системы оставил работу, все его нужды удовлетворялись бы бесплатно. Но чем тогда займется ваш простолюдин с КИ 90? Игрой в шахматы или созданием эпических произведений?
Даже при существующем положении вещей министрам явно недостает рабочих мест. Вот почему вы видите среди них так много прожигателей жизни и так много политиканства.
Давайте признаемся, в изученной Вселенной Человек исчерпал возможности собственной культуры. В конце концов, нельзя ожидать, что они бесконечны. Существует лишь множество форм, которые вы можете придать куску мрамора; как только скульпторы создадут лучшие из них, последователи встают перед выбором между скучной имитацией и чистейшей воды экспериментаторством. То же самое касается любого вида искусства, науки и изменений в человеческих взаимоотношениях. Что касается политики, то сегодняшняя наша цивилизация, может быть, и закостенела, но зато она стабильна, а большинство жителей будет вполне удовлетворено, чтобы так и оставалось. Для обычного человека нестабильность, перемены означают войну, беспорядки, неуверенность, нищету и смерть.
Лангли покачал головой.
- Вселенная необозрима, - возразил он. - Где-то там мы всегда можем обнаружить что-то такое, что позволит начать нам заново.
- Вы думаете о потерянных колониях? - фыркнул Мардос. - О них написаны горы романтической чуши. На самом же деле это были всего лишь те, кто не смог чего-то достичь здесь и попытался вбежать. Сомневаюсь, что у них дела идут лучше.
- Вы слишком далеки от собственного периода колонизации, - сказал Лангли. - А вот в мое время мы были все еще очень близки к своему. Я так понимаю, что прогресс, свежий взгляд на жизнь, новые начинания в большинстве своем связаны с этим фактором.
- Вот как? - Мардос навострил уши. - И каковы основания?
- О… вся известная мне история. Возьмем Исландию - у меня был оттуда приятель, который мне все объяснял. Первые колонисты были большими людьми, даже своего рода царьками, которых выкинули из Норвегии, когда страна объединилась, а они не хотели кому-либо подчиняться. Они основали что-то вроде республики, чуть ли не впервые со времен античной Греции. Они создали один из лучших эпосов в мире, осуществили удачные попытки колонизировать Гренландию и Америку.
Затем собственно американцы - мой народ. Часть из них были религиозными раскольниками, которые не могли ужиться с церковью у себя дома; некоторые - ссыльными преступниками. Более поздние иммигранты состояли из обнищавших бродяг и нескольких либералов, которым не нравилось то, что происходило в Европе. Однако это сборище мятежников и простолюдинов освоило полконтинента, дало жизнь первому по-настоящему республиканскому правительству, возглавило парад индустриализации и развития технологий и захватило лидерство в международных делах… Нет, подождите, не захватило и в действительности никогда этого не хотело, просто на них возложили эту миссию, ибо никто другой не мог удержать в руках столь горячую картофелину.
Потом пришло время ранних поселений на других планетах, которые я видел собственными глазами. Их обитатели не были в прямом смысле изгнанниками. Да, их расселяли, но колонии состояли из тех, кто наилучшим образом подходил для новой окружающей среды и кто был бы весьма несчастлив, если бы его отослали обратно на Землю. Их средний интеллектуальный уровень был просто ужасным.
- Должно быть, вы правы, - задумчиво произнес Мардос. - Возможно, некоторые из потерянных колоний и нашли путь лучше нашего. Например, если улетает корабль, полный людей по-настоящему большого калибра, никаким идиотам не под силу сбить их с намеченного пути…
- А большинство мятежников - как раз люди именно такого калибра, - вставил Лангли. - Они не стали бы мятежниками, если были бы достаточно бессловесны и бесхребетны, чтобы принимать существующий порядок вещей.
- Ладно, но кто захочет провести в их поисках, возможно, тысячи лет независимого времени? Это чистой воды эскапизм.
- У меня подозрение, что историю творят именно такие вот эскаписты.
- Торговое Сообщество облетало все на сотни световых лет вокруг и не нашло ничего такого, о чем вы мечтаете.
- Конечно же, нет. Группа, которая хотела убраться от того, что она считала цивилизацией зла, пойдет гораздо дальше. А потом, ведь еще есть идея, что там, за пределами, скрывается что-то такое…
- Ребячество!
- Конечно. Но не забывайте, что ребенок - будь то человек или общество - находится в процессе роста. А вот о Сообществе мне хотелось бы узнать побольше. У меня такое подозрение, что…
- Информации совсем немного. Они очень скрытные. Похоже, начинали они прямо отсюда, с Земли, что-то около тысячи лет назад, но история неясная.
- Не должна бы быть такой, - сказал Лангли. - Разве не предполагается, что "Технон" содержит полные записи обо всем важном? А Сообщество - это, конечно же, важно, любой мог предвидеть, что они станут главным фактором.
- Вперед, - пожал плечами Мардос. - Пока вам интересно, можете пользоваться библиотекой, сколько угодно.
Лангли нашел себе столик и запросил библиографию. Она оказалась на удивление маленькой. Путем сопоставления он решил получить справочный лист о литературе по Тау Кита IV - маленькой скучной планете, не имеющей особого значения, - список был ненамного длиннее первого.