- Чего пристали к бедным полицейским? - прорычал Кирилл. - Было приказано сменить тему! Почему не выполняете?! Лечь - встать, лечь - встать!
- Прошу прощения, ваше высблродие, - пролепетал Глеб, - не было указано, на какую именно тему… Не соблаговолит ли вашество уточнить: какой компакт-диск поставить?
- Давай про баб, - смягчившись, сказал Кирилл. - По ним сегодня еще не проезжались.
- А политика была? - осторожно поинтересовался Валера. - Нельзя ведь до политики… Есть же какие-то каноны, в самом-то деле!..
- Ну, хотя бы и про баб? - сказал Глеб, поглаживая бороду. - Вот, положим, по конторе усиленно циркулируют слухи, что у славных сестричек Голубевых отбирают-таки лицензию. Вот и ответьте, надзиратель, как представитель власти, - правда это или нет?
- Ничего про это не знаю, - пожал плечами Кирилл. - По-моему, это слухи.
- Дыма без огня не бывает, - покачал головой Глеб. - Власти резервации, вообще-то, понимают, что это означает? Прикрыть деятельность сестриц! Глупее решения не бывает. Если оно существует, то его принимал импотент. Ну, не станет Голубевых - появятся Синичкины, Воробьевы и тэ пэ.
- Может быть, это предвыборная провокация против нынешних властей? предположил Сергей.
- Самое главное, что результат будет обратный, - сказал Глеб. - Во-первых, пользователи из разряда легальных перейдут в разряд нелегальных, только и всего. Во-вторых, бюджет резервации получит меньше налогов.
- А в-третьих, - добавил Валера, - поднимется народное восстание. Контора объявит, значит, голодовку. Нет, тут палку перегибать опасно, это факт.
- Тем более у наших мужиков, - заметил Глеб, хохотнув. - Так просто не перегнешь. Не иначе, каким-то тетушкам-католичкам из мэрии по ночам плохо спится. Деятельность девочек, видимо, подрывает их пуританские устои.
- Да просто кому-то никак не дают покоя их доходы, - сказал Сергей. Ничего тут нового нет.
- А я от кого-то слышал, - сказал Валера, - что дело, между прочим, связано с каким-то эксцессом.
- Может, со СПИДом? - сказал Кирилл.
- Нет, - сказал Валера. - Какая-то темная история про телесные повреждения… И клиент, вроде бы, даже из местных…
- Телесное повреждение типа "СПИД", - проговорил Глеб. - Хо-хо-хо. Как вам, а? Неважно: местный - не местный… Бочку покатят все равно на наших.
- Это точно, - согласился Валера.
- Я уже предвижу жуткую картину, - зловеще произнес Глеб, откидываясь в кресле. - Митинги протеста на улицах. Плакаты с непристойностями, ультиматумы… Обнаженные по пояс снизу мужики штурмуют мэрию… Публичное изнасилование жен мэра и его заместителей… Сестры Голубевы стремительно приобретают статус "жанн-де-арок"… В итоге сексуальный бунт однозначно перерастает в государственный переворот. А дальше… Вижу безумный блеск в глазах, костры на улицах, обесточенные дома с выбитыми стеклами, разграбленные склады, перевернутые киоски, разбухшие трупы чиновников на столбах…
Глеб умолк, налил себе соку и отпил из стакана.
- А, может, это они сами? - сказал Сергей. - Устроили сестрички шумиху, чтоб тариф поднять? Хороший прием.
- Но-но - поднять! - недовольно сказал Валера. - Куда еще поднимать-то? Совсем, что ли, уже… А ты вообще! - сказал он Сергею. - Не слышишь, что чайник кипит? Ты, между прочим, воду-то туда наливал?
- Разве ее там не было? - удивленно спросил Сергей, вставая с дивана.
Компания с жаром принялась обсуждать высокие тарифы на услуги сестер Голубевых, а Сергей снова поплелся на кухню.
Видимо, какое-то количество воды в чайнике все же присутствовало, потому что он отчаянно трубил струей пара в окно. Сергей выключил под ним газ и подошел к подоконнику. Стекло оказалось полностью запотевшим и через матовую пелену уже не был виден тот чужой, параллельный мир. Что-то скоро случится, подумал он в который раз. И откуда взялось это предчувствие, преследовавшее его в последние дни? Может быть, я его сам себе сочинил, мелькнула у него мысль. Он нарисовал пальцем на запотевшем стекле кружок. Словно замочная скважина в двери, думал Сергей, глядя через него на крохотный кусочек чужого мира. Чайник еще продолжал агонизировать паром, и кружок довольно быстро затянулся снова. Будто Проход в Оболочке. "Нет, врешь", - с упрямством процедил Сергей и нарисовал его опять.
Часть четвертая. ЛУЧШИЙ ИЗ МИРОВ
Все, что мы знаем о жизни - это смерть.
Э.М. Ремарк. "На западном фронте без перемен"
- Возьмите, допустим, нынешнюю нашу молодежь, - Ревич сдвинул очки на лоб и легко помассировал веки пальцами. - То, так сказать, новое подрастающее поколение, которое живет сейчас в резервации… Это же поколение обреченных! Эти дети обречены на деградацию, вот в чем дело, понимаете? На момент возникновения резервации несовершеннолетних здесь было триста с лишним человек. Это детей разных возрастов. Если речи не идет даже о полноценном среднем образовании, то о чем можно говорить дальше? Каждый год в резервации прибавляется порядка двадцати человек, которые закончили школу, если это вообще так можно определить. То есть, это подростки, пришедшие к тупику своего развития, согласны со мной, Сережа? У них нет будущего, они лишены дальнейшего образования, получения какой-либо специальности и вообще… Их будущее - это грязные гаражи возле железной дороги, ежедневное пьянство и чувство ненависти к окружающему миру. Одним словом - деградация. Знаете, на этом фоне запрет на деторождение выглядит очень даже гуманно. Зачем умножать число несчастных? Он помолчал некоторое время, отхлебнул остывшего чаю и продолжил: - Помимо всего прочего каждый год высвобождается полтора-два десятка молодых женщин, которые до этого сидели с детьми дома получали хоть мизерное, но пособие. А теперь их дети идут в школу. Тоже потенциальные безработные. О, господи, сколько резервация судеб уже поломала и сколько еще поломает!.. Вы что-то все молчите, Сережа, - сказал он вдруг грустно улыбнувшись.
- Просто слушаю, - сказал Сергей. - Я, знаете ли, люблю иногда просто послушать.
- Я немного уклонился, - проговорил Ревич. - Вы ведь, о чем-то начали спрашивать… Про материалы комиссии, которые я вам давал, да?
- Да, я их прочитал. Забавные, конечно, характеристики… я и не знал раньше, что резерваций на Земле так много. Только вот там в конце… два или три случая не описаны. Указаны только местность и дата.
- Да, последние несколько случаев там не описаны, - закивал Ревич, потому что эти резервации возникли уже после того, как материалы были подготовлены. Насколько я помню, один из случаев - это где-то на юге Германии…
- Да-да.
- Кажется, там была температурная резервация…
- Какая, какая?
- Ну, там суть была в том, что человек мог проникнуть через Оболочку только в том случае, если температура его тела на этот момент равнялась некоторой усредненной температуре по всей резервации. Что-то в этом духе… Причем, с точностью до сотых, кажется. Да проблема-то еще в том, как высчитать свою температуру - она, как известно, в разных местах тела разная. Еще была резервация… Вернее, почему - была? Никуда они все не делись… Во Вьетнаме, кажется, или где-то в Бирме? Какая там еще была-то?
- В Австралии, тоже в это же время, - напомнил Сергей. - В сентябре.
- Ах да, Австралия… Да-да, в сентябре они и перестали появляться. Связано что-то с возрастом или с массой тела… Там все население было поделено на множество групп соответственно массе тела, и жестко фиксировалось число людей в каждой группе…
- Нет, не с этим, - вставил Сергей, мотая головой. - Это в другом месте. Про массу я читал. И про возрастное дробление тоже не здесь.
- Ну, вот видите - уже все забывать стал, - развел руками Ревич. Потихоньку все начинает порастать быльем. Эхе-хе… Но тогда погодите! Тогда, значит, это связано с кучкованием? Про это читали?
- Н-нет…
- Точно с кучкованием! Совсем уже дряхлею - памяти нет совсем… Именно в Австралии… Ну, это я так называю - кучкование. Там идея вот в чем. Представьте что, все пространство резервации разбито как бы на блоки. Именно пространство, а не площадь, заметьте! То есть - по трем координатам. Получается, что-то типа кубиков с гранью в несколько десятков метров… И существует некоторое критическое число людей, которые могут одновременно находиться в пространстве каждого такого кубика. Если число людей превышало допустимое, это очень резко приводило к нестабильному состоянию, и там начиналось что-то ужасное… Я сейчас не помню, что именно. Причем, заметьте у каждого кубика критическое число было свое и оно, к тому же, если мне не изменяет память, было различным в темное и светлое время суток. В общем, там было закручено - дай боже! А скопление народа в резервации было, кстати говоря, приличное. Индустриальный центр, какой-то…
- Так из этой резервации можно было как-то выйти? - спросил Сергей.
- Вы знаете, Сережа, я не помню, - сказал Ревич. - Признаться честно, сейчас уже не помню. Было время, когда я плотно этим занимался - теперь нет… Их под сорок штук, этих резерваций - разве упомнишь все нюансы? Кстати говоря, по последним резервациям тоже были документы… Только позднее, и они уже через нашу комиссию не проходили. У меня где-то в другой папке было что-то… Если хотите, я поищу.
- Да не стоит пожалуй, Рудольф Анатольевич, - сказал Сергей. - Мне достаточно и этого.
- Вы понимаете, тут еще что, - торопливо заговорил Ревич. - Достоверность многих материалов не совсем, скажем, велика. Доподлинно о конкретной резервации можно узнать, лишь побывав в ней, согласны со мной? Да даже на нашем же примере посмотрите. Мы некоторые вещи узнавали на собственной шкуре на протяжении многих месяцев, что ж вы хотите? Своя проблема, так сказать, ближе к телу… Каждая резервация крутится, как может. У каждой свои чудеса и свои проблемы, и никто кроме нее самой с ними не мучается.
- Ладно, - сказал Сергей. - Каждая резервация варится в собственном соку это понятно. И нет никакой общей картины? Кто-то хоть что-то пытался систематизировать?
- Кто тут чего только не пытался, - угрюмо усмехнулся Ревич.
- Да я понимаю, что пытался… - сказал Сергей. - Не в этом дело… Ну, как так? Ведь тридцать восемь резерваций по всему земному шару в течение четырех месяцев… Я правильно понял?
- Да-да, - согласился Ревич. - Началось все четыре года назад. Первая появилась в июне, последняя - в сентябре. И за последующие годы ни одна больше не добавилась. Как впрочем, и не исчезла.
- Да, забавно все это, - произнес Сергей задумчиво. - До жути… Ну, хорошо, а есть что-нибудь, что их все объединяет? Кроме того, что у каждой резервации свой неповторимый принцип существования?
- Пожалуй лишь то, что все они действуют только на людей.
- А принцип однократности? Мне так показалось, что он работает везде. Насколько я понял, в любой резервации так: если человек побывал в ней и вышел, то больше туда не попадет…
- Не везде, Сережа, - ответил Ревич с вздохом. - Не везде. Это в зависимости от сущности резервации. Есть ведь и почти безобидные среди них. Вы же читали… Вон, например, в Узбекистане, в каком-то мелком городке… Совсем крохотная резервация - несколько домиков. Там чтобы зайти в нее или выйти, достаточно по периметру создать живую цепь и все. Понятия нестабильности вообще нет. Надо жителям куда-то выйти - встают несколько десятков человек, сцепив руки, как в хороводе, и Оболочка исчезает. Сходили, продуктов накупили, и - обратно тем же способом. Чем не жизнь? И даже и не помышляют куда-то переехать. Вот тебе и резервация! Да вы же читали, Сережа, чего я вам рассказываю…
- Не резервация, а просто сказка, - проронил Сергей невесело. - Пальчики оближешь.
- Так что я повторяю: единственное, что их роднит, - сказал Ревич, - это избирательное действие на людскую породу. Чем-то, видимо, человечество кому-то сильно не угодило. Допрыгалось миленькое.
- Ну, ладно, - сказал Сергей. - А с точки зрения географии: тоже нет никакой системы?
- Я бы сказал, что нет. Так… Равномерно разбросаны по всей планете. Вернее по тем участкам, где живут люди. Вы, Сережа, все хотите построить какую-либо схему, да? Бросьте, скажу я вам и не тратьте силы зря. Вы уж мне поверьте. Если бы был хоть минимальный шанс, то наша правительственная комиссия, наверное, работала бы до сих пор, а не ликвидировалась два с лишним года тому назад. Произошла очень простая вещь - я же вам уже об этом говорил… Власти вкупе с наукой признали свою полную беспомощность в этом вопросе. Поначалу-то, конечно, собирались уловить что-то общее, особенно когда после первых нескольких резерваций градом посыпались остальные. Да только пока прособирались, они уже и отстрелялись… А теперь иди, ищи ветра в поле. Улавливай закономерность… Поняли, что финансировать исследования дальше бессмысленно - бюджет, как известно, не резиновый. А комиссий много. Разных всяких комиссий… Может вы даже что-то и слышали. По цветным излучениям была, например… По пульсирующим облакам… Не знаете? Вот… Они же все полопались как мыльные пузыри! Быстро очень. Когда до кого-то наверху, наконец, дошло, что хватит выбрасывать деньги на ветер. Кстати, откровения такого рода произошли примерно в одно и то же время во всех государствах. Где-то в течение года… кто-то раньше, кто-то позже, но все в итоге спасовали. Комиссия по резервациям держалась дольше всех, надо отметить. Все-таки, напрямую с людьми завязано… А сейчас как на это смотрят? Очень просто ведь на это смотрят: процесс-то вроде как остановился, новых резерваций не появляется уже давно… В этих люди как-то барахтаются, мучаются, но вроде бы живут… Ну и все, можно из кожи не лезть и немножко расслабиться. Чего бороться с ветряными мельницами? Вполне, кстати, адекватное поведение в нынешнем мироустройстве. Вы согласны со мной?
- Согласен, - сказал Сергей. - Но вы же говорите, что никто лучше не знает тонкости резервации, чем живущий в ней, ведь так? Может быть, это и есть тот нюанс, который сможет сыграть свою роль в понимании резервации?
- Что-то я очень в этом сомневаюсь, очень, - произнес Ревич. - Никто еще не понял нашу резервацию ни находясь снаружи, ни внутри.
- А многие ли пытались это сделать? Кто ее стремился понять по-настоящему?
- По-настоящему - это как? - улыбнулся Ревич.
Сергей задумался на мгновение, чтобы ответить. За дверями комнаты послышался телефонный звонок. Ревич взглянул на часы и охнул.
- Господи… - произнес он сокрушенно. - Одиннадцатый час. А я, признаться, и не заметил. Засиделись мы нынче, Сережа… Хозяева сейчас уже спать лягут.
Сергей поднялся с дивана. В это время в дверь постучали и голос произнес:
- Просят Шепилова какого-то к телефону…
Удивленно пожав плечами, Сергей открыл дверь и прошел в соседнюю комнату. Извинившись перед хозяевами, он взял трубку. Это оказался Валера.
- Что за экстренность? - спросил Сергей. - И откуда ты узнал…
- Час икс настал! - оборвал его Валера приглушенно. - Сегодня будем работать клиента! Я из бара. Как раз за ним наблюдаю. Собирайся.
Голос у него был торопливый и срывающийся.
- Почему обязательно сейчас?
- Потому что случай сейчас удобный, - затараторил он. - Клиент не сильно напился, а это бывает редко. Как бы не проворонить…
Возникла небольшая пауза. Сергей начал лихорадочно собираться с мыслями.
- Серега, он почти готов, между прочим. В одиннадцать лавочка прикроется, если он сам раньше не слиняет, так что времени не много, понял? Лучше его здесь караулить!.. Ты чего там замялся?! - лихорадочно зашептал Валера. Другого такого случая может не быть, Серега! Ведь все же уже обговорили, е-мое!.. План утвержден? Утвержден! Или я что-то не понимаю… Ты что на попятную удумал!?
- С чего это ты взял? - сказал Сергей. - Просто не ожидал.
- А чего тогда телишься? Не тяни резину.
- Никто не телится, - проворчал Сергей. - Выхожу уже.
- Вот и давай… И обдумай по дороге еще раз все варианты. Чтоб никаких осечек. Вдруг времени не будет. Все.
Валера отключился, и Сергей, положив трубку, с минуту стоял, размышляя.
Безмятежный вечерок, похоже, накрылся, подумал он. В бар идти совсем не хотелось. Пришел бы домой, лег бы на диван, почитал… Через часок глаза бы сами собой стали слипаться, и еще один день закончился бы тихо и мирно. И откуда сегодня в теле такая усталость? Неужели начал стареть? А, может, становлюсь настоящим матерым резервистом? Начинаю впадать в душевный анабиоз? "Лежу - так больше расстояние до петли…" - вспомнилось из Высоцкого. Ты что, гад, расслабиться удумал, вдруг недовольно произнес кто-то другой у него внутри. Ты что это, родной? Смотри у меня… Это подстегнуло решительность Сергея. Ладно, ладно, сказал он себе снисходительно. Минутная слабость. Подлая человеческая натура: как доходит дело до действий, так внутри начинают расти препятствия. А мы будем проще, мы закосим под дурака и попрем напролом, не замечая этих препятствий… В конце концов, думал он, даже если мы и сядем в лужу, то по большому счету на это наплевать. Будем считать это дурацкой шуткой взрослых дядей. Почему бы, собственно, взрослым дядям не пошутить, а? Зато не будет в дальнейшем повода упрекать себя в том, что ты не использовал этот, на первый взгляд дурацкий, шанс понять, что здесь творится. И потом, чем черт не шутит: вдруг все не так и глупо? Нет в чем, в чем, а в этом Валера действительно прав: попытка не пытка…
Он попрощался с хозяевами, затем с Ревичем, быстро покинул квартиру и направился в "Мирок".
Валера сидел в самом углу бара и попивал кофе. Заведение оказалось почти пустым, если не считать двух компаний, в одной из которых Сергей увидел Лыткина.
- Ну, что с клиентом? - поинтересовался он, подсаживаясь к Валере.
- Клиент в максимальной степени готовности, - изрек Валера, вполоборота наблюдая за столиком, где сидел Лыткин.
- А он в аут часом не уйдет? - выразил сомнение Сергей.
- Подождем чуток, - сказал Валера, допивая кофе. - Лыткин сегодня в нужной кондиции. Умеренно пьян, чтоб не соображать и умеренно трезв, чтоб отвечать на вопросы.
Валера поставил на столик пустую чашку.
- Кофе пить уже устал, - сказал он. - Как боевой дух?
- Нормально, - отозвался Сергей. - Должны справиться, если он не выкинет какой-нибудь фортель.
- Будем надеяться, - проговорил Валера, не переставая наблюдать за компанией.
Решив тоже выпить чашечку кофе, Сергей подошел к стойке.
- Чтой-то ты сегодня туда-сюда-обратно, братец? - удивился Барков.
- А почему бы и нет? - сказал Сергей. - Если хочется.
- А вот это хороший подход, - проговорил в бороду Барков. - Такие подходы по мне.
- Плесни кофейку, - попросил Сергей, оглядывая его.
Был он сегодня какой-то сумрачный и малоразговорчивый. В последние дни Сергей часто стал замечать в нем унылые настроения, так не свойственные Баркову.
- Не похож ты на себя, - сказал Сергей, наблюдая, как тот готовит кофе. С тобой-то что могло приключиться?
- С чего ты решил, будто со мной что-то приключилось? - вяло поинтересовался Барков.