Содержание:
Бестии темполэнда 1
Танцующий полёт 1
Фиаско 1
Сказка пущи 2
К. К. К 6
За други своя… 8
Славянская "нечистая сила" с точки зрения УФОлогов 11
Песня песчаного дракона 12
Песчаный рыцарь 14
Космические хиханьки 14
О происхождении вещей 17
Просто хи-хи 17
Примечания 19
Александр Кулькин
Из имперских архивов
Бестии темполэнда
Окутавшись ярко-фиолетовой шубой разрядов чартер хронопоиска вывалился из непространства высших размерностей, стабилизировался и через долю секунды буквально взорвался антеннами датчиков, раструбами и снежинками антенн и лидаров.
- И это есть, легендарный тэмполэнд? - Скептически произнёс коренастый седой мужчина в ложементе шеф-пилота. Немного выпуклые серые глаза он не сводил с обзорного экрана, где буйствовали, казалось, все краски вселенной.
- Главное, спокойствие, - весело ответил второй, контролирующий положение на коллекторе информации, - Есть срезы слоев стабильности в несколько секунд.
- Ага, конечно же, достижение… - ворчливо отозвался шеф, - Если стабилизаторы откажут, то мы и "мяу" не успеем сказать.
- Ты нытик, шеф. Это же первые островки стабильности, в дальнейшем они станут основой твоей любимой и спокойной вселенной.
- Я не нытик, я просто привык возвращаться домой, и самое главное, возвращать экспериментаторов, живыми и здоровыми. У вас ещё восемь секунд.
- Этого мало!! Мы не успеем собрать все данные.
Хор голосов был единодушен, но шеф-пилот скорчил самую уставную маску, и скучным голосом произнёс:
- Восемь, нет уже семь…
- Ой! - Девичий писк был столь же неуместен в данное время, как и цветок среди рождающейся звезды, но все промолчали. Даже автомат, на который шеф-пилот сбросил отсчёт времени, поперхнулся.
Среди разноцветья возникли черные провалы, нет, это были не пятна, это были законченные в своем совершенстве, идеальные фигуры. Плавная линия, образующая что-то вроде рога, переходила в массивную голову, и немного растрепавшись в подобие гривы, скользила дальше, вновь разбиваясь на хвост, ноги… Нижняя часть фигур всё время была в движении, так что разобрать, что и сколько тех конечностей, было невозможно. Они стремительно неслись сквозь ломающиеся линии и пульсирующие пространства, и в кильватере их следов застывали краски.
Гонг прозвучал невовремя и неуместно, экраны залила серая тьма непространства.
- Вернуться! Немедленно вернуться!! Это же чудо!
- Чудо будет на земле, - устало ответил шеф-пилот, тщательно выверяя курс, - У нас практически не осталось энергии. Эти бестии, сумели задержать нас на две секунды и сожрать даже эрги НЗ. Так что теперь домой, и только домой.
- Неужели мы встретили тех, кто создал Вселенную? - Тихо прошептала миниатюрная брюнетка, опирающаяся, будто бы от потрясения, на руку молодого парня.
- Кто бы, они не были, - продолжал ворчать шеф, пряча улыбку в седые усы, - А грабежа я им не прощу, бестии есть бестии. Пусть даже и редкие!
Танцующий полёт
Я никогда не сомневался, что драконы были. И давным-давно не один человек с замиранием сердца смотрел за танцующим полетом повелителей неба.
Они кружились в воздухе, как облака, как капли ртути на стекле, как снежинки в воздухе. Они были неотделимы от неба, и в то же время выделялись на безмятежном просторе, как две жемчужины на черном бархате. Что и кто может сравниться с ними в наше скучное время? Разве только дельфины в брызгах волн. С живым может сравниться только живое, потому что, человек стал скучен, и создаёт только утилитарные вещи.
А ведь раньше мы могли сочинять легенды. Вернее, не сочинять, а просто описывать то что, видели. Человек родился на планете, и со всех сторон его окружали создания матери-Вселенной, строгой, но доброй. А в вышине танцевали драконы, будто приглашая к себе в компанию. Человек рос, он создавал инструменты, науку, общество, а драконы парили в небе.
Знаю, когда исчезли драконы. Они бесследно пропали в тот миг, когда человек посмотрел мимо, сквозь, них. Он взглянул на облака, вздрогнул и чертыхнулся. Он перестал расти, в рост пошло человечество. Поднимались и рушились города, страны, империи. Самозваные "повелители вселенной" умирали от обжорства, "величайшие умы человечества" пытались угадать свою судьбу по движению звёзд, и никто не мог, не хотел видеть драконов. Им жестоко отомстили за их исчезновение. Человек почувствовал себя преданным, забыв, что первым предал он. Драконам стали приписывать коварство, злобу, жадность. Их описывали свирепыми, безмозглыми хищниками, или патологически жадными до жёлтого металла скрягами. Но вместе с этим, своим, самым дорогим вещам, человек давал имя драконов. Всё-таки восхищение и преклонение давали о себе знать. Человек поднялся в небо, долетел до Луны. Он спустился на самое дно океана, и пролез в самые глубокие пещеры. Высочайшие горы покорились ему. Он узнал многое, и нашел ещё больше. Вот только драконов он не нашел нигде.
Куда ушли драконы? И кто они были для человека? Неужели, их дали человечеству, как неразумному дитятке, вешают игрушки в коляске, чтобы оно развивало ручки, пытаясь, дотянуться до яркой цацки? Танцующий полёт в бесконечности неба, смогу ли я увидеть это, при жизни? Или всё это, так и останется в далеком, прекрасном детстве человечества?
Знаки замерли, послушные воле творца, и строгий взгляд вновь оглядел своё творение. Нет, всё правильно. Последние строки идеально легли в форму, придав окончательную красоту и подчеркнув совершенную несимметричность. Ослепительная молодая звезда передвинулась на сотую долю парсека, своей вспышкой создав радугу на кончике антрацитово-черного когтя. Знаки-звезды, слова-скопления создали законченную фразу галактики. Последнее движение и новая фраза присоединилась к книге вселенной. "Интересно, а кто такие, люди?" - подумал Вечность, первый дракон Вселенной.
Фиаско
Пятница, тринадцатое, по старой традиции, принесла миру чёрные вести. Весь мир содрогнулся, как обычно… В далеком Индийском океане на острове Ресиф была цинично провозглашена ТИРАНИЯ! Абсолютно цинично, с полным пренебрежением к нормам международного права и принципам ООН местный правитель объявил себя тираном, и пренебрежительно высказался, что у местных аборигенов останутся только обязанности! Маститые политологи заламывали руки и могли только стонать в объективы телекамер. Генеральный секретарь ООН, опять-таки по привычке, высказал озабоченность. А глава самой демократической страны срочно вызвал к себе советников и силовиков.
Первым делом президент распорядился найти и конфисковать, то есть "заморозить" счета тирана. В конце-то концов, бороться с тиранией лучше всего на деньги диктатора. Во вторых представители ФБР были озадаченны поисками кого-нибудь из аборигенов острова, и желательно посимпатичней. С ним же потом и обниматься придётся перед прицелом камер. Разведчикам и военным было поручено разобраться в рабочем порядке. После этого судьбоносного совета весь цивилизованный мир ушёл на выходные, и только истинные герои либерализма, защитники демократии, то есть журналисты, продолжали бороться.
Весь мир, ну тот, который подключен к всемирной паутине, рыдал, читая в блогах о потерявших человеческий облик подсобниках тирана. Они абсолютно бесчеловечно расправлялись с местными жителями, а те, разумеется, стенали и с надеждой смотрели в океан, ожидая спасения. А первый день новой недели начался с сенсации.
Видный репортёр одной телекомпании в последний раз мазнул помадой по губам и покосился в зеркало. Макияж был идеален. Накрашенные ресницы загадочно прятали блестящие глаза, румяна маскировали легонькие морщинки, помада выгодно показывала манящие губы. И побрился он сегодня утром тоже идеально.
Оглянувшись на катер, чтобы не выпасть из поля зрения объектива репортёр радостно улыбнулся выпавшему из тени пальмы небритому мужику "Хеллоу…" Пока мозг журналиста судорожно вспоминал язык, на котором ответил туземец, тело действовало само. Оно навсегда запомнило эти слова, и то, что обычно бывает за ними. В последний раз тело слышало эти слова в городе Москва, второго августа… Мужик проводил взглядом стремительно удаляющийся катер, почесал голое пузо, что-то буркнул, и вернулся в тень. Пива осталось ещё много.
Журналист получил Путлицеровскую премию и предложения от Голливуда. Киностудии гудели, срочно проводились кастинги на роль подружки главного героя, двадцатидвухлетней блондинки, профессора атомной физики, которую похищают очень плохие диктаторы. Решался вопрос о том, где снимать натуру, и кого приглашать на роль спецназа, "Морских котиков" или группу "Дельта". А читатели с замирающим от ужаса сердцем изучали репортажи в газетах. Так как видеоинформации, даже после монтажа и анимации было мало, пришлось отдать этот жирный кусок газетам. На небольшом острове шумели приклеенными листьями "Тополя", грубо замаскированные под пальмы. Из черной тени толпами выскакивали агенты кэйжиби, размахивающие балалайками и топорами. Восседая на телах прекрасных, но стенающих, туземок, генерал, всё того же кэйжиби, пил водку из самовара, даже не обтерев от крови, руки. Чёрную икру он не ел, ею давились медведи с "калашниковыми" в лапах. Ах, да! Медведи носили на головах неумело намотанные чалмы, но свою звериную сущность, пра-а-ативные, спрятать не могли! Все прогрессивные газет перепечатали этот материал, кроме, конечно, газет Белоруссии, Кубы и Северной Кореи. Так же материал не был распостранен и в Антарктиде, и Международный трибунал в Гааге объявил, что начал расследование о запрете действий четвертой власти в шестой части света.
А вот в правительстве были совсем другие настроения. Ударная группировка наматывала на винты последние мили, а ни денег диктатора ни симпатичных туземцев найти никак не могли. Военные глухо ворчали что, Совет безопасности ООН до сих пор не принял резолюцию о запрете действий тиранской ПВО. Разведчики отмалчивались и кивали на дипломатов, дескать, пусть те сначала выяснят, к какой стране этот остров принадлежит. А уж, потом разведка задействует своего резидента. Президент не выдержал, и, позвонив в ООН, потребовал срочного созыва Совета Безопасности.
Специальный представитель в совбезе ООН печально говорил в трубку специального телефона:
- Нет, сэр. Нет ни единого шанса на установление демократии на острове Ресиф. Да сэр, повторяю, ни единого шанса. Почему? Вот что принёс на совбез этот проклятый русский. Он ехидно говорит, что эти данные передали из посольства России в Республике Сейшельские острова. Читаю: "На острове Ресиф, постоянно проживает, один человек, турист из России, и пять его котов. Из аборигенов, на острове находятся только кокосовые крабы, по латыни - Биргус латро…" Что, сэр? Я бы не советовал. Более распространенное название этих крабов, пальмовые воры. Вы представляете, какие заголовки будут в газетах… Увы сэр, нет ни единого шанса…
Сказка пущи
Шел тысяча девятьсот сорок первый год. Июнь месяц. В укромном уголке древней пущи плакал маленький медвежонок. Маленьким он был для мамы, а так, какой-нибудь горожанин бежал бы от него с криками. Но сейчас Мишутка беззвучно рыдал, спрятавшись от ужаса, что пришел с той стороны, где заходит солнце. Свет на миг заслонила чья-то тень, и медвежонок мгновенно вскинулся. Но это был всего лишь Дикий Кот, не очень уважаемый папой-медведем, сосед. При мысли о папе слезы, было исчезнувшие, вновь хлынули ручьем.
- Ты чего плачешь, малыш-ш-ш? И где дядько Михась?
Дикий Кот сел в тенечке, бережно устроив правую переднею лапу, и устремив внимательный взгляд на Мишутку.
- Нету батьки, и мамки нету! - уже в голос зарыдал медвежонок.
- Рас-с-сказывай, - в тени яростно сверкнули зеленые глаза.
Мишутка на миг застыл, вновь переживая весь ужас сегодняшнего утра, проглотил комок в горле, и стал рассказывать.
Утро началось по-доброму. Нежное прикосновение солнечного лучика, ласковое вылизывание маминым языком, добродушный подзатыльник батьки. Медвежонок весь извертелся, дожидаясь давно обещанного похода к пчелиному дуплу, но батяня сегодня что-то не спешил. Он недоверчиво нюхал воздух, досадливо морщился, и долго сидел под своим любимым дубом, о чём-то размышляя. Потом, все-таки решился, и коротко рыкнув, повел свое семейство на любимое место.
Беда ждала их на старой проселочной дороге, которую нужно было перейти. Из-за поворота выскочило какое-то зелено-серое пугало, и сидящие на нем, батяня называл их "люди", что-то заорали. Михась коротко рявкнул, показывая "людям" их место, и предлагая просто разойтись. Но на их длинных палках вдруг расцвели яркие цветы, и тоненьким голосом вдруг вскрикнула мама, падая на пыльную дорогу. Батя мгновенно вскинулся на задние лапы, и могучей лапой закинув сынка в кусты на обочину, грозно пошел на людей. Трещали палки, верещали люди, но медведь шел и шел. И только смяв в одну кучу людей и их повозку, он вздохнул, и опустился на дорогу. Больше он не поднялся.
Дикий Кот поднялся, выгнул спину, и прошипел:
- Они пришли и сю-ю-юда…
- Кто они, дядя Дикий Кот? - робко поинтересовался медвежонок.
- Злыдни, - буркнул дядя, массируя языком свою лапу.
- А папа их "людьми" называл…
- Сынок, не путай людей и тех, кто ими притворяется. Эти в мышастых одеждах только похожи на людей. А еще есть в черном, - прошипел Кот, - Те уже нелюди…
- Дядя, - попросил Мишутка, - Помогите мне, я же не знаю, что делать.
- Сначала будем думать. - блеснув глазищами муркнул Дикий Кот, - Только потом, делать… Ты есть хочешь?
Мишутка сглотнул слюну. Когда он плакал, то голод не чувствовался, но сейчас немного успокоившись, он понял что даже не завтракал.
Кот усмехнулся в усы:
- Пойдем, пле-е-емянник.
На берегу речки, медвежонок уже успокоился, тем более Кот даже одной лапой ловко наловил рыбы, и сейчас смотрел улыбаясь, на урчащего Мишутку. Дождавшись, пока юный медведь все съест, он хлопнул лапой по земле:
- Садись! А то у меня шея болит смотреть на тебя снизу вверх.
Мишка снова почувствовал себя маленьким, и робко примостился рядом с Диким Котом. А тот, не сводя глаз с журчащей воды, негромким голосом повел свой рассказ:
- Ты-же знаешь, что твой батька меня не любил, и часто ворчал, мол ходят тут всякие приблуды. Но справный был хозяин, зазря никого не трогал. Ну, да вечный ему мёд, прав он был. Я же вообще недавно диким стал. Был я домашним котом, там, где люди по другому разговаривают. Жил у хозяина, в доме хорошем, мышей ловил, хозяйке помогал детей нянчить, имел кров, ласку людскую, ну и еду, конечно. С хозяином жили уважительно, он сам работяга, и видел, что я тоже долг свой блюду. Но две зимы назад, пришли к нам эти твари. Что, зачем, дела людские нам неведомы. Но порушили они житие хозяйское. Рванулся хозяин с вилами, порешили и его, а я все же отомстил. Когти у меня есть, и долго орал нелюдь в черном, за лицо схватившись. Подранили мне лапу, но убежал я. Подался к вам в пущу, решил диким стать, но и сюда они пришли. А отсюда я не уйду!
Голос кота перешел почти в змеиное шипение, и медвежонок вздрогнул:
- Так, что же мы сможем, Дядя Кот?
- Всё. - Коротко ответил кот, напряженно всматриваясь куда-то вдоль реки. Потом повернувшись, он спросил:
- Ты бобров знаешь?
- Конечно, - даже обиделся медвежонок, - Кто же их не знает?
- Я, - опять усмехнулся Дикий Кот, - Они же в воде почти всегда живут, и мне не с лапы к ним в гости ходить. Ладно пойдем знакомиться.
До бобровой запруды они дошли быстро, и Кот вновь устроившись в тени кустов, послал Мишутку к хатке. Пошлепав лапой по воде, тот быстро вызвал бобренка Яся, своего верного помошника по проказам. Увидев медведя Ясь обрадовался, и стал быстро тараторить:
- Ой, Мишка! Как хорошо что ты пришел, а то батька ворчит, что вода грязная стала, на старом мосту гам стоит, говорит что ховаться надоть, я уж хотел бежать тебя шукать, а ты сам пришел…
- Тихо, ты, балаболка! - в сердцах мишка щлепнул по воде так, что забрызгался и сам, и Ясь окунулся в волну, - Позови дядьку Гната, говорить надо.
От удивления, Яська вытаращил глаза, но промолчал и скрылся под водой. Потянулись, как обычно, долгие минуты ожидания. Медвежонок сидел рядом с котом, и терпеливо ждал. Наконец-то, вода разошлась, и на берег выбрался большой бобер, в роскошной темно-бурой шубе. Оглядевшись, он показал кулак вынырнувшему за ним сыну, и неторопливо пошел к кустам. Дикий Кот уважительно встал, за ним вскочил и Мишка.
- Дзень добры, соседи! Ты что, Мишутка один бегаешь, не ладно то, сейчас надо папки с мамкой держаться.
- Не добрый, сейчас день, дядько Гнат, - негромкий голос кота, заставил Мишутку проглотить уже набежавшие слезы, и остановил добродушное ворчание бобра.
- Не желаю я зла тебе, и твоему семейству, но пришла беда великая в нашу пущу, беда от которой я уже раз бежал. И понял, что бежать уже нельзя. Если будем все бегать, то беда нас всегда нагонит.
И кот рассказал недоверчиво сощурившему бобру, и свою историю, и Мишуткину беду.
Бобер недоверчиво косившийся на кота, к концу повествования, нахмурился, но промолчал. Только легкое прикосновение его хвоста к лапе медвежонка показало внимание. Кот замолчал, тишина пала на берег, только весело журчала вода, и как всегда беззаботно распевали пичуги.
Дикий Кот рассерженно зашипел на особо наглую пташку, и дядько Гнат очнулся от тягостных раздумий:
- Что делать будем?
Кот с усмешкой покосился на заснувшего медведя, и понизив голос ответил:
- Они уже в пуще, и надо делать все, чтобы их здесь не было.
- Что мы можем сделать! - в волнении бобр повысил голос, но тут же перешел на шепот под укоризненным взглядом собеседника, - У них и ружья, и железо…
- А у нас клыки и когти! И это наш дом. В общем, слушай меня…
На гладком песочке берега стремительным когтем был начерчен дерзкий план, посмотрев на который бобр резко кивнул:
- Сделаем, - и без плеска нырнул в воду.