Эшла сжалась в комок и дикими глазами следила за каждым движением Нейла. Если бы ему удалось вызвать память Иллиль на поверхность ее разума…
- Ты Иллиль из Ифткана, - медленно проговорил он. - Ты Иллиль, а я - Айяр. За нами охотятся, мы должны бежать в Ифткан.
Она издала слабый, приглушенный стон и наклонилась над водой, притянув и Нейла. Как видно, сходство Нейла с его отражением удовлетворило ее.
- Я… не… - она снова задохнулась.
- Ты Иллиль, - ответил он. - Ты была больна, у тебя был дурной сон.
- Значит, это сон? - она коснулась его руки.
Нейл покачал головой.
- Это реальность. Там, - он указал на юг, - сон. А теперь - слушай! - До их ушей донесся лай.
- Собаки! - она узнала их, непроизвольно оглянувшись через плечо. - Но почему?
- Потому что мы принадлежим Лесу! Бежим!
Нейл повесил мешок на плечо и взял конец лианы, стянувшей руки Эшлы. Он не слишком хорошо понимал, почему так важно взять девушку с собой, увести ее от родных. Но ведь они больше не были ей родными, теперь это был отряд охотников, преследующих с собаками "чудовищ". Он и она, переродившись, стали одиноки. Он знал одиночество и в Диппле, когда Мелани заболела и часто блуждала в грезах, убегая от действительности. Но то одиночество, которое он испытал, став Айяром, было куда хуже.
- Пошли! - приказал он и помог ей встать. Она завертелась в его руках, отворачивая лицо, будто боялась взглянуть на него. Неужели она так и не смирится с перерождением? Нейл дернул за лиану и пошел. Эшла последовала за ним, полузакрыв глаза, сжав губы. Она шла твердо, не отставая.
- Ты ранен… кровь…
Нейла изумили ее первые слова. На его поврежденной ноге оставались еще пятна крови - правда, уже высохшие.
- Я попал в колодец калкрока, - ответил он и подумал, не дополнят ли его слова память Иллиль. - Это злое создание, живущее наполовину под землей, - добавил он. - Рана зажила, но я упал и снова повредил ее.
- Ты убил этого калкрока? - как–то по–детски спросила она. - Большим ножом? - она указала связанными руками на меч в ножнах, висевших на его поясе.
- Мечом, - рассеянно поправил Нейл. - Да, я убил его, потому что мне повезло.
- Ты всегда жил здесь, в Лесу?
- Нет, - Нейл ухватился за шанс направить ее мысли на их общую судьбу. - Я был рабочим на участке и нашел клад.
- Ах да, клад, - подхватила она тем же детским тоном. - Зеленый и такой красивый! Я тоже нашла… зеленое, как листья,
- Да, - согласился он, - ты нашла такой же клад. Потом я заболел Зеленой Болезнью и стал Айяром, хотя раньше был Нейлом Ренфо.
- А я Эшла Хаммер. Но ты называл меня по–другому.
- Ты - Иллиль, или какая–то часть тебя стала Иллиль.
- Иллиль, - тихо повторила она. - Красивое имя. Но я согрешила! Я грешница, иначе я не стала бы чудовищем. Нейл остановился и повернулся к ней.
- Посмотри на меня, Иллиль, хорошенько посмотри на меня и подумай. Разве ты видишь чудовище? Ты вправду видишь чудовище?
Сначала она, казалось, готова была ответить утвердительно. Но его пристальный взгляд остановил ее, в этом взгляде была мольба, и девушка заколебалась. Она внимательно оглядела его с ног до головы.
- Нет, - медленно сказала она, - ты другой. Ты не чудовище, ты просто другой.
- И ты другая, Иллиль, и ты не чудовище. Ты не урод, ты просто другая, и как ифтианка ты очень красивая.
- Не чудовище… не урод… красивая ифтианка… - задумчиво повторила она. - Развяжи меня, - она протянула к нему связанные руки, - пожалуйста. Я не убегу. Ты Айяр, а еще ты грешник Нейл Ренфо.
Он снял лиану. Она приняла перерождение быстрее и полнее, чем он мог надеяться.
- Скажи мне, мы идем в город, в город деревьев? Мне кажется, что я помню деревья–Башни. Но как я могу помнить? - рассеянно спросила она.
- Да, есть такой город, Ифткан, но большая часть его умерла. Ты помнишь его с давних времен.
- Но как? И почему? - она задавала те же вопросы, что он задавал себе сам.
- Как - я частично догадываюсь. Почему - не знаю. Но вот что я успел узнать.
Они шли, и Нейл рассказывал о том, что нашел в Ифтсайге, о зарытом на участке Эшлы сокровище, обо всем, в чем убедился и о чем догадывался.
- Значит те, кто совершил грех, взяв запретные вещи, - подытожила Эшла, - были наказаны и стали такими, как мы. И, значит, нас искушал Лесной Дьявол, как всегда говорил Настоятель.
- Но разве это так? - возразил Нейл. - Разве это и в самом деле наказание, Иллиль? Разве ты ненавидишь лес? Неужели ты несчастлива здесь, как это должно быть при наказании?
Может, Нейл и не очень умело аргументировал, но он был уверен, что должен разрушить в ней взгляды Верующих. Если она верит, что лес - наказание за грехи, она будет и дальше относиться к нему именно так.
- Настоятель говорил… - начала было Эшла, но остановилась, обдумывая какую–то мысль, возможно, не новую для нее, но к которой она относилась явно настороженно. Она резко остановилась у дерева и коснулась его древним жестом, будто ее теплая плоть прикоснулась к чему–то своему, любимому и прекрасному. - Это… это не зло! - громко крикнула она. - И город деревьев, который я видела во сне, тоже не зло! Это доброе и очень хорошее! Для Эшлы это зло, а для Иллиль - добро. Для Иллиль тут нет Настоятеля, никто не скажет ей, что плохо то, что хорошо! - она посмотрела на Нейла с улыбкой, глаза ее сияли, все лицо светилось открытием радости свободы. - Теперь я Иллиль, мир для меня хорош, в нем больше нет греха.
Нейл ответил ей улыбкой. Между ними пронеслась волна радости, и Нейл на мгновение забыл усталость и боль. Но позади лаяли собаки, и в его мозг глубоко вошло предупреждение Хурурра:
- Они двигаются быстрее. Уходи, лесной брат!
Нейл схватил Иллиль за руку и пошел быстро, насколько мог.
К ЗЕРКАЛУ
Досаждавшее им солнце наконец скрылось за густыми облаками. Иллиль смотрела на открывшееся перед ними речное ложе. За ней на высоком камне примостился Хурурр, то посматривая на Нейла, то переводя взгляд на север и издавая недовольное пощелкивание.
По ту сторону воды лежал каменистый берег, где вялыми шлейфами тянулся не то туман, не то дым от погасшего костра.
- Что там? - спросила Иллиль.
- Не знаю. Но…
- Там зло! - уверенно сказала Иллиль, подняла руку к голове, чуть наклонилась вперед и прищурилась. Нейл положил руку ей на плечо.
- Тебе плохо?
Она покачала головой. Кваррин зашевелился и посмотрел на девушку с таким явным удивлением, какое могло появиться лишь на человеческом лице. Из горла Хурурра вырвались мурлыкающие звуки, каких Нейл еще ни разу от него не слышал. Затем кваррин приподнял правую ногу, затем левую, словно собираясь начать церемониальный танец.
Нейл увидел, что голова Иллиль стала поворачиваться в том же ритме, в такт переступам Хурурра и его негромким крикам. А может, кваррин подражал ей? Нейл не понимал происходящего, но в нем росло убеждение, что лидерство в их маленьком отряде перешло к Иллиль. Он попытался еще раз взять ее за плечо, но она легко уклонилась, метнулась вперед, в мелкую воду, и пошла вброд, придерживаясь течения. Хурурр громко закричал и полетел кругами над девушкой. Нейлу ничего не оставалось, как последовать за ними.
Иллиль без колебаний шла вперед, словно точно знала, куда идет и зачем. Она отклонилась от прямой линии, обходя принесенные бурей обломки деревьев, но тут же вернулась к своему курсу, который, по–видимому, вел ее к выступу скалы на другом берегу. Один из шлейфов тумана протянулся над рекой, и Нейл уловил запах дыма.
Девушка вскарабкалась на выступ, прошла по нему на четвереньках до вершины скалы. Хурурр кружил над ней, но теперь уже молча. На плоской вершине скалы Иллиль остановилась и напряженно замерла. Мокрая одежда прилипла к ее телу, к исцарапанным и избитым ногам. Руки ее были опущены глаза широко раскрыты, но, как показалось Нейлу, взгляд их был устремлен к определенной точке вдали. То ли она видела дальше, чем он, то ли смотрела во что–то внутри себя.
Приходите в тайный час!
Факел укажет путь
Меч озаряет вас!
Силу, как из ручья,
Пьет война своим жадным ртом
И зовет вас с собой в поход!
Голос ее был очень тих, близок к шепоту, и она странно выговаривала слова нараспев.
- Хуууруррр! - громко отвечал ей кваррин.
Когда Нейл добрался до нее, девушка повернула голову, и он опять увидел сияющие искры в ее глазах.
- Силы малы. Видимо, больше нельзя собрать.
Что означали эти слова? Похоже, они поднялись из самых глубин памяти Иллиль, если Нейл не мог понять ее.
- Пошли, - сказал он, глядя на восток, в сторону Ифткана.
- Этот путь закрыт, - теперь уже ее рука удерживала его. - Барьер уплотнился, - на ее губах появилась улыбка. - Ни один воин не сможет прорубить тропу через Белый Лес.
- Что? - Нейл растерялся, но понял, что ее загадочное предупреждение было сделано всерьез, тем более что память Айяра тоже зашевелилась, разбуженная упоминанием о Белом Лесе. - Как же мы тогда пройдем?
Иллиль подняла голову. Ноздри ее затрепетали. Темную массу туч прорезала стрела молнии, над рекой запел ветер, и ему вторил громкий голос:
Многие вместе стеклись
Грязи ручьи - выпьют корни их воду.
Ничтожною мелкою пылью станут они!
Нейл потерял терпение. Быть застигнутыми такой же грозой, как предыдущая, на открытом месте - безумие, близкое к самоубийству. Он повысил голос, чтобы перекричать ветер:
- Мы должны укрыться от грозы!
Она взяла его за руку и заспешила к западу по каменистому выступу вдоль реки. Нейл чувствовал, что мешает девушке бежать: его больная нога совсем перестала сгибаться. Иллиль посмотрела на него и пришла к какому–то, решению.
- …не… бежать… - ее слова уносил ветер. Она круто повернулась от реки к мраку Пустоши. Нейл упирался и протестовал.
Эшла–Иллиль молчала, но было видно, что какая–то великая цель перебарывала ее прежнее отвращение к этой местности.
- Зеркало! Зеркало Танта!
Память Айяра… На мгновение в мозгу Нейла появилось изображение чего–то серебряного в раме из остроконечных камней. Место Силы - не Силы Леса, но все равно Силы.
Изображение исчезло, и множество его значений пропало для Нейла, когда ветер разогнал мрачный туман на их пути и расчистил тропу в унылой растительности Пустоши.
Нейл не сразу заметил, что у него под ногами не изрытая земля с ловушками из спутанных лиан, а мостовая из серого камня, очень древняя, с пыльными выбоинами и трещинами, как бы истертая ногами, ходившими здесь много столетий. Древняя… и чуждая даже для ифтов, но не запретная.
Иллиль бежала чуть впереди. Она выпустила руку Нейла–Айяра, и он перестал спотыкаться. В ней чувствовались радость и нетерпение. Й не только в глазах и в изгибе губ, но в каждой линии ее сухощавого тела. Она словно спешила на долгожданное свидание… или домой.
Неширокая мостовая местами была занесена песком, так что камень был едва различим. Однако девушка не глядела под ноги, а всматривалась вперед.
Стемнело. На душе стало тревожно. Нейл огляделся по сторонам. Но его ночного зрения не хватало, чтобы видеть в грозовом мраке. Там двигались тени - то ли кусты, качаемые ветром, то ли еще что–то. Но ни один из этих обманчивых силуэтов не примыкал к дороге, даже не приближался к ней. Дорогу обрамляли камни. Сначала это были круглые валуны, выглядевшие совершенно естественно, но затем их стало больше, и они начали складываться в грубые стенки. Сначала высотой по пояс, затем до плеч и, наконец, вознеслись башнями над головами беглецов, а гигантские плиты с каждой стороны оставляли над ними только полосу угрюмого серого неба. Нейл подумал, что стены были построены не зря - они защищали дорогу и укрывали тех, кто шел по ней.
В проходе между этими каменными стенами ветра не было, но время от времени над головой полыхали вспышки молний. Начавшийся дождь лил, как из ведра. Вода бежала потоками По Дороге, собираясь в ручьи и захлестывая ноги бегущих до колен.
- Иллиль, если вода поднимется… - начал Нейл.
- Этого не случится. Мы скоро выйдем на Сторожевой Путь.
- Куда мы идем? - осведомился он,
- Наверх, к Зеркалу.
Она не ошиблась: дорога поднималась, стала ступенчатой И шла она на север, значит, они забрались далеко в Пустошь Но на этом пути не было такого мрака, не было мерзкого запаха, приносимого плавающим туманом. Здесь царил только камень, омытый дождем.
Иллиль замедлила шаги.
- Сторожевой Путь. Ты знаешь Слово?
- Нет.
Нейл жадно смотрел вперед. Камни в стене разошлись и образовали темный грот, за которым, вероятно, начинался туннель. Это была защита от грозы, но тут могло находиться и другое, о чем следовало подумать, потому что по неизвестной причине рука Нейла - или Айяра - вдруг легла на рукоять меча и вытащила его из ножен.
Серебро в темноте испускало зеленоватое мерцание. Зеленые искры светились и горели на кончике острия. Затем Нейл увидел на камнях арки другие зеленые пятна, вспыхивающие, но не гаснущие. А вверху, на замковом камне, пылал символ Входящего в жизнь.
Иллиль засмеялась.
- Не смерть, не смерть, только переход к пробуждению, - и ее голос перешел в торжествующий крик:
В блеске лезвий и звезд
Возвращайтесь из сна,
Силу в жизнь принеся!
Иллиль стояла под широкими изгибами арки и раскачивалась, протягивая Нейлу руки.
- Носитель меча, назови свое имя!
"Нейл Ренфо", с отчаянием твердила часть Нейла, но вслух он сказал:
- Я - Айяр из родословного дерева Ки–Кик - Капитан Первого Круга Ифткана.
- Носитель меча, входи и будь свободен на Сторожевом Пути.
За аркой оказалась лестница, а не туннель, ступени шли вверх под каменный свод. Но куда они уходили, Нейл не мог догадаться. И память Айяра не дала ответа.
Пока Нейл с трудом поднимался, Иллиль помогала ему, и они плечом к плечу осиливали Путь. От ее надежной руки в его усталое тело входило ощущение безмятежности и теплотыСкоро ли оборвется эта бесконечная лестница? Сколько часов они уже поднимаются по ней? На этом странном пути они существовали вне обычного времени. Нейл Ренфо не мог бы подобрать слов для объяснения, но Айяр находил все правильным и естественным.
Вокруг них жило прошлое. Казалось, что в любой момент некий барьер может рухнуть - и прошлое вольется в них обоих. И тогда они будут знать ответы на все вопросы, да и вопросов больше не будет.
Однако этого не случилось: лестница кончилась раньше, чем упал этот неосязаемый барьер.
Они прошли через арку и оказались на гладком прямом выступе чаши, которая, по–видимому, была конусообразным кратером небольшого вулкана. Крепкие стены поднимались от спокойной воды: это серебряное зеркало не отражало света, потому что света над ним не было; оно содержало в себе мрак, словно это была не вода, а расплавленный металл.
- Зеркало, - сказала Иллиль очень тихо, потому что они вторглись сюда и потревожили что–то огромное, находившееся выше человеческого понимания, что–то настолько древнее, полное силы и власти, что Айяр поднял руку с мечом и заслонил лицо. Горячие пальцы Иллиль потянули его руку вниз.
- Смотри! - скомандовала она столь повелительным голосом, что он невольно повиновался.
Спокойное блестящее Зеркало, обширное, как океан, но достаточно мелкое, чтобы его можно было вычерпать пригоршнями, растягивалось и сжималось, притягивало и отталкивало. И над эмоциональным стрессом Нейла - страхом и благоговением - стремительно разрастался болезненный голод. То, чего он желал больше всего, не приходило. Здесь тоже стоял барьер между ними и тем, что ожидало вдали, чем–то таким удивительным, настолько изменяющим разум, что Нейлу хотелось громко закричать о разрушении своих надежд, разбить этот барьер мечом. Здесь хранилось все знание, а он не мог до него дотянуться!
Из глубин своих неосуществленных желаний и печали Нейл услышал крик Эшлы. Этот звук вернул Нейла к реальности, он Увидел и понял не то, что могло быть, а то, что было. Девушка перегнулась через край над Зеркалом и смотрела в него, как недавно в ручей, когда к ней впервые пришло сознание ее перерождения. Но теперь в ней не было ни страха, ни отвращения. Нет, сейчас она, как и Нейл, оплакивала потерю того, чего не имела - и не могла достичь.
Нейл опустился на колени рядом с Эшлой и обнял ее. Им было хорошо вместе. Потому что к ним пришло окончательное поражение.
- Мы обмануты? - прошептала она наконец,
- Так и должно быть, - ответил он, зная, что говорит правду. - Мы - только часть тех, кто должен стоять здесь. Мы - Иллиль и Айяр. Но мы также Нейл и Эшла. Если бы мы стали только теми или другими, мы были бы полностью напуганы, либо… получили бы все.
- Я не могу… - она закрыла руками мокрое от слез лицо. - Как может человек прийти к знанию, сокрытому здесь, и не получить его? Это наказание свыше.
- Ты уверена, что так будет всегда - наказание в итоге? - твердо начал Нейл и сам себе удивился. - Тебе не кажется, - он путался в словах, а слова были, как вода для иссушенного зноем путника, - что Иллиль и Айяр могут вырасти, а Нейл и Эшла, наоборот, стать меньше. Пока что… После нашего перерождения прошло слишком мало времени…
- Ты действительно так думаешь или просто утешаешь меня из жалости?
- Я думал, что эти слова - утешение, но теперь… теперь я так не считаю.
- Это Зеркало Танта. В нем Сила и Прозрение. Когда–нибудь, возможно, Прозрение откроется нам обоим… И все его богатства и тайны!
- А теперь, - Нейл встал и потянул ее за собой, - нам лучше уйти.
Эшла кивнула.
- Если бы я могла вспомнить побольше - Путь Просящего и Дающего…
- Я помню меньше тебя, - быстро сказал Нейл.
- Но ты воин, Носитель меча, тебе открыт путь Дающего, а не Просящего, - нетерпеливо воскликнула она и остановилась, прижав руку к губам, словно испугавшись своих слов. - Мне припоминаются только обрывки… Но когда–нибудь я вспомню все! Иллиль придет полностью, и с ней ее знания. Но ты прав: сейчас это место для меня запретно. Мы избежали Гнева только потому, что пришли с чистым сердцем и в неведении.
Они спустились по лестнице. Когда они поравнялись с воротами Сторожевого Пути, Нейл поскользнулся и тяжело упал на каменную мостовую под аркой.
- Не думаю, что смогу идти дальше, независимо от того, вызову я Гнев или нет, - просто сказал он.
- А я не верю, что этот кров откажет нам, - ответила она. - Дай мне свой меч, я кое–что припомнила.
Она взяла клинок за лезвие в форме сильно вытянутого листа и положила его на мостовую прямо перед аркой.
- Ключ сохранит Путь открытым.
Затем Эшла открыла мешок Нейла и ахнула, увидев его одержимое. Они поели хлеба, выпили воды из фляги. Последнее, что увидел Нейл перед тем, как заснуть, - Эшла вытряхивала из мешка запасную одежду и прикладывала ее к себе. Затем он уснул, положив голову на плащ. Его убаюкивало бормотание воды, бегущей по древней дороге.
Сияющий меч перед ним - предупреждение… Нейл пошевелился, больно оцарапав плечо о каменную стену, и сел. Да, меч лежал на полу и сиял, но не зеленым светом, как под сводами арки, а холодным мерцаньем серебра. Юноша засмеялся: это было отражением дневного света.