- Жизнь, по-вашему, ёлка, что ли? Игрушки на неё вешать?
- Возможно, и ёлка. Неплохо на старости лет иметь около себя украшение вроде детей и заботливой супруги…
- А я не хочу украшением быть, - Саша тряхнула кудрями, сама удивляясь своей смелости.
- Смотрите-ка, вы девушка храбрая, даже капитану дерзости говорите. Но всё-таки женщина - это радость жизни. Так ли, Соболев? Что молчишь? Не согласен? Поживёшь - согласишься.
- Я хочу быть штурвальным. Почему не разрешаете? - требовательно произнесла Саша.
Капитан внимательно посмотрел на неё и шевельнул усами.
- У нас с вами полное расхождение насчёт роли женщины на сегодняшний день. Не могу, Саша, да и ни к чему вам мужское дело.
Вершинин знал характер капитана: один боцман мог переубедить его. Он и послал Соболева за Кузьмой Степановичем, а сам сел на диван и попробовал уговорить капитана.
- Из Поленовой хороший штурвальный получится. Уверяю вас, Иван Константинович.
- Ну, это как сказать.
- Вот увидите!
Вошел Кузьма Степанович, сел на диван и пророкотал густым басом:
- Что тут происходит?
- Да вот, - Усков кивнул головой на Сашу, - моряком хочет быть.
- Ну и правильно.
- А я не хочу, и незачем это ей!
- Подожди, Иван! Зачем ты мешаешь молодым людям? Нехорошо…
- А ты что, защитник у них? - вскинулся Усков. - Кто на траулере капитан? Ты или я? Не вмешивайся не в своё дело!
Боцман достаточно знал капитана, поэтому не обиделся на него и, когда тот выговорился, сказал:
- А ты крылья не ломай молодёжи. Не старые времена.
- Как же это так? Что они захотели - вынь да положь им? Так, что ли? А мы как учились? Забыл?
Веригин рассмеялся:
- Ты что, завидуешь им?
- А ты как думаешь? Больно легко всё им даётся. А их надо чуть попридержать. Ставить препятствия перед ними - пусть преодолевают, закаляют характер…
Соболев не выдержал:
- Это же старорежимные взгляды, товарищ капитан!
Вершинин и Поленова переглянулись: быть шторму! Соболев, покраснев, смущённо опустил голову. Усков повернулся, седые брови его поползли вверх, взгляд маленьких острых глаз сделался строгим, но тут же лицо преобразилось - капитан усмехнулся.
- Ох и народ! Я вот тебе всыплю, Соболев, за такие слова. Много ты знаешь о старом режиме! Ладно, так и быть, возьму Поленову учеником штурвального в свою вахту. А теперь до свиданья, молодые люди.
ГЛАВА 11 ОПАСНАЯ ЗОНА
Ларин поджидал Поленову в лаборатории. Он знал: она войдёт лёгкой походкой, улыбнётся краешками глаз, пройдёт к своему столу, поправит волосы, и только тогда взглянет на него, спросит: "Что будем сегодня делать?" Он привык к её походке, мелодичному голосу и синим глазам. Прошлое не забывалось, но уже властно пробивалось новое чувство, как первая весенняя травка под слоем прошлогоднего снега.
Часы на письменном столе показывали семь, а Поленова обещала прийти в шесть. Возможно, ещё придёт. Никогда он не ждал её с таким нетерпением, как сегодня. Из приёмника просачивалось слабое пение, настолько слабое, что, казалось, крошечное хрупкое насекомое царапается лапками в мембрану. Ларин покрутил верньер - звук окреп, и удивительно чистый женский голос оборвался, покрытый шуршанием долгих аплодисментов. "Такой же голос у Поленовой", - подумал Ларин и, бросив рассеянный взгляд на стол, вышел из лаборатории.
Над океаном лежали сумерки. Волны бились о борт траулера, поднимая фонтаны водяной пыли. Ларин почувствовал, как по спине пробежал озноб. С кормы донёсся весёелый смех Поленовой. Потом мужской голос. Кто это? А, да не всё ли равно!
Ларин вернулся в лабораторию.
В толстое стекло аквариума тыкались мордастые рыбы, шевелили плавниками. Глаза круглые, равнодушные.
- Вы, пучеглазые, глупые рыбы, вы меня слышите? - вполголоса проговорил Ларин. - Я спокоен, слышите, спокоен…
Ларин сел за стол, включил лампу и придвинул журнал анализов морской воды. Журнал вела Поленова. Почерк у неё ровный, твёрдый. Результаты сегодняшних анализов не были занесены. Ларин посмотрел на лабораторный стол. В гнёздышках ящичка поблескивали полные закупоренные пробирки. Так и есть, анализы не сделаны, а они сейчас нужны.
Напевая весёлую мелодию, в лабораторию вошла Поленова и прошла к своему столу. Ларин снова ощутил напряжение.
- Плохо родиться женщиной, всё-таки, - сказала Саша, принимаясь за пробирки.
В этот момент она могла сказать своё обычное: "Что сегодня будем делать, Василий Михайлович?" - и обычное прозвучало бы для него фальшиво. Он усмотрел бы в нём желание скрыть встречу на носу корабля. Но она нашла верные слова, и у него стало как-то легче на душе. "Как будто угадала мои мысли", - подумал Ларин и сказал:
- Анализы, Александра Николаевна, вовремя надо делать. - Он произнёс это так же резко, как говорил с ней при первой встрече.
Саша выпрямилась, заложила руки в карманы спортивной куртки и взглянула на него. Губы её чуть дрогнули. Она круто повернулась на носках и молча вышла из лаборатории.
"Характер", - подумал Ларин, принимаясь за работу.
В десять часов вечера он поднялся на палубу; воздух был влажный и тёплый. Океан тяжело ворочался, как старик на жёсткой постели. Слышался шум двигателей. Траулер шёл на северо-восток за светящимся косяком сельди.
Но рыба почему-то вдруг изменила направление и пошла на восток. Ларин поспешил в рубку.
- Сколько миль до границы? - отрывисто спросил он.
Дежурный помощник капитана посмотрел на карту.
- Двенадцать.
- Чёрт возьми, - забеспокоился Ларин. Включил микрофон и вызвал капитана.
Сегодня предполагалось провести первый активный лов рыбы на электрический свет. И опыт может сорваться.
Усков пришёл через несколько минут. Что траулер, следуя за косяком сельди, подходит к государственной границе, капитан знал и не особенно беспокоился, потому что имел разрешение на плавание в нейтральных водах. Выслушав Ларина, он спросил:
- Что же вы хотите? Изменить курс?
- В этом районе плавает рыболовная флотилия другой страны, - заметил Ларин. - Не хотелось бы встречи.
Усков взглянул в океан и сказал:
- Попробуем перехватить рыбу у границы.
- Было бы неплохо, - согласился Ларин.
- А бояться нам нечего. Что они, пираты? - успокаивал капитан не то себя, не то начальника экспедиции. - Есть же международная конвенция о плавании в этом районе.
"Ураган" прибавил ход. В рубке наступила тишина. Все думали: нагонит траулер косяк рыбы или нет? Напряжённую тишину нарушили гулкие шаги. Кто-то неторопливо поднимался по трапу. Ларин сжался от какого-то тревожного предчувствия. В рубку вошёл радист и молча протянул капитану две радиограммы.
"Всем капитанам рыболовных судов. Районы квадратов 137, 143, 152, 116 и 120 объявляются опасной зоной. Рыболовным судам категорически запрещено проводить лов в указанных квадратах. Начфлота".
Вторая радиограмма гласила:
"Начальнику экспедиции Ларину, капитану "Урагана" Ускову. В квадратах 152 и 143 лишились хода траулеры "Сокол" и "Ястреб". Окажите помощь. Начфлота".
"Ураган" находился в квадрате 152. Усков изменил курс судна, чтобы быстрее выбраться из опасной зоны.
- Свяжитесь с "Соколом" и "Ястребом", узнайте, в чём дело? - сохраняя полное спокойствие, приказал Усков, хотя и сознавал, какая опасность подстерегает судно.
Ларин ушёл с радистом и, сидя в узкой каюте, уставленной аппаратурой, ждал позывных "Сокола". Тот долго не отвечал. Потом в наушниках раздался щелчок и гудение. Радист обмакнул перо и придвинул журнал. В ушах у Ларина забили звонкие хрустальные молоточки. "Сокол" передал свои координаты и сообщил, что на винт, видимо, намотался трос или сеть, но уверенности в этом у капитана нет. Радиограмма с "Ястреба" была ещё тревожнее: он тоже потерял управление и его течением относит к острову Планшир, к подводным скалам. Ларин снял наушники. "Единственное, что можно сделать, - думал он, - это освободить винты от сетей с помощью костюма "ЛЛ-3"." Инженер начал разрабатывать план спасательных работ и задумался так глубоко, что не обратил внимания на странное поведение "Урагана". Траулер несколько раз вздрогнул и замер.
- Всё, - испуганно прошептал радист.
- Что - всё? - очнулся Ларин.
- На что-то наскочили. Тонем!..
Ларин прислушался: двигатели "Урагана" смолкли. Инженер с любопытством взглянул на радиста - почему он собрался тонуть? Тот сидел прямо, слишком прямо, и руки держал на ключе. Пальцы дрожали.
- Я думаю, ничего страшного нет, - сказал Ларин и добавил, покидая рубку: - Только без паники. Сейчас узнаем, что случилось…
Командный состав траулера собрался у капитана. Корабль наскочил на сети, оказавшись в таком же положении, как "Сокол" и "Ястреб". Очевидно, прошедшим штормом сорвало рыболовные сети, выставленные японцами где-то в нейтральных водах, и течением их отнесло на нашу сторону.
- Сети могли пустить в дрейф и намеренно, - высказал предположение Ларин, - например, чтобы в указанных квадратах на какое-то время парализовать движение наших судов… Но каковы бы ни были причины появления этих сетей, они нанесли и нанесут ещё большой ушерб. От них как-то надо избавиться.
Ларин предложил использовать для этой цели гидрокостюмы "ЛЛ-3".. На траулере три ныряльщика: он, третий помощник Вершинин и Соболев. За полдня они смогут освободить "Ураган" из плена.
Капитан Усков, не особенно-то веривший в костюмы подводного плавания, сразу же поставил это предложение под сомнение. Лучше и надёжней вызвать водолазов.
- Мы не можем терять столько времени, - возразил Ларин. - К тому же, если бы в управлении были свободные водолазы, нас не просили бы оказать помощь двум другим траулерам. Я верю в удачу, - инженер с удовольствием закурил трубку. - Счастье покровительствует смелым, - добавил он. - Уверяю вас, римляне были достаточно мудрые люди.
План Ларина одобрили. Но Усков всё же сказал, что оставляет за собой право действовать по своему усмотрению.
Ларин вернулся в каюту и зажёг свет. Неторопливо снимая китель, обдумывал предстоящие подводные работы, а в глубине души шевелилось какое-то беспокойное чувство. Он включил электрический чайник. Странно, откуда это чувство? Он пытался отогнать его - и не мог. С фотографии смотрели знакомые глаза Лины. Перед фотографией лежал резиновый человечек. Человечек напомнил ему сцену в лаборатории. Забыл, совсем забыл, что накануне освободил Поленову на день от работы, а потом накричал на неё и вёл себя, как мальчишка.
Чай закипел. Ларин налил себе стакан. "Да, кажется я тоже попал в опасную зону", - подумал он, и по лицу его пробежала тень.
ГЛАВА 12 АКУЛА В СЕТЯХ
Утром Вершинин измерил глубину. Оказалось, что толщина водяной подушки под "Ураганом" равнялась без малого трём тысячам метров.
- Ну что? - нетерпеливо спросил Усков, как только Вершинин вошёл в рубку.
- Всё в порядке, Иван Константинович, - успокоил тот капитана. - Глубины сходятся с показаниями карты.
Усков облегчённо вздохнул.
- Ко всему надо быть готовым, - озабоченно сказал он. - Закрепиться не удастся, никакая якорная цепь не достигнет дна. Ну, на такой глубине не страшно, в случае шторма будем дрейфовать.
Саша, стоявшая за штурвалом, при последних словах капитана невольно посмотрела себе под ноги: там, внизу, под днищем "Урагана", лежала трёхкилометровая бездна. "Ничего себе глубинка", - ужаснулась девушка.
- Рубка! - раздался голос Ларина из репродуктора.
- Есть рубка! - чётко отозвалась Саша в микрофон.
- Здравствуйте, Александра Николаевна. Вершинин у вас?
- Я здесь, Василий Михайлович.
- Вы опаздываете. - Репродуктор щёлкнул и умолк.
Саша насторожилась: "Куда это они спешат?" - и взглянула на часы. До конца вахты оставался час, а там душ, завтрак, после отдыха - лаборатория. Сашу неудержимо тянуло туда. Работать с Лариным было интересно. Вместе с ним она радовалась, когда опыты удавались, переживала неудачи. Она старалась точно и в срок выполнять все его задания. Ларин иногда в шутку говорил, что ему трудно было бы найти другого такого помощника. А вот вчера…
- Ну, с богом, Алексей, - сказал Усков, как только умолк репродуктор. - Не особенно-то я верю в эту затею, но, может быть…
- Будьте спокойны, Иван Константинович, к вечеру освободим "Ураган", - весело сказал Вершинин и, подмигнув Саше, вышел из рубки.
Увидев, как заволновалась штурвальная, Усков хмыкнул в седые усы:
- Вы, Поленова, можете идти. Тут пока делать нечего.
Саша благодарно посмотрела на капитана и побежала в лабораторию.
Соболев, помогая Вершинину надевать подводный костюм, горячо доказывал, что только он и никто другой имеет право первого прыжка. Алексей, мотал головой, смеялся, поглядывая на Ларина. Но тот молчал. Лишь перед тем, как надеть маску, Ларин сказал:
- Я и Соболев ныряем первыми. А вы, Вершинин, будьте наготове. И не хмурьтесь, пожалуйста. Ещё надоест…
На палубе собралась вся команда. Ныряльщики пошли на бак: впереди - Ларин, за ним Соболев, оба в масках. Вершинин шёл третьим и был без маски. Шествие замыкала Саша.
- Цыплёнок тоже хочет прыгать? - насмешливо бросил Щербань.
Кто-то засмеялся, но его не поддержали. На палубе водворилась тишина. Соболев смотрел на тёмно-зелёную воду, и в эту минуту бесконечно мелочными казались ему стычки с Новиковым и Щербанем. Неужели они не понимают красоты жизни? Вот он сейчас расправит руки и спикирует ласточкой. От одной этой мысли дух захватывало. Соболев скосил глаза на Ларина. Тот кивнул головой и, оттолкнувшись от борта, полетел вниз; у самой поверхности вытянул руки вперёд и без всплеска вошёл в воду.
Моряки молча смотрели на океан. На поверхности воды лопались пузыри. Очертив дугу, они теперь булькали на одном месте. Соболев только сейчас понял, какое большое значение имеют пузыри: если они появляются над водой, значит, всё идёт хорошо, а когда исчезают… Он поправил нож на боку и прыгнул.
Некоторое время Соболев скользил по инерции вниз, потом принял горизонтальное положение и огляделся. Вот он мир, в котором миллионы лет назад зародилась жизнь. Тишина. Только тихое металлическое бульканье пузырьков воздуха. Широко раскрыв глаза, юноша с восхищением смотрел вокруг. От лёгкого течения невдалеке шевелились какие-то водоросли. Какая чудесная окраска, какое изящество формы! А вот маленькие рыбки. Как они живут здесь? "Эх, вы, глупенькие, - хотелось ему сказать, - смотрите, перед вами я, Вася Соболев, - первый человек, которого вы видите". Но рыбки проплывали мимо, не обращая никакого внимания на странное существо: мало ли в океане разных чудищ!
Соболев пробил головой волшебное зеркало, отделяющее воздух от воды, и увидел траулер, покачивающийся на лёгкой волне, солнце, голубое бездонное небо - мир, в котором живёт человек. Потом опять погрузился в глубину, в другой мир, где иные краски, иные формы.
Вася слегка шевельнул ластами - тело послушно поплыло. Он остановился и, сложив руки на груди, лёг, потом вытянул руки в стороны и стал парить, как орёл над степью. Это было удивительно! Словно в толще воды перестал действовать закон тяготения. Но больше всего его восхитили ласты. Они мчали его вперёд так, что он мог бы превзойти в скорости даже самого тунца - этого морского бродягу, вечного скитальца и бездомника.
Где-то рядом раздались три отрывистых удара. Это Ларин подавал сигнал - звал к себе. Соболев поплыл к траулеру.
Днище "Урагана" за время плавания успело обрасти присосавшимися моллюсками и раковинами. Кое-где на нём облупилась краска и появилась ржавчина. Лопастей винта невозможно было разглядеть, вместо них - сплошной серый клубок, столько сетей намоталось на винт. Хвост сети повис в воде и терялся в голубоватой водяной дали.
Ларин и Соболев приступили к работе. Вдруг длинный шлейф сети бешено задёргался и туго натянулся. Несколько минут он оставался в таком положении, потом заходил ходуном. Пловцы переглянулись и поплыли в синий сумрак океана, чтобы выяснить, кто это вздумал шутить с ними. Сеть то натягивалась, как канат, то надувалась, словно парус.
Метров через двадцать пловцы остановились, оцепенев от ужаса. Крупное веретенообразное тело акулы было обмотано тонкой капроновой делью, только длинный заострённый хвост оставался свободным. Акула извивалась, стараясь освободиться. Заметив людей, дёрнулась посильнее. Ларин взмахнул ножом. Надрезанная сеть оборвалась, и хищница, волоча её за собой, нырнула в глубину.
Вернувшись к "Урагану", Соболев стал на охрану, а Ларин продолжил прерванную работу. Через полчаса ныряльщики поднялись на поверхность и ввалились в шлюпку, спущенную боцманом на воду.
К винту спустился Вершинин. Ларин не решился оставить его одного под водой и, сменив баллон с воздухом, снова нырнул в океан. Потом работал Соболев, а Вершинин охранял. Соболева сменил Ларин… Так, чередуясь друг с другом, они освобождали "Ураган" из плена.
ГЛАВА 13 МАРС - ЗАСТУПНИК
Саша смотрела в беспредельную ширь океана. "Много великих чудес в природе, - думала она, - и каждое по-своему притягивает, влечет к себе человека. Но, пожалуй, самой большой притягательной силой обладают моря и океаны".
Может быть, так ей только казалось, потому что она любила море. В яркую солнечную погоду трудно было отвести взор от неповторимых красок океана. А во время штормов грозная стихия как бы бросала человеку вызов померяться с ней силой. И человек с древних времён принимал этот вызов и, пробиваясь сквозь гневно бушующие волны, открывал новые земли и материки, наносил на карты причудливые контуры берегов. Легендарные подвиги моряков, их фантастические рассказы о встречах с морскими чудовищами заняли прочное место в фольклоре народов. Человек написал прекрасные книги о затонувших кораблях, о единоборстве с гигантскими акулами, о красоте и таинственности подводного мира. Фантастика? Теперь уже не фантастика. Люди, плавающие сейчас под водой, - не вымышленные герои жюльверновских и беляевских романов. Это живые люди, советские исследователи океанских глубин, они видят колыбель жизни, им доступны её красота и величие.
Саша подавила вздох. Когда же удастся и ей своими глазами увидеть чудеса подводного мира?
Посвистывая, танцующей походкой подошёл Новиков и стал рядом.
- Разрешите пришвартоваться?
- Можешь сразу же и отчаливать, Юра, - в тон ему ответила девушка.
- Не могу. У меня в двигателе перебои. Вы чудесная, Саша!
- Здра-авствуйте, - повернулась она к Новикову. - Что это с тобой? Неужели не можешь быть с девушками просто человеком? Просто дружить?
- Дружбу предлагают некрасивым девушкам.
- Прекрати ты, пожалуйста, эти глупости. Я ведь могу и рассердиться.
- Что тогда?
- Какой ты несносный! С тобой просто невозможно разговаривать! Ну что ты привязался? Прошу тебя, уходи.
- Не уйду. Встречи с тобой обостряют мои чувства. Я люблю тебя.