"Здесь все так делают, - сказал Фэйн. - Каждый прислуживает каждому. Как, по-твоему, им удается поддерживать такой образ жизни?"
Глистра присел на ближайший стул: "Но..."
"Я решил, что здесь мне нравится, - яростно продолжал Фэйн. - Я хочу здесь остаться. Меня нисколько не прельщает перспектива тащиться шестьдесят тысяч километров через болота и джунгли - только для того, чтобы меня рано или поздно кто-нибудь прикончил. Я спросил сэра Уолдена, могу ли я остаться. Он сказал, что это возможно, но что мне придется работать подобно всем остальным, и работать тяжело. Во всей Галактике нет более трудолюбивых и прилежных людей, чем кирстеры. Они знают, чего хотят, и работают, добиваясь своей цели. За каждый час аристократических удобств и развлечений кирстер платит двумя часами работы - в лавках, на фабриках, в жилищах других кирстеров. Как правило, приходиться делать и то, и другое, и третье. Вместо того, чтобы жить одной жизнью, они живут двумя или тремя. Они это любят. Их это возвышает и обогащает. Мне это тоже нравится. Можешь считать меня снобом!" Фэйн гневался, переходил на крик: "Я охотно в этом признаюсь! Но, пока ты и все вы будете брести к Земному Анклаву по колено в грязи и в пыли, я буду жить, как король!"
"Все в порядке, Роджер, не надо так волноваться, - успокоил его Глистра. - Или, пожалуй, тебя теперь следует называть "сэр Роджер"? Но почему ты не предупредил меня о своих планах?"
Фэйн отвернулся: "Я был уверен, что ты начнешь со мной спорить".
"Почему бы я стал с тобой спорить? - возразил Глистра. - Ты свободный человек, решай сам за себя. Желаю удачи!" Глистра встал и вернулся в середину круглого зала.
На следующий день, рано утром, к цитадели сэра Уолдена Марчиона подъехал экипаж. Изучая лица молодых людей, запряженных в карету, Глистра узнал одного из сыновей сэра Кларенса.
Вэйли и Мотта пропали. Глистра спросил Бишопа: "Где твоя служанка?"
Стив Бишоп развел руками и покачал головой.
"Она знала, что мы уезжаем?"
"Конечно, знала".
Глистра повернулся к Элтону: "А как насчет Мотты?"
Покосившись на Бишопа, Эйза Элтон усмехнулся: "Нужно смотреть правде в лицо. Мы не можем конкурировать с Кирстендейлом".
Глистра спросил: "Вы хотите их искать?"
Элтон почесал в затылке: "Здесь им будет лучше".
"Поехали!" - заключил Бишоп.
На станции канатной дороги главный носильщик разгрузил багаж на тележку и, навалившись на поручень, покатил ее к гондолам. Клод Глистра подмигнул спутникам: главным носильщиком был сэр Уолден Марчион.
Сделав каменное лицо, Глистра снова вручил носильщику чаевые: три маленькие стальные шайбы. Сэр Уолден низко поклонился: "Чрезвычайно благодарен".
Башни Кирстендейла растворились в дымке западного горизонта. Так же, как раньше, Озрик ехал в головной гондоле, за ним - Клод Глистра. В третьей, грузовой гондоле устроились Элтон и Нэнси, вслед за ними расположились в такой же грузовой гондоле Бишоп и Пьянца. Последняя гондола, в которой раньше ехал Фэйн, осталась в Кирстендейле.
Численность отряда уменьшалась. Глистра перебирал в уме события прошедших недель. Кетч, Дарро и Валюссер - убиты. Фэйн сошел с дистанции. Аббигенс, Морватц, полсотни солдат-божолейцев: все погибли, казнены или стали рабами цыган. Атман Плетка, его политборы, кудесники в брюхе гриамобота: на том свете. Кто следующий?
Мысль эта обволакивала его ум все время, пока они неслись под парусами вдоль берега спокойной реки - восточного притока Тельмы. В этих местах часто встречались группы и рощи деревьев земного происхождения - дубов, кипарисов, вязов и лиственниц, импортированных первопоселенцами и хорошо приспособившихся к местным условиям. Флору Большой Планеты представляли звонкий псевдошиповник, мута-сорняк, платочные деревья с цветами, похожими на рваную ветошь, бронзовый кустарник, проволосины и сотни безымянных разновидностей низкорослого коленчатого дрока. На прибрежных лугах расположились овощные фермы и заливные поля.
Река понемногу поворачивала на север, а гондолы продолжали двигаться на восток, и ландшафт снова изменился. Зеленые луга и лес превратились в неразборчивую дымку слева и позади, а впереди простиралась саванна с грядой голубоватых холмов в невероятно далекой перспективе Большой Планеты. Озрик указал на эти холмы: "Эйри!"
В полдень третьего дня Озрик снова указал вперед: "Подъезжаем к озеру Пеллитанте!"
Поверхность земли становилась топкой, и вскоре канатная дорога повернула на юг. Полчаса они летели над дюнами, изредка поросшими желтоватой травой; от яркого солнечного света, агрессивно отраженного белоснежным песком, болели глаза.
Внизу пронеслась высокая дюна - так близко, что сухая трава прошуршала, как щетка, по днищам гондол - и теперь они устремились по пологому тросу вниз, к лагуне, сплошь заросшей блестящим ярко-желтым тростником.
Озрик, ехавший в пятидесяти метрах впереди, внезапно пропал. Желтые тростниковые заросли вскипели жизнью: из них выскакивали голые человеческие фигуры, тощие и высокие, как жирафы, раскрашенные вертикальными желтыми и черными полосами. Их рост был просто поразителен - не меньше двух с половиной метров - и они передвигались длинными прыжками. Прозвучал резкий выкрик, напоминавший сигнал охотничьего рожка: полосатые фигуры одновременно остановились и напряженно откинулись назад, приготовившись метнуть копья... По фигурам промелькнул веер фиолетового огня, трещащий белыми искрами. Верзилы с копьями падали, как обугленные тряпки. Трое еще не умерли, но лежали, молотя топкую грязь длинными руками и ногами, как пришибленные насекомые.
Притаившийся Озрик вскочил, быстро прошел по мелководью к раненым и прикончил их - их собственными копьями.
На болоте все стихло. Взглянув на индикатор своего лучемета, Клод Глистра покачал головой: "Заряд кончился". Он приготовился было выбросить лучемет из гондолы, но удержался, вспомнив о ценности металла, и положил его под сиденье.
Озрик вернулся в свою гондолу, ругаясь на чем свет стоит: "Тростниковые черти обрезали трос, чумы на них нет!" По-видимому, в представлении проводника такое нарушение конвенции возглавляло список тягчайших преступлений.
"Какого племени эти люди?" - спросил Бишоп, спустившийся по опоре канатной дороги.
Озрик пожал плечами и пренебрежительно ответил: "Они зовут себя "станези"... От них одна беда и никакой пользы!"
Бишоп перевернул на спину тощую полосатую фигуру и заглянул мертвецу в открытый рот: "Подпиленные зубы... Хамитский тип лица... Племя шиллуков эмигрировало на Большую Планету из Судана примерно четыреста лет тому назад - ирреденты, предпочитавшие изгнание подчинению всемирному правительству. Весьма вероятно, что это их потомки".
Из ящика с инструментами, установленного в его гондоле, Озрик вынул шкив и снасти. Под его руководством путники нашли разорванные концы троса канатной дороги и почти соединили их, взявшись за привязанные к тросу оттяжки. Проводник смог ввинтить заершенные шплинты в оба конца и скрепить соединение внахлест тремя обмотками тонкой веревки. Оттяжки отпустили, и канатная дорога была восстановлена.
Упавшую гондолу Озрика подвесили надлежащим образом; проводник поднял паруса, и караван снова двинулся вперед.
Когда они обогнули лагуну, Глистра взглянул назад и заметил несколько фигур, крадучись двигавшихся из болота в направлении обгоревших полосатых тел... "Какая трагедия! - подумал Глистра. - За десять секунд погибли лучшие воины племени".
Теперь трос канатной дороги постепенно поднимался к деревьям, окаймлявшим озеро Пеллитанте, и внезапная тень листвы показалась Глистре темнотой. Легкий ветерок дул неохотными случайными порывами, и гондолы двигались не быстрее идущего человека. Неподалеку серебрилось зеркально безмятежное озеро - но блеск его поверхности отличался странным желтовато-серым оттенком, словно оно было покрыто паутиной. Противоположный берег терялся в дымке; вдали виднелись три или четыре лодки. По словам Озрика, там рыбачили представители племени, испытывавшего суеверный ужас перед сушей - всю свою жизнь они никогда ступали на берег.
Ближе к вечеру гондолы все еще скользили по тросу между деревьями вдоль берега озера. С наступлением сумерек впереди показался караван торговцев, ехавших навстречу по канатной дороге.
Озрик остановил свою гондолу, человек в головной гондоле торгового каравана подъехал поближе, и они обменялись приветствиями.
Купцы оказались уроженцами Мирамара в стране Целанвилли, к югу от Кирстендейла - они возвращались из Миртопрестола. Жилистые люди со сверкающими глазами, в белых полотняных костюмах, они повязали головы красными платками, что придавало их внешности несколько пиратский характер. Озрик, однако, явно не испытывал никаких неудобств при общении с этими незнакомцами, и Глистра постепенно успокоился.
Небо над озером уже приобрело темный серовато-лавандовый оттенок, и Глистра решил заночевать в месте встречи. Предводитель торговцев тоже решил устроиться на ночь.
"Настали трудные времена, - сказал он. - Все только и думают о том, как бы ограбить купцов, и честным людям полезно держаться вместе, поелику возможно".
Глава 14
Ложиться спать было еще рано. Торговцы сидели у костра, развлекаясь какой-то игрой, в которой использовалась вращающаяся клетка, наполненная разноцветными насекомыми. Нэнси сидела, скрестив ноги по-турецки и широко открыв обведенные темной тушью глаза, теперь казавшиеся черными - ее зрачки увеличились. Эли Пьянца сидел на бревне и стриг ногти; Стив Бишоп нахмурился над раскрытой записной книжкой. Худощавый Элтон прислонился спиной к стволу дерева в беззаботно расслабленной позе, но бдительно следил за происходящим. Озрик смазывал подшипники гондол, что-то фальшиво напевая сквозь зубы.
Глистра прошелся вниз, к берегу озера, чтобы полюбоваться на отражение исчезающего заката. Западный небосклон еще оживляло оранжевое и зеленое зарево на сером фоне, восточный полумрак отзывался едва заметным нежно-малиновым свечением. Ветер полностью исчез. На озере не было никакой ряби, его поверхность отливала молочным блеском.
Нэнси потихоньку спустилась на берег, лавируя между деревьями - в сумерках ее волосы казались бледно-золотыми и туманными. Она подошла поближе: "Почему ты сюда пришел?"
"Просто решил побродить... подумать".
"Тебе жаль, что мы уехали из Кирстендейла?"
Тоскливый тон ее упрека удивил его: "Нет, конечно нет!"
"Ты меня избегал", - суховато заявила девушка.
У Клода Глистры возникло неудобное предчувствие того, что его сейчас заставят объясняться и оправдываться: "Нет-нет, ничего подобного".
"Может быть, расфуфыренные женщины в Кирстендейле показались тебе привлекательнее меня?" - и опять же она произнесла эти слова тоном печального упрека.
Глистра рассмеялся: "Я едва перекинулся с ними парой слов... А тебе нравятся кирстеры-мужчины?"
Она подошла почти вплотную: "Как я могла думать о ком-нибудь, кроме тебя? У меня в голове стучало от ревности..."
Глистра ощутил огромное облегчение, у него перехватило дыхание. Он присел на лежавшее рядом бревно и привлек ее к себе: "В Миртопрестоле канатная дорога кончится".
"Да".
"Я подумывал о том, чтобы вернуться в Кирстендейл..."
Девушка отвернулась - он почувствовал, как она напряглась.
"... и построить там планер - достаточно большой, чтобы он всех нас поднял в воздух. Но потом я вспомнил, что мы не смогли бы лететь несколько недель подряд, не приземляясь - никакой топливный двигатель здесь не изготовишь, все это пустые фантазии... Хотя я продолжал предаваться фантазиям, пытаясь представить себе способ соорудить ракету или огромный воздушный змей..."
Нэнси погладила его по лбу: "Ты слишком много беспокоишься".
"Одна из фантазий вполне осуществима - воздушный шар. Заполненный горячим воздухом. К сожалению, преобладающие ветры дуют с юго-востока, и нас очень скоро отнесло бы в море". Глистра глубоко вздохнул.
Нэнси встала и потянула его за собой: "Давай прогуляемся по берегу - подальше от всех..."
К тому времени, когда они вернулись, торговцы достали откуда-то большую зеленую бутыль вина - все сидели вокруг костра, разгоряченные и разговорчивые. Глистра и Нэнси тоже выпили немного.
Давно взошло ослепительное солнце. Глистра с трудом заставил себя проснуться. Почему во рту был такой отвратительный вкус? И почему часовой не разбудил его?
Он осмотрелся по сторонам.
Торговцев след простыл!
Глистра вскочил на ноги. Под тросом канатной дороги неподвижно лежал ничком Эли Пьянца.
Гондолы исчезли - четыре гондолы, сто фунтов металла, одежда, инструменты...
И Пьянца погиб.
Пьянцу похоронили в неглубокой могиле и в глубоком молчании. Взглянув на канатную дорогу, вперед и назад, Глистра повернулся к оставшимся спутникам: "Не будем обманывать себя. Нам нанесли беспощадный удар".
Озрик смущенно отозвался: "Вино! Нам не следовало пить их вино. Они натерли внутренние стенки стаканов усыпляющим маслом. Никогда нельзя доверять торгашам".
Глистра мрачно покачал головой и взглянул на могилу Эли Пьянцы. Прекрасный человек, добрый, непритязательный, всегда готовый помочь... Он снова повернулся к молчаливой группе спутников.
"Озрик, теперь у вас нет никаких причин нас сопровождать. Гондолы украли, наш металл украли. Впереди вас ничто не ждет. Вам лучше всего пойти обратно в Кирстендейл и воспользоваться гондолой Фэйна - таким образом вы сможете вернуться в Болотный Город".
Итак, оставались Эйза Элтон, Стив Бишоп, Нэнси и он сам. "Все остальные могут сделать то же самое. Дальше нас ожидают одни трудности и, скорее всего, смерть. Каждому, кто предпочитает вернуться в Кирстендейл, я пожелаю счастливого пути".
"А ты почему не вернешься, Клод? - спросила Нэнси. - У нас впереди целая жизнь: рано или поздно кто-нибудь принесет твое сообщение в Земной Анклав".
"Нет. Я пойду дальше".
"Я с тобой", - сказал Бишоп.
"Мне не понравился Кирстендейл, - заявил Элтон. - Они там слишком много работают".
У Нэнси опустились плечи.
"Ты можешь вернуться вместе с Озриком", - предложил Глистра.
Она бросила на него скорбный взгляд: "Ты хочешь, чтобы я ушла?"
"Я с самого начала не хотел, чтобы ты за нами увязалась".
Нэнси вскинула голову: "И теперь я тоже не вернусь".
Озрик, сидевший на земле, поднялся на ноги, покручивая рыжеватый ус, и вежливо поклонился: "Желаю вам всего наилучшего - и удачи. На мой взгляд, с вашей стороны было бы разумнее вернуться со мной в Болотный Город. Виттельхач - не худший из правителей в этом необъятном мире". Проводник переводил взгляд с одного лица на другое: "Так-таки нет?"
"Надеюсь, Озрик, вам удастся вернуться домой в целости и сохранности".
Глистра смотрел вслед проводнику, удалявшемуся с пустыми руками. Его арбалет остался в похищенной гондоле.
"Одну минуту!" - позвал его Глистра.
Озрик обернулся. Глистра вручил ему лазерное ружье: "Достаточно откинуть предохранитель и нажать спусковую кнопку. Заряд скоро кончится, так что не стреляйте без необходимости".
"Благодарю вас! - сказал Озрик. - Большое спасибо!"
"Прощайте!"
Фигура проводника скоро исчезла за деревьями.
Клод Глистра вздохнул: "Из этого ружья еще можно было выстрелить два или три раза - и это помогло бы нам пройти еще несколько километров или прикончить нескольких реббиров... Так что же? Что у нас осталось?"
"Рюкзаки, которые мы положили под головы - в них пищевые концентраты и мои витамины. Наши покрывала, опреснитель с фильтром и четыре лучемета", - подытожил Бишоп.
"Меньше груза - легче идти!" - заключил Элтон.
Озеро простиралось на шестьдесят километров - два дня ходьбы по берегу под словно застывшими в безветренную погоду деревьями. Вечером второго дня им преградила дорогу река, вытекавшая из озера на юг, и путники устроили бивуак на берегу.
На следующее утро они соорудили плот из наваленных крест-накрест сухих ветвей. Яростно отталкиваясь шестами и загребая воду ладонями, они заставили это неустойчивое плавучее средство доставить их к противоположному берегу - в пяти километрах вниз по течению от канатной дороги.
Взобравшись на крутой берег, они оценили обстановку. Где-то на северо-востоке смутно темнели вершины Эйри, защищенные грядой отвесных утесов, протянувшейся с севера на юг.
"До утесов, наверное, еще три дня ходу, - констатировал Бишоп. - Причем трос канатной дороги, насколько я понимаю, непрерывно поднимается в горы".
"Хорошо, что мы теперь на своих двоих, - заметил Элтон. - Представляю, как пришлось бы попотеть, затаскивая гондолы и груз на такую высоту!"
Клод Глистра повернулся, глядя вдоль реки в направлении озера, к чему-то присмотрелся, прищурился, указал в ту сторону рукой: "Вы видите там что-нибудь?"
"Дюжина всадников на зипанготах", - немедленно откликнулся Элтон.
"Торговцы упоминали о банде реббиров... может быть..." - Глистра кивнул самому себе.
Нэнси вздохнула: "Как было бы хорошо ехать верхом, а не идти!"
"Мне это только что пришло в голову", - сказал Глистра.
"Три месяца тому назад я был цивилизованным человеком, - издевательски-скорбным тоном заметил Бишоп. - Никогда бы не подумал, что стану конокрадом!"
Глистра усмехнулся: "Еще удивительнее тот факт, что пятьсот или шестьсот лет тому назад эти реббиры тоже были цивилизованными землянами".
"Так что же мы сделаем? - спросил Элтон. - Подойдем поближе и расстреляем всю банду?"
"Если они будут так любезны и подождут нас, - ответил Глистра. - И если это обойдется нам не больше, чем в макроватт, потому что..." Глистра изучил показания индикатора на лучемете, выпавшем из руки убитого Пьянцы: "В аккумуляторе осталось только два макроватта".
"У меня примерно столько же", - отозвался Бишоп.
"Моего заряда хватит на два добрых выстрела", - отрапортовал Элтон.
"Если они уберутся подобру-поздорову, - сказал Глистра, - будем рассматривать реббиров как воспитанных граждан Большой Планеты и не обременим свою совесть, отправив их на тот свет. Тем не менее..."
"Нас заметили! - воскликнула Нэнси. - Они едут сюда!"
По серой равнине неслась кавалькада: люди в развевающихся черных плащах, пригнувшиеся на спинах скачущих галопом зипанготов. Их животные мало походили на тех, которых земляне продали Виттельхачу - эти были крупнее, массивнее, с костистыми белыми головами, похожими на черепа.
"Демоны!" - пробормотала Нэнси.
"Поднимемся туда, где берег повыше, - распорядился Глистра. - Нужно задержать передних всадников, пока они все не окажутся в радиусе поражения..."