Девушка указала на север: "Из лесов Вьейвó. У моего отца был пророческий дар - люди приходили издалека, со всех концов, чтобы узнавать у него будущее. Отец разбогател, - продолжала Нэнси. - Он учил меня своему ремеслу. Мы много странствовали - ходили в Гросгарт и в Каллиопу, ездили в Рубец, плавали по каналам Стемвельта. Я выступала с трубадурами - мы давали чудесные представления в городах и замках, видели чудесные места!" Нэнси вздрогнула и поежилась: "Но сколько на свете зла! Мы видели много зла в Глэйтри..." Глаза девушки наполнились слезами, она сказала упавшим голосом: "Когда я вернулась домой, там ничего не осталось, кроме обгоревших развалин. Цыгане прискакали из степей Северного Верещатника и сожгли дом моего отца - сожгли заживо всю мою семью. Поэтому я стала бродить, куда глаза глядят, и пришла сюда, в Джубилит, чтобы научиться танцевать - когда я танцую, я обо всем забываю..."
Глистра внимательно изучал девушку. У нее было необычно выразительное лицо - рот то ли смеялся, то ли кривился, глаза искрились. Когда Нэнси радовалась, ее голос мелодично повышался, а когда она вспоминала скорбные события, ее грустные глаза широко раскрывались.
"А кто тебе поручил за мной ухаживать?"
Нэнси рассмеялась: "Я пришлая. Я училась у знахарей в Гросгарте, а они учились по земным книгам. Найсуга".
Глистра в замешательстве повторил последнее слово: "Найсуга? Что это такое?"
"Так говорят в Божоле. Найсуга - то, что заставляет человека что-нибудь делать просто потому, что он так решил, без особой причины".
Глистра указал вниз: "А там какая страна?"
Девушка повернулась, изящно опираясь локтем на дощатую стену избушки и положив ладонь на затылок: "Земли Джубилита кончаются там, где начинается Цаломбарская Чаща, - Нэнси протянула руку к смутной темной полоске дальнего леса. - В чащах живут древолазы, над тричсодом".
"Еще одно непонятное выражение", - подумал Глистра.
Из поселка стали спускаться земляне. Глистра наблюдал за их приближением. Никто из его спутников не выглядел виновато - не больше, чем туземная девушка. Но кто-то же помогал Аббигенсу, кто-то повредил двигатели! Впрочем, это мог быть Артур Хиддерс, а его след простыл.
"Садитесь!" - предложил Глистра. Земляне расселись на траве. Поколебавшись, Глистра обратился к собравшимся: "Мы в трудном положении - думаю, что нет необходимости объяснять, почему".
Никто ничего не сказал.
"После крушения невозможно ожидать помощи с Земли. В том, что касается технологии, мы так же беспомощны, как жители поселка. Пожалуй, еще беспомощнее. Местные жители умеют пользоваться своими инструментами и материалами, а мы - нет. Если бы у нас было неограниченное количество времени, мы могли бы, может быть, соорудить нечто вроде радиопередатчика и связаться с Анклавом. Но времени нет. Каждую минуту нас могут схватить и увести в Гросгарт... У нас только один шанс - уйти как можно дальше от границ Божоле".
Глистра прервался, переводя взгляд с лица на лицо. Пьянца сидел спокойно, не выражая никаких эмоций. Фэйн хмурился - его широкий лоб покрылся морщинами; Кетч раздраженно ковырялся в траве остроконечным камешком. Бишоп тоже беспокоился - его тонкие брови приподнялись наподобие пары перевернутых галочек. Дарро пригладил редкие рыжие волосы и что-то пробормотал на ухо Кетчу - тот кивнул. Главный инженер Элтон молча сидел так, словно происходящее его не касалось.
Второй инженер, Валюссер, набычился - по-видимому, он почему-то считал Глистру виновником катастрофы. Валюссер спросил срывающимся от напряжения голосом: "Допустим, мы отсюда сбежим - что дальше? Куда мы пойдем? Там ничего нет... - инженер махнул рукой в сторону нижнего леса. - Там только дикари. Нас убьют. Или уведут в рабство, что ничем не лучше".
Глистра пожал плечами: "Вы можете делать все, что хотите - спасайтесь так, как считаете нужным. Лично я вижу только один выход. Предстоит тяжелый, долгий и опасный путь. Вероятно, я предлагаю невозможное. Почти наверняка не все мы выживем. Но мы хотим выжить, мы хотим вернуться домой. А это означает только одно, - Глистра многозначительно повысил голос. - На Большой Планете есть только одно место, откуда можно вернуться на Землю - Анклав. Мы должны добраться до Анклава".
"Все это хорошо и замечательно, - отозвался Роджер Фэйн. - Я всеми руками за. Но как это сделать?"
Глистра усмехнулся: "Единственным доступным способом: на своих двоих".
"Пешком?" - в голосе Фэйна прозвучало опасливое огорчение.
"Ничего себе прогулочка!" - почесал в затылке Дарро.
Глистра пожал плечами: "Зачем себя обманывать? У нас есть только одна возможность вернуться на Землю - из Анклава".
"Но... шестьдесят четыре тысячи километров! - жалобно воскликнул Фэйн. - Я тяжелый, мне трудно много ходить".
"Мы найдем каких-нибудь вьючных животных, - сказал Глистра. - Купим их, украдем - как-нибудь достанем".
"Шестьдесят четыре тысячи километров!" - мотал головой Фэйн.
Глистра кивнул: "Долгий путь. Но если мы найдем подходящую реку, мы сможем спуститься на плоту. Или, может быть, выберемся на берег Черного океана, взойдем на борт корабля и проплывем под парусами вдоль берега".
"Не получится! - встрепенулся Бишоп. - Австралийский полуостров выдается далеко на юг, а затем поворачивает на восток. Пришлось бы шлепать до самого Хендерланда и обогнуть с юга Черноскальные Кордильеры, чтобы выйти к проливу Пармарбо. А по проливу Пармарбо, если верить "Альманаху Большой Планеты", практически никто никогда не плавает - он знаменит рифами, пиратами, плотоядными морскими анемонами и еженедельными ураганами".
Роджер Фэйн застонал. За спиной Глистры послышался странный звук. Он обернулся - Нэнси зажимала рот ладонью, изо всех сил сдерживая смех. Глистра поднялся на ноги. Пьянца с сомнением взглянул на него: "Как ты себя чувствуешь, Клод?"
"Неважно. Но завтра я буду как новенький - прогулка на свежем воздухе все поправит. В одном отношении, по меньшей мере, нам повезло..."
"В каком?" - спросил Фэйн.
Глистра указал на свои ботинки: "Прекрасная, добротная обувь. Не промокает, не изнашивается. Нам она здорово пригодится".
Фэйн опустил голову: "Надо надеяться, по ходу дела я похудею".
Глистра снова обвел взглядом присутствующих: "У кого-нибудь есть еще какие-нибудь идеи? Валюссер, что скажете?"
"Я пойду вместе со всеми".
"Хорошо. А теперь у меня такой план: нужно собрать багаж. Нужно захватить с собой столько металла, сколько мы можем унести без особого труда. На Большой Планете металл - драгоценность. Думаю, что каждый из нас сможет нести килограммов семь-восемь. Лучше всего было бы взять полезные металлические орудия, ножи - но если нет другого выбора, пригодится любой металлолом... Кроме того, каждому нужен как минимум один комплект сменной одежды. Нужно найти карту Большой Планеты - если она сохранилась. Нужен компас. Советую каждому подыскать нож поострее, покрывало и, что самое важное - личное оружие. Кто-нибудь уже искал его на корабле?"
Элтон засунул руку за пазуху и вынул черный лучемет: "Эта штуковина принадлежала капитану - я ее присвоил".
"У меня таких два", - признался Фэйн.
"В моей каюте остался лучемет, - заметил Пьянца. - Вчера я не смог туда забраться, но сегодня, может быть, протиснусь".
"У меня в каюте тоже было оружие", - вспомнил Глистра.
Семеро мужчин побрели наверх, к деревьям с шелковистой сине-зеленой листвой. Не заходя в хижину, Глистра смотрел им вслед.
Нэнси, сидевшая на траве, поднялась на ноги: "Теперь вам лучше хорошенько выспаться".
Глистра вернулся внутрь и прилег на койку. Нэнси подошла и взглянула на него сверху вниз: "Клод Глистра!"
"Да?"
"Можно, я пойду с вами?"
Глистра с удивлением приподнял голову: "Пойдешь куда?"
"Туда, куда вы идете".
"Вокруг всей планеты?"
"Да".
Он решительно возразил: "Тебя убьют - вместе с нами. Очень маловероятно, что нам удастся добраться до Анклава".
"Мне все равно... Все мы когда-нибудь умрем. А я хотела бы повидать Землю. Я много где побывала и много чему научилась..."
Клод Глистра пытался сосредоточиться. Его уставший мозг никак не мог разобраться в происходящем. Что-то было не так. Он изучал лицо девушки: неужели она в него влюбилась? Нэнси покраснела.
"Ты легко краснеешь", - поделился наблюдением Глистра.
"Я выносливая. Я могу что-нибудь нести и работать не хуже Кетча или Бишопа".
"Из-за хорошеньких девушек часто возникают проблемы".
Она пожала плечами: "На Большой Планете полным-полно женщин".
Глистра снова прилег на койку, продолжая покачивать головой: "Нет, тебе никак нельзя нас сопровождать".
Нэнси наклонилась над койкой: "Я скажу им, что я - проводница. Можно, я хотя бы провожу вас до леса?"
"Ну ладно. Только до леса".
Глава 3
Глистра проспал пару часов - его самочувствие улучшалось с каждой минутой отдыха. Когда он проснулся, косые лучи вечернего солнца, проникавшие через открытую дверь, озаряли хижину насыщенными темно-оранжевыми отсветами. Выше по склону, в лесном поселке, уже вовсю веселились. Стайки девушек и молодых людей в пестрых лоскутных костюмах, подобных наряду Нэнси, кружились и бегали наперегонки, наполняя воздух легкомысленными перекличками и взрывами смеха. До ушей Глистры доносились также визгливые звуки джиг, исполняемых деревенскими скрипками, концертинами, гитарами и рапсодионами. Танцующая молодежь носилась туда-сюда капризной приседающей походкой, напоминавшей ускоренный гусиный шаг.
В дверной проем заглянули Пьянца и Дарро. "Ты уже не спишь?" - поинтересовался Пьянца.
Глистра сел, опустив ноги с койки: "Я в полном порядке". Поднявшись на ноги, он осторожно похлопал себя по затылку; боль почти прошла: "Все готово?"
Пьянца кивнул: "Мы можем идти. Твой лучемет нашли - кроме того, в каюте первого помощника нашлось лазерное ружье. Хитро покосившись на Глистру, Пьянца прибавил: "Насколько я понимаю, Нэнси присоединится к нашей экспедиции?"
"Ни в коем случае! - возразил Глистра. - Я разрешил ей проводить нас до нижнего леса - туда два-три часа ходьбы".
"Она собрала пожитки, - с сомнением отозвался Эли Пьянца. - Очевидно, она твердо решила уйти с нами".
Дарро резко вскинул голову: "Клод, мне это не нравится. Девушке не место в мужском отряде. Это чревато осложнениями и неприятностями".
"Полностью с тобой согласен, - ответил Глистра. - Я ей отказал в самых недвусмысленных выражениях".
"Но она уже собралась", - повторил Пьянца.
"Если Нэнси отстанет метров на сто, но будет идти за нами, не знаю, как ее можно было бы остановить, не прибегая к насилию".
Пьянца моргнул: "Что ж, само собой..." Продолжать он не стал.
Дарро не успокаивался: "Она слонялась по Божоле с менестрелями, частенько бывала в Гросгарте. Что, если она - тайный агент Баджарнума? У него много шпионов. Насколько мне известно, они суют свой нос повсюду - даже в Анклаве, даже на Земле!"
"Все может быть. Может быть, ты сам работаешь на Баджарнума. Кто-то из нас - саботажник".
Дарро хрюкнул и отвернулся.
"Не беспокойся, - сказал Глистра, хлопнув его по плечу. - Когда мы зайдем в лес, ей придется отправиться назад". Он вышел из хижины.
"Бишопу удалось раскопать судовую аптечку. Кроме того, он собрал свои таблетки - пищевые концентраты и витамины. Они могут пригодиться, по пути нам вряд ли встретятся рестораны".
"Очень хорошо".
"Фэйн раздобыл свое туристическое оборудование, мы захватим походную кухонную плиту и опреснитель с фильтром".
"А запасных аккумуляторов для лучеметов нет?"
"Нет".
Глистра закусил губу: "Плохо дело... Тело сестры сострадания нашли?"
Пьянца покачал головой.
"Плохо дело!" - повторил Глистра, хотя не испытывал особых сожалений по поводу монахини. Ее трудно было представить себе в качестве обычного человеческого существа. Все, что оставалось от нее в памяти - исхудалое бледное лицо, черная ряса, черный капюшон и напряженные застывшие позы - все это уже исчезло.
Из поселка спускались другие земляне, окруженные танцующей навеселе молодежью, ни о чем не заботившейся, кроме своего непрерывного движения в красочных костюмах. Пришли Кетч, Элтон, Валюссер, Фэйн, Бишоп - и Нэнси. Девушка стояла чуть поодаль, наблюдая за хороводом селян с безмятежно-отсутствующим выражением, как если бы она уже порвала все возможные связи с Джубилитом.
Глистра смотрел на невероятные просторы Большой Планеты, окутанные темно-золотым закатным заревом. У него за спиной молодые люди собрались в группы по пять человек и кружились, высоко поднимая согнутые в коленях ноги и раскачивая головами из стороны в сторону, как тряпичные куклы. Музыканты тоже спускались по склону, резковатые звуки их инструментов все громче подчеркивали бодрый ритм танца. Глядя вниз на растворявшийся в дымке склон, Глистра внезапно ощутил приступ слабости - масштабы предстоявшего пути подавляли его. Джубилит казался безопасным, уютным местом, почти знакомым, как родной дом. А впереди была только бесконечная даль: секторы и зоны, расстояния и пространства. "Шестьдесят четыре тысячи километров, - думал он. - Полтора экватора Земли".
Глядя туда, где надлежало быть земному горизонту, он мог поднять глаза и видеть земли, простиравшиеся все дальше и дальше - словно заштрихованные светлыми карандашами смутные полоски долин и лесов, моря, пустыни, горных хребтов... Он сделал шаг вперед и обернулся: "Пошли!"
Веселая музыка еще долго преследовала их; только когда солнце зашло за невидимым гребнем огромного холма у них за спиной и спустились розовато-лиловые сумерки, отголоски звонких инструментов замерли где-то вдали.
Они шли по толстой упругой подстилке сероватых стеблей, окаймленных тускло-зелеными мелкими почками. Спускаться по ровному пологому склону было легко, и наступление ночи ничему не мешало - достаточно было шагать, шагать и шагать, вперед и вниз.
Процессию возглавляли Фэйн и Дарро, за ними следовали Глистра, Нэнси справа от него и Пьянца - слева. Чуть поодаль, левее, шел Кетч, а у него за спиной - опустивший глаза к земле Бишоп. Шагов на двадцать отстали Элтон, шагавший легко и непринужденно, и Валюссер, осторожно выбиравший дорогу - у него болели ступни.
Сумерки сгустились, в небе появились звезды. Теперь во всем мире не было ничего, кроме мрака, звездного неба, твердыни Большой Планеты и ничтожных, затерявшихся в ночи путников.
Нэнси старалась помалкивать, но теперь, в темноте, почти вплотную приблизилась к Глистре. Она спросила тихим низким голосом: "Какая из этих звезд - земное Солнце?"
Глистра поискал глазами в небе, где мерцали странные созвездия, ничем не напоминавшие знакомые очертания.
Он помнил, что по пути с Земли на Большую Планету созвездие Кита оставалось за кормой, пока они не прибыли на Индекс... Оттуда еще можно было видеть Спику, а рядом с ней - черный провал Котелка. "Думаю, что Солнце где-то там, - указал он пальцем, - чуть выше яркой белой звезды. Но его не заметно на фоне большой туманности".
Девушка смотрела на небо широко открытыми глазами: "Расскажи о Земле".
"Я там родился и вырос", - отозвался Глистра. Несколько секунд он молча смотрел на белую звезду: "И хотел бы туда вернуться..."
"На Земле красиво? Красивее, чем на Большой Планете?"
"Трудно ответить на такой вопрос. По части пейзажей Земля, наверное, в подметки не годится Большой Планете. Самые высокие земные горы - Гималаи - показались бы предгорьями по сравнению со здешним хребтом Склемона или с Черноскальными Кордильерами".
"Где они?" - спросила Нэнси.
"Где кто?" - не понял Глистра.
"Эти горы".
"Склемоны - примерно в пятидесяти тысячах километров отсюда, на северо-западе, в области под наименованием Матадор. Насколько я знаю, там обитает племя лыжников. А Черноскальные Кордильеры - в восьми тысячах километров на юго-восток, над Австралийским полуостровам в Хендерланде".
"Сколько всего нужно узнать... сколько всего нужно увидеть... - голос девушки слегка задрожал. - Земляне лучше знают нашу планету, чем мы сами. Это несправедливо".
Глистра тихо рассмеялся: "Большая Планета - своего рода компромисс, достигнутый в результате противостояния множества несовместимых представлений. Никто не считает, что этот компромисс справедлив".
"Мы живем, как варвары! - яростно заявила Нэнси. - Моего отца..."
"Настоящий варвар не подозревает, что он - варвар", - возразил Глистра.
"Моего отца убили. Всюду убийства, жестокости, смерть..."
Глистра старался говорить бесстрастно: "Но ты ни в чем не виновата. Землян тоже, по сути дела, невозможно обвинить в том, что случилось на Большой Планете. Влияние Земли никогда не распространялось дальше Гребня Девы. Все, кто летели дальше, могли полагаться только на себя - и теперь их потомки за это платят".
Нэнси покачала головой - точнее, чуть наклонила голову набок характерным для нее резким движением, выражавшим критическое сомнение.
Глистра пытался собраться с мыслями. Человеческие страдания, человеческое ничтожество вызывали у него не меньшее отвращение, чем у нее. Но он хорошо понимал, что Земля могла поддерживать порядок лишь в ограниченном объеме пространства. Кроме того, пересечение границ этого пространства людьми, не желавшими никому подчиняться, невозможно было полностью предотвратить. Оставалось только признать, что в данном случае миллионам потомков приходилось страдать потому, что их немногочисленные самонадеянные предки руководствовались ошибочными иллюзиями.
Нэнси познала несправедливость во всей ее полноте: убийства, скорбь, гнев. Она собственными глазами наблюдала генетические отклонения и психические извращения, накопившиеся и обострявшиеся на протяжении многих поколений и теперь заражавшие, подобно неизлечимым болезням, племена, народы, расы, континенты - всю Большую Планету. Умонастроение девушки определялось в первую очередь непосредственными впечатлениями. Проблема заключалась в том, чтобы продемонстрировать ей относительную значимость различных факторов и придать этим расплывчатым условным рассуждениям убедительность, достаточную для преодоления ее эмоциональных предубеждений.