Требовалось привнести в допрос то, что я называл фактором страха, когда подозреваемый был готов обмочить штаны. Честно говоря, дело Мэри Стоунер я превратил в лабораторию проверки своих теорий. Многие, позже отшлифованные методы, брали начало именно в нем. Он не признается, предупредил я полицию. В Джорджии смертная казнь не отменена. Даже если его посадят в тюрьму, в первый же банный день он крупно рискует задом - заключенные не любят растлителей малолетних и бросятся на него все как один. Притушите свет, советовал я. Пусть освещение будет таинственным. Во время допроса в комнате должны находиться не более двух человек - желательно, один из ФБР, другой из полицейского управления Адэрсвилла. Притворитесь, что понимаете его, знаете, что происходит в его мозгу, ощущаете, какой на него давит стресс. Как ни противно, свалите вину на жертву. Предположите, что это она соблазнила его. Кинулась, побудила к половому сношению, а потом принялась шантажировать. Дайте ему приемлемый сценарий, возможность объяснить свои действия.
По опыту других дел я знал, что при ударе тупым предметом или ножом убийце редко удавалось не испачкаться кровью жертвы. И грех было это не использовать. Я порекомендовал, как только Девьер начнет юлить, сказать, что самое серьезное в его деле то, что на нем обнаружена кровь Мэри Стоунер. Да, да, Джен, - на руках, на одежде. Вопрос не в том, ты ли это сделал. Мы знаем, что ты. Но мы хотим знать почему? И нам кажется, что мы понимаем. Тебе остается только подтвердить, правы мы или нет.
Так все и произошло. Девьера завели в комнату, и в следующую секунду он заметил камень. Лоб покрылся испариной, дыхание участилось. Жесты стали иными, чем на прошлом допросе: робкими, неуверенными. Следователи свалили вину на девочку и, когда Девьер клюнул, привели аргумент с кровью. Подозреваемый растерялся. Часто с уверенностью можно сказать, что следователь попал в точку, если арестованный умолкает и начинает внимательно прислушиваться к его словам. Невинный обычно взрывается. Но даже если преступник кричит и устраивает истерику, чтобы сбить вас с толку, разницу вы всё равно почувствуете.
Девьер признался, что совершил изнасилование, и согласился со следователем, что девочка ему угрожала. Боб Лиери заметил, что убийство было непроизвольным - в противном случае Джен использовал бы что-нибудь получше, чем камень. В конце-концов Девьер признался в убийстве и в прошлогоднем изнасиловании в Роме, был признан виновным и приговорен к смертной казни. Он умер в Джорджии на электрическом стуле 18 мая 1995 года, проведя в тюрьме после убийства и ареста шестнадцать лет - на четыре года больше, чем прожила на свете Мэри Фрэнсис.
Ключ к разработанной мною системе допроса заключается в творческом подходе - использовании воображения следователя. Я задавал себе вопрос: "Что бы я чувствовал, если бы совершил это сам?" Каждый из нас в чем-то уязвим. И всякий уязвим по-своему. При моей неряшливой системе учета я, например, каждый раз покрывался потом, когда меня вызывал начальник и требовал показать расходные счета. Слабым местом может быть все что угодно.
У каждого своя ахиллесова пята.
Уроки дела Девьера оказались шире безумного мира сексуальных убийств. Они плодотворны в том числе и тогда, когда речь идет о растратах, коррупции, воровстве, укрывательстве краденого или операции проникновения в коррумпированный орган. Все что угодно - принцип один и тот же. Я всегда советую метить в самое слабое звено цепи: высветить нужного человека, дать ему понять, сколько против него всего имеется, заручиться поддержкой и с его помощью выявить остальных.
В любом деле о тайном сговоре ключевой вопрос - подбить одного из многих выступить государственным свидетелем так, чтобы его показания обрушили целиком весь карточный домик. Выбор нужного человека имеет первостепенное значение, потому что стоит схватиться за того, которого не удастся расшевелить - и он сорвется с крючка, а с ним ускользнут и все остальные.
Допустим, ведется расследование о коррупции в большом городе и под подозрением находятся человек восемь-десять из одной организации. Главная приманка - ее первое или второе лицо. Но психологический портрет показывает, что, несмотря на коррумпированность, он - цельная личность: не пьяница, не бабник, напротив, хороший семьянин, обладает приличным здоровьем, не отягощен финансовыми проблемами, то есть не имеет никаких уязвимых сторон. Если ФБР возьмется за него, много шансов за то, что он будет все отрицать и пошлет вас к черту.
Подобраться к нему, как в случае любого организованного преступления, можно через рыбку помельче. Мы просматриваем досье и замечаем, что один кандидат подходит для наших целей больше других. Он не из руководящего эшелона, обычный чиновник, но ведет все дела. Работает лет двадцать, поэтому все свои средства вложил сюда. Его здоровье ослабло, возникли финансовые неурядицы. И то и другое создало уязвимость.
Далее следует подобрать подходящего человека для ведения допроса. Обычно я предпочитаю кого-нибудь постарше и более властного, чем подозреваемый. Модно одетого, с внушительной наружностью, способного на расслабляющий подопечного шутливый дружеский тон, но, когда требуют обстоятельства, становящегося абсолютно серьезным и напористым. Если через несколько недель подозреваемый уходит в отпуск или предстоит его день рождения или юбилей, я советую воспользоваться этим и перенести допрос. В управлении полиции ему дают понять, что, если он не согласится на сотрудничество, вполне возможно, что предстоящий отпуск будет последним, который он проведет с семьей. И это становится дополнительным рычагом для достижения цели. "Инсценировка", как в деле убийцы Стоунер,, обеспечивает эффект с любого типа преступниками. При широко ведущемся расследовании я советую сосредоточивать все материалы в одном месте, даже если это не обязательно требуется для самого дела.
Например, если оперативной группе отведена комната для заседаний, соберите в ней всех агентов и весь персонал, сложите все папки, и подозреваемый тут же почувствует серьезность ваших намерений. Ещё лучше "украсить" стены сильно увеличенными отпечатками со сделанных скрытой камерой негативов я другими свидетельствами того, насколько широко и официально ведется расследование. Последний мазок - парочка видеомагнитофонов, прокручивающих пленки о вашем подопечном, - и дело в шляпе.
Моя излюбленная деталь - настенные диаграммы, которые показывают, какие сроки в случае вынесения приговора получит каждый из подозреваемых. Ничего особенно глубокого в этом нет, но мой метод обеспечивает постоянный нажим на допрашиваемых и не позволяет им забыть о маячащем впереди позорном столбе. Таким образом обеспечивается максимальное наращивание фактора страха. Лучшее время для проведения допроса - поздняя ночь или раннее утро. В эти часы люди расслаблены и более уязвимы. К тому же, коль скоро следственная группа работает по ночам, подозреваемый тут же понимает, что дело серьезное и ему придается большое значение. Еще одно преимущество ночных допросов - вашего подопечного никто не видит. Ведь сделка не состоится, если он поймет, что его "засекли".
Залогом успеха любой сделки является правда и обращение к рассудку и здравому смыслу подозреваемого. А "инсценировка" призвана приковать его внимание к ключевым элементам. Если бы мне предстояло вести допрос воображаемого коррумпированного чиновника, я позвонил бы ему поздно вечером и сказал бы что-нибудь вроде этого:
– Сэр, очень важно, чтобы вы сумели поговорить со мной сегодня же ночью. Как раз в этот момент агенты ФБР находятся у ваших дверей, - я не забываю подчеркнуть, что мой подопечный не арестован, но настоятельно рекомендую ему ехать с нашими людьми. Обвинение еще не выдвинуто, поэтому запугивать его не следует.
В конторе я его специально немного мариную. Если видишь, что соперник в футбольном матче готовится нанести решающий удар, полезно воспользоваться тайм-аутом, чтобы сбить у нападающего пыл. Каждый знает, какое впечатление перед важной встречей производит закрытая дверь кабинета. И вот он переступает порог моей комнаты. Я стараюсь казаться дружелюбным, отзывчивым, понятливым - мол, мужчина с мужчиной всегда договорится. Называю его по имени.
– Хочу, чтобы вы ясно поняли, что вы не арестованы. - И повторяю опять: - В любой момент, как только пожелаете, вы можете уйти. И мои люди отвезут вас домой. Но, полагаю, вам лучше выслушать, что я желаю вам сказать. Быть может, наша встреча окажется в вашей жизни самой важной. Ещё я хочу, чтобы вы знали: нам известна ваша история болезни и поэтому рядом дежурит медицинская сестра. - Это сущая правда. Мы и выбрали его потому, что этот человек уязвим.
И вот начинается обхаживание. Я подчеркиваю, что ФБР понимает, что подопечный - мелкая сошка, что ему недоплачивают за то, что он делает, и что нам нужен совсем другой человек. - Сами видите, по этому делу мы беседуем с очень многими. Корабль тонет - в этом нет никакого сомнения. Можете пойти с ним на дно, а можете выплыть, ухватившись за спасательный круг. Мы знаем, что вас использовали, вами манипулировали к выгоде других, гораздо более могущественных людей. И от имени государственного прокурора предлагаем вам сделку.
Тут я произвожу отсекающий залп:
– Предлагаю вам это единственный раз. По вашему делу со мной работают двадцать агентов. Мы можем арестовать любого. Как вы думаете, неужели ни один не расколется? И тогда вы с остальными пойдете на дно. Хотите тонуть со своими боссами - ваше право. Сегодня последняя ночь, когда мы беседуем просто так. Будете сотрудничать?
Если он соглашается - и это действительно идёт ему на пользу, - мы сводим его с прокурором. Но прежде я прошу его в качестве жеста доброй воли сесть за телефон и устроить мне встречу с другими игроками. Нельзя, чтобы он передумал и пошел на попятную. И как только ломается первый, остальные сдаются один за другим.
Эффективность подобного метода, даже если о нём известно заранее, заключается в том, что он выгоден и следователю, и подозреваемому. Он основывается на чистой правде и подстраивается под судьбу, конкретную ситуацию и эмоциональный настрой подопечного. Даже я в качестве гипотетического подозреваемого, прекрасно зная, что инсценировка призвана произвести впечатление, пошел бы на сделку, потому что она представляла бы собой наилучший выход. Стратегия допроса здесь та же, что я разработал для дела Стоунер. И я продолжаю размышлять, что на месте преступника ощутил бы сам.
Потому что у каждого своя ахиллесова пята. Гарри Трэпнелл был вооруженным грабителем и угонщиком самолета. Я беседовал с ним в Марионской федеральной тюрьме, штат Иллинойс, и он, как почти что любой преступник, с которым я имел дело, показался мне смышленым и проницательным. Он был очень самоуверен и похвастался, что мог бы симулировать любое психическое заболевание, так что тюремный врач ему тут же бы поверил. И ещё считал: окажись он на свободе - и ему будет удаваться обходить закон.
– Вам меня не поймать!- утверждал он.
– Ладно, Гарри,- согласился я,- предположим, ты выбрался на волю. Ты достаточно сообразителен, чтобы порвать все связи с семьей. Сам знаешь, иначе шпики тут же сядут тебе на хвост. Но я слышал, что твой отец был боевым офицером в чинах и имел много наград. Ты его уважал и любил, хотел стать таким же, как он. И все твои неурядицы с законом начались, когда он умер.
По выражению его лица я понял, что задел нужную струну.
– Твой отец похоронен на Арлингтонском национальном кладбище. Предположим, я пошлю агентов к могиле на Рождество, на день его рождения и на годовщину смерти. И что тогда?
Трэпнелл помимо своей воли скривился в усмешке.
– Ваша взяла!- признал он.
И снова наитие снизошло на меня, потому что я пытался поставить себя на место преступника, представить, как бы сам себя чувствовал в его шкуре. А опыт подсказывал, что подход можно найти к любому человеку.
Нечто аналогичное можно было бы проделать и со мной - вычислить дату, которая для меня является эмоциональным побудителем.
У моей сестры Арлены была миловидная светловолосая дочь по имени Ким, которая родилась в тот же день, что и я - 18 июня. Поэтому я чувствовал к ней особую привязанность. В шестнадцать лет Ким уснула и не проснулась, и мы так и не выяснили причину ее смерти. Случилось так, что, примиряя нас со светлой грустью воспоминании, моя старшая дочь Эрика - теперь уже студентка колледжа - выросла очень похожей на Ким. Уверен, что, глядя на нее, Арлена постоянно думает об умершей дочери. и представляет, какой бы Ким стала теперь. То же происходит и с моей матерью.
Если бы я охотился на себя самого, то для нападения выбрал бы дату незадолго до дня рождения. В этот период я эмоционально взбудоражен - предвкушаю праздник в кругу семьи и вспоминаю родившуюся со мной в один день Ким, которая была так похожа на Эрику. А если на глаза попадаются фотографии одновременно обеих девочек, раскисаю еще сильнее.
И совершенно неважно, что я прекрасно представляю глобальную стратегию охоты, поскольку сам приложил руку к ее созданию. Если побудитель имеет под собой тревожащие душу человека реальные основания, много шансов за то, что он успешно сработает. В моем случае одно. В вашем - нечто иное.
Но у каждого что-то свое.
Потому что у каждого есть своя ахиллесова пята.
11. Атланта
Текст главы находится тут.
12. Один из наших
Джадсон Рэй был одной из живых легенд Квонтико. А мог бы ею и не стать. В феврале 1982 года, когда в качестве специального агента отделения ФБР в Атланте он работал по делу АТКЮ, его пыталась убить собственная жена.
Мы узнали друг о друге, хотя лично и не встречались, в начале 1978 года в связи с делом "Сил зла". Серийный убийца, прозванный Чулочным Душителем, нападал на пожилых женщин в Колумбусе, штат Джорджия, - врывался в их дома и душил их собственными нейлоновыми чулками. Все жертвы оказались белыми, хотя медицинская экспертиза располагала уликами, говорящими о том, что преступник черный.
Затем шефу полиции от имени группы из семи человек, именующих себя "Силами зла", пришло напечатанное на бланке Вооруженных сил США встревожившее всех письмо. В нем говорилось, что Чулочный Душитель - негр, и выражалась угроза и отместку за все, что он сделал, убить черную женщину, если к 1 июня ("июню, первому", как говорилось в письме) преступник не будет пойман. Авторы утверждали, что уже похитили Гейл Джексон, и грозили к "июню, первому", если их условие не будет выполнено, удвоить количество жертв. В письме намекалось, что бланк был похищен, а сама группа создалась в Чикаго.
Такое развитие событий всем показалось кошмаром. Жестокий убийца, терроризирующий Колумбус, был ужасен сам по себе. Но организованная месть могла разорвать общество пополам. За первым последовали новые письма. Авторы повысили ставку и в дополнение к прежнему условию потребовали выкуп в 10 000 доллалов. В поисках хотя бы одного из семи белых мстителей полиция сбивалась с ног, но похвастаться особыми результатами не могла. Гейл Джексон была проституткой. Её прекрасно знали в обслуживающих Форт-Беннинг барах. И она в самом деле пропала. Джад Рэй служил командиром смены в полицейском управлении Колумбуса. Ветеран вьетнамской войны, он всего добивался сам и теперь прекрасно понимал, что общественность не удастся успокоить, пока не будет ликвидирована двойная угроза со стороны Чулочного Душителя и "Сил зла". Несмотря на затраченные усилия, расследование вперед не продвигалось, и полицейское чутье подсказывало Джаду, что следовало искать не там и не тех. Он всегда старался быть в курсе дел и слышал, что в Квонтико действует программа психологического прогнозирования и составления портрета преступника. Поэтому Джад предложил связаться с Научным бихевиористическим подразделением и проверить, не сможет ли ФБР оказать помощь в раскрытии дел.
Запрос поступил к нам 31 мая через Бюро расследований Джорджии. Несмотря на утверждения первого письма, мы были уверены, что связь преступников с армией и Фортом-Беннингом не случайна. Поэтому в качестве старшего за анализ взялся бывший армейский полицейский Боб Ресслер. Через три дня отчет был готов. Мы не нашли, никаких свидетельств тому, что самозванная организация "Силы зла" состоит из семи человек. Более, того, не верили, что в нее входят белые. Скорее, речь шла о негре-одиночке, который стремился отвлечь от себя внимание и скрыть факт, что Гейл Джексон уже убита. Написание чисел ("июня, первого") и употребление для обозначения мер длины метров, а не ярдов, говорило о том, что "неизвестный субъект" военный. Безграмотный текст подсказывал, что он не из офицеров, которые, как правило, обладают хорошим образованием. Опираясь на личный опыт, Боб заключил, что автор письма, скорее всего, артиллерист или армейский полицейский в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет. Вероятно, он уже убил двух женщин - отсюда угроза "удвоить количество жертв", очевидно тоже проституток. И мы не исключали возможности, что он и есть Чулочный Душитель.
Портрет распространили в Форте-Беннинге и его округе: в барах и ночных клубах, которые, как было известно, посещала жертва. Полиция Колумбуса быстро вычислила имя прикомандированного к артиллерийскому подразделению форта двадцатишестилетнего чернокожего специалиста четвертого класса Уильяма X. Ханса. Он признался в убийстве Гейл Джексон, Ирен Тиркилд и еще одной женщины, рядовой первого класса Карен Хикмэн, убитой прошлой осенью. Он также подтвердил, что придумал "Силы зла", чтобы сбить полицию со следа. Но настоящего Чулочного Душителя опознали по фотографии, которую удалось сделать на месте преступления случайному свидетелю. Преступником был двадцатисемилетний чернокожий Карлтон Гейри, родившийся и выросший в Колумбусе. Устроив несколько засад в ресторанах, его удалось задержать, но убийца бежал и скрывался вплоть до мая 1984 года. И Ханса и Гейри приговорили за убийства к высшей мере наказания.
Когда волнения в Колумбусе улеглись, Джад Рэй взял отпуск. Он решил организовать при университете Джорджии курс для рекрутов правоохранительных органов из национальных меньшинств и женщин. Осуществив проект, Джад подумывал вернуться к полицейской работе. Но люди с армейским стажем и опытом следователя в то время требовались ФБР. К тому же Рэй был черным, а Бюро отчаянно стремилось представить себя в качестве организации равных для всех возможностей. Он получил предложение и ответил согласием. Впервые мы мельком встретились, когда Джад Рэй оказался на курсах подготовки молодых агентов в Квонтико, завершив которые, получил назначение в Атланту, где ему очень пригодились знания людей и региона.
В следующий раз мы встретились с Джадом, когда в конце 1981 года я приехал в Атланту по делу АТКГО. Как и все в отделении, он активно участвовал в расследовании и координировал действия агентов, занимающихся пятью случаями убийств детей. Но существовала и другая причина его нервозности. Его уже шаткий в течение некоторого времени брак окончательно распадался. Жена запила, постоянно его оскорбляла, вела себя сумасбродно.
– Не хочу больше знать эту женщину,- говорил Джад. Наконец воскресным вечером он предъявил ей ультиматум: либо она меняет свой образ жизни, либо он уходит и забирает с собой двух дочерей - восьми и полутора лет.